Глава 21. Отчаяние
8 октября 2016 г. в 01:08
Ахилл гнал вперёд колесницу. Он знал, что там сзади по земле волочится тело поверженного врага. Сын Пелея убил Гектора, он привязал его позади себя. Труп великого героя был теперь там, в грязи. Патрокл был отмщён…
Только легче от этого почему-то не становилось. Ещё вчера Ахиллесу казалось, что вот, он убьёт Троянского царевича и камень рухнет с души. Но этого не произошло…
Стало ещё хуже. В душе воина плескалось отчаяние. Он со всех сил яростно стегал коня плетью. Колесница неслась вперёд. Вот уже стал виден Греческий лагерь, а за ним и мирмидонянский.
Навстречу ему высыпали люди. Но в этот день они не славили героя. Лишь стояли с немым удивлением в глазах, созерцая труп величайшего воина Трои.
Ахилл пролетел мимо Ахейцев. В толпе он заметил поражённое лицо Агамемнона. Вот он, тот кого сын Пелея так люто ненавидел, стоит средь прочих и смотрит на него, как на героя. Так почему же всё равно так мучительно тяжело? Почему душа опустошена? Отчаянье, пустота… И всё…
Ахиллес, наконец, остановил колесницу неподалёку от своей палатки. Тут же подбежали люди. Они что-то говорили, но он не слышал. Не заметил и то, как все обступили тело Гектора и начали разглядывать его. Пустым взглядом смотрел молодой человек куда-то в пространство. И тут, заметил Её.
Ифигения стояла чуть поодаль. Частично её скрывал чёрный плащ, который она надевала там, где было много народу, чтобы не быть кем-либо узнанной.
Он видел её взгляд. Видел, что плечи девушки поникли, видел в глазах отчаяние. Она стояла, не двигаясь. Просто смотрела. А затем развернулась и скрылась из виду.
Постояв так ещё какое-то время, Ахилл направился к телу Гектора и отвязал его от колесницы, кладя на принесённую кем-то ткань.
Затем сын Пелея направился в свою палатку. Войдя, он сразу же заприметил плачущую фигурку в углу. Ифигения, услышав его шаги, подняла голову.
— Ты убил его… — хрипло проговорила она.
— Да, — кивнул он, — как недавно он убил Патрокла.
В эти слова воин постарался вложить как можно больше уверенности, пытаясь, в первую очередь, доказать самому себе, что поступил правильно.
— Ты жесток, — покачала головой Иф.
— А он, нет? — раздражённо спросил Ахиллес.
— Он умел поступать благородно, делать людям добро. Жестокость он проявлял только ради защиты Трои. Ты же только разрушаешь, — слова начали литься сами собой, — зачем ты пошёл на эту войну? Ради славы? Ахилл, это глупо! Это бессмысленно. Зачем ты убил Гектора? Ради мести? Да нет же! Признайся сам себе, это же просто стремление к славе! Он, в отличие от тебя, любил. Любил многих. Своё государство, свой народ, свою семью…, а тебе, как мне теперь кажется, любовь вовсе чужда!
С этими словами, девушка вскочила, утёрла слёзы и поспешно вышла из палатки.
— Да что ты знаешь о любви?! — выкрикнул Ахилл ей вслед.
Затем он обессиленно зарычал и упал на пол, катаясь по нему, будто пытаясь избавиться от этого гнетущего ощущения… Она задела его за живое… И в чём-то она была права… От этого больнее всего.
***
— Андромаха, — тихо позвала Елена, касаясь плеча подруги.
Та будто и не слышала её. Вдова Гектора уже не плакала. Слёз не осталось. Она лишь сидела и невидящим взором смотрела в одну точку. Он мёртв. Всё кончено. Два дня назад, узнав весть о смерти мужа, Андромаха рыдала, рвала на себе волосы, каталась по земле, но сейчас она сидела на полу у стены, не двигаясь, не издавая ни звука.
Белокурая царевна опустилась рядом с ней на колени и приобняла её за плечи. Наконец, молодая женщина подняла голову.
— Что теперь будет? — прошептала она.
— Не знаю… — чуть помедлив, ответила Елена, — но мы справимся.
Андромаха пожала плечами.
— Мне всё равно.
— Нет! — пылко воскликнула жена Париса, — не говори так! Гектор никогда не впадал в отчаяние, и ты не должна!
— Елена… — слабо улыбнулась царевна, — твои слова верны, но для меня они уже не имеют смысла. Отчаяние… Я впала в него уже давно. Я знала, что Гектор умрёт. Я чувствовала это. Был только вопрос времени. Но вот, это случилось.
— И что теперь? Ты собираешься дальше всю жизнь пусто просуществовать?
— Я не хочу ничего другого, — вздохнула Андромаха, — тебе просто не понять. Ты другая. Ты слишком свободолюбивая, сильная, независимая женщина. Ничто тебя не сломит. Никто не сможет повлиять на твою жизнь. Я же совсем иная. Когда-то я полностью и безраздельно отдала себя Гектору. Теперь же, нет больше ничего, потому что и его нет.
— Но хотя бы подумай о своём сыне! — нашла ещё одни аргумент Елена.
— О нём есть кому позаботиться. Но я, конечно, буду любить его. Астианакс — единственное, что всё ещё держит меня на земле.
Собеседница покачала головой.
— Ты не права. Нужно когда-нибудь начинать жить самой. И нужно учиться жить без него.
— К чему? — в голосе Андромахи звучало столько безразличия и безысходности, что Елена ужаснулась. Она просто не могла понять вдову такого великого героя.
— О Боги! — в сердцах выкрикнула она, — да что ты такое себе вбила в голову?! Мне Гектор тоже был не чужим. Он был единственным человеком, который до конца понимал меня. Он был защитой Трои. К тому же, во всём произошедшем я чувствую свою вину. Это гнетёт. Но я же не стала ко всему безразличной. И ты не должна! Я обещала Гектору, что помогу тебе… И я выполню своё обещание!
Обещание… Обещание… Андромаха зажмурилась. « Я хочу попросить тебя об одном. Будь мужественной. Если меня не будет, некому станет тебя защищать. Ты должна делать это сама. Обещаешь быть сильной?» — голос из недалёкого прошлого звучал в голове.
Молодая женщина вскочила на ноги.
— Обещание… — неуверенно начала она, — да-да! Конечно! Я обещала!
Затем, она взглянула на Елену. Та не очень понимала, что происходит.
— Ты права, — пояснила Андромаха, — я должна.
Белокурая царевна улыбнулась и протянула подруге руку. Та вложила в неё свою ладонь.
— Пошли, — кивнула Елена, — нужно повидаться с Приамом, Гекубой и прочими. Им не менее тяжело.
Вдова Гектора сделала глубокий вдох и шагнула вслед за молодой женщиной. Она чувствовала поддержку. Она знала, что не одна.
***
Уже наступил вечер. Царевна отворила дверь и тихо вошла, стараясь не создавать лишнего шума. Парис сидел у окна, уронив голову на руки. В таком же положении Елена видела его, когда уходила. Она подошла к юноше и коснулась его плеча. Он поднял голову и слабо улыбнулся.
— Как ты? — спросила молодая женщина. Царевич неопределённо пожал плечами.
— До сих пор понять не могу.
— Отчего?
— Странное чувство… Как будто всё это просто дурной сон.
Она тяжело вздохнула, обнимая его со спины и утыкаясь лицом ему в плечо.
— К сожалению, это реальность.
— Я не могу поверить в то, что его больше нет, — прошептал Парис.
— Я понимаю. Это удар для всех нас.
— Он был замечательным братом.
— За всё время, что я его знала, я успела понять это.
— А ещё, — проговорил Парис, — он был защитой Трои. Теперь стены рухнули.
— Наследником станет Деифоб.
— Да. Он неплохой дипломат. Но Гектор… Он был до безумия отважен. И на его мужество нужно равняться.
Елена в задумчивости прикрыла глаза.
— Знаешь, Парис, — наконец произнесла она, — я хочу сказать тебе, что поздно вспоминать каким замечательным был Гектор. Нельзя впадать в отчаяние. Сегодня утром эти же слова я говорила Андромахе. И теперь говорю тебе. Ты должен быть достоин своего брата.
Царевич повернулся лицом к жене и внимательно взглянул на неё.
— Ты права. И я буду.
Он заключил её в крепкие объятия.
И Елена почувствовала себя полностью защищённой. В глазах Париса, вдруг, появилась решимость, а в действиях сила и уверенность. Теперь перед молодой женщиной стоял уже не тот юнец. Отныне муж был единственной защитой и опорой. И она знала, что пока он рядом, с ней ничего плохого никогда не произойдёт.