***
— Замечательный костюмчик, — улыбнулась Лили, надевая на Гарри шапочку в виде черенка тыквы. — Самый страшный мальчик на свете! Она скорчила рожицу, и мальчик засмеялся, хлопая ладошками по коленям. — Жаль, что нам нельзя пойти за конфетами, — грустно сказал Джеймс, поджимая губы. — Мы бы все в округе собрали с таким симпатичным мальчиком. Он схватил сына с пола на руки и поднял его под потолок, от чего ребенок пришел в восторг. — Только не подбрасывай его! — выкрикнула Лили, поднимаясь с пола, но было уже поздно. Джеймс невысоко подкидывал и ловил Гарри, от чего он все сильнее заливался смехом. — Ты ведь не думаешь, что я его уроню? — почти обиженно спросил Джеймс. — Я вообще-то его отец! Да и посмотри на него! — он подкинул Гарри еще раз. — Он вообще ничего не боится! Джеймс засмеялся вместе с Гарри, а Лили покачала головой, понимая, что это качество, пусть и фамильное у Поттеров, но не самое лучшее для спокойной жизни. Она невольно вспомнила, как пару дней назад Гарри поймал за хвост ужа в саду и игрался им, пока Лили верещала в испуге с криками «Это ведь не гадюка, Джеймс?!» — Как насчет небольшого ужина сегодня? — спросила Лили. — Мы ведь должны хоть как-нибудь отметить Хэллоуин? — Почему бы и нет? — пожал плечами Джеймс и наконец-то прижал Гарри к себе. Они втроем прошли на кухню, где Лили тут же взмахнула палочкой, и в духовке что-то начало запекаться. — Помнишь Хэллоуин в Хогвартсе? — с ностальгией протянул Джеймс. — Куча еды, украшения, можно было наряжаться кем угодно, устраивать вечеринки… — Да, Марлин всегда была звездой на этих вечеринках, — грустно сказала Лили, опуская глаза в пол. — Поверить не могу, что ее больше нет. Джеймс опустил Гарри на детский стульчик и подошел к жене, открывая для нее свои объятья. Лили тут же прижалась к нему всем телом и тяжело вздохнула, утыкаясь носом в его плечо. Джеймс скрепил руки за ее спиной и поцеловал в висок. — Мы все по ней скучаем, — вздохнул он. — Но Марлин бы не простила нам, если бы мы грустили, вспоминая о ней. Она приносила нам столько радости, что мы не имеем права вспоминать только о ее смерти. — Да, ты прав, — шмыгнула носом Лили и отстранилась от мужа. Она наградила его нежной улыбкой и вдруг прыснула смешком. — Что такое? — нахмурился Джеймс, удивленный переменой в настроении Лили. — Помнишь, как она врезала Сириусу, когда узнала, что он чуть было не убил Снейпа у Гремучей ивы и вас хотели отчислить? — О, да! — усмехнулся Джеймс. — Об этом сложно забыть. Наверное, в тот момент Сириус осознал, что лучше с такой девушкой встречаться, чем терпеть от нее побои. Они снова засмеялись, предаваясь школьным воспоминаниям. — А помнишь, как ты защищала меня у той же Гремучей ивы? Лили вопросительно подняла рыжую бровь. — Нюнчик и двое его друзей почти до смерти избили меня, а ты не могла мне помочь, потому что я заблокировал тебя заклинанием? — напомнил Джеймс. — Ох, Мерлин! — вздрогнула Лили. — Конечно, я это помню! Я так испугалась за тебя, что решила остаться вместе с тобой в ту ночь, чтобы убедиться, все ли в порядке. — Ты тогда заснула вместе со мной, — хитро улыбнулся Джеймс. — А я даже не приставал, прошу заметить. — Как благородно с твоей стороны, — засмеялась Лили и отвесила поклон. — Слизеринцы так тебе наваляли, что ты дышать почти не мог, не то, что приставать ко мне. — Верно. Джеймс усмехнулся еще раз, вспоминая, как он, словно безумный, жаждал внимания Лили, и как он старался украсть ее поцелуй. С тех времен его чувства не остыли ни на градус, он лишь повзрослел и стал спокойнее от того, что теперь ему не нужно из кожи вон лезть, чтобы дотронуться до девушки своей мечты. В подтверждении этого он притянул Лили к себе и получил свой долгий поцелуй, после которого его Эванс больше не убегала и не надумывала себе всякого. Гарри смеялся, глядя на них, и тянул ладошки к ним. — Ма-ма! Мамама! — Иду, иду! — отозвалась Лили и повернулась к Джеймсу. — Теперь еще один Поттер требует моего внимания. Прости! Джеймс засмеялся. — Кстати, — сказал он, открывая холодильник. — Как насчет сегодня и твоих фирменных черничных кексов? — Будет сделано, — улыбнулась Лили, поднимая Гарри на руки.***
— Это чистая правда, Милорд, — выдохнул Питер, не поднимая глаз на Волан-де-Морта. Высокая фигура Темного Лорда поднялась с кресла, от чего силуэт Хвоста казался ничтожным и маленьким. Питера не жаловали в резиденции Лестрейнджей, но ему удалось выбить минуту аудиенции наедине с самим Лордом, чтобы передать ему «важнейшую информацию». — Как?.. Голос Волан-де-Морта был вкрадчивым и почти не отличимым от шипения змеи. Каждый волос на теле Хвоста встал дыбом, а кожа покрылась мурашками перед величием и живым воплощением страха. Его живот снова свело судорогой, будто его вот-вот вырвет. — Как Поттеры могли доверить тебе, пресмыкающемуся трусу, свою тайну? Как они могли доверить жизнь своего ребенка никчемнейшему существу на земле? Питер попытался ответить, но его зубы стучали, и слова не торопились сойти с губ. Бледное, блестящее, словно серебро, лицо Лорда было совсем рядом, и Петтигрю издал что-то вроде писка, жмурясь, будто видит ночной кошмар. — Я говорю правду, — жалобно повторил Питер. — Только пообещайте мне… Пораженный наглостью Петтигрю, Темный Лорд отпрянул назад, приподнимая уголки безобразного, словно открытая рана, рта в улыбке. — Слушаю тебя, Хвост… — Пообещайте, что я буду в безопасности, — выпалил он так быстро, как только смог. — Сириус Блэк знает, что я Хранитель тайны, он найдет и убьет меня! Пообещайте, что защитите меня! — Успокойся, — спокойно сказал Темный Лорд, но этого хватило, чтобы Питер замолчал. Тело Петтигрю содрогалось от рыданий, и он не мог заставить себя успокоиться, лишь на мгновение взглянул на своего Хозяина. — После того, как мальчишка Поттеров будет мертв, я стану поистине великим и неуязвимым. Тогда Блэк сам приползет к твоим ногам и будет просить о прощении. Хвост знал, что этому никогда не бывать, но сейчас поверил каждому слову того, кто был сильнее.***
Батильда Бэгшот размешивала сахар в кружке с чаем и, как обычно смотрела в окно. Она любила наблюдать за тем, что происходит Годриковой впадине, когда сумерки сгущались над домами, а иногда она заглядывала в окна Поттеров, покачивая головой. Ей нравилась Лили, и она всегда с удовольствием заходила к ним в гости на чашечку чая и приятный разговор. На ее взгляд не было девушки милее, и мужа, который бы любил свою жену так сильно, как любил Джеймс. А малыш Гарри был просто чудом. Старушка сощурилась, достала из кармана своей кофты круглые очки и присмотрелась к окну на первом этаже. Ее тонкие, сухие губы растянулись в улыбке, когда она разглядела, как Джеймс выпускает из палочки цветные струйки дыма, которые ловил Гарри. Старушка улыбнулась, сняла очки, отпила из кружки и подумала о том, что завтра нужно зайти к ним и передать Гарри оставшиеся после праздника конфеты. Батильда Бэгшот занавесила шторки и вылила остатки чая в раковину, решая, что уже давно пора готовиться ко сну. Она не заметила, как темная, страшная фигура спустилась вниз по тротуару Годриковой впадины, останавливаясь у белого забора дома Поттеров.***
Сириус мог слышать только то, как кровь пульсировала в голове. Знакомый проулок Годриковой впадины сиял на экране маггловского телевизора над барной стойкой в одном из пабов окраины Лондона. — …оглушительный взрыв разбудил жителей ближайших деревень, но еще ни одна пожарная машина не смогла добраться до места происшествия. Наши корреспонденты сумели пробраться на место событий, но оборудование успело заснять лишь обломки дома… Ведущая новостей продолжала тараторить текст с телесуфлера, но Сириус уже не слышал ее, срываясь с места на улицу к своему мотоциклу. Он выкрутил скорость на максимум и даже забыл включить маскировочные чары, чтобы стать невидимым. Ему было все равно. Лишь бы скорее добраться до Джеймса и узнать, что все в порядке с ним, Лили и Гарри. — Пусть это будет, кто угодно, только не они, только не они, — бубнил себе под нос Сириус, пытаясь успокоиться, но все тщетно. В момент, когда Сириус наконец-то смог разобрать место, где когда-то был уютный дом Поттеров, его сердце рухнуло. Дом, в котором он всегда был желанным гостем превратился в руины. Фоновый шум, оставшийся после сильного выброса магии, заставил его мотоцикл забарахлить, и ему пришлось приземлиться за несколько домов от цели. Спрыгнув с мотоцикла, Сириус попытался ускориться, но ноги еле плелись, будто он пытается бежать сквозь страшный сон, и только плачь Гарри, разносившийся со второго этажа, где уже не было крыши, заставил его поторопиться. Входная дверь еле болталась на петлях, и Блэк снес ее движением, но тут же замер, спотыкаясь об тело друга. Джеймс Поттер лежал, раскинув руки в стороны, спиной на лестнице и ногами в коридоре, а на лице его застыла решительная и испуганная гримаса. Глаза его были открыты, и будто бы извинялись за что-то. — Джеймс, — еле шевеля губами вымолвил он и упал на колени рядом с трупом. — Сохатый… дружище… Он встряхнул его за плечи, но тело Джеймса было уже холодным и тяжелым. Из груди вырвался страшный крик, и он только сильнее сжал мертвого друга в объятьях, надеясь поменяться с ним местами сейчас. — Нет, нет, нет… это не можешь быть ты! — из-за слез Сириус уже почти ничего не видел. Сердце снова кольнуло. Лили! Вдруг Лили жива, и ей нужна помощь?! Он оставил Джеймса, аккуратно вернув его на пол, будто ему было не все равно, и помчался наверх, но сердце Сириуса разбилось второй раз, когда он упал на колени перед бездыханной Лили. Ее зеленые глаза так же были открыты, а на щеках еще не высохли слезы. Блэк сжал ее холодные пальцы, давясь слезами, и убрал с лица прядь рыжих волос. — Ма-ма-ма! Гарри кричал в кроватке, и Сириус наконец-то ожил, подходя к мальчику. Он поднял его из кроватки и прижал крестника к груди, пытаясь успокоить их обоих от рыданий. — Тише, малыш, ты со мной. Свободной рукой он взял из кроватки вязаное одеяльце и завернул Гарри в него. Малыш немного успокоился, но начал икать от продолжительных рыданий. Стараясь не смотреть на Лили, Сириус вышел из детской и медленно спустился по лестнице, жмурясь, когда проходил мимо Джеймса. Он прижимал Гарри к себе все сильнее, чтобы хотя бы так ощущать своих друзей. — Сириус Блэк! Что ты тут делаешь? В коридоре дома стоял Хагрид. Лицо великана, усы и борода были мокрыми от слез, и он то и дело шмыгал носом, когда смотрел на Сириуса. — Они оба мертвы. Произнеся эти слова, Сириус все равно не мог поверить, что это правда. Хагрид заглянул за спину Блэка и снова скривился в тихих рыданиях, увидев тело Джеймса у лестницы. — Мне… меня… — всхлипывая, начал он. — Дамблдор послал, малыша забрать! Ох, Лили!.. Джеймс… Да как же это… — Ты заберешь Гарри в безопасное место? — взяв себя в руки, спросил Сириус. Хагрид лишь закивал своей огромной головой. — Вниз по улице стоит мой мотоцикл. Садитесь в него и уезжайте, я скоро заберу Гарри… Хагрид, ты слышишь меня? Великан снова закивал, доставая огромный, грязный платок из кармана куртки. — Куда ты его отвезешь? — Альбус просил доставить его до дома Дурслей, сестры Лили, — он провел платком по лицу, стирая слезы. — Говорит, что там он будет в безопасности. — У этих магглов?! — Сириус начинал закипать. — Ладно, Дамблдору виднее… Нужно думать о Гарри. Сириус взглянул на мальчика в своих руках и нахмурился, глядя на его лоб. Только сейчас, отойдя от шока, он увидел красный, кровоточащий шрам в виде молнии. Но, кажется, мальчика он совсем не беспокоил, и оставшийся в живых Поттер уже не плакал, наблюдая за своим крестным. — Все будет хорошо, Гарри, — хрипло сказал он и поцеловал в щеку. — Держи, Хагрид, — он передал сверток в пледе великану. — Береги его, пока я не приду за ним. — Да, да, да, — отозвался Хагрид, принимая мальчика в свои огромные руки. — А ты куда? — Нужно кое-куда… я скоро… Он последний раз провел пальцами по шраму Гарри и быстрым шагом пошел в противоположную от своего мотоцикла сторону. Он совершенно точно знал, куда ему нужно.***
Миссис Петтигрю ничего не понимала, читая записку от сына уже в десятый раз. «В следующий раз, когда я вернусь, мы ни в чем не будем нуждаться». Только это и было написано на клочке пергамента, который женщина сжимала в руках. Дверь в ее дом открылась резко, от чего пухлая, невысокая женщина взвизгнула и подпрыгнула на месте, но тут же выдохнула, увидев на пороге старого друга своего сына. — Сириус! Как ты меня напугал, уже ведь ночь на дворе… — Где он?! — Питер? — Эта мерзкая, подлая крыса, где он?! Блэк сжал плечи женщины в своих руках и несколько раз встряхнул ее так, что записка выскользнула из ее пальцев и упала на пол. — Сириус, что происходит, где мой мальчик?! — вспылила женщина, но Сириус уже не обращал на нее внимания. Он заметил записку на полу и быстро поднял ее, чувствуя от нее запах предательства. — Что ты собрался делать?! — выпалила женщина и достала палочку из кармана халата. Краснея от злости, Сириус в одно движение своей палочки обезоружил женщину и ринулся прочь из этого проклятого дома, оставляя миссис Петтигрю сокрушаться в одиночестве. Сириус пробежал вниз до перекрестка, свернул в темный закуток между двумя многоквартирными домами и крепко сжал палочку, обращаясь в огромного, черного пса. Втянув через ноздри запах Петтигрю от записки, которая валялась у его лап, Сириус задрал морду кверху, пытаясь уловить аромат труса в воздухе. Он сделал это еще раз, еще и еще, пока в голове что-то не щелкнуло, и он понесся к самому центру Лондона. Блэк бежал так долго, но не чувствовал усталости в лапах. Ему хотелось выть, вцепиться пастью в Питера, расщелкнуть его череп, чтобы отомстить, но он снова скулил набегу, понимая, что это все равно не вернет его друзей. Каким же идиотом он был, когда оттолкнул Римуса! Что будет с ним, когда он узнает, что его лучших друзей убили из-за подлого труса, которого они считали своим другом?! А что будет с Гарри? Сможет ли он заменить ему отца и воспитать? Сириус замотал мордой, отгоняя мысли и снова ускорился, чтобы быстрее разобраться с Петтигрю, пока до него не добрались остальные мракоборцы и не упрятали от его мести в Азкабан. На Оксфорд Стрит запах стал невыносим, и Сириус остановился, вглядываясь в толпу людей, которые теперь спешили на работу, садились и выходили из автобусов и метро, наступая ему на лапы и толкая. Но ничто не смогло отвлечь его от дрожащего человечка, который сидел на автобусной остановке, спрятав лицо за листами маггловской газеты. Несколько прохожих магглов отшатнулись от огромного рычащего пса и попытались спугнуть его, но Сириусу было все равно. Он тут же обратился человеком и ринулся к Петтигрю под общие возгласы и крики. — Ты! Подлый, лживый, трус! Вопли Сириуса заставили всех содрогнуться. Питер откинул газету и бросился бежать, но Сириус взмахнул палочкой, и Хвост навзничь упал на асфальт. — Сириус, что ты делаешь?! — закричал он, переворачиваясь на спину, пятясь назад. — Пощади! — Что?! Что ты сказал?! Сириус оказался над ним за пару шагов и чуть было не выколол кончиком палочки его глаз. — Я убью тебя! УБЬЮ! Рев Блэка пугал, и он уже приготовился сказать два непростительных слова, как вдруг Питер взвизгнул: — Пощади хотя бы меня! Ты ведь уже убил Лили и Джеймса! Оставь жизнь хотя бы мне! Смысл слов не сразу дошел до Сириуса, и он замер лишь на мгновение, успев уловить безумие и победный блеск в глазах Хвоста. Этого хватило, чтобы Питер успел схватиться за палочку в кармане. Сириуса откинуло ударной волной от тела Питера, крики и шум от взрыва вокруг сливались воедино до тех пор, пока не превратились в звон, а глаза перестали видеть, закрывшись серой дымкой после взрыва.***
— Выпей воды, Римус, — участливо предложила МакГонагалл, протягивая стакан Люпину. Рем лишь покачал головой, оцепеневший до последней клеточки. В Кабаньей голове было шумно. Волшебники радостно кричали, наливали и выпивали за славных Поттеров и великого Гарри, Мальчика-Который-Выжил, избавившего их от Того-Кого-Нельзя-Называть. Он, МакГонагалл и Дамблдор сидели в самом углу. Глаза декана Гриффиндора были красными от слез, а Альбус Дамблдор поджимал губы, глядя на раздавленного выпускника своей школы. — Этого не может быть… — бормотал Римус. — Сириус бы никогда не выдал их тайну. — Увы, Римус, — вздохнул Дамблдор. — Это было страшное время… — Я не верю, — продолжал настаивать Римус. — Он обожал Джеймса! Он любил Лили и Гарри, он скорее бы умер сам, но не… Минерва положила свою ладонь на спину Римуса, останавливая его от потока слов, давая слезам вырваться наружу. — После того, как Сириус взрывом убил тринадцать магглов и Питера Петтигрю, оставив от него только палец, который отправил его матери, его уже не выпустят из Азкабана, — с горечью сказала Минерва, которая и сама до конца не верила в то, что совершил один из ее самых блестящих учеников. — Я должен с ним поговорить, — настаивал Люпин. — Должен ведь быть суд. — Суда не будет, — размерено сказал Альбус. — Он под стражей дементоров и уже вовсе не в себе. — А что с Гарри? — Он будет расти у своей родной тети Петунии, вместе с ее семьей. — Но Лили говорила, что она ненавидит магию, — недоумевал Римус. — Как Гарри будет жить среди магглов? Петуния будет ненавидеть его также, как и Лили! — Успокойся, Римус, — продолжал своей спокойным тоном Дамблдор. — Вместе с Гарри я оставил Петунии Дурсль письмо. Будь уверен, с Гарри все будет хорошо. — Может, ему лучше остаться у меня? — Ох, Римус, — вздохнула Минерва, которая тоже больше не могла сдерживать слез. Они тонкой струйкой скатывались по ее морщинистым щекам. — Боюсь, это обязательное условие для того, чтобы Гарри оставался в безопасности до тех пор, пока не попадет в Хогвартс. Люпин вытер рукавом мантии слезы и облокотился на стол. Внутри все кипело. Джеймс и Лили мертвы, Сириус их предал и убил Питера, который знал о его проступке… Может ли такое быть? — Я попрошу Аберфорта устроить тебе комнату наверху, — заботливо сказала МакГонагалл. — Тебе лучше сегодня больше никуда не ходить. Она еще раз погладила Люпина по спине и поднялась со своего места. Дамблдор наклонился чуть ближе к Римусу и сжал его плечо. — Не горюй, мой мальчик, — с легкой улыбкой сказал он. — Гарри всегда будет под нашей защитой. И он обязательно станет великим волшебником. — Как вы можете об этом знать? — заглядывая в голубые глаза Дамблдора, спросил Рем. — Волан-де-Морт может появиться в любой момент. Мальчик остался без родителей, он теперь навсегда будет в опасности! — Римус, — твердо сказал Альбус. — Когда настанет момент, и Гарри вновь вернется в мир волшебников, мы должны быть там, окружить его заботой и участием. — Я знаю. И когда этот момент настанет, вы напишете мне, — взял с него слово Римус. — А до тех пор обещайте, что Гарри останется цел и невредим. — Цел и невредим, — медленно моргая за стеклами своих очков-половинок, сказал Альбус Дамблдор. — Обещаю.