Safe and Sound

Сжав кулаки, Римус поднял растерянный и злой взгляд на Скримджера. Он выглядел так, будто вот-вот набросится на него, но главу мракоборческого центра было не напугать такими взглядами — он был как всегда холоден и непроницаем. — Что это значит? — покачал головой Люпин и поднялся со стула в кабинете начальника. — Вы увольняете меня? — Именно так, Люпин, — развел руками Скримджер и поджал тонкие губы. — Нас уже давно загнали в определенные рамки. Ходят слухи… — Какие, Мерлин его дери, слухи?! — не выдержал Римус, повысив голос. Он сразу же об этом пожалел, когда Руфус бросил взгляд на его ладони, будто ждал, что сейчас они покроются серой шерстью, а ногти превратятся в острые лезвия. — Пойми, что быть мракоборцем, как бы это правильно сказать… привилегированная деятельность. — По-вашему, я никчемный волшебник? — Римус, ты прекрасный волшебник, — устало сказал начал Скримджер, словно уже сотни раз репетировал эту речь. — Просто отныне нам не по пути. Подперев бока ладонями, Люпин еще пару секунд смотрел прямо в глаза бывшего начальника и после только опустил голову, кивая. — Я все понял, — коротко сказал он и протянул руку. Руфус Скримджер мгновение колебался перед тем, как пожать руку в ответ, но все же сделал это, слегка сморщившись от хватки Рема. Больше не проронив ни слова, Римус вышел из кабинета, стараясь изо всех сил не хлопать дверью. В висках пульсировала кровь, отдаваясь в ноги на каждый шаг. Он поверить не мог, что так просто потеряет работу. Никто, кроме доверенных, не знал, что он оборотень, а теперь его выгоняют с работы, считая, что он «не привилегированный». Конечно, если появились слухи, его мало того, что будут считать прокаженным, но еще и предателем априори. Этого он просто не мог вынести, пусть, как всегда, пытался сохранять спокойствие. Вероятно, то, что он все же был зверем, сказывалось на нем больше, чем он думал. Он чувствовал, как волчья суть поднимается к самому горлу, желая разорвать кого-нибудь на части в очередной раз, когда его жизнь идет крахом. Когда-нибудь это наконец-то закончится? Люпин нырнул в один из каминов и через несколько оборотов и кувырков по системе дымоходов оказался дома. Он стряхнул золу с рукава мантии, подметив, что последняя заплатка снова начала отходить. Рем фыркнул и устало улыбнулся ей, наведя палочку на нитки, которые тут же туго вернули ее на место. Камин за его спиной странно прогудел и щелкнул. Вот и все. Теперь он отключен от системы Летучего пороха. И что дальше? Люпин закрыл глаза, тяжело вздохнул и скинул с плеч пыльную мантию, покрепче сжал палочку и вышел во двор, падая на крылечко. Этот дом когда-то оставил для него Сириус, но ему больше не хотелось здесь находиться. Его снова ничего не держало на этом месте, и он отчаянно искал повод остаться, вдыхая летний, вечерний воздух. Люси умерла, его сердце было разбито и криво собрано вновь, его уволили с работы, лучшие друзья в опасности, а кто-то из них даже не пытается связаться с ним уже пару месяцев к ряду. Он поздравил Гарри с днем рождения, отправив письмо и коробку конфет, на которые Лили ответила в письме, пообещав, что следующий день рождения они отметят как положено, в шумной компании, от чего Люпину стало легче на душе. В конце концов, есть ведь еще Орден Феникса, но заданий пока не поступало, и от этого становилось тошно. Римус поймал себя на том, что сидит с грустной улыбкой на лице, покрытым шрамами, понимая, что примиряется со своей жизнью и готов встретить новые неприятности на своем пути, надеясь, что когда-нибудь ему еще повезет. *** «…Не знаю, впрочем, можно ли им верить, потому что мне кажется невероятным, чтобы Дамблдор… мог дружить с Геллертом Гриндевальдом. Я лично думаю, что Батильда просто помешалась! С любовью, Лили». Девушка вывела последнюю букву своего имени чернилами, приложила фотографию Гарри, летающего на детской метле по всей гостиной, и запечатала письмо в конверт. Сова с большим энтузиазмом приняла послание, послушно вытянув лапку, позволяя привязать письмо без лишних проблем и выпорхнула в окно. Гарри, который сидел за обеденным стульчиком, помахал ей рукой и сказал «ба-ба!» Лили широко улыбнулась и вытерла остатки яблочного пюре с уголка губ сынишки и наградила его целой шоколадной лягушкой. С ней он просидит еще минут пятнадцать, пытаясь удержать в ручках и съесть, и можно будет спокойно поговорить с Джеймсом. — Что нового? — спросила Лили. Поттер выглянул из-за Ежедневного пророка и дернул плечом. Они сидели на кухне за круглым обеденным столом и поглощали свои завтраки. — Кажется, все более-менее спокойно, — задумчиво сказал он, продолжая бежать глазами по строчкам. — Может, скоро мы сможем жить обычной жизнью, как думаешь? Лили посмотрела на Гарри с лягушкой, представляя беззаботное время, которое их ждет впереди и пожала плечами, когда сердце внутри кольнуло, будто не желая сглазить. — Было бы замечательно, если бы все было так, — вздохнула она и улыбнулась Джеймсу, который уже отложил газету. Миссис Поттер поймала на себе этот его игривый, хитрый взгляд, который она видела сотни раз со времен первого курса, когда он хотел устроить какую-нибудь пакость вместе с Сириусом. Но сейчас Лили не понимала, что это может означать. — Почему ты так на меня смотришь? — смутилась Лили, сводя брови на переносице. — Потому что ты моя жена, и я тебя очень люблю, — улыбаясь, ответил Джеймс и подсел на стул ближе. Он взял Лили за талию и усадил себе на колени. Кухня озарилась переливающимся, искрящимся смехом девушки, когда Джеймс несколько раз ущипнул ее за бока и живот, а после накрыл ее губы своими. — Такое игривое настроение с утра? — спросила Лили, отрываясь от губ мужа. — Почему бы и нет? Я устал накручивать себя и бояться. Мы здесь, все хорошо, и я хочу хотя бы немного отвлечься и подумать о будущем. Он заговорщически улыбнулся и вздернул брови, от чего очки слегка сползли на кончик носа. — Что ты имеешь в виду? — подражая его интонации, спросила Лили. Джеймс притянул ее ближе к себе. — Я думаю, что из нас вышли неплохие родители, — он посмотрел на Гарри, который наконец-то смог затянуть в рот одну из лап лягушки. — И Гарри, наверное, будет немного одиноко, если он будет единственным ребенком в семье. Вырастит такой же разбалованный, как и я. Клянусь, я точно сделаю из него самого залюбленного ребенка во всей Великобритании! — Стоп, Поттер, — сощурилась Эванс и взмахнула своей рыжей копной, убрав их за спину одним движением. — Неужели ты намекаешь на то, что не хочешь останавливаться на одном ребенке? — Ты все правильно поняла, Поттер, — кивнул Джеймс. — Я бы хотел, чтобы у Гарри были братья или сестры. Я ведь всегда хотел, чтобы был не один в семье. Даже притащил оборванца с улицы, чтобы он притворялся моим братом. — Это ты про Сириуса? — засмеялась Лили. — Именно про него. Лили засмеялась и сложила руки вокруг шеи Джеймса, обнимая его. Она взъерошила его волосы на затылке и прижалась щекой к его голове. — Я хотела бы большую семью, — мечтательно сказала она. — Может, еще двоих… Я помню, как нам было весело с Петунией, пока меня не зачислили в Хогвартс. Гарри обязательно нужны те, кто его поддержит. — Думаю, он будет самым популярным мальчиком в школе, — с горящими глазами продолжал Джеймс. — Будет играть в квиддич, держать в страхе Пивза и заведет кучу друзей… — Осталось только разобраться с Сам-Знаешь-Кем и можно жить спокойной жизнью, — вдохнула Лили. — Тогда я бы обязательно постаралась родить Гарри сестру или брата. Джеймс весело фыркнул и позволили Лили встать, давая легкий шлепок ей по ягодицам. Гарри уже расправился с лягушкой и был весь перепачкан шоколадом. В отличии от Лили, у Джеймса ничего не ёкало, когда он смотрел на своего сына. Он видел только великое и счастливое будущее для него. Он точно знал, что Гарри будет талантливым волшебником, ведь у него не было других шансов с такими родителями. — Думаешь, где сейчас Сириус? — вдруг спросила Лили, заглядывая в окно над кухонной раковиной, в которое совсем недавно вылетела сова. — Где угодно, — пожал плечами Джеймс. — Он на месте не сидит. Очень удивлюсь, если сова настигнет его на площади Гриммо. Джеймс усмехнулся. — До сих пор не могу поверить в рассказы Батильды о Дамблдоре, — Лили даже поежилась, вспоминая. — Как такой мудрый волшебник мог повестись на рассказы о Всеобщем благе? Представь, если бы он вовремя не одумался, я и десятки таких же волшебников не смогли бы научиться магии в стенах Хогвартса… — Но это ведь Дамблдор, — развел руками Джеймс. — Он всегда поступает правильно. Иначе я бы не согласился сидеть взаперти столько времени. Значит, так нужно. Поставив чайник еще раз, Лили покачала головой. — И все же я не верю, что он мог так сделать. Возможно, мисс Бэгшот пребывает в не самом лучшем состоянии ума. Надеюсь, что все это полная чушь. *** «Дорогой Бродяга! Я знаю, что ты будешь искать меня в этом доме, и я знаю, что здесь ты меня не найдешь. Но я должен оставить это письмо, чтобы объясниться. Последние несколько дней выдались весьма тяжелыми. Наверное, ты в курсе, что меня уволили из министерства и другой работы не предложили. Кажется, прошел слух среди чужих о том, что я оборотень. Никто не будет держать меня там, зная, что в полнолуние я могу перегрызть глотки своим. Из этого вытекает другая проблема — мне больше нечем оплачивать ингредиенты для волчьего зелья. Мои запасы истощились, и я не вижу другого выхода, кроме как уехать подальше в горы, чтобы переживать полнолуния там, где я не смогу никому навредить. Моего зелья хватит еще на раз, а далее я попробую справляться самостоятельно. Я хотел написать Дамблдору, в надежде, что мне найдется место в Хогвартсе, но после подумал, что не стоит беспокоить его с такими глупостями. Если мне не разрешили работать в центре мракоборцев, детей ко мне точно не подпустят. Я и сам не позволю себе подвергать их такой опасности. Конечно, я буду ждать заданий Ордена, но, думаю, там пока справляются и без меня. Отличное время, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя. Поэтому прошу дать мне немного времени. Если хочешь, можешь рассказать об этом Лили, Джеймсу и Питеру. Я не хочу тревожить их своими проблемами, но и молча уйти не мог. Знаю, что они будут переживать. Навсегда ваш друг, Лунатик». Сириус несколько раз пробежался глазами по строчкам из ровного почерка Люпина и начинал злиться все больше. Конечно, что-то с ним не чисто. Слишком много слухов о нем в последнее время. Дыма без огня не бывает, и Сириус почти убедился в том, что именно Лунатик задумал что-то дурное. Да как он мог?! После стольких лет дружбы, которую они подарили ему, он просто сбежал, а может, и вовсе предал своих друзей и решил замести следы. Блэк зарычал от переполняющих его мыслей и скомкал письмо, выкидывая его в холодный камин. Часть его боролась с тем, что Лунатик мог быть предателем. Всегда такой правильный и рассудительный он просто не мог повестить на то, о чем кричал на каждом углу Пожиратели. Наверное, Сириус слишком отчаянно держался за школьные годы, потому что сейчас он вспоминал каждую их вылазку к Визжащей хижине, когда над Хогвартсом поднимался идеально ровный шар луны. Он, Джеймс, Римус и Питер — Мародеры, друзья на всю жизнь, которые никогда не бросят и не предадут. Но вот один из них уже их бросил и, наверное, предал. Голова шла кругом, и Сириус все же достал письмо из камина, расправил его и убрал во внутренний карман мантии. Выбежав на улицу и отойдя несколько метров от крыльца, он развернулся на пятке и трансгрессировал. К своему удивлению через секунду он обнаружил, что стоит на третьей ступеньке крыльца дома на площади Гриммо. Неприметный для магглов дом, который они никогда не увидят между домом с номером 11 и 13. Сириус ненавидел это место, но почему-то сейчас стоял здесь, наблюдая за тем, что когда-то величественное место стало закоптелым и грязным, будто лишился жесткой руки великодушного хозяина. Поднявшись на ступеньку выше, Сириус взялся за ручку и толкнул дверь вперед. На пороге его встречала тишина, режущая ухо, пока что-то вдалеке, похожее на скрип, не привлекло его внимание. Он медленно прошелся по длинному коридору, ловя на себе удивленные взгляды с портретов, которые даже колкости не могли никакой сказать от потрясения, увидев сбежавшего наследника. Сириус остановился в проеме гостиной, сжав пальцами косяк арки. Перед ним спиной стояло кресло — любимое кресло его матери. По бокам безвольно свисали тонкие, морщинистые руки, до запястий затянутые в черное кружево. Они слегка подергивались на подлокотниках, будто иссохшие ветки, но Сириус сразу узнал в них руки матери, которые когда-то нежно касались его и одаривали самыми хлесткими пощечинами и подзатыльниками. — Все хорошо, хозяйка, — хрипел, крутящийся вокруг нее домовой эльф. — Кикимер любит свою хозяйку. Он не даст ей пропасть… — Что с ней? Подпрыгнув от испуга, эльф перевел свои мелкие глаза, которые тут же наполнились презрением, и зашевелил губами, будто хочет харкнуть в сторону молодого Блэка. — Хозяйка тоскует по хозяину Регулусу, — бросил эльф, но все же покорно опустил лысую голову, а Вальбурга замычала сильнее в своем кресле, услышав имя любимого сына. — Он исчез… Кикимер силился, чтобы не сказать еще что-то, но Сириус уже не обратил на это внимание. Он обошел кресло и взглянул на свою мать. Она выглядела необычно старой и застывшей в своем горе. Сердце Сириуса на мгновение сжалось, и он поджал губы, чтобы не позволить расчувствоваться по временам, когда он еще не был выжжен на семейном гобелене. — Сынок, — скрипуче позвала женщина и попыталась поднять руку, чтобы дотянуться до Сириуса. — Да, это я, — тихо сказал Сириус и подхватил ее холодную ладонь, мягко сжимая в своей. — Регулус, — вздохнула она с улыбкой. — Сынок, я так тебя ждала… Проглотив ком обиды в горле, Сириус кивнул и опустил ладонь матери обратно на подлокотник. — Я знаю, — еще тише сказал он. Вальбурга снова замычала, но теперь ее тон был чуть выше, будто счастливее. — Принеси огневиски в мою комнату, — бросил он Кикимеру. — Нет! Наврал хозяйке! Как смеешь выдавать себя за хозяина Регулуса! — Заткнись, уродец! — закричал Сириус, схватив эльфа за ворот грязной тряпки, что была на него надета и отшвырнул его в сторону. — Я все еще твой хозяин! Слушайся меня! Кикимер на полу заскулил и чуть было не плакал, но снова покорно опустил голову. Выругавшись на самого себя, Сириус взлетел наверх мимо голов эльфов в свою комнату и наложил на дверь заклятие, чтобы не слышать стонов матери на первом этаже. Он снова зарычал и пнул ящик у кровати со своими старыми вещами. Ящик прогремел и Сириус услышал, как на его подоконнике кто-то захлопал крыльями. Сова Поттеров с письмом на лапке. Он надеялся, что хотя бы здесь увидит что-то хорошее.