***
В памяти невольно промелькнул весь мой путь в это мрачное место… Вспомнился как наяву день, когда я, Элис Бернстайн, впервые входила в здание университета, залитое солнцем. Тогда я была абсолютно счастлива и пребывала в святой уверенности, что буду помогать людям и нести в мир добро. Однако чем больше я погружалась в изучение психологии, тем менее радужным и однозначным становился мой взгляд на мир. А уж погружение в среду коллег незадолго до выпуска меня просто добило!.. Таких изощренных манипуляций, подверженности предубеждениям и простой человеческой подлости мне не случалось наблюдать даже у пациентов, с которыми мы работали, проходя практику… Впрочем, в профессии я всё же осталась — во многом благодаря тем разумным и порядочным людям, у которых мне повезло учиться. Какое-то время я мечтала стать теоретиком — работать в лаборатории и библиотеке, писать статьи, коротать вечера за ЭВМ, творя из кучи цифр научные выводы удивительной красоты… Однако для меня не нашлось подходящей должности в Готэме; а ждать её и оставаться на это время без работы я не могла себе позволить. Тогда мой научный руководитель — профессор Франк, который до преклонных лет сохранил ясность ума и всегда выручал своих питомцев, — пришёл мне на помощь. Как-то раз он, зная о моих затруднениях, назначил мне встречу в университете. Этот день я тоже запомнила очень хорошо. — Почему бы тебе не устроиться на стажировку в лечебницу Аркхэм?.. — предложил он. — Недавно я разговаривал с их руководством — им как раз нужен адекватный специалист, а у тебя вполне достаточно квалификации — ведь в учёбе ты всегда старалась взять даже больше, чем мы могли предложить… Да и деньгами не обидят. — Аркхэм?!.. — изумилась я. — Но ведь там такие суровые условия… Наша выпускница Фрэнни Квинзель, которая… — Это я знаю, — поморщился он. — Не в осуждение будь сказано, но ты ей не чета… Я был единственным преподавателем, кому она без поблажек сдавала экзамены. Не вспомню точно, сколько раз ей пришлось приходить на пересдачи — ну, с десяток точно наберётся… Смелее, дитя моё! Тебе вполне хватит мозгов, чтобы… — …чтобы работать с типами вроде Джокера?! — я достала последний козырь, хотя и знала почти наверняка, что это не сработает. — Тебе и без него работы хватит, — ещё более недовольно поморщился профессор и даже замахал руками. — В понедельник тебя ждет Джоан Лиланд на собеседование. Я уже подписал рекомендацию, — он протянул мне лист бумаги с моей характеристикой, внизу которого стояла размашистая подпись. — Главное, не юли с доктором Лиланд, она очень проницательна. — Слушаю и повинуюсь, — вздохнула я. Он же в ответ посмотрел на меня с огромным уважением и одобрением; и, надо сказать, это придало мне сил. — Ты справишься… Алиса. — Вперёд, за белым кроликом! — добродушно сострила я. Мы тепло попрощались. Впереди были выходные, и я постаралась до поры до времени выбросить из головы всё то, что касалось моего назначения в Аркхэм. Однако эти дни пролетели слишком быстро; и вот я, не успев снять студенческую шапку с кисточкой, переступила порог легендарной психушки. Интересно, как долго это продлится?..***
«Вперёд, за белым кроликом, навстречу волшебным грибам и карточным фокусам!..» — мрачно пошутила я про себя. Да, что ни говори, а профессионального цинизма у меня в последнее время стало хоть отбавляй. И что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже. -Вот мы и на месте, доктор, — устало проговорил мой провожатый. — Работенка тут, конечно, пыльная, но и на заработок жаловаться не будете… — Да уж, не без этого, — ухмыльнулась я. — Вам, наверное, тоже платят хорошо? — предположила я, пытаясь понять, какая мотивация может держать людей в таком гиблом месте, как Аркхэм. — Разглашать не положено, — довольно сухо ответил тот. — Но у нас на этот счёт никто не жалуется… даже те, кто плевал на все дурацкие правила! — неожиданно резко закончил он. Я решила, что из разговора особой пользы не получится, и не стала отвечать на этот выпад. Да, правил безопасности в этом заведении было куда больше, чем в рядовой психушке; и не все из них было легко запомнить, не говоря уже о том, чтоб соблюдать. Однако лично я не собиралась поплатиться жизнью или здоровьем за минутную небрежность, поэтому с самого начала настроилась на полуармейскую дисциплину. — Вот мы и пришли. За одним из поворотов оказалась очередная неприметная железная дверь. Охранник отпер ее, и мы оказались в гораздо более уютном коридорчике, за которым было ещё две двери — на сей раз деревянные. У одной из них светила тусклая лампочка, что позволяло прочесть табличку: «д-р Джоан Лиланд, терапевт, зам. директора по персоналу». — Доктор Лиланд вам объяснит всё остальное. Всего хорошего, — попрощался охранник. — До свидания, — я широко улыбнулась, втайне радуясь, что мне удалось наконец отделаться от этого человека. Чем дальше, тем больше он мне не нравился. «Не дай Бог, тут все такие!» — подумалось мне. О лечебнице Аркхэм ходило много нехороших слухов, и наверняка не все из них — просто городские легенды. Я нажала на кнопку звонка; вскоре из кабинета послышались шаги, и дверь открыла сама Джоан. — Здравствуйте. Элис Бернстайн? — Да, доктор Лиланд. — Проходите, я ждала вас. Я не заставила себя ждать и проследовала к ней в кабинет. Джоан заперлась изнутри на ключ (так, собственно, было положено в любой психушке), и мы сели за стол.