Human behaviour

…Я рывком села и огляделась вокруг. Память, слава Богу, возвращалась, хотя и медленнее, чем хотелось бы. Голова гудела, как от воздушного налёта, а мышцы ощутимо болели. Судя по окружающему полумраку и спëртому воздуху, я всё же сумела отыскать способ пробраться в водонапорную башню. Как именно это произошло и почему я лежала на куче ветоши в углу загадочной комнаты, оставалось тайной за семью печатями. Тем не менее, раз уж мне удалось очнуться, глупо было оставаться здесь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

***

Если бы я, гуляя по закоулкам, не наткнулась рано или поздно на Джокера — грош цена была бы всем этим приключениям. В конце концов, он настолько любит зловещую театральность, что… даже странно было вспоминать, на какой скромной козе он пытался подъехать ко мне. Подъехал, что самое характерное. Конечно, я не настолько тупа и упёрта, чтобы эти события не стали для меня хорошим уроком… но сейчас появилась ненулевая вероятность, что я даже не смогу остаться на второй год. Впрочем, появилась она далеко не сегодня и не вчера — а раз так, то бесполезно искать точку отсчёта. — А вот и ты, — деланно-приветственный голос зазвучал неизвестно откуда. — И вам не хворать, — как можно более расслабленно откликнулась я. — Чем обязана? — Это я должен спросить, чем обязан великолепной доктору Бернстайн. — Так уж и великолепной, — чуть не прыснула я. — А мне, между тем, — продолжал Джокер, всё ещё не показываясь из полумрака, — очень досадно, что вы не смогли или не захотели пойти мне навстречу. Доктор Квинзель не смогла мне помочь. Она была слишком жалостливой. Настолько, что мне иногда становилось тоже её жаль. Она так старалась отыскать чёрную кошку в тёмной комнате… Трудно, не так ли? Особенно если на самом деле её там нет! — Конечно. Ведь она сидит у входа и подкарауливает тех, кто подходит её поискать! Браво, Алиса. Ещё бы прок был от твоих словес… Джокер как по команде выступил вперёд: его пиджак блестел, будто на сцене, а шевелюра цвета майской зелени только что не фосфоресцировала. Сделав ещё пару шагов, он вновь очутился у меня за спиной, чтобы приобнять за плечи. А вот и прок. Тьфу! — Именно об этом я и хотел поговорить с вами. Вы способны на то, что не под силу большинству ваших коллег. Никто из них не дерзнул бы так отчаянно бороться — неважно, за пациентов или за самоё себя. — Допустим. Спасибо на добром слове. — сказала я. — Хотим-то чего, товарищ? Конечно же, Джокер не был бы Джокером, если бы не проигнорировал мой вопрос: между прочим, наиболее профессиональное из всего того, что прозвучало с моей стороны в этом диалоге — безумном, что твоё чаепитие! — Не правда ли, — таинственно продолжал он, — в каждом из нас есть неподражаемое, неодолимое влечение к безумию… к хаосу… — Да, — отозвалась я как можно спокойнее. — Так и есть. «Больше того — и среди моих коллег есть люди, трюхнутые просто на всю башку!» — чуть не добавила я с чувством, но вовремя спохватилась. Фигов манипулятор. Зацепил за ниточку: незажившие обиды на тех, кто заваливал усердную студентку работой, а после обманывал… Как же просто, оказывается, вывести меня из себя! Зато теперь я знаю ещё одно из своих слабых мест; главное — не забыть о нём в этой кошмарной атмосфере… Держись, Алиса. Всё это лишь сон, дурной сон. Как суд над валетом, укравшим котлеты… Ха. Спокойно. Оставь эти мысли. Нужно быть в моменте, изучать противника. Смотреть, как он действует, что отражается изнутри вовне — в каждом его шаге, в каждом взмахе рук… — Вот видите? Отрицать очевидное — это не просто непрофессионализм, не только глупость… Это трусость! В вас её нет ни грамма, мисс Бернстайн. — Я поняла, к чему вы клоните, — мне уже порядочно надоели эти игры. — Наверняка хотите предложить мне руку, сердце и пособничество в преступлениях, так? — Ха! Как плоско… Джокер явно собрался сменить тактику: то ли разоблачение подействовало отрезвляюще, то ли запас лести, припасённый на сегодня, уже исчерпался. — Площе только днище гроба, — в который раз за сегодня я поразилась своему красноречию. — Бедная Харлюша! До чего её довели эти игры в любовь с мистером Джеем!.. Неужели не понятно, что меня это не интересует? Как ни странно, Джокеру мой ответ понравился. Видимо, и на этот случай у него был план… ну, план так план, что бубнить-то? — Ты, наверное, думаешь, что Бэтмен примчится к тебе на выручку?.. — неторопливым полушепотом, с тошнотворной интонацией проговорил он. — Нет, что вы. Я совсем так не думаю, — простодушно ответила я, ожидая нового выпада. И снова он угадал мою обиду. Ведь тогда, после происшествия на мосту, Бэтмен решил, что я — всего лишь новая арлекина, которая тоже подготовила засаду… Всю жизнь у меня была безупречная репутация, поэтому не так-то легко сейчас смириться с тем, что меня воспринимают сквозь призму клеветы. — Ты даже умнее, чем думал я, — тихонько засмеялся он. — Теперь ни один порядочный человек в этом проклятом городе даже здороваться с тобой не станет! Ха, ха, ха… — смех смешался с эхом и превратился в громкий противный шум. — Смотря кого считать порядочными, — пробормотала я себе под нос. Эта реплика осталась без ответа… и, кажется, без внимания. — Ну, что? — закончив громыхать, Джокер вновь уставился на меня. — Ты сдаёшься? — В смысле?! — искренне не поняла я. — Что значит «сдаюсь»? У меня и так больше ничего не осталось. Работу и доброе имя мне теперь не вернуть; родных я давно потеряла из виду. Мне не страшно умереть. …Страшно, чего греха таить. А сдаваться — стыдно. И непрофессионально. Да и кому какая разница, что будет со мной. Лучше пусть он вышибет мозги мне, чем половине города или кому-то важному и любимому… Хотя мозгов как раз жалко до слёз, врать не буду. Всю жизнь я считалась умненькой девочкой и до сих пор вряд ли знала что-то о себе твёрже, чем это. — Потому мне и неинтересно тебя убивать, — отмахнулся психопат. — Я приготовил сюрприз. Посмотри. Он отдернул плотную занавеску, что сливалась со стеной; и то, что я увидела, заставило меня ахнуть. Прямо в глаза мне с огромной болью, будучи в полном сознании, глядел пожилой мужчина, привязанный к ржавому офисному стулу. — Алиса, — тихонько позвал профессор Франк. Кто бы сомневался. — А ты ещё хуже, чем о тебе говорят! — крикнула я, обращаясь к Джокеру. — Зачем ты приволок его сюда? — Чтобы насладиться спектаклем, — безумный циркач достал из-за пазухи старый советский револьвер — точь-в-точь как тот, что я дарила профессору на какой-то праздник, только не сувенирный, а боевой — и наставил его на заложника. — Если хочешь жить — живи, но умрёт она. Если ты хочешь жить… — он сделал многозначительную паузу и повернулся ко мне, — то просто согласись… но тогда умрёт он. Ах-ха-ха-ха!.. Ученица и учитель! Не тому вы учились! Ха, ха, ха… Джокер так и покатывался со смеху. Я украдкой взглянула на профессора. — Беги, — одними губами показал он. — Я останусь. — Нет, — я мотнула головой. — И не просите. Да и куда убежишь?.. Тут как в анекдоте: только умрёшь уставшим. У Джокера револьвер и куча приспешников, которые наверняка заполонили все здание, чтобы ждать команды. Выхода нет. Выхода нет…