Призраки в Сохо

      Воскресенье для Гриффиндорки началось с удивительно хорошего настроения. Мысли о том, что сегодня не нужно будет идти на работу и справляться с очередными намеками шефа, едва ли не дарили девушке крылья. На этих самых крыльях она и улетела в ванную комнату, напевая негромко под нос: He said: In my life, there was so much anger, Still I have no regrets. Just like you, I was such a rebel So dance your own dance, and never forget.       Пусть у нее был всего один день, чтобы распорядиться временем, как душе угодно, пусть погода была паршивой (чтобы понять это, хватило одного взгляда в окно, за которым с неба сыпался снег, то и дело сносимый порывами ветра), пусть на диване в ее квартире спал самый невыносимый человек, которого она знала, все это не было способно омрачить ее настроя. Как же редко в последние годы она чувствовала себя настолько живой, чтобы беззаботно напевать стоя под душем и приводя себя в порядок. Но слова, казалось, сами слетали с губ: «N'oubliez jamais» - I heard my father say. «Every generation has it's way A need to disobey».       Прежде чем зайти на кухню, Миона забрала с прикроватной тумбочки сотовый. На ходу она открыла один из плейлистов и приступила к варке утреннего кофе. И пока она насыпала в турку кофе, заливала его холодной водой, ставила на медленный огонь, из динамика негромко лилась спокойная музыка. Девушке подумалось о том, как должно быть тяжело тем, в чьей жизни нет места мелодиям. Грейнджер вспоминала все те момента, когда вероятнее всего свихнулась бы в отсутствии звуков, закопавшись в книги. Этих моментов скопилось слишком много, поэтому теперь мисс всегда была готова прибегнуть к спасению. Пусть и столь по-маггловски. На плите варился кофе, ловкие руки нарезали сыр и мясо, укладывали нарезанный багет в плетенную корзиночку, а мужской голос пел ей: N'oubliez jamais. It's in your destiny - A need to disagree, When rules get in the way. N'oubliez jamais.       И все в мире казалось правильным. Если не думать о том, что за ее спиной спит Северус Снейп, родители находятся в Австралии и абсолютно не помнят о ней, а сама Миона не в состоянии справиться с тем, что магглы бы назвали простым «посттравматическим стрессом». Потянувшись на носочках, она достала с верхней полки небольшой поднос, уместила на него пару чашек, бутерброды и разломанную на кусочки плитку шоколада. С этой ношей гриффиндорка подошла к дивану, на котором расположился спящий маг. Осторожно ставя поднос на столик, она опустилась в кресло неподалеку, взяла в руки кружку с ароматным напитком и, сделав небольшой глоток, принялась рассматривать мужчину. Во сне морщины между его бровями разгладились, сжатые в тонкую линию губы были расслаблены, и их уголки, в кой-то веки, не были язвительно изогнуты. Такой расслабленный… Отпив еще немного обжигающе горячего кофе, она медлила с тем, чтобы разбудить зельевара. Сейчас он казался ей таким умиротворенным, таким спокойным, да только что мог знать об умиротворении человек, зависший над пропастью? Нарушать его хрупкий покой казалось кощунством.       Делая глубокий вздох, Гермиона отвела взгляд от его лица и потянулась за кусочком шоколада. Она не успела даже схватить его, как спокойный тихий голос настиг ее.       - Налюбовались?       Испуганно вздрогнув, Миона расплескала себе на штаны горячий напиток и тут же зашипела от досады и боли. Черт возьми, как одним только словом, произнесенным с легкой хрипотцой, он мог заставить ее чувствовать себя виноватой школьницей? С пару мгновений девушка смотрела на Снейпа расширенными от испуга глазами, будто ее застали за чем-то постыдным. Но ей удалось, почти сразу же, взять себя в руки.       - Нет. – Отрицательно качнув головой, она посмотрела прямо в глаза проснувшемуся. – Еще нет.       Легкая улыбка появилась на ее губах и там и застыла, когда маг достал из-под подушки палочку и заклинанием привел ее одежду в порядок. Наверное, нужно было поблагодарить его, вот только она не могла и слова из себя выдавить, вцепившись в горячую чашку пальцами, дабы хоть этот жар мог ей спокойно высидеть на месте, когда кто-то колдовал рядом. И уж тем более, когда колдовство было направлено на нее.       Улыбка, едва уловимо тронувшая уголки губ гриффиндорки, вот и вся реакция, которая последовала на все его слова и действия. «Ну а что же ты еще хотел?» - поинтересовался внутренний, тут же прячась, словно боясь запоздалой реакции.       Наблюдая за тем, как девушка прохаживалась между кухней и спальней, зельевар сам не заметил, как отключился. Он даже не понял, что стало тому причиной – может усталость от постоянного ожидания подвоха, а может наоборот – какое-то чувство спокойствия и толика уверенности в том, что именно здесь, в этой небольшой квартирке бывшей ученицы, его не тронут. Но факт оставался фактом, Северус впервые за несколько лет, уснул быстро и спал практически без сновидений и кошмаров, преследовавших его в последнее время.       Лишь когда до слуха мужчины донесся легкий шум воды и, нескольким позднее, звуки музыки, сопровождаемые голосом Мисс-победительницы-неведомо-какого-то-там-конкурса, он понял, что наступил новый день, а с ним и новое утро. «А голос у нее ничего. Как, в прочем, и все остальное...», - тут же отозвался проснувшийся Внутренний, потягиваясь и разминаясь. Еще пару минут, и комнату заполнил аромат свежесваренного кофе, от чего сознание окончательно проснулось и потребовало активных действий. Но тело почему-то отказывалось повиноваться, заставляя зельевара остаться на прежнем месте и наблюдать из-под полуприкрытых ресниц за мисс, вошедшей в комнату с небольшим подносом.       Пристроившись напротив него с чашкой ароматного напитка, гриффиндорка и не подозревала о том, что за ней тоже наблюдают. Мерлин, всегда уверенная в себе, способная изящно нарушить несколько сотен вековых правил, да так, что даже и не подкопаешься, сейчас мисс Грейнджер являла собой лишь слабую тень той, кого он знал в школе. Северус даже не мог объяснить, что в ней изменилось помимо фигуры, которая, кстати, была просто великолепна. Единственное, что мужчина мог сказать точно, так это то, что в его бывшей ученице что-то надломилось. Он заметил это еще тогда посреди Сохо. Вот только что? Почему произошли все эти перемены? Судя по всему, Мисс-Гордячка вряд ли захочет рассказывать о том, что произошло в ее жизни. Хотя ее непредсказуемое поведение доказывало, что вероятным теперь стало то, что ранее являлось невообразимым.       Мужчина продолжал притворяться спящим, хотя уже стоило бы прекратить этот спектакль. Мерлин, когда еще ему принесут кофе в постель? Нужно было прожить сорок один год, чтобы дождаться этого. Видимо люди были правы, считая, что в нем слишком много яда. И этот чертов яд стремился наружу теперь, когда хозяйка квартиры привыкла к его обществу и не ждала подвоха. Оставалось дождаться, когда Миона отведет от него взгляд (который маг чувствовал кожей), потянувшись за кусочком шоколада, небрежно выложенного на блюдце, стоящем на подносе.       - Налюбовались? – тихо, чуть хрипло, но от этого не менее язвительно спросил мужчина. И тут же имел удовольствие видеть, как его голос заставил девушку вздрогнуть, проливая на себя часть кофе, и тут же зашипеть.       Едва сдерживая вздох и тираду по поводу чьих-то неуклюжих рук, Северус потянулся и извлек из-под подушки палочку. Совершенно не обращая внимания на то, как испуг на лице Мионы быстро сменился едва заметной улыбкой, а потом напряженностью, стоило ей заметить у него в руках палочку, зельевар привел ее одежду в порядок. Если девушка и бежала от своих сил, то он не собирался идти у бывшей студентки на поводу и вести себя во всем, как магл.       Поднявшись с кровати, он трансфигурировал серые пижамные штаны с рубахой в привычные черные брюки с белой рубашкой. Перебираясь в кресло, зельевар отметил, как побелели костяшки пальцев Грейнджер, когда она впилась ими в чашку, словно та являлась спасательным жилетом.       - Мисс Грейнджер, вы сейчас раздавите ее, если продолжите в том же духе. – Не удержался профессор и кивнул на руки девушки, делая глоток обжигающе горячего напитка. – Прекрасный кофе.       От его взгляда не укрылось, как девушка торопливо взглянув на него, попыталась взять себя в руки и даже улыбнулась, делая глоток кофе. Снова она притворяется нормальной, тогда как мысленно явно находится не здесь, явно возвращается к случившемуся. И если бы не амулет чокнутой пожирательницы, он уже увидел бы все в ее мыслях. Но что толку было зацикливаться на желании подсмотреть, что творится в голове у мисс Грейнджер? Впереди был день, который накануне он согласился провести с ней вместе, день, когда придется следовать за юной англичанкой, интересы которой вряд ли в чем-то могут совпадать с его интересами.       Но все оказалось куда как лучше. Быть может потому, что мужчина все еще думал о Мионе, как о той гриффиндорке, которая являлась невыносимой занозой семь лет, а может потому, что вообще чья-либо компания не привлекала его. Зельевар был готов к тому, что она весь день прошатается по магазинам Сохо, что ей захочется посетить какие-нибудь книжные или библиотеки, или бутики с женскими штучками, или что угодно еще бесполезное и неприятное ему. Да только мисс выбрала для сегодняшней вылазки в город совсем другие цели.       После завтрака и утреннего принятия душа, едва он покинул ванную комнату, Грейнджер заявила о том, что пока она будет переодеваться там, откуда он вышел и собираться, у него есть пятнадцать минут. Пятнадцать минут… он всегда полагал, что женщинам необходимо куда как больше времени на все бесполезные манипуляции с внешним видом. Если бы она пользовалась чарами, он еще мог бы понять, почему всего четверть часа, но ведь Миона явно не использовала магию. Хотя какое ему до этого всего дело? Все это не касается его. Есть только время, которое он украл для себя в качестве передышки перед решающим выходом, и детали, которые нужно тщательно обдумать.       Но мысли снова и снова возвращались к спутнице, кутающейся в шарф, повязанный поверх пальто. Она жила в самом необычном районе Лондона, самом оживленном и при этом умудрялась видеть его совершенно по-своему. Она не была ни магглой, которая торопилась бы заглянуть во все эти многочисленные развлекательные места, ни волшебницей, которая бы все это брезгливо поджала губы и посчитала нахождение в подобном районе неподобающим. Она застыла где-то посередине и просто любовалась улицами, разноцветными невысокими домами, скверами, парками и площадями. Похоже, она вообще жила где-то в своем мире, в который он попал по чистой случайности.       Так уж повелось, что Сохо обожают изгнанники всех возможных сортов: он укрывал греков, бежавших от Оттоманской империи, французов-гугенотов, спасавшихся от Людовика XIV, Томаса Де Квинси, автора «Исповеди англичанина, употребляющего опиум». В Сохо жили Рембо с Верленом и Карл Маркс с любовницей и женой. Здесь живут, работают и развлекаются иммигранты со всего света. И теперь мисс Мозг-Золотого-Трио сама для себя выбрала жизнь в Сохо.       Северус и не заметил тех кварталов, что они прошли в молчании до площади Сохо, пересекая которую, перешли на Фрайт-стрит. В какой-то момент Грейнджер взяла его под руку, отчего мужчина изумленно выгнул бровь, повернув к ней голову. Но мисс то ли намеренно не смотрела на него, избегая закономерной реакции, то ли не видела ничего необычного в том, чтобы идти с ним под руку. Мерлин, он надеялся, что не заразится ее сумасшествием, находясь рядом.       Спустившись до Шафтсбери-авеню, Миона повернула на Юго-Запад к Piccadilly Circus, недалеко у которого на пару мгновений остановилась и впервые за всю дорогу обратилась к мужчине.       - Надеюсь, вы не против сделанного крюка? Мне нравится прогуливаться каждый раз разными улочками. – Снова она улыбалась этой невероятной улыбкой, в которой было столько всего от мягкого доверия, до едва уловимой горечи. - Как вы уже верно заметили, я чаще просто заглядываю в витрины, чем захожу внутрь. Здесь всегда людно и шумно. Наверное, мне просто необходима вся эта суета, дабы спрятать за ней свою пустую жизнь.       Пока она говорила, слизеринец пытался понять, почему его внимательный взгляд от ее глаз спускается к губам, скользит по их контуру, а затем возвращается к глазам. Отчего он не может больше скрыться за стеной равнодушия и, пусть не внешне, но внутренне так внимателен? Если бы он знал ответ, то, вероятнее всего, предпочел бы эти тихие дни схватке со смертью.       Неспешно следуя по Риджент-стрит до Втерлоо Плейс и далее, зельевар чувствовал себя не в своей тарелке. Раньше ему не приходилось столь остро ощущать то, насколько разнятся два мира, находящихся столь тесно друг к другу. Видимо, у гриффиндорки прибывание среди магглов еще не до конца отбило память о мире магии, так как, спускаясь по скользким ступеням лестницы, ведущей к старейшему в Лондоне Сент-Джеймсскому парку, мисс высказала вслух практически тоже, что он хранил в голове.       - Когда я впервые попала в магический Лондон, то была просто очарована. Выросшая в семье магглов, я вдруг получила возможность попасть в сказку. – Усмехнувшись, она тут же добавила с долей мрачной иронии, - тогда еще не зная, что не у всех сказок бывает хороший конец. – Сделав глубокий вздох, мисс небрежно махнула свободной рукой. - Уже позже пришло понимание того, что эти миры слишком разные. Можете ли вы вообразить себе представителей чистокровных родов здесь на шумной площади? Или маггла посреди Лютного? Быть может, правы те, кто настаивает на том, чтобы волшебники и магглы оставались дистанцированы друг от друга?       За пару ступенек до конца лестницы, она неловко поскользнулась на своих каблуках. Снейп среагировал мгновенно. Поддержав Миону, он коротко кивнул в ответ на благодарность и поправил на шее шарф, так как ему показалось, что тот немного сместился вниз. Ему не хотелось ничего отвечать на вопрос, который можно было бы счесть риторическим, благо мисс было достаточно его присутствия, чтобы самой продолжить свой монолог.       - Все, во что я верила, все, чего я хотела, всё, что казалось бесспорным, поставлено под сомнение. Смешно то, что меня называли лучшим умом десятилетия, самой способной… Какая нелепость.       Остановившись у светофора, чтобы дождаться зеленого и перейти Мэлл, она стояла в пол-оборота к Снейпу. И…ему показалось или в ее взгляде действительно промелькнуло уважение и благодарность?       - И только вы, профессор, были правы, называя меня невыносимой заучкой. Я все время что-то читала, учила, конспектировала, зубрила… тогда как при сдаче экзаменов жизни все эти зубрежки идут к чертовой матери.       Некоторое время после ее справедливого, но удивительного замечания они шли по Хорс-Гардс-роуд погруженные в молчание. Удивительным для мага являлось то, что Миона наконец-то осознала эти простые истины, а значит, действительно выросла. Вряд ли все эти дети, пережившие войну, настолько повзрослели.       Дойдя до конца улицы и повернув к Биг Бэну, зельевар искоса глянул на свою спутницу.       - Как бы то ни было, вы ведь прекрасно понимаете проблемы вырождения родов? Магическому Лондону нужна новая кровь. Не вам ли подобные кричали на каждом углу о том, что он похож на дремучее средневековье? – Позволив появиться на лице едва уловимой улыбке, больше похожей на ухмылку, Северус выгнул бровь, ловя взгляд очаровательной спутницы. - Однако хватит ли у Министерства мозгов, сил и терпения на то, чтобы грамотно провести все реформы? – Судя по выражению лица мужчины, он явно не верил ни в первое, ни во второе, ни в третье. - Я не хотел бы ни повторения того, как девочку волшебницу травят маггловские ребята, называя ее «уродкой» или «чокнутой», ни того, как чистокровные издеваются над маглорожденными. Не думаю, что все будет проходить беспроблемно.       - Беспроблемно? Северус, вы ведь позволите мне так называть вас? – Лишь дождавшись кивка, она продолжила. – Как поразительно точно вы подобрали слово. Полагаю, еще не один десяток лет они будут все это разгребать паршивой лопатой. Единственное, что им удалось, так это правильно выбрать момент. Вот только не смотря на благодатную почву послевоенного времени, они все равно растревожили улей с пчёлами. Впрочем, какое мне до этого дело?       Когда они неспешно дошли до середины Вестминстерского моста, Миона приблизилась вплотную к перилам и остановилась, любуясь открывшимся видом на Лондонский глаз. Ему не нужно было читать ее мыслей, чтобы понять – девушка влюблена в то, что видит перед собой. Она восхищалась огромным колесом обозрения, тогда как Северус думал о том, что вместо того, чтобы кататься на этой ненадежной громадине, он может летать на той же высоте над городом без метлы.       Еще пару минут они стояли в тишине, смотря перед собой. Но декабрь не был тем месяцем, когда посреди Темзы стоило бы находиться, погрузившись в свои мысли. Холодный ветер пробирал до костей, и терпеть это у Снейпа не было никакого желания. Приблизившись теснее к Гермионе, он незаметно достал волшебную палочку и наложил на обоих согревающие чары. Похоже, гриффиндорка начала привыкать к использованию профессором магии в непосредственной от себя близости. Она коротко кивнула и поблагодарила его, после чего протянула руку, на которую тут же упало несколько снежинок. Девушка подняла глаза к небу и, только спустя неполную минуту, опустила голову, чтобы посмотреть мужчине в глаза. В ее взгляде он прочел внезапную решимость, как будто она собралась в гнездо дракона за яйцом.       - Меня прокляли в финальной битве. – Ее голос звучал так спокойно, будто бы она рассказывала о чем-то безумно скучном, о том, что совершенно не имеет значения и ни капли не страшит. - Я не видела откуда прилетело заклинание. Никто не видел. Все мое существо охватил невыносимый жар, каждая клетка тела пылала огнем. С каждой секундой он становился все сильнее и сильнее. Это было невозможно терпеть. Я упала. – Несколько секунд ей понадобилось на то, чтобы справиться с голосом и продолжить с той же невозмутимостью. Отведя взгляд, мисс смотрела на воду. - Пока я валялась на земле, чувствуя, как внутри после этого огня становится пусто, как все светлое, что во мне было, сгорело дотла, в меня послали еще что-то, от чего меня начало рвать кровью. Тогда рядом оказалась Луна. Вы помните Лавгуд? – Вскинув на него взгляд, Грейнджер неопределенным жестом покрутила у виска, улыбаясь. - Эта всегда немного не в себе девушка помогла мне. Кто бы мог подумать, что в битве она будет держаться лучше многих других. Полумна прокляла нападающего, исцелила меня с помощью Desino Sanies и влила кроветворное. Откуда оно у нее было, не имею ни малейшего представления. Но с тех пор я поняла, что от Лавгуд можно ожидать чего угодно.       Повернувшись спиной к перилам моста, Гермиона провожала взглядом проходящих мимо людей. Она будто бы разговаривала с ним о погоде, не обращая внимания на то, как мужчина вцепился пальцами в парапет. Откуда ей было знать, что творится в душе Северуса, пока она рассказывает о пережитом? Откуда ей было знать о том, как тяжело было ему узнавать обо всех тяжестях войны, сказавшихся на тех, кто должен был просто жить и радоваться каждому дню. Но Миона не слышала его немых просьб остановиться, продолжая свой внезапный рассказ о том, с чего началась ее другая жизнь. К чему ей было именно во время этой прогулки выкладывать все это? Почему не тогда, когда он сам хотел узнать все, а сейчас, когда впервые за долгое время он просто наслаждался жизнью?       - Я почти потеряла сознание. Почти. Оставалось немного, и с еще одной нечистокровной было бы покончено. Но какая ирония, профессор… - Она покачала головой, в то время как на губах ее застала усмешка. - Запустить в грязнокровку Convomeo sanguis, из-за которого она должна была бы вырвать всю свою грязную кровь. – Тяжело сглотнув, Грейнджер с горечью иронизировала. - Превосходное чувство юмора. Такая язвительность способна переплюнуть даже вашу.       Снова взяв его под руку, девушка продолжила прогулку, ведя на другой берег. К тому времени, как они спустились с моста на набережную мисс, по-видимому, немного успокоилась. Молчание спутника ее мало смущало, отчасти потому, что Миона прекрасно понимала: если она достанет мужчину, он тут же даст ей понять. Снейп же ловил на себе заинтересованные и немного завистливые взгляды прохожих мужчин. Некоторые, не скрываясь, сначала оценивающим взглядом скользили по фигуре его спутницы, потом смотрели на него и явно недоумевали, что такая привлекательная девушка нашла в компании некрасивого мужчины в два раза старше ее возрастом. От этих «игр в гляделки» его отвлек тихий голос гриффиндорки.       - Было ли это суждено только для того, чтобы оказаться на площади Сохо в нужный момент? Было ли это суждено для того, чтобы пригласить вас в свое убежище, созданное в самом сердце многомиллионного мегаполиса? Как знать. Но я… - Бросив взгляд на припорошенные снегом скамьи Джубили Гарденса, она помедлила. По-видимому, хотела присесть, но потом осознала, что заклинание поддерживать вечно не выйдет и продолжила путь. - Я хотела бы знать, за что все это свалилось на мою голову, Северус. Почему я? Вы не видели Гарри, Невилла или Лаванду, не знаете о том, что они давно оставили прошлое в прошлом. Для них война прошла, профессор. Даже Браун, изуродованная Фенриром Сивым, смогла создать семью и растить детей. Уже троих. Удивительно, не правда ли? А вот умница гриффиндорка прячется. Почему бы вам не съязвить по этому поводу, почему не выпрыснуть немного яда?       Быть может, ему показалось, но зельевар отметил то, что Грейнджер не смогла удержать маски равнодушия не тогда, когда рассказывала о проклятьях, попавших в нее, а когда заговорила о жизни своих сокурсников. От внимательного взгляда не укрылось то, как девушка едва заметно поморщила носик, говоря о мисс Браун. «Хм, занятно…» - подал голос Внутренний, до этого затихший внутри.       Зельевар хотел было сказать о том, что она сама виновата в том, что сбежала ото всех, что веди она другой образ жизни, то имела бы сейчас тоже, что и ее однокурсница. Он уже повернулся к Грейнджер, собираясь обрушить на нее поток своих хладнокровных замечаний, как вдруг увидел непролитые слезы, собравшиеся в уголках ее глаз. Гриффиндорка упорно боролась с ними, не желая выглядеть жалкой. Что побудило его сделать то, что он сделал? Это не было ни жалостью, ни желанием утешить. Слизеринец просто пошел на поводу у вспыхнувшего желания и притянул девушку вплотную к своей груди. Смотря на нее сверху вниз, он отвел локон с ее щеки и наклонился, накрывая губы поцелуем. В данный момент ему было абсолютно наплевать на то, что думают о них спешащие мимо магглы. Пожалуй, впервые за долгие годы, прошедшие после смерти Лили, мужчина позволил себе выпустить на волю то, что тщательно скрывал за маской язвительности и желчности. И вдвойне сладко было чувствовать, как девушка отвечает на поцелуи, как обвивает руками его плечи и тянется на встречу, желая еще. Тянулась бы она так к кому-то другому, оказавшемуся на его месте? Было бы в ее глазах столько тепла, если бы ее взгляд был обращен к другому? Желала ли она именно его ласки, или ей нужна была сама близость и неважно с кем?       Прогулка позволила зельевару осмыслить рассказанное его бывшей студенткой. Нет, он, конечно же, знал обо всем, что происходило после его «гибели», но смотря на происходящие события с одной, своей собственной, точки зрения, мужчина как-то позабыл о том, как они отразились на многих других. Затаившийся было внутренний, не преминул съязвить: «А ты думал, что ты один такой особенный?»