Tokyo Ghoul: Resonance of horror

      Холод коснулся его. Нежно, немного пугливо, немного нехотя. Лёгкая длань мороза и колкости, резкое и неприятное чувство. Оно не специально, оно вынужденно, оно не хотело тревожить. Чувство холода и печали, чувство холода и тоски, чувство холода и одиночества.       Канеки вздрогнул. Он очнулся ото сна, в его лёгкие попал воздух, он сделал вдох. Перед собой он увидел себя. 240-ой слегка трогал его ладонь, пытаясь разбудить, не поднимая шума. Одноглазый Король удивился ему, но скрыл свою реакцию. Король был в лёгком недоумении от того, что 240-му понадобилось от него. Наконец он перевёл с него взгляд и огляделся. Погашенный свет, лёгкий стук стучавшейся в окно ветви, далёкий, но ритмичный звук падающих капель в раковине, лёгкий шорох одеял. Это была ночь. Теперь лицо Короля выглядело удивлённым. Он мог бы спросить, зачем его "Я" разбудило его, но он не стал. Ответ будет получен, но своевременно. Посмотрев на 240-го ещё раз, он тихо встал с кровати. Тот махал ладонью и просил пойти вслед за ним. Канеки пошёл. Следуя за "белым приведением", он слегка оборачивался по сторонам. Длинный коридор, как и прошлой ночью, атаковал своим холодом и отталкивал чужое присутствие. Медленно идя по серому полу, гуль чувствовал, как тьма помещения так же медленно подбиралась ближе. Слегка налетев на 240-го, Кен посмотрел на дверь, что вела во двор. Он шёпотом спросил, а 240-ой беззвучно кивнул. "Он хочет выйти". Кен указал на запертую дверь, и на тишину, что их окружала. Но его "Я" был подготовлен. Из кармана мягкого халата, бледная рука достала маленький ключ. Вместо увесистого замка, как изначально думалось Одноглазому, был обычный - дверной. Хлёсткие два щелчка отдались эхом по всему коридору. Кен не видел выражения лица 240-го, но тот смело повернул ручку и вышел наружу.       Перед Одноглазым Королём предстал другой мир. Нет, мир всё тот же, но вот его время... В лицо гуля подул морозный ветер, поднимая мелкие снежинки у его носа. Очень плотный пар вылетел из его удивления. На открытые части тела спокойно падал снег и тут же таял. Серые тапки сразу же пропали в небольшом сугробе, а нетипичный холод обжигал щиколотки. Кен вдыхал холод и выдыхал тепло. Он думал, что ничего из ряду вон уже не должно было произойти, но его сознание вновь удивило его. Из-за белого мира, Король совсем забыл про 240-го. На какие-то пару секунд он даже его потерял, но белохалатный и не думал прятаться. Он тихо шоркал ногами, подбрасывая снег, он сметал белое полотно с кустарника, он сдувал острые снежинки с ладоней. Он дышал точно так же, как и Король, но воспринимал холод по-иному. 240-ой внимал завыванию ветра, он принимал колкость снежинок, ему было грустно смотреть на их слёзы, его тело дрожало от счастья. Не низкая температура, но радость окрасило его щёки. Белоснежное "Я" Канеки Кена хотело откликнуться взаимностью, но не могло. Он был лишь частью настоящего Короля и не мог ответить полноценно. Он хотел сказать, но мог лишь плакать, он хотел пообещать, но мог лишь кричать. Его сердце хотело ответить своим холодом, своей болью. Его крик вызывал эмоции, и снег плакал. Его слёзы стекали с ладоней вниз обратно в снежную вату. 240-ой с любовью принимал этот холод, ибо он был настоящим. Он быстро проникал, и так же быстро умирал. Раз за разом, снежинкой за снежинкой, холод дышал на него ветром.       Не быстро, не тихо Король подошёл к нему. Он спокойно положил руку на плечо парня. Крик, что и так терял свою силу, угас насовсем. 240-ой обернулся, на его бледных глазах виднелась влага. Он вытер их машинально. Отойдя на пару шагов в сторону, он поднял торчащую ветку и быстро повёл ею по снегу. Белая насыпь передала его благодарность Одноглазому Королю. Тот улыбнулся, и вместо "не за что" погладил его голову. Сказав, что нужно возвращаться обратно, Кен пошёл вперёд. Он дошёл до двери и посмотрел назад. 240-ой снова что-то набросал и тут же побежал к Королю. Парень в белом халате и в белых от снега тапках побежал по коридору. Кен подошёл к снежному сугробу.       "Освободи и забудь"       Канеки не понял его слов. Он подумал, что 240-ой что-то знает, но его догадки были сбиты порывом холодного ветра. Отвернувшись и закрыв глаза, гуль продолжал чувствовать холод. Вновь посмотрев на белоснежное покрывало, слова 240-го пропали. "Освободи и забудь, да" - Кен старался обрести понимание. Подходя к серой двери, в спину Короля вновь ударил воздушный кулак полный снежинок. Гуль неожиданно потерял равновесие, но ловко подставил ногу на чёрный резиновый коврик. В эту же секунду его внимание привлек жёлтый лист, что немного виднелся из коврика. Почувствовав, что ветер начинает крепчать, Кен вытащил листок и быстро зашёл внутрь. Закрыв дверь, он немного постоял, потёр руки, убедился, что в тёмном коридоре по-прежнему витает тишина и только потом отправился в палату. Засунув руку в карман, он ощущал лист бумаги, и пока его ноги не привели в двенадцатую, черноволосый гуль не вынимал содержимое кармана. Зайдя внутрь, Кен был рад всеобщему сну, ибо объясняться перед остальными ему крайне не хотелось. Заметив, что 240-ой мирно лежал на своей койке, он спокойно и тихо прилёг на свою. Достав из кармана немного помятый лист жёлтого цвета, Король хотел увидеть содержимое, но темнота продолжала доставлять неудобства. Решив оставить это на утро, Кен убрал листок в тумбочку, и тут же завернулся в одеяло. Холод не отпускал его ноги.

***

      На следующее утро Одноглазый Король пробудился сам. Повернувшись на другой бок, в его глаза ударил солнечный свет. Кен немного поёрзал головой, пряча свой лик подальше во тьму. Он слышал, как его соседи тоже начали просыпаться. Кто-то громко зевнул, бодрый Хайсе пожелал всем доброго утра, тёмный Канеки наугад водил рукой по тумбе ища свои очки, Сколопендра распевая будил самого младшего, а 240-ой, как и всегда тихо и мирно заправлял постель. Все в какой-то своей мере проснулись и начали двигаться, кроме Одноглазого. Ему не хотелось вставать, ему хотелось спать, но сейчас было просто нехитрое и не очень сложное "но". Канеки встал, быстро протёр глаза и заглянул в тумбу. Потянувшись за стаканом и зубной щёткой, он обратил внимание на помятый старый лист. Он вспомнил вчерашнюю ночь, или это был сон? Но если сон, тогда как жёлтый кусок бумаги оказался здесь? Одноглазый мог бы задаться этими вопросами, но в этом не было смысла. У него и так накопилось их слишком много, и ответы не спешили появляться. Посему пришло время не искать ответы, а создавать их самим.       Закончив с утренней процедурой, двенадцатая палата была готова к утреннему осмотру. Как и вчера, но уже с санитарами, в палату зашла Мадо. Инцидент в коридоре поставил на двенадцатой палате небольшое клеймо. И пока оно не исчезнет, недоверие и осторожность будут главными пунктиками этого места. После приёма лекарств, пациенты со всех палат направились на завтрак. И снова лёгкая и безвкусная пища. Одноглазому хотелось попробовать хоть чего-нибудь, пускай это будет даже мелочь, но будет вкусной. И снова палата. Приход зав отделения - Арима Кишо. Его лицо не выражало ровным счётом ничего. Не улыбки, не гнева, обычное лицо обычного Аримы Кишо. На сей раз время шло очень быстро. Не успел Король опомниться, что нужно и дальше добывать всевозможную информацию, как настало время доктора Это. Женщина зашла легко и беззаботно. Её заботливое приветствие у многих вызвало улыбки на лицах. Чёрный Бог Смерти невнятно фыркнул и улёгся на койку. Осмотр повторился, но на сей раз, доктор подошла к Королю в последнюю очередь. Присев на край его кровати, молодая женщина поправила причёску и уставилась на Кена. Погружаясь в болото её мутно-зелёных глаз, он упускал её слова, её движения. Включившись в разговор, он попросил повторить её вопросы. Слегка отчитав его, что парень летает в облаках, Это мягко уставилась на его лицо. Король не ожидал такого "интереса", но был доволен, ибо теперь некоторые ситуации будут явно в его пользу. Ответив взаимностью, Кен дал понять, что не против повторить приватную беседу. Слегка улыбнувшись, Это закрыла папку и попросила следовать за ней.       Под надзором санитаров, они дошли до кабинета доктора. Закрыв дверь, женщина полностью сосредоточилась на пациенте. Заняв свои места, Йошимура хотела начать первой, но Канеки её опередил.       - Я хотел бы извиниться за вчерашнее.       - Извиниться? За что?       - Вечером вы хотели со мной о чём-то поговорить, но из-за своего плохого самочувствия, я заставил вас лишний раз волноваться.       - Глупости, - Это слегка усмехнулась, - как ни как я твой врач и это мои стандартные обязанности. Не бери в голову. Кстати, сегодня ты выглядишь уже лучше.       - С-спасибо, - сказал Кен поправляя волосы.       - И так. Давай продолжим с того где вчера остановились.       - Вы про...       - Меня очень заинтересовала эта твоя история. Очень интересно и необычно.       - Правда? Можно спросить почему?       - Хочешь - верь, хочешь - нет, но, - женщина откинулась на мягкую спинку кресла, - когда-то я и вправду хотела стать писательницей. А в твоей истории я смогла воплотить свою мечту. Вот и интересно узнать, что же случилось с моей героиней.       - Могу сказать, что у неё была весьма насыщенная жизнь. Что конкретно вы хотите услышать?       - Расскажи, как вы сдружились.       - С-сдружились? - Король слегка обомлел.       - Да. Ты упоминал, что в какой-то период вы были очень близки. Хочется послушать.

***

      После долгого времени первая официальная встреча произошла в только что купленном отеле. В ещё не обустроенный зал зашла Это. До Одноглазого Короля доходили слухи, но сейчас он увидел её воочию. Живую, невредимую, с такой же причёской под каре, с такой же самодовольной улыбкой, с таким же уставшим взглядом. Женщина неспешно под сопровождением охраны Короля прошла в центр комнаты. Отозвав гулей назад, Кен подошёл ближе. Как только двери закрылись, глаза Совы блеснули огнём.       - Здравствуй Король.       - Госпожа Йошимура...       - А ты окреп, - женщина нежно прикоснулась его щеки. - А что с волосами?       - Не скажу, что рад вашему появлению, но зачем вы здесь?       Закрыв глаза, Это убрала ладонь. Сделав шаг назад, она хищно уставилась на Короля. Её правый глаз наполнился тьмой, спокойная стойка быстро сменилась мощным рывком. Налетев на Канеки, женщина не высвободила свой кагуне, но пустилась в рукопашную. Быстрый, но не точный хук легко парировался ладонью Короля. Не аккуратный апперкот не застал свою цель, а пинку с разворота не хватало скорости. От очередной атаки Кен не стал уклоняться. Сжав женский кулак ладонью, а другую руку за запястье, он смотрел Это в глаза.       - Перед тем как унижаться, хотела хоть раз тебе заехать.       Перестав чувствовать напряжение, Кен отпустил её. Её глаз вновь стал обычным, а на лице появилась грустная улыбка. Канеки на знал, что случилось с Это после того, как он видел её в последний раз под тюрьмой Кокурия. Он считал, что та погибла от полученных ран, но потом узнал слухи об одноглазом гуле. Теперь же, давно для всех мёртвая Одноглазая Сова, стояла перед ним с опущенной головой. Она смотрела куда-то в пол или на чёрные туфли Короля, но начинать говорить не хотела.       - Вы повредили свой кагуне? - неожиданно сказал Кен.       - Да... точнее нет. Я отказалась от него. И давно ты знаешь?       - Только что. Вы никогда бы не полезли в драку голыми руками.       - Точно, а ещё никогда бы не напала, зная, что мне не победить.       - Точно.       Лёгкий женский смех вновь сменился молчанием. Это умела, могла и любила добиваться всего своими силами. Это имела силу и ум, чтобы подчинить слабых мира сего. Одноглазая Сова забыла какого это быть слабой, неспособной жить своими силами, зависеть от сильных мира сего. Самое сложное - спросить, самое сложное - попросить.       - Может, присядете? - указав на единственный диван в зале, Король достал телефон. - Хаями, принеси два кофе.       Дожидаясь кофе в полной тишине, Канеки смотрел на улицы Токио, Йошимура сидела на тёмном ложе. Через пару минут зашла молодая девушка в чёрном костюме. На железном подносе стояли две чашки с ароматным напитком. Подав одну кружку гостье, она быстро подошла к Королю. Поблагодарив её мягкой улыбкой, Кен сделал глоток. Вновь оставшись одни, Это перевела взгляд на Канеки.       - Я пришла просить у тебя помощи, - сказала она сухо. - После провокационной диверсии Клоунов, CCG слишком усердствуют в поимке гулей. Они ищут тебя, твою группу и пока не найдут, покоя не видать на улицах.       - Почему я должен вам помогать?       - Не должен. Я лишь хочу...       - Меня это не волнует, - обернувшись, его глаза отображали бесцветный холод. - Это не то чего я хочу.       - А чего ты хочешь?       - Спокойствия и мира.       - Тогда позволь мне помочь тебе.       - Вы больше не способны сражаться. Простите, но вы для меня бесполезны.       - Не гони лошадей мальчик. Да, я больше не та Сова, но рано списывать меня со счетов.       Сказав это, молодая женщина поставила нетронутый кофе на диван. Надев тёплую шапку, она покинула Короля. Спустя пару дней они встретились вновь. Она промокшая до нитки и он в сером плаще под зонтом. Кен смотрел на её пустое тело, но живые глаза говорили всё за себя. Это смотрела на его широкие плечи, но холодный взгляд отталкивал чувства. Накинув на неё тёплое пальто, они дошли до отеля. Взяв ключи от комнаты на верхнем этаже, одноглазые зашли в лифт. Слова были не нужны. Каждый из них понимал, что им нужно. Каждый из них знал, чего они хотели. Оказавшись в номере, Кен отправил Это принять ванну. Пока зелёноволосая женщина нежилась в горячей воде, Кен звонил информаторам. Последнему кому он позвонил, был Цукияма.       Приближалась ночь. Дождь неустанно лил, гром шептал вдалеке. Король сидел на кровати, в руках экран телефона наполнялся буквами. Сообщения важным людям и Тоуке. Открылась дверь. На холодный пол ступали босые ноги. Спокойно, ровно, без колебаний и сомнений. Йошимура подошла к кровати. Присев рядом с ним, она вновь уставилась на его чёрные волосы. Чёрные и прямые, немного мокрые, немного колкие. Женская рука коснулась их, потом щеки. Близость и поцелуй. Опрокинув Кена на кровать, Это наклонилась к нему. Поцелуй. Ещё и ещё. Пустое тело начинало гореть, сердце биться в ритм страсти. Тонкие губы вкушали тепло, судорожность тела отдавало в виски. Длинные пальцы сползали с волос на горло, ключицы. Вырвав пуговицы его белой рубашки, её губы пошли дальше. Грудь, живот. Это хотелось тепла, мужского тела, инстинкты брали верх, давая наслаждение. Развязав пояс, мягкость халата тут же начала опадать. Нежные плечи, слегка выпирающие ключицы, красивая грудь, небольшие ареолы, тонкая талия, гладкая кожа. Тело молодой женщины отвечало красотой. Оно было готово на страсть, на вожделение, на риск и подчинение. Она чувствовала влечение, зависимость от его персоны, о любви речи быть не могло. Одноглазая Сова не хотела вспоминать каково это снова любить. Она не хотела чувствовать новую боль, было достаточно делить постель, но, ни в коем случае не впускать его в своё сердце.       Кен понимал, чего хотелось этой женщине. Он не отвергал её, нежно и грубо отвечал на поцелуи, но не хотел заходить далеко. Тело двигалось само, мысли утопали в болоте женских глаз, наслаждение постепенно нарастало, таяла оболочка отчуждённости. Король смотрел на её обнажённое тело, он готов был принять её, принять всю, но предосторожность давала о себе знать. Он не смел, сравнивать её с Тоукой. И мысли не было, и желания и нужды. Он любил только её, только её одну. Отдать всего себя без остатка, потушить искру жизни, исчезнуть навек. Но сейчас он здесь, сейчас он с другой. Он понимал и не ожидал от себя такого. Раньше, эта всевластная женщина была ему интересна. Раньше он презирал её, с опаской держался сдержанно, порою выуживал ответы. Раньше ему было жаль видеть её умирающую улыбку. Сейчас же их жизнь сплеталась, но Канеки не хотел этого, не хотел любить.       Он прикасался к её телу. К волосам, к мягким губам, к упругим грудям и напряжённым соскам, обнимал её спину, гладил бёдра. Её язык ласкал его шею, зубы были остры, а кровь сладка. Женский запах манил, а мужской одеколон соблазнял. Пока языки были заняты, женские руки добрались до ремня. Йошимура решила взять инициативу, но Канеки вовремя взял себя в руки. Скинув женщину с себя, он уставился на кровать. Он не мог, и не хотел, упасть ещё ниже означало потерять себя... потерять любимую. Это не знала наверняка, но догадывалась, у неё не было опасений, а выражения лица Короля её порадовало.       - Я...       - Не переживай, - сказала она обнимая его сзади. - Ты же любишь её?       - Очень...       - Раз так, то раздели со мной эту ночь. - Прежде чем Король успел открыть рот, Это прислонила палец к его устам. - О большем я просить не смею.       - Зачем вы здесь?       Отпустив его, женщина тут же укуталась в одеяло. Она смотрела в тёмный потолок, растрёпанные волосы лезли в глаза, на лице появилась лёгкая улыбка.       - Ради тебя.       - Необдуманная ложь вам не к лицу.       - Ха-хаа, о мой Король, как я могу тебе врать. Сейчас я абсолютно честна.       Кен промолчал.       - Знаешь, - присев и прикрывшись одеялом, Это посмотрела на Канеки, - ещё тогда я была рада, что ты продолжишь моё дело. Когда я узнала, что ты объявил об объединении людей и гулей, когда организовал место встречи, наладил контакт и пожертвовал частью своих людей, я не разочаровалась. Именно ты сделал первый шаг и тебе ответили, вот что я увидела. В тот момент я признала тебя, как человека, которому не всё равно, я признала в тебе Короля. А сегодня, - она вновь прикоснулась его лица, - я признала в тебе мужчину.       Канеки с трудом подбирал слова. Он не хотел, но не мог не поверить ей. Её слова не звучали чем-то особенным, но почему-то он был уверен, что они шли искренно от самого сердца. Как и тогда, когда Это сидела в Кокурии, она могла что-то скрывать, что-то утаивать, но она была честна с ним. Сейчас, он смотрел на неё и видел не просто гуля - Одноглазая Сова, он видел в ней Йошимуру Это, видел женщину, что потеряла свои силы, но продолжает жить, как женщина, как человек. Может это были знаменитые женские чары, может Кен, просто потерял бдительность, может он проявил жалость? Он и сам не знал. Его глаза видели иную сторону Это, немного, может даже чуть-чуть, но он был рад.       - Эй, ну что ты там сидишь?       Резко потянув его за руку, женщина вновь повалилась на подушку. Прильнув к Канеки, она ничего не говорила. Её голова прижалась к его груди. Она чувствовала, как бьётся его сердце, чувствовала его теплоту и тихое дыхание. Она не могла вспомнить, кто был тем, кто так же лежал с ней рядом, кто мог согреть её. Это было давно, так давно, что можно считать за неправду.       - Канеки.       - Что?       - Кто она? Что эта за девушка, что даже моя красота не смогла полностью пленить тебя?       Возродив свои эмоции, Канеки слегка покраснел. Он не хотел рассказывать про Тоуку, но если Это захочет, то она узнает и без его подачи.       - А-ах! Сестра Аято, - женщина ещё сильнее прижалась к нему. - Она симпатичная, хоть и скромница. И давно вы вместе?       - Давно.       - Ну и как она?       - В-в смысле?       - Ну, в постели разумеется, - её полузакрытые глаза с лёгким ехидством смотрели на его растерявшееся лицо.       - Мы могли бы поговорить о чём-нибудь другом?!       В номере раздался весёлый женский смех. После немалого времени одиночества, Это наслаждалась компанией Короля, наслаждалась атмосферой спокойствия и тепла. Пусть это только на одну единственную ночь, но Сова была рада.       - Ты прав Канеки, - неожиданно начала та. - Я и вправду бесполезна для тебя. С потерей кагуне, я стала слабой, всё что осталось - это тёмное очертание былой меня. Но даже так, я хочу быть рядом, хочу увидеть, как ты создашь наш идеальный мир. Хочу быть в твоей тени, следовать и наблюдать, куда приведут твои желания. - Нежно взяв его руку, она прислонила её к груди. - Бери что хочешь, забирай меня всю, но позволь стать частью твоей силы.       Она снова говорила серьёзно. Кен никогда не видел её такой. Слабость, беззащитность, одиночество и бессилие. Потребовалось так мало, чтобы заставить просить помощи. Кен в очередной раз убедился, что мир никогда не будет стоять на месте. Прежние порядки давно позади, теперь он задаёт движение, теперь он главная сила гулей. Ответственность и обязательства. Ради их мечты, ради людей и гулей, ради Тоуки. Он - Одноглазый Король, он - символ, он - Канеки Кен.

***

      Тихое тиканье часов затмил женский смех. Доктор Йошимура лёгким вращением откручивала и закручивала ручку. Её лёгкий, немного сдержанный смех своеобразно приходился для Канеки. Он подумал, что эта Это ни на минуту не поверила его словам. Она выглядела удивлённой, в её смехе не было злых нот, круглые очки закрывали горящие глаза, а нижнюю губу зажимали белые зубы. Кен не знал её мыслей, а её реакция была ещё одним сюрпризом этого места.       - Кто бы мог подумать.       - Наверно мне стоило меньше уделять деталям?       - Н-нет, конечно нет. Хоть и не в рамках полноценного приёма между врачом и пациентом, но всё же. Твои ответы должны быть развёрнуты и правдивы. Так мне будет намного легче понять тебя.       - Я-ясно.       - Сказать по правде, я и не думала, что её будущее будет таким.       - Оно не окончательное. Никто из нас не знаете, что будет дальше, но раз она доверилась мне, мне только и остаётся, что сделать всё возможное.       - Неверно!       - Ч-что?       - Я говорю, что ты не прав. Не только она, но и многие другие следуют за тобой, все они верят в тебя, вверяют свои жизни в твои руки. Ты не должен пытаться, нет у тебя такого права. Только цель, только её достижение!       -Н-но...       - Риск? Ты думаешь, что твои люди не готовы к этому? Не будь глупцом. Каждый, кто доверился тебе и твоим идеалам, каждый из них понимает, что без жертв ты не справишься. Все они, все без исключения, даже я...       - Госпожа Йошимура?       В кабинете повисла немота. Женщина не знала, что на неё нашло, Кен не ожидал увидеть такой реакции. Это вспышка стала новой каплей в его сознании. На мгновение он что-то осознал, но бурные хлопки вывели его из размышлений.       - Ты в порядке? Тебе нездоровится?       - Н-нет, всё хорошо, спасибо.       Через минуты обычного разговора, Кен покинул доктора. Он вспоминал её реакцию и пытался уловить в голове те волны, что щекотали ключ к правде. Лёгкий толчок привёл его к палате. Внутри была всё та же спокойная атмосфера. Большинство из его "Я" читали книги, а Хайсе получал очередной шах от Чёрного Бога Смерти. На входящего Канеки обратил внимание 240-ой. Помахав рукой, он попросил подойти. Без толики сопротивления, Кен машинально сделал шаг на встречу. Только потом он вспомнил про потёртый листок в тумбе. Присев на кровать он потянулся к тумбе. Жёлтый лист и старая ручка, много подчёркиваний и перечёркнутых слов. Сначала было очень тяжело, но постепенно буквы доходили до его сознания раньше, чем он успевал прочитывать.

***

"Сколько? Неделя? Я много раз задавался вопросом зачем, почему я здесь. Не помню ничего дурного, зачем связывать, уколы! Сознание блуждало по палате, тело лежало и медленно сдыхало, открывало глаза, дайте воздуха, хватит газа! Дурно и плохо... Врач чирикал - Это пройдёт, первый день лекарств, побочные действия, везде всё хорошо, это нормально. Сегодня я упал. Я забыл, как встал, но запомнил, как лечу вверх. Потолок был тёплым, лампы грели нас. Я боялся улететь в небо, выйти отсюда и умереть, или остаться и сойти на ум? Завтра меня ударит санитар, а вчера появился синяк, сегодня я не смог есть, болела челюсть из-за выбитого зуба. Мне развязали глаза, нас тут много. Мой новый американский друг - Фрэнк, очень необычный парень. Он поделился секретом, что тут только мы. Я, он и другие. Ни врачей-палачей, ни поваров, ни санитаров, ни медсестёр. Только я, я и я. Он сказал, когда я спал, он видел мои... мои... Сегодня Фрэнк улетел в небо. У меня новый друг. Его волосы белы-белы-белы. Он со мной не говорит. Имени его я не знаю. Он говорит, по ночам, говорит, мешает спать. Он спит и смотрит на меня. Его глаза серы, он слепец? Я не могу спать, он смотрит на меня. Я ударил его... его глаза закрылись... Ночью, я лишился голоса. Я открыл глаза, увидел беловолосого, его глаза смотрели на меня. Растягивая рот, мой голос покинул меня, я онемел... Руки не слушались, подушка не помогала, его слова-слова-слова. Единственный, один, только один. Другие фальшь, избавься! Свобода - единственный, настоящий"

***

      Король отвлёкся от листка. В палату зашла Тоука. В руках поднос с лекарством, её взгляд бы уставлен на него. Спокойно и не спеша, поставив поднос на тумбу, девушка попросила принять лекарство. На Короля пристально смотрела вся палата. Больше всех нервничал Чёрный Бог Смерти. Забыв про партию, его глаза улавливали каждое движение новенького. Одноглазый же убрал жёлтый лист и взял стакан. Тоука пересыпала две таблетки ему в ладонь, и сделала шаг назад. Кен ловил глаза, как и пристальный взгляд медсестры. Взял, закинул, выпил, проглотил. Отдав стакан, он заметил, что Тоука не спешила удаляться. Только он хотел спросить почему, как та велела открыть ему рот. "Необходимая проверка?" - подумал он. Устав чувствовать на себе взгляды, Король закрыл глаза. Несколько секунд и можно было смыкать уста. Проводив её взглядом, Одноглазый уставился на остальных.       - Что?       - Н-нет-нет, ничего!       Хайсе был в своём духе. Тёмный Кен, недовольно хмыкнув, поставил ему мат. Сасаки в ярости бил подушку и зудел о реванше. Забыв этот нюанс, Король вернулся к листку. Из всех несуразностей, его насторожил только один момент. "Другие фальшь, избавься!". Кен не знал, стоит ли уделять на это внимание, но, то другое "Свобода - единственный, настоящий" жадно щекотало мозг. Он уже понимал, что в этом месте просто так, или неожиданные случайности для Кена не случайны. Здесь во всём СВОЙ определённый смысл.       После обеда, Канеки попросил у доктора Йошимуры разрешение на посещение другой палаты. Под конвоем Кен дошёл до седьмой. Внутри было тихо. На секунду ему показалось, что он и не выходил из двенадцатой. Что там, что здесь люди не отрывались от книг. От внезапной реакции Сейдо, Такизава обратил внимание на Канеки.       - О-о Король! Чем обязаны?       - И тебе привет, - сказал он томно. Присев напротив Такизавы, Канеки поинтересовался про книгу.       - А? Ты о Кафке что ль? Вот тебе на! Вот знал же, что подсунешь какую-то дичь. Ты когда это читал, умом не тронулся? Таракан? Эй Сейдо, слышь! Таракан! Приятель ты серьёзно?!       - Я рад, что тебе понравилось.       Палата оживилась. Тишина уступила хохоту, нервным крикам, недовольному нытью, смачным зевкам и свистам.       - Ну, чего хотел? Вид у тебя неважный, снова кого-то повстречал?       - Нет. У меня к тебе просьба.       - Ась? Какая?       - Господин Такизава... не могли бы вы убить меня?       - Чего?!