Искупление

Гарри от неожиданности дернулся. В груди сильно-сильно забилось сердце, на глаза набежали непрошеные слезы, а по телу прошла непроизвольная дрожь. Он столько времени мечтал о подобном, но все равно предложение Северуса оказалось слишком внезапным. Однако, после пережитых потрясений и постоянной отстраненности любимого Гарри не собирался упускать свой шанс на счастье. Переведя взгляд на кольцо, заманчиво блестящее на ладони, он тихо прошептал: - После длительного сопротивления… Неожиданно. Но я согласен! Надень его сам. Северус без колебаний быстро надел кольцо на его безымянный палец, в глубине души удивляясь своему поступку. Не в его привычках было принимать столь внезапные решения, но в данный момент он впервые за много времени не испытывал сомнений и неуверенности. Кольцо было Гарри немного великовато, но, оказавшись на нужном месте, оно на мгновение потеплело и плотно прижалось к коже, подстраиваясь под нужный размер. В комнате повисло молчание. Гарри и Северус продолжали сидеть, держась за руки, и оба пристально рассматривали золотой ободок – символ их будущего. Наконец, Гарри оторвался от созерцания столь непривычного для него украшения и, поймав взгляд темных глаз, тихо попросил: - Поцелуй меня! Кажется, в ознаменование помолвки принято целоваться. - Я не уверен. Ни разу не был участником подобных мероприятий, - хмыкнул Северус. – Но мне нравится эта традиция. – И потянувшись к Гарри, накрыл его губы своими. Они с упоением целовались, забыв обо всем на свете. Гарри в который раз потерял голову от умопомрачительных поцелуев Северуса. Забывшись в невероятных ощущениях, он не заметил, как оказался лежащим на спине в расстегнутой рубашке, без стеснения подставляя под умелые руки и откровенные ласки шею, грудь, живот. Он мог лишь дрожать и нетерпеливо ерзать под Северусом, с каждым прикосновением все сильнее возбуждаясь. И, без сомнения, любимый, удобно устроившийся между его раскинутых ног, должен был это прекрасно чувствовать. Но когда Северус зацепил пальцами пояс его брюк, Гарри охватили несвоевременные стеснение и неловкость. С одной стороны, ему очень хотелось продолжения, чтобы вновь испытать то незабываемое удовольствие, которое Северус уже однажды доставил ему искусными руками. С другой, Гарри вспомнил, что с момента плена у Волдеморта и последующего за ним сражения даже не сменил одежду, не говоря уже том, чтобы нормально обмыться в душе. - Северус, подожди! – вцепился он пальцами в настойчивую руку. – Мы же после боя даже не переоделись. Снейп поднял голову, устремив на него взгляд черных глаз с расширившимися от возбуждения зрачками. Но спустя мгновение ему удалось взять себя в руки, и он аккуратно сдвинулся в сторону, освобождая Гарри от тяжести своего тела. - Да, ты прав. И питались мы в последнее время только зельями. - А тебя еще и перевязать нужно, - с досадой на то, что Северус так легко отстранился, поддакнул Гарри. Он и сам не понимал, хочет продолжения или нет. В душе его шла нешуточная борьба между боязнью первого раза и желанием довести начатое до конца, и испытать новые ощущения. Несмотря на свою пресловутую смелость и безрассудство, на которые ему не раз пеняли, в данный момент победил все-таки страх, хотя секса хотелось. Однако здравый смысл действительно требовал сначала принять душ, хоть немного перекусить, сделать Северусу перевязку и лишь потом, если все же хватит решимости, продолжить начатое. Вызванный в комнату Кричер, сообщил, что они проспали больше суток. За это время пришло множество писем, большая часть которых была от восторженных поклонников и благодарных за победу над Темным Лордом британцев, но несколько было и от знакомых Гарри людей, в том числе от Рона, Невилла, Нарциссы Малфой, миссис Уизли и от Кингсли с просьбой о встрече. Северус предложил оставить просмотр корреспонденции на утро, а сейчас привести себя в порядок и подкрепиться. Приняв душ и переодевшись в домашнюю одежду, они перекусили сандвичами и чаем, не выходя из спальни. После легкого завтрака Гарри настоял на перевязке и, сняв с Северуса бинты, с облегчением вздохнул, заметив, что на месте глубокой раны остался пусть и длинный, но уже вполне зарубцевавшийся шрам. Оказалось, что повторной перевязки не требуется. Гарри лишь смазал рубец новой порцией заживляющей мази, при этом растянув процедуру на несколько минут, с удовольствием лаская и пробуя на ощупь кожу любимого. Северус не возражал, наслаждаясь легкими ласками и внезапным массажем. Поднявшись с постели, он с удовольствием отметил румянец смущения, вспыхнувший на щеках Гарри, но решил сдержаться и оставить при себе так и рвущийся наружу сарказм, опасаясь, что любимое чудо обидится и потом его долго придется опять приучать к интимным прикосновениям. Шрам все еще немного давал о себе знать легкой болью при резких движениях и поворотах, но Северус старался не слишком морщиться, чтобы не волновать Гарри. В остальном же после длительного сна и приема множества зелий он чувствовал себя прекрасно, в чем и уверил своего невольного лекаря. Для полного восстановления он принял еще парочку лечебных составов, заставив Гарри сделать то же самое. Когда с лечебными процедурами было, наконец, покончено, в комнате опять повисла неловкая тишина. Гарри ожидал, что Северус продолжит начатое ранее, а тот видимо уже передумал, потому что не делал ни одной попытки к сближению. Поняв, что так и не дождется от любимого первого шага, Гарри, отчаянно краснея и чуть запинаясь, с трудом выдавил из себя: - Ну так… на чем мы остановились? - Наверное, нам стоит еще немного отдохнуть перед начинающимся днем, который, как мне кажется, будет полон всевозможных хлопот и забот. Еще слишком рано и остальные проснутся не скоро. - Да, наверное, ты прав, - не сумев скрыть разочарования в голосе, тихо пробормотал Гарри. – Не будешь против, если я останусь в твоей комнате? - Я – нет, но ты не думал, что об этом скажут остальные? Кажется, ты не заметил шокированных взглядов Драко, когда без всякого смущения завалился ко мне в постель, - решил немного поддеть его Северус. Он прекрасно видел все манипуляции и сомнения Гарри, и хотел, чтобы тот до конца определился, чего же ему хочется на самом деле. - Ты опять за старое? – вскинулся Гарри и укоризненно посмотрел на него. – Сказать честно – мне вообще наплевать, что там скажут или подумают остальные. Или ты считаешь, что я буду скрывать от общественности факт нашей помолвки? - Мне кажется, что подобную информацию не стоило бы афишировать, - покачал головой Северус. – Большинство твоих поклонников может не понять и не принять того факта, что ты решил связать свою личную жизнь с мужчиной, да еще и бывшим Пожирателем. - А мне плевать! – сердито повторил Гарри. – Почему мне кажется, что пугая общественным мнением меня, ты сам боишься его гораздо больше? - Глупый! – Северус подошел к нему и растрепал и без того лохматую шевелюру. – Я же о тебе забочусь! Я повидал в этой жизни многое и не особо берег свою репутацию. Да и злословие за спиной меня никогда не трогало. Но ты… - А что я? Неужели ты думаешь, что мне не все равно? – Гарри упрямо тряхнул головой, и пристально посмотрел на Северуса. – К тому же, этими своими отговорками ты умышленно тянешь время, вместо того, чтобы поцеловать меня. Я думал, что если человек делает предложение, значит, его привлекает выбранный партнер во всех отношениях, в том числе и… - он замялся, чувствуя, что отчаянно краснеет. - Ну же, договаривай, - насмешливо протянул Северус, легко проведя кончиком указательного пальца по губам и подбородку Гарри. – Только хотел сказать, что последние события заставили тебя сильно повзрослеть, но вижу, что поторопился с выводами. Так что? - Ты знаешь, - отвернулся Гарри, чтобы не видеть насмешливого взгляда, прекрасно понимая, что ведет себя как ребенок, но не в силах побороть смущение. - Как интересно… - хмыкнул Северус, продолжая нежно гладить его лицо. – При том, что ты откровенно напрашиваешься на секс, ты по-прежнему не можешь вслух произнести это слово. - Северус! - И кто сказал, что ты не привлекаешь меня в сексуальном плане? Знал бы ты, чего мне стоит сдерживаться в твоем присутствии, - он двумя пальцами повернул голову Гарри за подбородок, пристально вглядываясь ему в глаза, словно желая найти в них ответы на все свои вопросы. - Так чего же ты ждешь? – словно завороженный Гарри не мог отвести взгляда от потемневших из-за расширившихся зрачков глаз любимого. – Мы же вроде как помолвлены. Какое еще доказательство или разрешение тебе нужно? Я же… мне… я волнуюсь, ведь это для меня первый раз, но я хочу… попробовать и не собираюсь скрывать этого. Северус на этот раз не стал сводить все к шутке. Несколько мгновений он продолжал разглядывать покрывшиеся краской щеки, яркие губы, которые Гарри непроизвольно облизывал, даже не замечая этого, и любимые зеленые глаза. Затем отбросив все свои сомнения и неуверенность в завтрашнем дне, медленно склонился и впился в пухлые желанные губы отчаянным, на грани боли, поцелуем. Гарри в его руках был словно мягкий воск и позволял делать с собой все что угодно, а Северус, добившись желаемого, исступленно ласкал его, наслаждаясь тихими стонами, румянцем смущения и невольным ответом отзывчивого тела. По тому, как Гарри извивался под ним, как жадно подставлялся под ласки, безмолвно прося большего, как бесстыдно открывался, забыв о своих страхах и опасениях, Северус понимал, что охватившая их страсть взаимна. Неприкрытое желание вперемешку с юношеской неопытностью любовника выбивали почву из-под ног, снося все мыслимые и немыслимые барьеры и сомнения, которые еще оставались где-то внутри. Северусу хотелось, чтобы первый раз Гарри был наполнен нежностью и сладкой негой, но тот так откровенно и страстно отвечал даже на легкие прикосновения, что сдерживаться стало невозможно. Его отзывчивость будила в крови какие-то первобытные инстинкты завоевателя, и хотелось грубо взять то, что ему так покорно и бесстыдно предлагали. Лишь боязнь причинить излишнюю боль этому хрупкому телу хоть как-то сдерживала и не позволяла утратить последние крохи самообладания. Да и Гарри, горя нетерпением, подливал масло в огонь, уже вслух требуя больше, быстрее, сильнее. А Гарри пребывая в чувственной эйфории, не отдавал себе отчета в том, что делает и, однажды доверившись, безропотно принимал все, что дарил ему любимый. Он не заметил, как оказался на кровати без одежды. Ласки, буквально омывавшие все тело, сместились в низ живота, и его член попал в жаркий плен умелого рта, а ловкий язык вырисовывал там одному ему ведомые узоры, вызывая протяжные стоны и еще сильнее разжигая желание. Улетая на волнах экстаза, он не сразу понял, что жадные пальцы оказались у него внутри и, задевая там какую-то волшебную точку, добавили еще больше удовольствия, усиливая и без того поглотившее Гарри возбуждение. Кончить хотелось неимоверно, но опытные руки Северуса не позволяли ему раньше времени скатиться в пучину оргазма. Когда пальцы сменились членом, Гарри почувствовал легкую боль, которая немного уняла сжигающий его жар возбуждения. Первые толчки вызвали лишь чувство разочарования и ощутимый дискомфорт, но искаженные от наслаждения черты лица любимого, который прикрыв глаза, плавно и осторожно двигался в нем, порождали желание доставить удовольствие. Гарри постарался немного расслабиться, невзирая на не слишком приятные ощущения. Постепенно, благодаря горячим поцелуям, бесстыдным ласкам Северуса, который как-то умудрялся не забывать про остальные чувствительные места, возбуждение вновь вернулось, быстро достигнув былого уровня и даже превысив его. Уже не отдавая себе отчета в том, что делает, Гарри хватался за крепкие жилистые плечи, оставлял царапины на бледной коже и, не в силах сдерживаться, уже вслух молил о продолжении, желая достигнуть неизведанного пика ощущений, о котором пока мог только догадываться. Северус даже если бы и хотел, просто не мог сдерживаться, ощущая себя внутри жаркого желанного тела, которое в немыслимо откровенной позе раскинулось под ним. Гарри каждым ответным движением, взглядом, звуком просил о большем. Заметив, что после проникновения желание любовника сошло практически на нет, Северус чуть замедлился, чтобы уделить внимание члену Гарри, его чувствительным соскам и наконец, подарить горячий поцелуй, от которого мальчишка всегда терялся в ощущениях. И когда страсть их вновь стала обоюдной, он был с лихвой вознагражден открытостью, чувственными стонами и мольбами Гарри. Ощущая, что тот вот-вот достигнет кульминации, Северус не стал больше его мучить. Подхватив за лодыжки, он закинул ноги Гарри себе на плечи и склонился, чтобы впиться жадным поцелуем в такие желанные, искусанные в порыве сдержать крики губы. Сделав еще несколько резких движений, он почувствовал, как запульсировал зажатый между их животами член любовника, как сжалось вокруг его собственного члена жаркое нутро, и не выдержал сам, кончив с громким протяжным стоном. Чтобы не слишком давить на хрупкого Гарри своим весом, Северус откатился в сторону, и вытер их испачканные в сперме животы попавшейся под руки пижамной кофтой. Некоторое время они безмолвно лежали рядом, восстанавливая дыхание. Прохладный воздух комнаты овевал их утомленные, покрытые потом тела. Северус, зябко дернув плечом, натянул на них обоих одеяло. Гарри вяло пошевелился и, нащупав его руку, крепко сжал. Северус заботливо склонился к нему: - Как ты? Ничего не болит? - Я мягкое, подтаявшее от твоей горячей любви желе, - еле ворочая языком, пробормотал Гарри. Полежав еще какое-то время и собравшись с силами, наконец, выдохнул: - Это было превосходно! Я никогда не думал… Боюсь, что мне может слишком понравится такое времяпровождение… - О! Вижу, кому-то показалось мало. Тянет на продолжение, раз еще есть силы шутить? - ехидно ухмыльнулся Северус и провел рукой по животу Гарри, спускаясь к паху. - О, нет! Я не уверен, что смогу… Дай мне немного отдышаться, - широко раскрыл глаза тот, но увидев насмешливую улыбку, обиженно фыркнул: - Эти твои подколки! - Расслабься, Гарри, - хмыкнул Северус в ответ, успокаивающе погладив его по бедру, - мне не восемнадцать лет, чтобы после такого сумасшедшего забега я так быстро восстановился, и был готов к новому раунду. Предлагаю просто отдохнуть. Гарри сонно кивнул и бросил взгляд за окно, где уже вовсю поднималось солнце. Доверчиво прижавшись к Северусу, заключившему его в объятия, он почти тут же провалился в сон. Очередное пробуждение оказалось не таким уж и поздним. Судя по всему, они проспали каких-то пару часов. - Надеюсь, это утро сегодняшнего дня, и мы опять не отключились на сутки, - хмыкнул Гарри и, потянувшись, ощутил, что находится в кровати один. Это заставило его тут же вскочить и взволнованно осмотреться. В комнате никого не было, но из ванной доносился звук льющейся воды. Гарри свесил ноги с кровати и недовольно поморщился. Не сказать, чтобы ощущения были совсем уж болезненные, но задницу слегка саднило, а все мышцы напряженно ныли, как после длительной тренировки. Вскоре вода перестала литься, и дверь ванной комнаты тихонько скрипнула, открываясь. Гарри заметался по постели, не зная, как посмотреть Северусу в глаза после того, что он позволял ему ночью. Но тот вышел в комнату в одних домашних брюках с полотенцем на плече, и, заметив сидящего на кровати Гарри, спросил, как ни чем не бывало: - Проснулся? Ничего не болит? – Тот энергично покачал головой, мило покраснев, а Северус тем временем продолжал: - Тогда рекомендую принять душ. Он прекрасно освежает и снимает напряжение в мышцах. Гарри молча кивнул и, стянув с кровати покрывало, быстро замотался в него и отправился в ванную. После всех гигиенических процедур в теле и вправду ощущалась приятная легкость и бодрость. К тому же Северус не заострял внимание на произошедшем ночью, что придавало немного уверенности. Вернувшись в спальню, Гарри неожиданно оказался сжат в крепких объятиях и одарен легким утренним поцелуем. - Это начало хорошей традиции, тебе не кажется? – стараясь побороть свое смущение, спросил Гарри. - Не спорю, - кивнул в ответ Северус. – Но сейчас нет времени на нежности, сегодня нас ждет много дел. А то мы выпали из послевоенной жизни уже больше, чем на сутки. – Отобрав пару укрепляющих зелий, он, прежде чем выйти из комнаты, напоил Гарри и выпил необходимое сам. Зайдя в гостиную, Гарри от неожиданности едва не споткнулся о порог: все обитатели дома были уже в сборе. Гермиона этим утром выглядела намного лучше, чем тогда, когда он видел ее в последний раз: исчезли темные круги под глазами, пропали ссадины и прочие признаки ее участия в бою. Заметив входящих, она окинула их внимательным взглядом и, видимо, удовлетворившись осмотром, немного грустно улыбнулась Гарри и вежливо поздоровалась с Северусом. Малфой, даже не скрывая своего любопытства, разглядывал их так, словно впервые видел. Затем, ехидно скривил губы, и фыркнул: - Вы бы хоть заглушающие чары ставили, а то перебудили весь дом своими криками. Гарри почувствовал, как кровь прилила к щекам, и робко оглянулся на Северуса. Однако того, похоже, вовсе не смутили слова Хорька. Деловито кивнув, он спокойно прошел внутрь гостиной, чуть подталкивая Гарри впереди себя. - В следующий раз обязательно так и сделаем. - А что, Малфой, Нарцисса еще не забрала тебя в мэнор? Вроде бы у вас там теперь относительно безопасно, - ободренный показным безразличием Северуса, воспрял духом Гарри и решил поставить наглого Хорька на место. – Там тебе никто мешать криками не будет. Я же нахожусь в своем доме и могу делать здесь все что угодно, хоть на ушах ходить. - Однако это не отменяет правил приличия, - надменно фыркнул Малфой. - Кто-то просто не в силах справиться с собственным любопытством, поэтому и игнорирует послания матери, - бросив на Малфоя сердитый взгляд, прокомментировала Гермиона. – А еще Драко очень хотел узнать, как же тебе удалось справиться с Риддлом, хотя Нарцисса предлагала ему вернуться еще вчера. Только вот он пока не желает возвращаться. - Ну, конечно! Тут же можно узнать столько интересного, - саркастически заметил Гарри. – И понаблюдать за чужой личной жизнью, и в первых рядах услышать сенсационные новости. Тогда нечего пенять, что тебе плохо спалось, ты сам решил остаться. К чести Малфоя, тот от выговора Гарри покрылся красными пятнами. - Хватит препираться! – остановил зарождающуюся перепалку Северус. – Мы, Драко, поняли твои претензии и в следующий раз обязательно используем заглушающие чары. А теперь давайте, наконец, позавтракаем. Не знаю, как вы, а мы с Гарри нормально не ели уже больше двух суток, пребывая то в состоянии лечебного сна, то в плену. На удивление, Северус умудрился своими словами смутить всех, даже Гермиону. Поэтому никто не стал оспаривать его предложение и все быстро переместились за стол, уже накрытый Кричером. За завтраком стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь стуком приборов о тарелки. Гарри время от времени ловил взгляды подруги, направленные на его безымянный палец с блестящим на нем в свете дня золотым кольцом. К счастью, Малфой после полученного выговора, старался придержать свое любопытство и смотрел только в тарелку. Насытившись, Гарри решил побыстрее избавиться от Хорька и рассказать в общих чертах о произошедшем в мэноре. Однако многие моменты, о которых Малфою знать было вовсе не обязательно, вроде наличия у Гарри мантии-невидимки, приходилось упускать из рассказа. Когда с историей, наконец, было покончено, Драко вызвал Элину, и та перенесла его домой, обещая чуть позже вернуться за немногочисленными вещами. После ухода Малфоя Гарри решил рассказать подруге и Северусу более полную версию произошедшего. Закончив свой рассказ, он спросил: - Кто-нибудь из вас понял, как мне на этот раз удалось избежать Авады? Почему, вместо меня умер Риддл? - Вообще, это странно. Аваду невозможно отразить обычным Протего, каким бы мощным оно не получилось. Не буду утверждать, но мне кажется, что тут все дело в твоей мантии, - постучав пальцами по подбородку, задумчиво произнес Северус. – Судя по всему, она обладает весьма нестандартными свойствами. Мало того, что летящая в тебя Авада пролетела мимо, так ты, укрывшись под мантией, еще и прошел сквозь именные чары Темного Лорда, когда покидал свою темницу. Даже Люциус – хозяин мэнора – не мог преодолеть эти чары. То, что этот старинный артефакт отличается от всех существующих мантий-невидимок – я уже заметил давно. Колдовство, которым веет от нее, слишком древнее. И его невозможно распознать обычными заклинаниями. Это нетипично для артефактов подобного рода. - Я знаю, что Дамблдор брал ее у моего отца для изучения. Но что ему удалось выяснить мне неизвестно. Я, когда был без сознания, - неловко начал Гарри, не зная, как рассказать Северусу о встрече в потустороннем мире с Лили и о ее фактическом предательстве, - видел маму. И она… - Гарри быстро пересказал ту часть разговора, которая касалась полученного наследства и намеков Лили на ответы в книгах. Гермиона тут же стукнув себя ладонью по лбу вскочила с дивана и с уничижительным: - Я идиотка! – убежала из комнаты. Гарри удивленно посмотрел ей вслед, а Северус лишь пожал плечами. Пока они были одни, он задал Гарри пару вопросов о Лили, но, к радости последнего, рассказ о бывшей подруге, по-видимому, не произвел на него особого впечатления. Вскоре Гермиона вернулась со старой потрепанной книжкой в руках. - Вот! Наверное о ней говорила твоя мама. Я и забыла, что Дамблдор оставил мне книгу сказок. Судя по намекам Лили, все ответы кроются в ней. Гарри с Северусом по очереди быстро пролистали книгу, но чтобы понять, о чем говорила Лили, нужно было вероятно прочитать все сказки. Когда они вернули книгу Гермионе, та с увлечением погрузилась в чтение, совершенно отрешившись от действительности. Гарри, не зная чем себя занять, принялся исподтишка разглядывать Северуса, который с головой ушел в какие-то размышления, привычно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Спустя несколько минут тот тихо прошептал: - Прекрати меня изучать. Сбиваешь с мысли. Гарри почувствовал, что заливается краской, и быстро глянул на Гермиону, надеясь, что та не обратила внимания на слова Северуса. Но не тут-то было. Она с чуть заметной улыбкой рассматривала их, медленно переводя взгляд с одного на другого. - Я не хочу лезть не в свои дела, но, кажется, вы все-таки разрешили свои противоречия и вас наконец-то можно поздравить с примирением? - И не только с примирением, - смущенно опустил глаза Гарри, невольно прокручивая на безымянном пальце подаренное любимым кольцо. - Гарри! – одернул его Северус. – Тебе не кажется, что ты зря афишируешь… А тот смотрел на Снейпа и не мог поверить своим глазам: два красных пятна появившихся на его щеках слишком походили на румянец смущения. Наконец, он пришел в себя от удивления и с легкой улыбкой покачал головой: - Гермиона – моя подруга! И имеет право первая узнать о том, что мы теперь помолвлены. К тому же я говорил, что не собираюсь скрывать это. - Ты совершаешь… - Поздравляю вас! – не дав Северусу разразиться очередной поучительной тирадой, вклинилась в их разговор Гермиона. – Я еще за завтраком заметила твое кольцо. И очень рада за вас обоих! – не в силах сдержать эмоций, она вскочила и крепко обняла Гарри, тихо шепнув на ухо: - И все-таки ты выстрадал свое счастье! – А потом, совершенно неожиданно для всех повернулась, обняла Северуса и, выпалив: - Берегите его! – тут же отстранилась. Северус от подобной порывистости абсолютно растерялся и второй раз за день смутился, едва сдержавшись, чтобы не отшатнуться от слишком эмоциональной Грейнджер. Живя уже несколько месяцев в одном доме с двумя ярыми представителям факультета Гриффиндор, ему следовало уже давно привыкнуть к такому открытому проявлению чувств, но, видимо, так и не смог. В связи с тем, что он решил связать свою жизнь с Гарри, предстояло научить того хоть немного сдерживать свою эмоциональность и порывистость, по крайней мере в присутствии посторонних. А вот когда они оставались наедине, эти черты характера невероятно манили и даже возбуждали Северуса. В памяти тут же всплыли воспоминания минувшей ночи, когда Гарри, отчаянно боялся, но при этом вполне откровенно предлагал себя, буквально настаивая на сексе. Эти мысли заставили его возбудиться, и он был рад, что даже дома привык ходить в мантии, которая надежно скрывает совершенно нежелательные в данный момент реакции тела. А Гарри, не подозревая какие думы одолевают Северуса, рассказывал подруге откуда взялось кольцо, заодно упомянув и о своем браслете. Привыкший все обсуждать с Гермионой, он чувствовал себя вполне комфортно, не замечая некоторой нервозности любимого. По мере их общения Северус вынужден был согласиться, что Грейнджер, как надежный волнорез, может запросто гасить возникающие на пустом месте стычки, перепалки и споры. К тому же, из многомесячного опыта он знал, что она служит прекрасным арбитром, ратуя за справедливость, а так же является источником вполне адекватных идей и хорошим аналитиком. Северус был рад, что у Гарри есть такая надежная и верная подруга, расположение которой, судя по всему, теперь распространялось и на него в том числе. От обсуждения магических клятв, а так же планов дальнейшего будущего их отвлекло появление Кричера, который доставил очередное письмо Кингсли, настаивающего на немедленной встрече с Гарри. Тот недовольно скривился, но с сожалением признал, что время затворничества миновало. Необходимо было узнать, какова политическая ситуация в стране после падения режима Волдеморта, и что хочет Шеклболт. О том, чтобы отпустить Гарри одного на эту встречу Северус даже слушать не хотел и настоял на своем обязательном присутствии при разговоре с аврором. После недолгих споров, они отправились в Министерство все втроем, впервые выходя на улицу без страха и опасений быть схваченными. *** После окончания войны минуло несколько месяцев. Лето шло к закату. Гарри отпраздновал свой восемнадцатый день рождения и готовился вскоре вступить в брак. За это время умершим магам были отданы все почести, порядок в стране более-менее восстановлен и эйфория от победы, а так же скорбь об ушедших немного утихла. Новость о браке всенародного героя Гарри Поттера с бывшим Пожирателем Северусом Снейпом вновь всколыхнула магическое сообщество. Но как бы ни были маги против подобного, небывалого по своей дерзости поступка, Гарри твердо стоял на своем, не желая скрываться от чужих взглядов и прислушиваться к мнению посторонних людей. Впервые в жизни почувствовав себя желанным и любимым, он был так счастлив, что мог кричать о своих чувствах на весь мир. И никакие уговоры Северуса сохранить все в тайне не действовали на него. - Неужели тебе мало той затворнической жизни, что мы вели во время войны? – неоднократно спрашивал он своего будущего мужа, когда тот пытался сдерживать бурный энтузиазм Гарри. И как бы Северус не пытался настоять на своем и не афишировать их отношения, Гарри не сдавался и не стремился ничего скрывать. Пресса буквально пестрила скандальными статьями. Многие знакомые не пожелали принять его выбор и отвернулись от него. Но он с гриффиндорским упрямством шел к поставленной цели, а именно к тому, чтобы жить, не оглядываясь на предрассудки и чужое мнение. Слишком часто за свою недолгую жизнь ему приходилось выполнять волю других людей и идти у них на поводу. Гарри больше не собирался терпеть подобного. Спустя некоторое время магическому обществу все же пришлось смириться с его решением, ведь каким бы чудаковатым его не считали, именно Гарри одолел Темного Лорда и избавил Британию от рабской зависимости. Свой вклад в признание его выбора внес Кингсли, ставший новым министром магии, а так же семья Малфоев, которые после победы заняли довольно устойчивое положение в обществе, благодаря своим заслугам в борьбе с Волдемортом в конце войны. И Гарри был им очень благодарен за это. Секрет отскочившей уже второй раз от Гарри Авады Северусу удалось разгадать спустя несколько месяцев после смерти Волдеморта, буквально за несколько недель до планируемого скромного брачного торжества. Гермиона, прочитав почти всю книгу, оставленную Дамблдором, обратила внимание на сказку о трех братьях и поделилась своей догадкой с Гарри и Северусом. После небольшого расследования им удалось выяснить, что предметы, описанные в детской книжке, на самом деле существуют и некоторые маги уверены, что так называемые Дары Смерти, собранные вместе, позволят их обладателю победить саму Смерть. Северус всерьез занялся изучением этого вопроса и совершенно случайно выяснил, что братья Певерелл действительно когда-то жили в Британии и владели этими загадочными предметами. Самое интересное, что Гарри оказался прямым потомком одного из пресловутых братьев, и его мантия как раз и была той самой, о которой говорилось в сказке. Сопоставив факты и, чуть больше узнав о двух других предметах, им удалось выяснить, что палочка Дамблдора была той самой Старшей палочкой, якобы подаренной Смертью одному из братьев. Недаром Гарри еще во время сражения и схватки с Волдемортом отметил, что заклинания с ее помощью выходят гораздо мощнее, значит, все-таки она была чем-то особенная. А чуть позже он вспомнил и про камень, оставленный ему Дамблдором в снитче, и о рисунке на нем, символизирующем Дары Смерти. Решив проверить на самом ли деле это воскрешающий камень, Гарри очень удивился, когда, прокрутив его трижды на ладони, ему удалось вызвать немного нечеткие, чуть напоминающие привидения образы родителей и Сириуса. Переговорив с ними, он решил, что больше не будет беспокоить их своими вызовами. Там, за гранью, они обрели относительный покой и наблюдали за ним оттуда. Как выяснилось, отбросив все свои прижизненные предрассудки, они были рады, что сын, после многолетних испытаний, наконец, счастлив. Да и отношение к Снейпу у них сильно изменилось, и Джеймс с Сириусом вынуждены были признать, что для Гарри сдержанный и рассудительный Северус – лучшая кандидатура в спутники жизни. Получив своеобразное благословение от родных, Гарри отнес воскрешающий камень в свое хранилище в Гринготсе, чтобы не держать такой необычный артефакт дома и избежать искушения пользоваться им. А Северус по-прежнему продолжал на пару с Гермионой изучать особенности так называемых Даров Смерти. Живя в мире магии, он со скептицизмом относился к подобным чудесам. И после длительного анализа и многочисленных расследований он выяснил, что братья Певерелл, создавшие эти артефакты, были очень одаренными волшебниками и смогли придать своим изделиям поистине уникальные свойства. Небывалой силы волшебная палочка, камень, способный держать связь между миром мертвых и живых, и наконец, мантия – самый казалось бы безобидный, но при этом самый сильный предмет из всех трех – во всех этих артефактах были заложены некие зачатки сырой магии, то есть очень сильного беспалочкового колдовства. Северус даже высказал предположение, что до создания Бузинной или Старшей палочки, волшебники вообще не пользовались палочками и творили колдовство вручную. И именно она стала прототипом всех волшебных палочек, сотворенных с тех времен. Только вот те, кто пытался создать ее аналог, вероятно, не знали каких-то нюансов, унесенных старшим из братьев в могилу, и поэтому, прочие волшебные палочки, которые вошли в обиход магов, были намного слабее и не могли настолько оптимально концентрировать и перенаправлять сырую магию. А со временем, привыкнув полагаться на имеющиеся под рукой артефакты в виде палочек, волшебники и вовсе разучились применять беспалочковую магию. С мантией оказалось все еще интереснее. Она действительно была невидимкой в прямом смысле этого слова. Кровная магия, вплетенная в чары этого артефакта, давала возможность ее владельцу скрываться от абсолютно любых, грозящих жизни заклинаний и прочих, ведущих к смерти, воздействий. Это не означало, что она может скрыть обладателя от той мифической дамы с костлявыми пальцами и острой косой, которой в сказках любили пугать детей магглы. Действие ее распространялось именно на физические повреждения, ведущие к смерти. Благодаря этим ее свойствам Гарри удалось под прикрытием мантии покинуть подземелья Малфой-мэнора, пройдя сквозь персональные заклинания Волдеморта, направленные именно на Гарри Поттера. Чары просто не смогли распознать его под покровом магического артефакта. И точно так же Авада, выпущенная Риддлом, не обнаружив искомого объекта, вернулась обратно к создателю, срикошетив от мощнейшего щита. Оказалось, что Волдеморт погиб от своего же заклинания. Это же подтвердили и работники Отдела Тайн, изучавшие тело мертвого Риддла. Естественно, Гарри рассказал Северусу, что в тот момент всего лишь прикрылся рукой, обмотанной мантией, но, как оказалось и этого хватило, чтобы старинный семейный артефакт выполнил свою работу. При помощи многочисленных исследований и изысканий выяснилось, что на данный момент Гарри является единственным прямым потомком Певереллов и, вероятно, из-за этого три мощнейших артефакта беспрекословно слушались его, делая сильнее и неуязвимее. Однако, когда Гарри захотел проверить все эти выкладки на практике и предложил Северусу запустить в него, скрытого под мантией, Аваду, тот впервые изменил своей выдержке и спокойствию, и орал так, что слышно было, наверное, во всем квартале. Чтобы успокоить любимого, Гарри пришлось его гнев перенаправить в несколько другое русло, и теперь уже по всему дому Блэков разносились громкие стоны и крики двух предающихся безудержному сексу партнеров. Сейчас, когда Волдеморт был окончательно мертв, и перед Гарри открывались все двери в грядущее, до которого он никогда не планировал дожить, ему стало не до загадочных артефактов и их возможностей. Впереди его ждала долгая жизнь с любимым человеком, выбор профессии и будущее, в котором, как он надеялся, не будет ни войн, ни новых Темных Лордов.