Мята

Стрелки часов медленно ползли по отрезкам секундных чёрточек на циферблате. Одна, вторая, третья. Без десяти минут и двадцать пять секунд шесть утра. Без двадцать три секунды и десять минут. Я нервно комкал край одеяла в пальцах, силясь закрыть сухие глаза. СынХён спокойно посапывал рядом, привычно обнимая меня одной рукой. Я ему откровенно завидовал, потому что готов был уже призывать сон шаманскими танцами и чёрной магией. Мозг раскалено ворочался внутри черепа, сурово требуя от меня отдыха, который всё никак не приходил. Небольшая разрядка хотя бы часа на три, вот что мне сейчас было нужно. Поспать, чуточку совсем. Ну же, ЧжиЁн, засыпай! С самого вечера я проваливался в поверхностную дрёму и просыпался каждые пять минут от каких-то внутренних толчков. Смотрел на часы, переворачивался на другой бок, закрывал глаза и через новые пять минут вздрагивал всем телом, вырываясь обратно в реальность. СынХён спал детским невинным сном, лишь один раз пошевелившись и инстинктивно подтянув меня к себе. Хотелось со злости спихнуть его с кровати, но собственное тело было измотано и мнительно болело. Точнее, может быть, и не мнительно, а по настоящему, но я уже не мог ориентироваться в том, что чувствовал, как себя чувствовал. Так подло, эти шутки организма! Два дня я пытался собраться и выбраться из дома, но меня то тошнило, то раскалывалась голова от невыносимой боли, то я засыпал в любом месте, если не стоял. А Сынхён ходил бодрячком, с работы возвращался полным сил. Так ещё лез ко мне со всеми этими нежностями. Почему у него вечно всё так внезапно?! Я же к нему не пристаю. Вот ни разу даже повода не давал! Течка прошла, и во мне всё вернулось к нормальным ощущениям. А растущий во мне инородный организм не добавлял позитива. Не знаю, что у всех вокруг за бзик на тему признания мной СынХёна. Чего вот они все? Что им от меня нужно? Я тяжело вздохнул, побившись затылком об подушку под головой. Мысли сводили меня с ума. Я. Хочу. Отключиться. Прямо. Сейчас! Я посмотрел на альфу, и снова захотелось ему треснуть. Почему только я один должен так мучиться? Я отвернулся от него на другой бок. Рука СынХёна проскользила по инерции с моего живота на талию. Заложив согнутую в локте руку под голову, подтянул ноги ближе к груди и попытался вновь заснуть. Сон полз ко мне медленно, как будто бы ему перебили позвоночник, и теперь он подтягивался на руках, волоча за собой обездвиженные ноги. Я подался слегка вперёд навстречу, глубоко вдыхая, засасывая всю сущность сна ноздрями, пропуская его через носоглотку и растворяя, через легкие, по кровеносным сосудам. Как наркоту. Медленно двигающееся ко мне утро наступило неожиданно. Кровать позади меня качнулась, и эфемерный сон дал деру. Я устало открыл тяжёлые веки, чувствуя себя потяжелевшим килограмм на двадцать и совершенно разбитым. СынХён навалился на меня сверху, аккуратно обнимая и прижимаясь губами к моей щеке. – Как себя чувствуешь? – выдохнул он, обжигая горячим дыханием. – Тошнит? – Нет, – потому что не тошнило. Я почувствовал его невесомую улыбку на своей коже. Он проскользил губами по скуле к моим губам, но я раздраженно дернул плечом, сразу приподнимаясь на локте. – Отстань! – ЧжиЁн, почему ты всегда такой? – нервно проговорил Чхвэ. – Какой? – Отталкиваешь меня, – по моей спине пробежали мурашки под его жестким взглядом. Я сжал одеяло и даже не повернулся к нему. – Не даёшься в руки. Не хочешь, чтобы я тебя обнимал или целовал. С момента, как у тебя закончилась течка, ты снова стал таким… – Каким? – я сглотнул неприятный комок. – Чужим, – колко произнес альфа. – Почему ты продолжаешь отвергать меня? Ты признал меня. Мы теперь навсегда вместе, спим в одной постели, живём в одном доме, внутри тебя растёт мой сын. Почему, ЧжиЁн? – Ты забыл добавить, что взял меня силой и поставил своё клеймо! – зло вскрикнул я в ответ. Усталость текла по моим венам горячей лавой, перерабатываясь во внутреннюю злость и раздражение от каждой мелочи. СынХён сжал мои плечи и развернул к себе, заглядывая в глаза. Его ноздри нервно подрагивали, а мускулы на лице затвердели. Я смотрел на него снизу вверх из-под полу прикрытых век, пока моя голова обессилено завалилась назад во время разворота. Если он начнет сейчас на меня орать, я просто разревусь. – Ты же знаешь, почему всё так произошло, – начал он, силясь говорить спокойнее, но я чувствовал его напряжение. Мои губы дрогнули. Он сразу замолчал. – ЧжиЁн, пожалуйста, успокойся, – неожиданно он прижал меня к себе, положив одну ладонь на затылок, поглаживая меня легкими движениями. Я сделал глубокий рваный вдох, немного дурея от его запаха и тут же сам себя одергивая за проявленную слабость. Также неожиданно СынХён оторвал меня от себя и прижался к моим губам, проталкивая язык внутрь моего рта. Тело всё ещё млело от ползущего по нервным окончаниям воспоминания запаха альфы, но челюсти уже защитно клацнули, слегка прикусывая язык альфы. СынХён охнул. – Блять, ЧжиЁн, – он резко вскочил с кровати, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Зачем ты так? – альфа поджал губы, придавливая меня взглядом к кровати, а потом просто развернулся и ушёл в ванную. Я завалился назад на спину, сворачиваясь в клубок. Нос защекотало от подступающих слёз. Не понимаю, почему мне так сложно быть рядом с СынХёном, почему он одним своим присутствием продолжает доводить меня до бешенства. Когда СынХён вышел из ванны с полотенцем на голове, я как можно тише проскочил мимо него, представляя себя чем-то невидимым. Он даже бровью не повел и не посмотрел в мою сторону. Поджав губы, я захлопнул с силой дверь. Смыв с себя прошедшую в агонии ночь, сразу почувствовал себя легче. Только раз у меня немного закружилась голова, пока сидел в горячей ванне. Так что я поторопился вылезти из неё, на всякий случай. В спальне СынХён доедал свой завтрак. Я молча сел на своё место и оглядел тарелки. Есть не то что бы хотелось, но нужно было. Я прислушался к внутреннему голосу и потянулся за рисом. СынХён внимательно проследил за моими потугами запихнуть в себя еду, после чего вернулся к газете. Утро с шуршанием бумажных страниц было настолько привычным, что иногда без СынХёна было действительно одиноко завтракать. Он закончил раньше меня и стал собираться к празднику, пока я меланхолично пережевывал еду. – Тебя точно не тошнит после завтрака? Ничего не болит? Голова не кружится? – продолжал приставать с расспросами СынХён, пока поправлял ворот рубашки под пиджаком перед зеркалом. Я прошелестел мимо, нырнув в гардеробную. – Всё нормально. Поясница немного ноет, но я уже привык, – раздражённо отмахнулся я, разгребая завалы вещей. – Обувь выбери удобную, – донеслось до меня. – И одежду тоже. Это просто фестиваль с пикником и фейерверками. – Это просто фестиваль, где будут твои родители! – огрызнулся я. Из-за этого, собственно, я и не мог уснуть и предавался ненужным размышлениям всю ночь. СынХён вообще молодец, мог бы раньше сказать, что мы поедем на фестиваль. Но нет, надо было сообщить мне это только вчера! – ЧжиЁн, всё будет нормально, не волнуйся, – заглянул он в гардеробную. Легко сказать! Я стоял посреди кучи наваленных на пол шмоток, держа в одной руке блестящий пиджак, а в другой руке кожаные штаны. – Это не одевай. – Я сам разберусь! – закричал я, и того мгновенно сдуло из гардеробной. В конце концов, через полчаса я определился со штанами. Они были узкими, но я спустил их максимально низко, затянув на бедрах ремнем. И, чтобы не сверкать нижним бельем перед гостями, теперь пытался подобрать какой-нибудь длинный верх. Разглядывая себя в зеркало, я осторожно погладил живот. Он всё ещё был совершенно плоский. Да и куда мне на таком сроке. Даже не верится, что там внутри что-то живое подрастает каждый день. Я улыбнулся и потянулся за майкой. Через пятнадцать минут я стоял уже одетый, но в последний момент меня просто защекотало где-то под лопатками. Я смущенно свернул валяющийся рядом свитер и засунул под одежду в области живота. Ничего более дурацкого никогда ещё не делал и теперь чувствовал себя настоящим идиотом. В этот момент в гардеробную без стука вихрем влетел Ёсин. – ЧжиЁн, ну сколько можно соби… – он заткнулся, разглядывая мой округлившийся живот. Я оторвал руки от своего «живота» и из-под одежды вывалился свёрток свитера. Ёсин растянул губы в ехидной улыбке. – Молчи, а то шею сверну, – зашипел я, подскакивая к нему и прикладывая к губам палец. – Так вот чем ты занимаешься за закрытыми дверьми, ЧжиЁн-и?! Ролевые игры, это хорошо, – он заржал в голос и вывалился наружу, повисая на Хане, у которого от удивления вытянулось лицо. – Что случилось? – встрепенулся СынХён. – Ничего не случилось, – насупился я. – Поехали уже, – СынХён нахмурился, но не стал спорить. Внутри всё замерло и отмерло через мгновение, когда мы пересекли защитный барьер Верхнего города. Потом снова замерло при виде знакомого сада и дворца, так больше и не отмерев. В саду суетились толпа народа, были поставлены красивые шатры и расставлены длинные столы. Всё утопало в цветах. Я вдохнул сумасшедший цветочный аромат, когда СынХён опустил меня на землю, помогая спуститься с высоких ступеней личного летательного корабля. Он быстро одёрнул полы пиджака и, положив руку мне на поясницу, повел меня в замок. Проскочив дворец насквозь, вся наша делегация попала в ту часть сада, где и должно сегодня состояться веселье, патихард и рок-н-ролл. Я нифига не ведал, как принято развлекаться в высших слоях диамондской знати. Но не вальс же они будут танцевать?! Оказавшись в саду, СынХён прижал меня к себе как можно ближе и, наклонившись к моему уху, прошептал: – Никому не кланяйся, даже моим родителям. И в следующий миг на нас уже смотрел не один десяток пар глаз. Все собравшиеся с любопытством повернули голову в нашу сторону. Я обернулся назад и заметил улыбающегося Ёсина, который подмигнул мне и поднял вверх большой палец, хотя сам был явно на взводе. Я нервно дёрнул уголками губ, мысленно костеря СынХёна, который до последнего умолчал про гостей из высшей знати. Надо было хоть укладку забежать сделать. Они все как-то странно на нас пялились. Коленки дрогнули, и захотелось сбежать, но СынХён уверенно шагнул вперед, волоча меня за собой, практически подняв над землей одной рукой, потому что мои-то ноги вопреки всему желали делать шаги в обратном направлении. – ЧжиЁн, успокойся, – мягко выдохнул он в мою макушку. – Не нервничай, – он соскользнул рукой с моей талии, задержав согнутую в локте руку на весу, предлагая мне держать себя за плечо. Я негнущимися пальцами сжал рукав его пиджака, делая синхронный с сынхёновым шаг вперёд. Облизав губы, я старался придать лицу менее испуганное выражение. Люди расступались перед нами, учтиво склоняя головы. Никогда не видел такого поклонения одному человеку. Да что я вообще мог видеть в четырех стенах? Или в саду, куда меня выгуливали как собачку? Или в своём районе, где все приятно тихо и спокойно? А тут атмосфера иная. Мои кости вибрировали от исходившей от СынХёна ауры власти, могущества и мощи. Я задрал голову, чтобы посмотреть на принца, но он казался невероятно высоким сейчас. Бежавшее за горизонт солнце бликами врезалось в его голову, рикошетя в окружающих наследного принца людей. Я зажмурил глаз, в который только что больно стрельнул солнечный лучик. СынХён смотрел прямо и уверенно, приветствуя гостей едва уловимым кивком головы. Я сильнее сжал его руку и тоже посмотрел как можно уверенней на присутствующих людей. Только через некоторое время я заметил, что не все они смотрели на принца раболепно, с уважением, с радостью. Некоторые из присутствующих мне совсем не понравились. В них было что-то отталкивающее, а их взгляд насквозь пропитало презрение. Наверное, это нормально в таком обществе. Я никогда не думал о том, как управляет нашим государством СынХён. Чёрт возьми, я вообще не обращал внимания на политику. Но не могут же быть все довольны им, как правителем?! Но как-то неприятно от всего этого. Я поежился от очередного альфы с кислой миной. Впереди стоял шикарно одетый омега в дорогой одежде по последней моде и явно в неудобных вечерних туфлях. Не сказать, что я сегодня плохо одет, просто более комфортно, как СынХён и хотел, но омега смерил меня таким уничтожающим взглядом, будто бы я явился на торжество в нестиранных лохмотьях. Поравнявшись с ним, я не выдержал, презрительно осмотрев его с ног до головы и деловито задрав бровь вверх, всем своим видом говоря: «Что за безвкусное дерьмо вы на себя нацепили, дорогуша!» Омега обомлел, меняясь в лице. Позади меня тихо прыснули Ёсин с Ханом. СынХён лишь бегло улыбнулся, моментально возвращая себе прежнее лицо. Шествие мимо всех гостей было таким утомительным, что хотелось упасть где-нибудь в кустиках и пролежать там весь праздник. Пока СынХён приветствовал всех гостей с пьедестала, монотонно произнося какие-то явно заученные и опостылевшие ему важные слова, я старался не позволить себе сесть на травку чуть поодаль от него. Ноги подкашивались, а колени непроизвольно сгибались сами собой. Я очень боялся, что он сейчас позовёт меня из моего укрытия рядом с Ханом и Ёсином, начнет всем представлять, и мне нужно будет толкнуть какую-то офигительную речь для всех этих господ. А в голове в это время вертелся лишь клубок знаний о том, что нынче в моду вошли бесформенные вещи крупной вязки. Облегченно выдохнул лишь в момент, когда СынХён увел меня от этой импровизированной сцены. У него всегда была такая безысходность в глазах, когда приходилось вставать и отходить с какими-то важными людьми от нашего стола. Хан тоже постоянно бегал где-то. А мы с Ёсином откровенно скучали. Никто из гостей не решался к нам подходить, они только косились на меня, проходя мимо и бросая любопытные взгляды. Если бы не этот факт, то сидел бы я сейчас в чате, убивая время за поболтушками с приятелями бетами, но не хотелось ударить в грязь лицом перед всеми этими дворянами. Вот только родителей СынХёна я нигде не видел. Точнее его отца, как выглядит его омма, я не знал. Меня затрясло еще сильнее. – ЧжиЁн, я отбегу на пару минуточек. Поздороваюсь со знакомыми, а то мы редко видимся, они приезжают лишь на праздники. Или, может, со мной пойдешь, я вас познакомлю. Они не такие чванливые, как большинство здешних гостей, – протараторил Ёсин. Я пришел в ужас, что надо с кем-то знакомиться из этого общества, и энергично замотал головой. – Как хочешь, никуда не уходи только, – я кивнул. Но стоило только Ёсину покинуть мою зону, как я заметил странного типа, который бродил поодаль от стола из стороны в сторону. Когда Ёсин скрылся из виду, этот мужчина двинул прямиком ко мне. «Не, не, не, мужик, не подходи ко мне! Не хочу ни с кем разговаривать. Сгинь, исчезни!» – я запаниковал. Нервно оглянувшись вокруг, понял, что СынХёна и след простыл. Я осторожно поднялся со стула, тип тут же замер на месте. Я сделал вид, что поправляю одежду, после чего на деревянных негнущихся ногах зашагал подальше от стола. Мужичок вроде дернулся за мной, я прибавил шагу, а, завернув за большой куст, почти припустил бегом. Честно говоря, я бы бежал со всех ног, но гордость вовремя меня остановила. Люди, заметив меня одного, перешептывались, но я шел слишком быстро, не реагируя на какие-то передвижения гостей вокруг. Заскочив в замок, попытался сориентироваться, где именно сейчас оказался. Я поднялся по лестнице, поблуждал по коридорам, медленно соображая, каким путём смогу попасть в общий туалет. Хотя можно, наверное, пойти в спальню СынХёна. Да, пожалуй, так будет лучше всего. Я прошел еще один коридор, останавливаясь на повороте, чтобы вспомнить, какое разветвление ведет к крылу со спальнями принцев. Но за углом послышались громкие и злые голоса, из-за чего я просто не решился выйти. – Этот щенок осмелился явиться на фестиваль, как на какой-то домашний ужин с друзьями и любовником! Тьфу, какой позор! – говорил один с более грубым голосом. – Позор не в том, что принц не посчитал, что должен выглядеть более подобающе для такого торжества. Его отец не воспитал в нем уважения к древним праздникам. Да и младший принц ещё хуже наследного принца СынХёна-старшего. Что с них взять, все в отца, –проговорил более звонкий второй голос. – Срам и в том, кого принц СынХён и принц Хан посмели притащить в наше высшее общество – каких-то безродных омег. Стыд! – Неужели в высокоблагородных семьях не нашлось достойной кандидатуры для королевских отпрысков?! – чуть ли не орал первый. Я стоял, не шевелясь, глотая внутренние слёзы. – Но нет, они оба выбрали себе дворовых ободранных кошек, которые даже не имеют понятия о том, как следует вести себя в обществе. Бескультурье! – Это бесстыдно, герцог! Я с вами полностью согласен! Бесстыдно и унизительно! – Вы только подумайте о том, что наследный принц волочится за никчемным побирушкой из Среднего Меридиана! И потакает ему во всём. Что это за правитель, который не может усмирить темперамент своего омеги?! Щенок, не более! Как можно ждать от него достойного правления? Именно поэтому эти повстанцы продолжают сопротивляться! Они добрались даже до замка, проникли в Верхний город! Позор! Позор! – Он слаб! Несомненно! Слаб и безнравственен! Как это низко, позволять никчемному омеге проявлять характер, уезжать обратно на планету. И где это видано, чтобы Диамонд королевских кровей полз к омеге на коленях, уговаривая вернуться! Тьфу! – вторил первому другой. Меня бешено колотило, и голова пошла кругом. – Я не понимаю! Правитель должен быть оплотом непоколебимой силы, а не кобелём, дрожащим перед текущей шлюхой. Ведь находил ему его высочество Чхвэ ЮнХван достойную невесту после разрыва с этим выскочкой Квон ЧжиЁном, так этот негодяй сначала других потаскух водил, а потом бросился обратно на планету за паршивой овцой! Больше я слушать не мог. Тошнота подступила к глотке, и я боялся, что вот-вот грохнусь в обморок от нервной встряски. Я выскочил на перекресток коридоров, зло глянув на обидчиков. Эти двое, с виду такие солидные мужчины, тут же прикусили языки, нервно переглянувшись. Но я не сказал им ни слова, выпрямил спину и охуенной походкой от бедра прошёл мимо с высоко поднятой головой, пригвоздив их взглядом к пыли на ковре. Подавитесь, суки! Лишь завернув за очередной угол, припустил с такой скоростью, что едва не сшибал попадавшихся на пути людей из обслуживающего персонала. Как назло спальня СынХёна оказалась такой удаленной. Я едва успел добежать до ванной комнаты и навалиться на унитаз. Встав с колен, тщательно прополоскал рот и почистил зубы щёткой. К удивлению моя щётка всё ещё была здесь, я усмехнулся отражению. Ещё раз оглядев себя в зеркале, я вышел в спальню, оглядывая помещение. Оно выглядело совершенно покинутым. Всё чисто, аккуратно, но всю жизнь из него как будто бы вытряхнули. Это был склеп того года, который СынХён жил здесь один, развлекаясь направо и налево. А кровать могилой. Сколько раз он тут трахался с другими после меня? Я осторожно дотронулся пальцами до края матраца. Потом, более уверенно, положил целую ладонь, поглаживая ткань покрывала. Ничего. Сплошная мертвая пустота. Я оторвал руку от кровати и запрыгнул на неё с ногами, пружиня вверх-вниз. Дверь в спальню тихо отворилась, и я встретился глазами с высоким красивым омегой, грациозно и властно вошедшим в комнату. Матрац продолжал поскрипывать подо мной, хотя я мгновенно перестал прыгать на кровати. Я нервно улыбнулся, сползая обратно на ковёр. Неизвестный не удостоил меня ни кивком головы, ни улыбкой. Он был красивым, с высокими скулами и поднимающимся вверх разрезом глаз. Губы тонкие с четкими линиями, зауженный подбородок и брови, заломленные прямыми линиями к вискам. Настоящая холодная красота, так обычно говорили о таком типе внешности. – Здравствуйте! – я слегка дёрнул головой в знак приветствия. – Что вы здесь делаете? – Я? – так искренне удивился вошедший. – Молодой человек, вы хоть знаете, кто я? – я отрицательно качнул головой, не сразу понимая, насколько это было невежливо с моей стороны. По лицу омеги пробежала волна презрения. – Меня зовут Чхвэ ЮнХван, я законный муж короля Чхвэ ХёнДона и омма наследного принца Чхвэ СынХёна! – строго проговорил он. Внутри у меня что-то ухнуло, разрываясь на кусочки. Ох, вот это поворот! – А я… – запинаясь, начал было я. – Квон ЧжиЁн, – оборвал меня омма СынХёна. – Я знаю того, кто сломал моему ребёнку жизнь! – я поперхнулся воздухом. Я? Я сломал ему жизнь? – Я не понимаю, – пробормотал я, слепо заглядывая в глаза омеги. – Помолчи! – сурово оборвал он. – Как ты посмел снова вернуться в его жизнь? После того, как перевернул тут всё с ног на голову, опозорил его перед другими дворянами! Как ты посмел! – чуть было не кричал он. По моему горлу пробежала волна, нос забило, а глаза заслезились. – Вот, что я тебе скажу, убирайся обратно к себе, потому что своего сына я не позволю ни унижать, ни водить за нос! Ты недостоин быть рядом с наследником престола, так что уходи по своей воле, иначе я тебе помогу! – я закусил губу и опустил голову, силясь не сорваться на слёзы и не закатить истерику. Да что со всеми этими людьми? – Омма! – раздался голос залетающего в спальню СынХёна. – О, ЧжиЁн! Я тебя везде ищу! – взволновано проговорил он. – Вы уже познакомились? – СынХён встал позади меня, обнимая за плечи. – Омма, это ЧжиЁн, я тебе рассказывал! – Дорогой, сейчас не время, – осторожно пытался осадить сына Чхвэ ЮнХван. – Да, я хотел познакомить вас более торжественно, но раз уж вы уже встретились… ЧжиЁн, - СынХён нагнулся ко мне, я всё еще прятал глаза под чёлкой. Они предательски слезились, ослепив меня. – Не стесняйся, поздоровайся, – но я молчал. – ЧжиЁн, - он заглянул под челку, и я, не выдержав, всхлипнул. А потом меня пробрало от злости так сильно, что было уже не остановить. – Господин Чхвэ ЮнХван посоветовал мне убираться в свою помойку поскорее и больше не ломать тебе жизнь! – я поднял влажные глаза на его омму, горько выплевывая каждое слово тому в лицо. – Что? – опешил СынХён. – Не может такого быть. – Нет, именно это я ему и посоветовал, – непреклонно произнёс ЮнХван. – Не желаю видеть этого мальчишку рядом с тобой! – и он совсем не по взрослому сложил руки на груди, надув губы, манерно прогнувшись в пояснице. Я мгновенно растерялся, хотя только что хотел закатить масштабный скандал и свалить обратно к брату. И это взрослый воспитанный человек?! – Помолчи у меня тут, – в спальне как-то сам собой оказался отец СынХёна, хмуро оглядывающий нас троих. – Нет! Как я могу молчать, когда моему ребёнку всячески отравляют жизнь. И кто? Кто? Кто это вообще такой?! – омега ткнул пальцем в меня. Я открыл рот от возмущения, но потом опять его закрыл, так и не найдя, что сказать. Всё же это родители СынХёна. Короли вроде как. – Омма! – вскипел СынХён. – Не смей так говорить о ЧжиЁне! – ЮнХван ошалело посмотрел на сына. – Никогда больше так не смей говорить! Я думал, что ты всё понимаешь, а ты мне, значит, врал? – Нет я… – виновато пробормотал тот. – Я хотел объявить об этом чуть позже и как полагается, но раз всё так обернулось, – он прижал меня к себе. – Я люблю ЧжиЁна, и скоро у нас родится сын! Я не намерен больше выслушивать какие-либо стереотипные возражения на пустом месте! СынХён перехватил мою ладонь и быстро зашагал на выход, оставляя родителей одних. Едва мы выскочили за двери спальни, как позади нас громыхнул дикий басовитый хохот короля такой силы, что под ногами пошла волна. СынХён опять почти нёс меня, крепко держа за талию. Он шагал импульсивно, быстро и широко, раздувая ноздри от возмущения. Я бежал за ним, периодически переступая не по ковру, а по воздуху. В моей голове глухо катался шар для боулинга, выбивая искры из глаз. Его омма не желает меня терпеть рядом с СынХёном, и это действительно опустошает. Все эти лицемерные гости, в глазах которых колом стоит лишь одно определение моего статуса – шлюха. Шлюха, не больше не меньше. Единственное, что я, по мнению знати, из себя представляю. Внутри от этого всего ужасающе больно! СынХён всё твердил и твердил с первого дня – мой, мы вместе, никуда не уйдешь. Но реальность – это не его розовый мир, вовсе не то, что он там себе нафантазировал, ни с кем не считаясь. Какой же он будущий король, который пренебрегает мнением своего окружения? Тех, кто составляет его власть. А я не хочу жить в этом засасывающем черном болоте! – Уже темнеет, не отходи, пожалуйста, от меня больше, – проговорил СынХён, затормозив, когда мы дошли до более людной части замка, благополучно миновав «спальную» часть дворца. – Это ты от меня постоянно отходишь, – пробурчал я. – Какой-то странный тип ошивался вокруг, вот я и ушел. – Что ещё за тип? – его голос аж заклокотал в гортани, набирая нотки животной ярости. – Мне-то откуда знать? Странный такой. – Не отходи ни на шаг! – отрезал он, подав мне локоть. Я просунул руку снизу и сжал пальцами его плечо. – Твой омма… – начал говорить я. – Обсудим это позже. Не забивай голову. И вот опять это его «не забивай голову». А как тут не забить? Что засунуто, уже не так просто вынуть, хоть тресни. СынХён осторожно вёл меня через толпу гостей, которые плотно скучковались в саду в ожидании самой торжественной части празднества – фейерверка. Встречаться глазами с гостями совершенно не хотелось, поэтому я прятал свои под отросшей чёлкой, разглядывая мягкую траву под ногами. Мы остановились около возбужденной парочки Хана и Ёсина. Старший брат СынХёна строго отчитывал своего любимого за то, что тот дал мне уйти. Ёсин облегченно вздохнул, заметив нас. – Почему ты его ругаешь, хён?! – пародируя строгий голос Хана, я вступился за друга. – Я был в туалете, – секретарь звонко захлопнул рот обратно, не найдя, что сказать в ответ. Зато вот СынХён не растерялся, зануда: – Где прятался от какого-то типа! – Я не прятался, меня тошнило. И кто в этом виноват? – насупился я. – Оставь свои попытки, СынХён, нам не победить этих маленьких монстров! – ехидно поддел меня обиженный Хан. Наследный принц лишь грустно вздохнул. – На что ты намекаешь? – Ёсина понесло на моей волне. – Молчи омега, дома поговорим! – Да уж поговорим, не сомневайся! – надулся друг. – Я его секса лишу на неделю, или лучше две, – капризно зашептал мне на ухо Ёсин, буравя злыми глазами спину своего альфы. – У тебя через несколько дней течка, - само собой всплыло в моей голове. – Вот блин, облом по всем фронтам! Чёртова течно-анусная сущность, – завздыхал тот. – Тогда все дни до цикла будет спать на софе. – Мужик, уважаю! – поддержал я погрустневшего Ёсина большим пальцем вверх. Пока мы спорили, солнце успешно ухнуло вниз за линию горизонта, расплескав по небу ночную черную воду. В какой-то миг звуки вокруг затвердели и повисли в воздухе нереализованными каплями дождя. В небе громыхнуло, и в ту же секунду яркой сферой полыхнул первый снаряд разноцветных огней, заваливаясь вниз на присутствующих ворохом падающих звёзд. СынХён подошел ближе ко мне и приобнял за талию, дотрагиваясь до моего виска лёгким поцелуем, но сразу же отрываясь, оставляя на коже эфемерный ожог прикосновения губ. Я сбивчиво вздохнул, проталкивая по горлу его запах и прикрыл глаза. Ладонью альфа скользнул по моей пояснице, вновь сгибая руку в локте и задерживая на весу. Я неловко цапнул его рукав пальцами, позволив себе прижаться щекой к плечу. Может быть, я и не знаком с дворцовым этикетом, но успел заметить, что никто из присутствующих пар не позволяет себе большего, чем придерживание рукой под локоть. Высшее общество, такие дела. Фонари не зажигали до самого конца фейерверка. Я иногда позволял себе задрать голову и ощупать глазами профиль СынХёна. Внутри ворочалось нугой тяжёлое непонятное, невнятное чувство. СынХён в переливах цветов был невероятно, нечеловечески красив. Объемные взрывы фейерверков мазками расползались по его коже и волосам, срываясь вниз с заострившихся скул, капая мне на кончик носа и стекая на губы. Он как будто бы похудел и стал еще твёрже, как вылепленная древними мастерами статуя мифического божества. В один из таких моментов СынХён меня подловил, неожиданно оторвав взгляд от неба и резко поворачиваясь лицом ко мне, сразу растягивая губы в теплой кошачьей улыбке. Я приоткрыл рот, потом подумал о том, как глупо выгляжу, и нырнул глазами вниз. По макушке прошлась волна его дыхания с запахом мяты. Мои волосы взметнулись вверх, как от статического электричества, пуская марш мурашек до самых пяток. – Понравилось? – тихо спросил он, как только земли коснулись финальные звёздочки последнего взрыва, а во мне атомный грибок вспорхнул вверх и волной за волной забился под кожей. – Очень, – сдавленно прошептал я, с трудом размыкая сплавленные друг с другом губы и отдирая язык от нёба. Голова снова пошла кругом, но не от физической боли, а чего-то более опасного и неизлечимого. Перед глазами наваждением плясали ведьмовской танец образы, запахи, воспоминания, вгрызающиеся в нервы мощными железными челюстями. – Тебе надо посидеть. Ты побледнел, кажется, – испуганно произнес СынХён, быстро подводя меня к стулу. Ёсин плюхнулся рядом, озабоченно трогая мой лоб. Вот только при чём тут мой лоб? С ним-то всё как раз в полном порядке. – Я думаю, ЧжиЁну лучше поехать сейчас домой, – серьезно заговорил СынХён. Он отошел всего на минуту, чтобы кому-то позвонить. – Чон поедет с тобой, - СынХён присел на корточки рядом со мной. Я кивнул. – Я тоже поеду с ним, всё равно вы будете тут делать свои важные дела, – сказал Ёсин. – Лучше я послежу за ЧжиЁном, чем буду маяться от безделья здесь, – СынХён не возражал. – ЧжиЁн, я не могу уехать прямо сейчас с тобой, – он обратился ко мне, как будто бы хотел извиниться, но не мог понять, действительно ли совершает что-то неправильное. Ведь в первую очередь он хозяин дворца, правитель, который не может принадлежать одному единственному человеку и строить свою жизнь лишь вокруг одной микроскопической пылинки этой вселенной. Всё кристально просто, но, блять, как же сложно! – Я понимаю, это твой долг перед гостями, – спокойно ответил я на его немой вопрос. Он улыбнулся и ушёл отдавать распоряжения о подготовке транспорта к возвращению домой. – Ёсин, сходишь со мной в комнату для плохих омег? – я силился пошутить, а то меня нешуточно оглушало собственное сердцебиение. Маленький мышечный комочек ходил ходуном в пустой грудной клетке и стенал, как приведение в кандалах из старой сказки. – Угу, – ободряюще согласился тот. Поднявшись по лестнице, я обернулся и посмотрел вниз на гладкий чистый пол. Кентервилиец затряс ржавыми цепями, оттягивая жилы. И внизу поползло пятно красное, а потом синее, зеленое. Уж какой цвет попался в коробочке с гуашью. Что ж ты долбишься во мне, кусок мяса? А-то как же? Так надо! Так положено испокон веков. Ёсин замялся, вглядываясь в мой затылок, и тихонько подцепил меня за два пальца опущенной руки, утягивая дальше по коридору. Я вздрогнул и беспрекословно затопал по неостывшим следам друга. – Ёсин, а что творится у тебя внутри, когда ты смотришь на Хан-хёна? – Хмм, – крякнул он, – у меня внутри в это время толпа старомодных джентльменов подбрасывает вверх свои котелки, потому что их любимая команда по футболу выиграла матч! – Ты настоящий идиот! – засмеялся я в ответ. – Да, оппа мне это постоянно говорит, – он тоже рассмеялся. – Оппа? Ты зовешь его оппой? – Иногда, по ночам, – он обернулся ко мне и лукаво закусил губу. – Ну, знаешь, что-то в духе: «Оппа, ещё! Ох, не останавливайся, оппа!» – Идиот, – причем конченый, возврату и обмену не подлежит. Он пожал плечами и пошло загоготал. Пока мы давились смехом, вышагивая по расчерченному плитами полу, стараясь не наступать на границы стыковки кусочков мозаики, я незаметно для себя расслабился. Внутри отпустило, успокоилось, утряслось и слегло складками мягкого мороженного – слой за слоем. Один слой одного чувства на слой другого, один образ под другим, а сверху ещё один. Целая картинка стиралась, набухая, раздуваясь и делая меня вновь объемным. Замок в полутусклом освещении походил на школу магии из жутко старой детской книжки. Ещё шаг, и вот начнут двигаться лестницы, под потолком закружатся совы и появится нужная комната-выручалка. Я улыбнулся. Пощупал задний карман штанов, немного разочаровавшись, что волшебной палочки там нет. – Чего ты там ищешь? – Волшебную палочку, – на полном серьезе ответил я. – У СынХёна есть волшебная палочка, – улыбнулся Ёсин. – Заливаешь! – я от удивления раскрыл рот. – Нифигашеньки! – хитро прищурился тот. – В штанах у него волшебная палочка! – и снова заржал, задавая направление веселому эху. – Ты охуел? – моему возмущению не было предела. – У тебя сегодня сплошные низкоморальные заскоки! – Не виноват я, течка берёт надо мной власть! – он вытер слезящиеся глаза рукавом дорого свитера, оставляя на ткани едва видное пятно от косметики. – Ты планировал не трахаться несколько дней! – напомнил я другу. – Ну, блин, я хрупкое слабовольное существо, прогибаюсь под властью царского скипетра! – я не выдержал и согнулся от приступа дикого хохота. Ёсин сполз по стенке на пол и завалился на бок, хохоча мне в унисон и болтая ногами. – А я всё думаю, кто это орет на весь коридор, – прозвучал рядом знакомый голос. Смех оборвался, не вытянув конечной ноты. В тусклом свете настенных светильников стоял принц Чхвэ-младший, скрестив руки на груди. Ёсин осторожно поднялся на ноги, отступая от него. – Запах такой знакомый стоял, прям на языке перекатывался, – он сглотнул, со свистом затягивая носом воздух, улыбаясь от уха до уха. Но неожиданно улыбка резко исчезла с лица СынРи. Он перевёл взгляд на меня, и я инстинктивно сжался. Зрачок альфы пульсировал, пробегая рябью до краев радужки, едва не прорывая границу и не растекаясь по всему глазному яблоку. – Ты… Признал его?! – он не спрашивал, не констатировал как факт. Скорее это прозвучало как нечто ужасающее одним своим существованием. – Да, ЧжиЁн признал СынХёна, но это уже не твоё дело, – взбрыкнул Ёсин и потащил меня дальше. СынРи замер и даже не шелохнулся, продолжая смотреть в одну точку. Я хотел по привычке проблеять своё излюбленное «я не признавал», но стушевался, покорно семеня за Ёсином. Мы дошли уже почти до поворота в крыло с королевскими покоями, как вдруг меня повело назад. Я спиной врезался во что-то напряженное и горячее, Ёсин проскользил на пятках и грохнулся на задницу, выпустив из пальцев мою руку. – СынРи, балда, ты что делаешь? – вскрикнул Ёсин, глядя на альфу снизу вверх. – Мне надо с ним поговорить, – проговорил тот стальным голосом, вжимая меня руками в свою грудь ещё сильнее. – Погуляй снаружи пока. – Отвали от него! – друг вскочил кошкой на ноги и, схватив меня за запястье, потянул на себя. СынРи не отпускал, продолжая прижимать к себе. – Брат тебе шею свернет! – Ты утомляешь, – рыкнул младший принц и, до боли сжал руку Ёсина, которой тот держал меня. Ёсин охнул и разомкнул пальцы. Перехватив того под локоть одной рукой и держа меня другой, СынРи затолкал сопротивляющегося Ёсина в какую-то комнату, захлопывая перед его носом дверь. С той стороны полился шквал отборного мата и угроз близкой расправы. – Что ты делаешь? – я словно очнулся от дрёмы, когда понял, что остался один на один с возбуждённым альфой, от которого тёк опасный кислый запах. – Отпусти! – но он не реагировал, лишь сильнее сжимая мою руку и отволакивая меня за собой дальше по коридору, после чего втащил в незнакомую мне комнату. – Отпусти же! – Как ты мог его признать? Ты же так сопротивлялся! – заорал СынРи, толкая меня спиной к стене и прижимая своим телом, чтобы я не мог убежать. Я задрал голову и со страхом заглянул в его глаза. Младший принц был в бешенстве, но ещё… Переполненным настоящим отчаянием. – Как? – Я не знаю, – сбивчиво прохрипел я слова, застрявшие в пересохшем горле. – Я… – начал он и не закончил, уткнувшись носом в мою щёку, обвивая руками за талию и притягивая выше к себе. СынРи тяжело и рвано дышал, обжигая мне скулу до самой кости, – Я надеялся, что ты не будешь с ним, – зашептал принц. – Я сходил с ума от радости, когда ты отбрил его в саду и улетел домой, и когда вы разбежались там, на планете. Блять, я почти поехал с катушек, когда услышал, что его женят на каком-то элитном анусе, – меня пробила волна дрожи от упоминаний этих прошлых дней. – ЧжиЁн, как ты мог снова вернуться к нему? – он резко отодвинулся от меня, по инерции отрывая меня от стены, увлекая за собой, и начал ощутимо трясти за плечи. – Ты же его ненавидишь! Как ты мог! Как ты, блять, мог?! Ты не должен быть с ним! – он снова перешёл на повышенный тон. – Прекрати, – охнул я. – Ну же, прекрати, – но он нихуя не слышал меня. – Блять, мне больно! – рявкнул я, и СынРи замер, вздрагивая всем телом и косясь на меня неприкрытым чёлкой одним глазом, полным каким-то безумием. Я согнул колени, подавая корпус вниз и немного назад, пытаясь выскользнуть из тисков его рук, но он тут же очнулся от своего оцепенения, притягивая меня обратно и грубо целуя. Горькая слюна потекла с трамплина шершавого языка вниз по глотке. Невыносимо горько! – Отстань! Мне неприятно! СынРи пусти! – я вертел головой из стороны в сторону, уворачиваясь от его губ, но он всё равно каждый раз находил мои губы. – СынРи, я признал СынХёна, ты не можешь так поступать! – Могу! – рычал он в ответ. – Нет, я не хочу! – внутри зацарапалась истерика, паникой отыгрывая свой танец по венам. – У омеги не может быть двух признанных альф, отпусти же! – Если бы мне позволяли спускаться на планету… – хоп, он повалил меня на пол, садясь сверху и прижимая руки к ковру, – Это я бы встретил тебя, а не он! Разве это справедливо, что ты достался ему? Я хотел тебя целиком с первого дня, этот ёбаный запах пропитал весь дворец, но СынХён делал всё, чтобы не дать мне подойти к тебе достаточно близко! Это нечестно! Это чертовски несправедливо, ЧжиЁн! – он говорил быстро и зло. И вроде как в чём-то мне тут признавался? Это что, серьезно сейчас? – СынРи, – я беспорядочно дергал руками, но, естественно, не мог с ним справиться, – Если меня выбрал СынХён, а я признал его, то невозможно ничего изменить, значит, я действительно его истинный омега. У альфы и омеги не может быть несколько истинных партнеров, поэтому тебе нужно успокоиться и отпустить меня. Ты ведь понимаешь это? – он был тяжелый, и дышать было трудно под таким грузом. – Когда это ты успел обзавестись такими знаниями? – усмехнулся он. – Я много читал об этом, – промямлил я, сам понимая, как это нелепо звучит. – В своих книжках ты упустил один момент. Омега всегда может выбрать другого альфу! – он наклонился ко мне, почти касаясь своим носом моего. – Я просто сниму с тебя эту метку! – и альфа проскользил тазом назад по моему паху, оказываясь у меня между ног, тут же наваливаясь всем телом, подминая меня под себя. – Нет! – закричал я. – Не трогай меня! – я вырвал руки и упёрся ими в подбородок СынХёна-младшего. – Нельзя, СынРи! Нельзя, я беременен! Слезь, пожалуйста, – последние слова я давил из себя, уже заливаясь слезами, громко и отчаянно всхлипывая. – Не трогай меня, пожалуйста, я прошу тебя! Не трогай меня, не трогай, не трогай! СынРи на мгновение завис в процессе, тягуче хватая воздух ртом, а потом скатился с меня, упираясь локтями и лбом в пол. Я свернулся клубком, уткнувшись лицом в колени и давясь разошедшимися не на шутку рыданиями, всё повторяя, чтобы меня не трогали и что-то про ребёнка. Дверь распахнулась так неожиданно и так сильно, что её сорвало с петель, а на пороге зверем рычал растрепанный СынХён, вздыбив загривок и едва не пуская пар из ноздрей. За ним следом залетел не менее пугающий Хан. – Убью к чертям! – заорал СынХён. Я ещё больше сжался, стараясь унять слёзы. Альфа подлетел к брату, вздёргивая его наверх, как тряпичную куклу, но тут же вся злость как вода потекла с него от макушки вниз в пол. Он отшатнулся от младшего, опуская его на ноги. СынРи качнуло, повело сначала вперёд, потом назад, и, наконец, он замер очерченным приглушенным светом от светильников силуэтом. Один посреди комнаты, сутулый, разбитый, развороченный брошенной под ноги гранатой под названием «Ну вот он я, не твой Квон ЧжиЁн!» Меня подняли тёплые руки, погладили по голове, прижали к крепкой груди и вынесли в коридор. Рядом затормозило что-то большое, но я уткнулся в пиджак своего альфы, продолжая вздрагивать. Своего? Подождите минуточку, когда это? «Не хочу! Не буду!» заверещало внутри и тут же захлопнуло варежку обратно, придавленное кулаком очухавшегося и прифигевшего осознания. – Пап, у нас перекрещение, – тихо и взволновано по моему затылку проскользил тяжёлый низкий голос СынХёна. – Ясно. Я догадывался, но думал, минует как-нибудь, – так же тихо ответило что-то большое. Меня понесли дальше по коридору. Потом передали кому-то другому с рук на руки. Прижались сухими губами к щеке, нашептывая и извиняясь, что нет возможности сейчас уехать со мной, что надо остаться, что прилетит сразу же, как… Поцеловали в губы, и я слышал, как чужое супер элитное сердце долбится в эпилептическом припадке под супер элитной шкуркой. Я уснул раньше, чем его высочество позволило себе вернуться. Закутанный в два одеяла, обнимая коробку с зефиром одной рукой и держа пульт от телевизора в другой руке, чтобы Ёсин не смел переключать канал, ведь я так хотел узнать, кого там выбрал этот дубина в конце серии. Кого-то да выбрал, наверное. Утром я обнаружил себя и с коробкой с зефиром, и под одеялами, и с пультом в окружении спящих Ёсина, Чона, Хана и даже сиротливо ютящегося на краешке СынХёна. Я повертел головой и заснул обратно. Очуметь просто! – СынРи в порядке? – спросил я, потирая живот и морщась от покалывающей боли. – Какой нахуй СынРи, ЧжиЁн? – засопел СынХён. – У тебя опять колики? – Твой брат, блять, вот какой! – раздражённо ругнулся я. – Я читал в интернете, что колики тоже бывают при беременности. – Не знаю никакого брата! – ворчал тот. – Мало ли что ты читал, меня, блять, заебало – это болит, то болит, всё болит. Два дня ты не вставал. Потом день тебя рвало через каждые пять минут. Это не нормально! – Нормально! – Нет! – Да! – Нет! – Заведи себе своего паразита, тогда и увидишь! – он чертыхнулся и удалился в коридор орать на подопечных, почему машину до сих пор не подогнали. Те перепугались и кинулись наутек. Вообще-то машина ещё не опаздывала, приём у доктора Ко в клинике должен был состояться лишь через два часа. – Наконец-то, – выдохнул СынХён. – Машина подъехала ко входу, пошли! Мне просто было страшно, проходить все эти обследования, хотя самого постоянно трясло от боли, усталости, тошноты. Жизнь быстро и уверенно превращалась в ад. Сначала я давил смехуёчки и издевался над СынХёном, но постепенно сил на это не осталось. Яркий свет слезил глаза, шум сводил с ума, к вечеру поднималась температура, появились эти проклятые рези и боли. Я превратился в истеричного невротика, а за мной по цепочке это накрыло и СынХёна. Я думал, мы поедем на взлетную площадку, но, оказывается, в Среднем Меридиане была своя сверхнавороченная клиника. Хотя, чего это я удивляюсь! – Так, господин ЧжиЁн, ложитесь сюда, – доктор указал мне на высокую кушетку. Я быстренько забрался наверх, вытягивая ноги. – Хм, если честно, ваши анализы не показали никаких отклонений, – СынХён нервозно вздрогнул. – Я проверил несколько раз, – старик произнёс это предложение громче первых специально для кое-кого. СынХён поджал губы, барабаня пальцами по столику. – Но, конечно же, сегодня мы возьмем новый забор крови! – Да понял я, – вспылил принц и угас под суровым взглядом доктора. – Меня самого беспокоит тот список жалоб, которым оброс наш будущий омма, – он мне подмигнул. Я улыбнулся, чтобы хоть как-то разбавить эту гнетущую атмосферу, просто потому что уже устал страдать, мучиться и проклинать судьбу последние дни. – Старый добрый метод сканирование плода и утробы никогда не подводил. ЧжиЁн, поднимите-ка футболку. Я закатал одежду выше. Сверху на меня надвинули сканер, похожий на яйцо в разрезе, плотно прижав к торсу. Вокруг ожили приборы, компьютеры. Сканер засветился и стал бегать по мне теплой световой волной, передавая изображение на компьютер, стоящий перед доктором. Но чем дольше доктор Ко вглядывался в экран, тем мрачнее становилось его лицо. Я не мог видеть изображение, и меня стало колотить от страха и плохого предчувствия. Старик взметнулся вверх вихрем так резво, и не скажешь, что перед нами довольно пожилой мужчина. – Вон! – скомандовал он СынХёну, поднимая того с кресла за локоть и выпихивая из кабинета. Альфа изумленно сопротивлялся, что-то кричал и требовал объяснить, однако доктор беспардонно хлопнул дверью перед его носом. – Подготовить немедленно операционную! – крикнул он помощников, и в кабинете поднялась такая суета, что я почти испустил дух от подкатившего страха такой силы, как будто оказался в том дне самой первой встречи с СынХёном. – Доктор, я не понимаю, – заикаясь, бормотал я, пока с меня снимали сканер, стаскивали с кушетки и перекладывали на каталку. – Мне очень жаль, ЧжиЁн, но ребенок умер, – очень тихо проговорил старик и тут же отвернулся. – Плод начал разлагаться внутри утробы. – Как это? Нет, такого быть не может, – я замотал головой, придавленный словами врача. И не хотел ложиться на операционный стол, просил выписать таблетки и вылечить ребенка, меня держали за руки и ноги, пока не начал действовать наркоз, я брыкался до последнего, а потом просто провалился в холодную тьму. СынХён с того дня был похож на… Чёрт его вообще знает, на кого он сейчас похож! Он приходил поздно ночью, втыкался в мою макушку носом, обдавая своим дыханием, пестрящим алкоголем, табаком и невозможностью повернуть время назад. Один раз мы завтракали вместе. В самый первый день, как я вернулся домой. Это было похоже на какую-то изощрённую пытку. Наши серые лица, звенящее в ушных раковинах молчание и остановившееся время. Я не заметил, как стало настолько плохо, что воздух сгустился и не пробивался в легкие, а звон в ушах взял высшую ноту, тогда из глаз СынХёна потекли слёзы и тут же остановились, настолько он был сам изумлен. СынХён вскочил из кресла, опрокидывая стол, и выбежал из комнаты. С тех пор я просыпался в остывающей постели совершенно один. Но ночью он всегда возвращался, вжимался в меня с настоящей безысходностью в каждом движении, царапал голую шею отрастающей щетиной и засыпал. Ребёнок умер до начала фестиваля. По какой причине пока неизвестно. Меня вели под руки, а я продолжал находиться под наркозом случившегося, на большее меня не хватало. Просто идти, куда ведут, есть, что дают. Как-то так. Только и заметил несколько дыр в стенах клиники. В доме все ходили на цыпочках, лишний раз доказывая, что это действительно старушка смерть слизнула своей косой праздничный пирог с нашего стола. Я несколько дней подолгу лежал в постели, пребывая в совершенно ином измерении, не обращая ни на что внимания. Я не спал. Просто это была не моя реальность. Всё это было не со мной. Я, наверное, что-то чувствовал. Не могу вспомнить ничего. А потом, однажды утром, я встал, почистил зубы, принял душ, оделся, поднялся на второй этаж, оглядел свою мастерскую, осторожно сел за стол и открыл первый учебник по одному из пропущенных зачетов.