Мята

Визг стоял невыносимый. Самые высокие ноты во Вселенной бились сейчас в мои перепонки. Я приподнял голову под давлением какого-то дикого любопытства или из страха, что с СынХёном что-то случилось. Сам не знаю. Но глаза в поднявшейся пыли выцепили живого принца среди всей этой оравы тварей, которых разум отказывался причислять к чему-то созданному природой. Корка тонкого и на удивление эластичного льда покрыла всё тело СынХёна, как защитный доспех. Двое монстров бросились одновременно на принца, но их когти проскользили по льду, утягивая за собой противный скрип и оставляя неровные царапины. Альфа припечатал лбом того назурату, который лез ему прямо в лицо своей пастью, а второго сдёрнул со своей спины и, выхватив поднявшееся из его собственной тени черное копье, добил тварь. Но на СынХёна тут же заскочило ещё три назурату, повалив его на землю. Мою голову снова впечатали в сухую грязь. Глаза, нос, рот – всё было забито пылью. Под кожей я весь сжался, а в голову лезли картинки разорванного на куски СынХёна. Меня вновь начало мелко трясти, а из глаз в который раз полились слёзы. Я стал совершенно невыносимым плаксой из-за этого мятного идиота. Постепенно гул криков, рыков, визгов и иных звуков стал уменьшаться, пока и вовсе не сошёл на нет. С моего затылка исчезло давление руки Дона, сам он за долю секунды успел вскочить на ноги. Я сел на землю, продолжая всхлипывать, и попытался вытереть рукавом мокрые щеки. Не учел лишь то, что моя толстовка была ничуть не чище той земли, на которой я только что валялся. В воздухе просвистело, и мне на колени упало что-то тяжелое и округлое. Я опустил глаза и обнаружил, что это отрубленная голова одного из назурату. – Йя-я-я-я! – я подскочил на ноги, скидывая голову на землю. – Фу! Гадость, гадость, гадость! – меня трясло от омерзения, я козликом заскакал вокруг Дона, который косился на меня в полном непонимании моей трагедии. – Фу, фу, фу! Мерзость! Отврат! – я шоркал ладошки об штаны, пытаясь стереть ощущение липкой крови, которая успела попасть на мои руки. – Блять! – чувство, что меня окатили тонной дерьма, никак не спадало, и я обессилено замахал кистями рук, надеясь, что от меня разом отвалится вся грязь сегодняшнего дня. Бессмысленно, но это истерику было уже не остановить. СынХён, только что стоявший метрах в тридцати от нас, распылился, оставив после себя легкую черную дымку, и мгновенно материлизовался передо мной. Я замолчал от внезапной близости, едва не родив недоношенного ребёнка на месте. Сынхёновы жёлтые глаза с узким зрачком внимательно заглядывали в мои. Потом поползли вниз, ощупывая всё тело. Ледяная корка расползалась, отваливаясь от Чхвэ лёгким облачком пара. Он снова принимал человеческий вид. На шее, лице и руках кровоточили довольно сильные порезы, похоже, некоторые назурату смогли пробить ледяной доспех. Он тяжело дышал и молчал. Возможно, из-за сбившегося дыхания СынХён никак не мог выдавить из себя что-то. Он поднёс руки к моему лицу и большими пальцами вытер мокрые дорожки слёз. Глаза выцепили пейзаж за его спиной, и там я с ужасом обнаружил раскиданные повсюду части тел и целые туши, насаженные на черные иглы. Наконец, СынХён прижался к моему горячему лбу своим холодным, сделал глубокий вдох и обернулся к Дону. – Хватай СынРи, и дуйте к остальным. Там будет отец, – приказал он. – А вы? – всполошился чумазый второй принц. – Мы во дворец, – не глядя, бросил в ответ СынХён, после чего крепко обнял меня. Снова чёрный туннель, но теперь нас тянуло не назад, как с СынРи, а вперёд. В какой-то момент мгла вокруг рассосалась, и я увидел под собой плескающуюся воду, над которой я на долю секунды повис. СынХён оттолкнулся ногой о какой-то выступ, и нас снова кинуло в черную трубу «портала». Новая остановка на секунду, мои ноги снова провисли без опоры. По глазам резануло множеством огней ночного города. Альфа со мной под мышкой пробежал по узкой балке ограждения на крыше и спокойно спрыгнул в темный угол соседнего дома. Я инстинктивно закрыл глаза и открыл их только тогда, когда мои ноги почувствовали под собой опору. Мы оказались в одном из коридоров дворца в Верхнем городе. СынХён сел на пол, утягивая меня за собой. Он переполз по ковру, чтобы быть напротив меня. – Можно я потрогаю? – с трудом прохрипел альфа. Я не сразу сообразил, о чём он, а потом улыбнулся и кивнул. – Он уже несколько раз пинался там внутри, – сказал я, когда СынХён невероятно аккуратно положил руку мне на живот, боясь даже легонько надавить. – Правда? – поднял он на меня светящиеся желтые глаза. – Как ты смог дотянуть до такого срока? Тебе надо в лазарет немедленно! Жаль, что сейчас ребёнок, кажется, уснул. Только бы не умер… – пугливо пробормотал СынХён. – Может, если подождать, он снова пошевелится? – я накрыл его ладонь своей. – Пихайся, я сказал! – не выдержал я через минуту ожидания, сурово сверля глазами свой живот. Альфа внутри меня не заставил ждать, сделав пару ощутимых недовольных толчков. – Вау! – радостно воскликнул СынХён и благополучно потерял сознание. Я не на шутку струхнул, но нащупав у альфы пульс, немного успокоился. В этот момент из-за поворота в коридор выплыл аккуратно одетый молодой бета из прислуги. Заметив нас, он замер истуканом, едва тоже не сползая в бессознательное. – Эй! Кхм… Не соблаговолите ли вы позвать сюда врачей? Принц СынХён изволил упасть в обморок, – бедняга не двигался, и, пожалуй, даже не дышал. – Йо, пацан! Твой правитель умирает! Быстро метнулся в лазарет, или я встану, и тогда уже врачи нужны будут тебе! – заорал я. Парня сдуло в тот же миг. В итоге после этого СынХён проспал целые сутки, не просыпаясь, из-за затраченной энергии в боевой форме. Спящего принца уложили на вторую кровать в моей палате. Хотя, по заверениям доктора Ко и ещё более древнего с виду его коллеги, ребёнку больше ничего не угрожало. Я не верил, ожидая какой-нибудь жизненной гадости. Второй старичок, как оказалось, натуральный такой доисторический альфа-Диамонд, который ещё помнил жизнь на родной планете, но врачом, как я понял, был очешуенным. В первый раз старичок даже начал мне заигрывающее подмигивать, но не вынес моей нерадостной рожи. СынХён проснулся как раз тогда, когда дедуля зашёл ко мне во второй раз и принялся болтать обо всём на свете. На самом деле, это было очень интересно. Я узнал чуть больше о боевой форме Диамондов-королей. И что раньше разные кланы часто враждовали, это существенно убавило численность населения планеты, в том числе здорово выкосило ряды наследников королевского гена, поскольку таких воинов убивали в первую очередь, как прямую угрозу. А потом кто-то изобрел вирус «Изумрудной пыли» и закинул во вражеский стан. Те не остались в долгу. Так и пошло, поехало. Учитывая, что на самой поверхности планеты жить было опасно из-за назурату, которые просыпались целыми стаями, стоило залётной омеге оказаться не так далеко от их нор. Часто выводок назурату использовали в боях, окольными путями высаживая их в городах врагов. Поскольку альфы бросались на защиту своих омег и не рождённых детей, а тварей было не так просто убить, то иной раз полгорода погибало раньше, чем удавалось добить последнего монстра. Вирус и назурату привели к полному истреблению омег, а бесконечные войны прошлого – к гибели целых династий. Пока один сильнейший и последний древний клан не взял власть в свои руки, жестко пресекая дальнейшие восстания и попытки революций. Вообще, судя по этим байкам, неудивительно, что у дедули СынХёна сорвало крышу, когда он пришел завоёвывать планету, где были омеги. Много омег. Очень много омег! СынХён потянулся в кровати, медленно открывая глаза. Увидев старого альфу, он подорвался и сразу сел, вежливо кланяясь. Ого! Даже принц склонил перед дедком голову, значит крутой старикан! – Сколько я был без сознания? – спросил альфа, стоило только доктору выйти вон. – Сутки. Ты окей? – Мышцы болят, зато выспался, – улыбнулся он, но сразу сник лицом. – Погоди, а ты? Ты как? А ребёнок? Не говори мне ничего плохого! – он сел на край моей кровати, стаскивая с меня одеяло и облегчённо вздыхая, когда его ладонь накрыла мой живот. – Доктора сказали, что с ребёнком всё в порядке. Они провели разные тесты, полное сканирование, и достали меня окончательно, – пожаловался я. – Я сам ничего из результатов этих мероприятий не видел, но по самочувствию всё хорошо. – Как сканирование? – промямлил СынХён. – А я? Я же не видел, – у него на лице засияла настоящая детская обида. Дитятке торта не досталось. Я прищурил глаза. – Ну, попроси их сделать ещё одно сканирование. Нашёл из-за чего расстраиваться, – буркнул я. – Конечно, нашёл! – насупился тот. – Я хочу посмотреть! И вообще пусть всё мне расскажут. Доложат, как полагается. Как ты мог не сказать мне про ребёнка? Почему ты вообще молчал? – взъелся он. – Чтобы не сглазить раньше времени. Хоть доктор Ко уверял, что шансы очень большие, но я не хотел раньше времени радоваться. – Так… Вы за моей спиной сговорились? – ужаснулся принц. – Не сговорились, а договорились. Что ты кипятишься? – теперь обиделся я. – Но ты же пил таблетки? – он настороженно посмотрел на меня. – Я их выкидывал в унитаз. Твои проблемы, что не проконтролировал, – да, я обиделся. Вообще, как он смеет мне тут еще разбор полётов устраивать. Тупой альфа! – Заговор! – вдруг рассмеялся СынХён. – Чо ржешь? – я надул губы и сверлил его злыми глазами исподлобья. – Ладно, не дуйся, – он наклонился ко мне и поцеловал в нос. – Я просто боюсь, что это какой-нибудь сон, но я очень счастлив! – СынХён сжал в руках мои ладони и поднёс к своему лицу, прижимаясь к ним губами. – И всё-таки как? – выдохнул он, продолжая целовать мои руки. Идиллию момента кто-то должен был испортить, и этот кто-то радостно влетел в палату. – Так-так, мне сказали, что наш спящий красавчик-принц очухался! – проворковал старик Ко. – И я так полагаю, ему хочется тоже посмотреть через сканер на будущего наследника?! – СынХён закивал головой, как игрушечный болванчик. – Я есть хочу, – подал голос я. – Сколько можно меня не кормить? – ЧжиЁн, вот потом оба и покушаете, – сладко протянул доктор. Меня выдернули из кровати и усадили в кресло-каталку. Потом положили в процедурном кабинете на кушетку, надвинули сканер и дальше по плану. СынХён зашёл за спину старику Ко, чтобы увидеть изображение на компьютере. Мне тоже было жутко любопытно, как сейчас выглядит мой ребёнок. СынХён неуверенно потёр глаза, медленно их открыл и подался вперёд, ближе к экрану компьютера. – Чёрт возьми, доктор, что это? – заорал он. У меня сердце ушло в пятки. Чёрт, что не так с ребенком? А старик только радостно расхохотался и не мог успокоиться пару минут, пока я изнывал от переживаний, а СынХён матерился на него совсем не по-королевски. – Ох, уморили! Ваши лица были бесценны, – он всхлипнул, смахивая проступившие слёзы. – Как вам не стыдно в таком возрасте? – проскулил я, так и не зная, что там на экране. – Простите, ЧжиЁн, старика! Но уж больно весёлая ситуация! – Ни хрена себе, весёлая! Что это за фигня на экране? – бесился СынХён. – А это, ваше высочество, теневой кокон, которым ребёнок себя обезопасил от вируса, – что простите он только что сказал? – Я… – растерялся СынХён, – не очень понял. – Начнём с того, что после заражения ЧжиЁна вирусом, это уже третья беременность. Первая была ужасная сама по себе для ЧжиЁна, организм не был готов к атаке. Второй раз иммунитет боролся, как мог. Я провёл множество тестов с кровью ЧжиЁна после второго выкидыша и заметил то, как клетки активно сопротивлялись патогену. Это было увлекательное сражение! – доктор причмокнул губами. – Вообще, мне было так офигенно, пока во мне там что-то сражалось, – кисло пробурчал я. – Вы хотите сказать, что организм ЧжиЁна может абстрагироваться от вируса? – вмешался СынХён. – Стоит напомнить, что ЧжиЁн имеет в наличие гены не только Диамондов, но и расы этой планеты. Пусть наши народы генетически очень похожи, однако у населения этого мира есть свои особенности. В том числе очень хорошая адаптация к любым изменениям, – начал пояснять старик. – И не менее важный фактор, эмбрион, унаследовавший королевский ген. Как только он окреп благодаря защите иммунной системы оммы, ребёнок выработал свой способ выжить, – я устало, но радостно расслабился под сканером. Лицо СынХёна также заметно разгладилось, хотя альфа всё ещё выглядел обескураженным. – Вот только есть одна проблемка, – грустно проговорил доктор. Мы мгновенно напряглись. – Посмотреть на ребёночка не получится, а так хочется! – Не надо так пугать! – вскипел принц. – Это меньшее из того, что могло случиться. А вы тут страху наводите! – Мне немного скучно. Раненых в этот раз мало, лечить их недолго. Никто не болеет. Я чувствую себя таким одиноким! – СынХён покосился на него без тени жалости в глазах. – Хотите, я заражу чем-нибудь СынРи. Вам сразу станет тут весело, – предложил СынХён. – Спасибо, не надо мне здесь младшего принца, – процедил старик. – Я к вам со всей душой, неблагодарные! А ну пошли оба вон с моих глаз! – на этих словах меня и принца вытолкали взашей, едва ли не пендюлем под попу. К вечеру в замке поднялась настоящая суматоха. Тех, кто был ранен в последней зачистке, привезли во дворец первыми, пока СынХён дрых. Остальные же прибыли намного позже. Именно из-за них сейчас все стояли на ушах. СынХён едва успел буркнуть мне, что СынРи живой, Дон живой, Хан живой, мой отец живой, его отец тоже живой. И потом быстро умчался вершить правосудие. Я не очень понял, но вроде бы собрался совет старейшин в связи с вопиющим прецедентом попытки совершить дворцовый переворот и низвергнуть традицию наследования трона. Раньше бы меня с Ёсином, Чоном и СынРи заперли в «особой» комнате отдыха. Но в этот раз в замке хоть и было шумно, но атмосфера не угнетала и не призывала быть осторожными. Многие из обитателей дворца бродили по коридорам, сбивались в стайки и шептались в уголочках о событиях последних дней. Они охали и ахали, передавая друг другу по цепочке, что старший брат короля хотел убить его сыновей, чтобы занять престол. И ещё тише шептали на ушко соседу о будущем наследнике. Я лишь раз решился выйти в коридор и в итоге через пару шагов стал весь пунцовый из-за этих перешептываний и любопытных взглядов. Однако потом в голову заглянула мысль о том, что не видать убогому ЧжуХо свадьбы с СынХёном, и остаток пути до места назначения я проделал с плохо скрываемой довольной улыбкой от уха до уха. У стойки администратора в отделе красоты я столкнулся как раз таки с «тем, кого помянешь». Невооруженным взглядом было видно, что ЧжуХо был взвинчен не на шутку. – Выйдем? – предложил я. – Ну, пошли! – соизволил он согласиться. Я подмигнул нервничающему бете за стойкой, и подошёл ближе к омеге. – Эй! ЧжиЁн, кем ты себя возомнил? Я говорил тебе больше не соваться! – начал он без предисловий. – Начнем с того, что – закрой-ка свой рот, а то язык оторву! – я мило улыбнулся. – Во-первых, я не собираюсь устраивать омежьи бои за альфу просто потому, что ты уже давно проиграл. Во-вторых, тронешь меня или ребёнка пальцем, СынХён тебя будет резать на кусочки долго и медленно. В-третьих, СынХёну поможет мой аппа. И, в-четвертых, если не ссылаться на моего, подчеркиваю этот факт, альфу и отца, то я собственными руками сдеру с тебя кожу, если попробуешь хоть как-то пойти против меня и навредишь моему ребёнку, СынХёну, друзьям и родным. Будь умницей, съебись с глаз моих, пока я сама доброта! – я умильно похлопал ресницами, продолжая тянуть губы в улыбке. – Да я тебя… – опешил от моего хамства ЧжуХо. – Ты меня даже в битве за булочки в столовой победить не мог, куда уж сейчас, – ухмыльнулся я. – Да, я тут на досуге откопал архив детских школьных фото и кое-как вспомнил тебя. Всё ещё злишься из-за того, что я забрал последнюю булочку с повидлом? Не печалься, я вышлю тебе коробку таких булочек! – я похлопал его по плечу и оставил в одиночестве, вернувшись в салон. Размашистой походкой я вплыл в основное помещение, чувствуя, что вот-вот лопну от распирающего себя подлого счастья. И тут же встал в позу «охуенно крутой парень», держа паузу. – Полегче, ЧжиЁн! У меня глаза болят от твоего сияния, – загоготал Ёсин, который уже развалился в кресле. Рядом сидели ЁнСок и Чон, который воодушевленно впихивал в себя пирожное, но увидев меня, так и замер с вкусняшкой во рту. – Ну, – протянул я. – Кто тут самый восхитительный бро? – я поднял руки и согнул их в локте, как какой-то атлет. – СынХён, конечно, – съязвил Ёсин. – Расскажи нам о его перевоплощении? – Да пошёл ты, – насупился я. – Дай пирожное, Чон! Мне нужнее! – я отобрал у беты кусок бисквита и смачно откусил. Пока я жевал, троица, выпытав из меня всё, что касалось ребёнка, наперебой обсуждала последние дворцовые сплетни, в которых проскальзывали совершенно нелепые предположения, во что превращался СынХён во время схватки в пустыне, и с какими монстрами он там воевал. На моменте с крыльями летучей мыши, выросшими из спины альфы, я подавился чаем и долго не мог прокашляться. Приятно было осознавать, что этот вчерашний кошмар остался позади. Что весь ужас последних лет остался за моей спиной. Под ритмичный трёп друзей я не заметил, как уснул. И совсем не удивился, когда проснулся в спальне, а спину грело горячее дыхание СынХёна. После зачистки последней станции повстанцев во главе с Чхвэ СиМаном, удалось обнаружить засекреченные данные каждого участника заговора. Среди них было много дворян, которые и раньше проявляли недовольство слишком мягкой политикой отца СынХёна. Двух пожилых альф выволокли прямо с заседания совета старейшин. Ещё около двух месяцев СынХёна мотало по планете с отрядом бравых вояк, и вместе они отлавливали затаившихся повстанцев. Всё это время меня держали под строгим присмотром моего оммы и короля ЮнХвана. Вокруг ещё постоянно крутились Ёсин и Чон. И вся эта орава ходила по пятам, не давая мне никакого покоя. В итоге приходилось сбегать в лазарет, где я отсыпался под защитой роты медбратов во главе с генералами – стариками-альфами. В конце концов, я уговорил Ёсина, который уговорил Хана, который уговорил своего омму, который уговорил короля ХёнДона, чтобы тот вернул СынХёна с миссии. Не очень-то он им там и нужен! Наверное… А если нужен, то мне всё равно нужнее. СынХён разогнал омежью свиту в первые пять минут. – Положи это сюда. Что ты возишься, как инвалид! – командовал я. – Сейчас. Подожди, – бурчал СынХён. – Да не эту стопку журналов, а вон те книги! – продолжал беситься я. – Извини, – вздыхал альфа. – Нет, не так! Корешками наружу, болван! – Не нервничай, уже поправил же, – мямлил принц. – Ты хочешь сказать, что я нервный? – взбычился я. – Ещё скажи, что устал от меня, что я толстый и страшный, и вообще… – Так, – насторожился СынХён, покорно ожидая новую порцию нагоняя и моих душевных стенаний. – Ты не толстый, ты не страшный, я не устал. Ни капельки. Пообедать не хочешь? Нам ведь не обязательно перебирать книжный шкаф без перерыва. – Хочу, – согласился я. Уже смутно понимая, на кой я вообще захотел разобрать шкаф. Надо было чем-то заняться, а то мысли о приближающемся финале моих беременных будней изъели мне всю подкорку мозга. И, в принципе, раздражает, когда книги не гармонируют по цвету корешков. Нужно будет подобрать всё те же книги, но уже с совпадением цвета корешков. – Только в комнате. Не хочу обедать с твоим оммой. – Почему вы никак не ладите? – заикнулся СынХён. – А что ты на меня наезжаешь, а?! – надулся я в ответ. – Нет, я ни в чём тебя не упрекаю, не дёргайся, пожалуйста, – как можно спокойнее ответил он, но я точно уверен, что СынХён сейчас бесится, как никогда раньше. – Я ещё и дёрганный? – поджав губы, отошёл от него к столику у окна, сел в своё кресло и отвернулся. – Детка, ну не дуйся, – он присел на подлокотник кресла и поцеловал меня в макушку. – Я знаю, ты устал, плохо спишь, переживаешь, тебе тяжело много ходить. Остался последний месяц, и это естественно, что ты боишься родов, – я продолжал упрямиться и не поворачивался к нему. – Это нормально, что ребёнок родится через восемь месяцев? – пробурчал я. – Почему так рано? – Ну, в инкубаторе срок длится около 10 месяцев, но, как сказал старик Ко, внутри утробы омеги ребёнок растет быстрее за счёт живой энергии родителя. – Охренеть! Во мне поселился энергетический вампир, – продолжал ворчать я. Раздражаясь все больше и больше. – Йя! Попихайся мне, маленькая сволочь! – я потёр заметно округлившийся живот. – ЧжиЁн… – Отвали! – я насупился. СынХён хмыкнул, отошёл и стал дозваниваться на кухню. – Кстати, почему ты не ешь ничего экзотического? – осторожно, но с любопытством спросил он. – Потому что когда я уплетал за обе щеки намазанное сладкой шоколадной пастой жареное мясо, тебя не было. Тебя вообще никогда не было! – я скрестил руки и совсем-совсем разобиделся. СынХён устало потёр ладонью шею. – Прости, так вышло. Но пойми, я не могу не делать свою работу, – он собрал всё своё терпение в кулак и продолжал сдерживаться. – Думаешь, я такой тупой, что не понимаю этого? – плаксиво протянул я. – Но это всё равно бесит. – Ты у меня самый умный, красивый и лучший, прекрати хоть на пять минут грузиться и успокойся! – он снова подошёл ко мне, наклонился и поцеловал в губы, не давая мне шанса возмутиться. – Нет, я бегемот! – всхлипнул я, когда он оторвался от моих губ. Намечалась очередная истерика. Но СынХён, заматеревший за последние недели, ловко засунул мне в рот конфету. – В следующий раз сам будешь рожать! – я шлёпал СынХёна по голове свёрнутой в рулон памяткой. Меня как будто танк переехал. – Ненавижу! – но альфа только заливался смехом, даже не пытаясь увернуться от моих ударов. – ЧжиЁн, да ты же потерял сознание через пару минут, как начались роды, – шутливо возмущался он. – Чёрт тебя дери, и мне этого до конца жизни хватит! Знаешь, как больно, – прохныкал я. – Детка, догадываюсь, раз ты слился в обморок, – весело продолжал хохотать принц. – Но ведь сейчас всё в порядке. Ты большой молодец! – он навис над кроватью и чмокнул меня в нос. Я вдохнул его запах, моментально остывая после вспышки утреннего раздражения. «Отмучился!» – пробежала в голове коварная мысль. – Как ребёнок? Почему мне его не несут? Они же должны мне его показать? Он ведь здоровый родился? Что ты смеешься, тупая обезьяна? – заорал я под конец, а СынХён сполз на пол, рыдая от смеха. – Прости, прости, но ты такой милашка, когда так переживаешь, – еле успокоился он. – Сейчас я позову кого-нибудь из медперсонала. А с ребёнком всё в порядке, в полном порядке! – Что? Ты видел его раньше меня? – возмущению моему не было предела. - Конечно, ты же был в без сознания. Ну, и как отец, я имел право, – он улыбнулся. – Это я его вынашивал, я его рожал! – обидно же. Я насупился ещё больше, сжигая принца взглядом, но этот альфа был непробиваем. – Я мигом вернусь! – и он выбежал в коридор. Пока ждал СынХёна, я подтянул подушку немного вверх и уселся поудобнее, стараясь не думать о ломающей боли по всему телу. С каждой минутой меня трясло всё сильнее. Сейчас мне принесут что-то маленькое, тёплое, очень хрупкое и живое. Жуть как страшно! Я ещё слишком молод, что мне с ним делать? А если ребёнок заболеет? И как его воспитывать? Сейчас с ума сойду! В палату влился СынХён с улыбкой от уха до уха, за ним вошёл врач-омега, что было редкостью для Верхнего города и старик Ко. Оба врача держали по одному свертку пеленок. Да ладно, вы шутите! – ЧжиЁн, тебе первым дать какого? Старшенького или младшенького? – хитро прищурился альфа. Но я слишком завис в сбое собственной системы, чтобы придумать какую-нибудь ответную колкость. К близнецам жизнь меня точно не готовила. Две пары ореховых глаз внимательно таращились на меня из большой колыбельки. Предварительно врачи записали старшего альфой, младшего омегой. Младший Ён-Ён, как его прозвал СынХён, не подавал никаких признаков расы Диамондов, и был удивительно спокойным ребёнком. А вот Бе-Бе подрастал настоящим паршивцем. Весь в меня! Я хитро прищурился, Бе-Бе прищурился в ответ. Он любил играть с тенями. И вот опять подтащил к себе соску теневым хвостом. Правда ему это аукалось, Бе-Бе уставал от таких проказ и надолго засыпал. Мне не раз приходилось его насильно будить, чтобы накормить. – Бе-Бе, не вздумай засыпать раньше, чем я тебя накормлю, – строго погрозил я ему пальцем, вытаскивая из кроватки Ёна. Хотя прошёл уже год, но мне всё равно жутко смешно и щекотно, когда приходится кормить детей. А ещё потом около часа болит грудь. Я поднёс ближе к себе малыша, который тут же присосался к моему соску. Закусил губу, чтобы не хихикать. Хорошо, хоть после того, как не понадобится больше кормить детей грудью, внутренние мешочки для молока, сейчас наполненные, снова ссохнутся, и перестанут давить в груди на легкие, а то иногда мне бывает тяжело дышать. СынХён вернулся с очередного заседания как раз, когда я докармливал Бе-Бе. Он обнял меня за талию сзади и положил подбородок на плечо. – Этот паразит опять уснул в процессе! – возмутился я, отлепляя кроху от себя и укладывая в кроватку рядом с братом. – Снова играл с тенью? – подул мне в ухо СынХён. – Ага, – я накрыл обоих одеялом. Два совершенно одинаковых ребёнка. Не знаю, как бы мы смогли их различать, родись они с однородным цветом волос. Но у Бе-Бе правая половина волос была мятного цвета, а левая – розового. У Ён-Ёна наоборот. И родинки на разных щёчках. Я облокотился на загородку кроватки, наблюдая за детьми. – Пошли, поедим, пока они спят, – предложил СынХён. В спальню как раз зашёл тихий бета-нянька. Он был просто милашка, но совсем не понимал наших шуток на тему «сейчас кину в тебя ребёнком!» – Только не спорь с оммой опять, ну пожалуйста, – умоляюще протянул он. – Они с отцом скоро уедут. – Так мы не спорим, – я пожал плечами. – Мы обсуждаем. – А больше похоже на объявление войны… – уныло пробурчал СынХён. Пребывание родителей СынХёна во дворце весь последний год измотало нас обоих. Но это было так же связанно не только с детьми, но и с вычищением под корень очага заговора. Каждую неделю обязательно происходили аресты. Регулярные заседания старейшин, суды, приговоры. Пока ЮнХван помогал мне с детьми, король и СынХён решали важные дела. – Завтра, кстати, город будет праздновать день рождения близнецов, - напомнил СынХён. Я скис лицом. Не понимаю всей этой шумихи, как и того, что из их дня рождения сделали национальный праздник. – Будь проще, ЧжиЁн, ведь это праздник любви! – СынХён смешно сделал оборот, как балерина и принял позицию – одну руку вверх, вторую на уровне плеч, а ножку в сторону. – Везде будет любовь! – пробасил он томным, с претензией на сексуальность, голосом. – Клоун! – я хохотнул. После рождения детей, СынХён стал невероятным душкой. Иногда его было очень жалко троллить. И у него открылся настоящий талант комедианта. Когда близнецы подрастут, я буду сваливать все игрища с ними на его плечи. И мне не будет стыдно. – Почему праздник любви, а не «день, когда Квон ЧжиЁн все-таки родил»? – Потому что я примчался в пустыню и уничтожил вражеское войско ради своей любви к тебе. И дети – это плод любви нашего союза! – он продолжал кривляться, как актер на сцене, а я захлебывался смехом, осев по стенке на пол. – Пощади, умоляю, – всхлипывал я. – Нет! Почувствуй силу моей любви! Я настоящий лавмэн! – вычитал свой реп он. – И не забудь, что благодаря поездке в деревню, откуда ты родом, чтобы добить остатки повстанцев, принц СынРи потерял у кого-то в гостях своё сердце! Чувствуешь, воздух пропитан любовью! – заговорщески зашептал альфа и попрыгал ещё немного, пока не столкнулся нос к носу с Чхвэ ЮнХваном. – СынХён, ЧжиЁн, вы уже сами родители, а ведёте себя, как дети, – проворчал он. – Прекратите этот цирк и марш ужинать! Мы поспешили скрыться в столовой, подталкиваемые суровым взглядом ЮнХвана и весело перемигиваясь друг с другом. Он оказался не плохим мужиком, но слишком зацикленным на образе правильной семьи. Получив внуков, ХёнДон тоже успокоился, чересчур балуя их. Хотя в таком возрасте дети мало, что понимали. Вот только боюсь, что сумасбродных дедов уже не остановить. Мой папаша, я уверен, уже разрабатывает какую-нибудь новую методику воспитания из Бе-Бе оружия массового поражения. А дед спит и видит, как правнуки будут осваивать науку. Не завидую я своим детям, если честно. Поэтому взял с СынХёна слово, что он будет отгонять свихнувшихся от счастья дедуль и не даст им слишком активно лезть в нашу семью. СынХён уже давно видел десятый сон. А я опять не мог уснуть от предвкушения. Завтра состоится мой первый выезд в Верхний Город. Сколько бы я ни жил во дворце, а по улицам города гулять ещё не доводилось. Хотя полёт на бронированной машине нельзя назвать прогулкой, но всё же… Детей я бы предпочел оставить дома, как и СынХён, но нужно было показать наследников подданным. СынХёна всё ещё трясло от беспокойства. И, похоже, не отпустит до самой казни верхушки заговора. Однако жители Верхнего города жаждали праздника и зрелищ, после столь масштабных потрясений. На планетарской расе события последних четырех лет почти никак не отразились, но для аристократии они были весьма волнующими. Лично я хочу побыстрее вернуться на планету. СынХён обещал заново отстроить усадьбу и перевезти нас туда. Он сам признался, что я ему больше нравлюсь таким, каким становлюсь в своем родном городе, а не в обители знати. И я смогу снова ходить на лекции. Каждый раз СынХён изумлялся, искренне не понимая, зачем мне сейчас образование. Долгий затяжной спор в итоге выиграл я. У СынХёна просто не было шансов против моих железных доводов. Особенно против «Ты меня не любишь!» Ему пришлось сдаться. Я промучился в кровати ещё какое-то время, пока не заметил, как по воздуху к детской кроватке плывет на темном облачке плюшевый мишка. Стараясь не разбудить альфу, я сполз с постели и подошёл к детям. Так и есть, Бе-Бе не спит, лукаво поглядывая на меня слегка пожелтевшими глазами. Я поднял его на руки и, покачивая кроху, подошел к большому окну, откуда было видно часть города, чьи огни проступали за кромкой деревьев, растущих в саду. – Эй, Бе-Бе, только глянь, это всё когда-то станет твоим. Ты ведь будешь хорошим королём? Ребёнок чихнул и улыбнулся, дёргая меня за выпавшую из-за уха розовую прядку волос. Эпилог СынХён повалил меня на кровать, подминая под себя. – Ваше высочество, полегче, – я попытался его отпихнуть. – Ты детей спать уложил? – Уложил, – он чмокнул меня в губы, сразу перетекая языком на шею. – Они точно спят? – Сопят в обе ноздри, – выдохнул он в мою шею, продолжая спускаться поцелуями по моему телу к паху. СынХён приспустил мои штаны на бёдра, сдёргивая вслед им нижнее белье. Я подался тазом ему немного навстречу, когда он нетерпеливо прикоснулся теплыми губами к головке моего члена. Рвано выдохнув, вцепился пальцами в одеяло под собой и… Заметил, как дверь в спальню кто-то пытается старательно открыть. – Карамба! – громко шикнул я СынХёну, и он тут же, как ни в чём ни бывало, прикрыл мою голую задницу, навалившись на меня сверху, укрыв своим не застёгнутым халатом. Мы оба повернули голову на еле как справившегося с толстой дверью ребёнка, который теперь нерешительно мялся на пороге. – Ён, почему не спишь? – строго спросил СынХён. – Там в шкафу монстры! – малыш подбежал к кровати, просясь на ручки. – Вау, ты слышал, у нас завелись чудовища, – я сделал озабоченное лицо. – Не бойся, Ёни, папочка сейчас разберётся. – Но я их уже укладывал спать, твоя очередь, – пошёл ва-банк СынХён. Крошка-омега с любопытством наблюдал очередной семейный спектакль. – Ёни, монстры ведь страшные? – ребёнок доверчиво кивнул. – Тогда это точно по силам только нашему папочке, правда? – дитё задумалось и, улыбаясь, согласно закивало. – Заговор, – уныло вздохнул СынХён. Он подхватил ребёнка, показал мне язык и вышел за дверь. Минут через пять в детской что-то громыхнуло, послышалась ругань альфы. Я вытянулся на кровати, подняв руку к потолку, и разглядывал красивое плетённое кольцо на пальце. СынХён вернулся минут через десять и плюхнулся на кровать рядом. – Я знаю, Бе-Бе ты родил, чтобы свести меня в могилу, – пробубнил он, уткнувшись носом в матрац. – А то как же, – я улыбнулся, перевернулся на бок и погладил его по голове. – Как хорошо, что скоро отец заберёт их погостить. – Вот как? – я наигранно добавил в голос нотки обиды. – Тебе уже надоело быть родителем? – Не надоело, – он поднял голову и серьёзно посмотрел на меня. – Но они мешают мне тебя трахать! – возмутился СынХён. Я пару секунд смотрел на него в полном молчании, а потом расхохотался. Близнецы вместе или по одному каждый раз умудрялись оказаться в нашей спальне в тот момент, когда их папочка гарцевал в мою сторону. И, пожалуй, в этом плане негодование СынХёна я разделял. Пусть поживут во дворце неделю-другую. Помучают дядю СынРи и его пассию. А нам тут и вдвоём будет неплохо, найдем, чем заняться. Конец!