***
— Ее величество примут вас в оранжерее, — бесстрастно сообщил лакей. После чего Максимилиана снова стали передавать с рук на руки, пока не привели к упомянутой оранжерее. Последний лакей распахнул перед ним дверь и возвестил: — Чародей Максимилиан из центрального мира. Некромант вошел и остановился на пороге. Оранжерея впечатляла. Сквозь высокие стеклянные своды свободно проникал солнечный свет, озаряя цветущие апельсиновые деревья и алые фрезии, росшие по бокам дорожки, на которой он оказался. Он прошел чуть дальше, апельсиновые деревья сменились розами всевозможных оттенков, поднимающимися по специальным креплениям вдоль стен и вьющимися по потолку. Там, в некотором отдалении, где дорожка расширялась, превращаясь в нечто вроде утопающей в цветах круглой комнаты, стояла, повернувшись к нему спиной и задумчиво глядя сквозь стеклянную стену, незнакомая женщина. Максимилиан остановился в нерешительности. На ней было очень красивое лиловое платье с открытыми плечами, тяжелыми складками спадавшее до пола. Ее блестящие каштановые волосы были собраны в какую-то сложную прическу, открывающую взгляду белую шею и плечи. В руках женщина держала белый посох с мерцающим изумрудно-рубиновым навершием. — Здравствуй, Макс, — сказала она, не оборачиваясь. — Здравствуй, Лена. От нее исходила мощь. Та же, что и от Оберона когда-то — ощущение огромной силы, средоточие светлой магии, ощущающееся, как еле-заметное подрагивание воздуха вокруг нее. Если не уметь это видеть и распознавать, почувствовать это невозможно. Максимилиан умел. Максимилиан чувствовал. Даже с того расстояния, на котором находился. И готов был поспорить, что и она его тоже чувствует. Вот только его магия не такая. Его магия — темная. Лена обернулась. Он приблизился к ней и поклонился. Она царственно кивнула в ответ и рассмеялась. Обычным лениным смехом девчонки в драных джинсах. — Ты изменился, — заметила она, окинув его пристальным взглядом от белых волос, выбритых на висках и стянутых в хвост на затылке и до пыльных армейских ботинок. — Ты тоже. Лена улыбнулась. В ее волосах блестела золотая тиара, инкрустированная изумрудами. Она была вплетена в прическу так, что если бы вдруг королеве вздумалось резко наклониться, не упала бы с ее головы. — Королева, значит… — задумчиво протянул он. Интересно, сколько ей сейчас лет?.. Время — странная штука, особенно, если путешествуешь между мирами. Когда он видел ее в последний раз, ей было семнадцать… и если для него с тех пор прошло около шестнадцати лет… сколько прошло для нее? Она не выглядела сильно старше двадцати пяти, но ее аура говорила об обратном. — Не хочешь присесть? — предложила она, кивнув на небольшой столик в углу и пару плетеных кресел. Максимилиан послушно уселся. Лена присела тоже, легонько прислонив посох к своему креслу. Некромант отметил, что, несмотря на кажущуюся небрежность, она может схватить оружие в любую секунду. Сотни вопросов вертелись у него в голове и он не мог понять, с какого же начать разговор. Лена щелкнула пальцами и через пару секунд боковая дверь отворилась и слуга принес поднос с ароматным жасминовым чаем и пирожными. Она, не торопясь, разлила чай по чашкам и отпила немного. Видимо, на лице некроманта от попыток придумать, с какого вопроса начать разговор, отразилось такое замешательство, что Лена не выдержала и снова рассмеялась. — Ты, наверное, хочешь знать, как все это произошло? — спросила она, окинув взглядом убранство оранжереи. Тот благодарно кивнул. — Что ж, — сказала она. — Это долгая история. Ее надо рассказывать по порядку…***
Все началось незадолго после того, как мы с тобой окончательно расстались. Мне тогда было семнадцать и, как ты помнишь, я собиралась ехать в Москву поступать в ВУЗ. Большие деньги уходили у нас тогда на репетиторов и все очень надеялись на то, что я все-таки поступлю и уеду туда. Но я не поступила. Завалила вступительное испытание и никуда не прошла. Разочаровала всех и вся. Через какое-то время, отчим пришел ко мне и сказал, мол, я все понимаю, но скоро тебе исполнится восемнадцать и мы перестанем тебя содержать. Я вложил слишком большие деньги в то, чтобы ты могла заниматься тем, чем хочешь, но теперь ты уже взрослая и это твоя забота. Ищи работу, поступай опять — меня это не волнует. В принципе, ничего особенно бесчеловечного в его словах не было. Более того, он был в общем-то прав. Это была моя вина, что я завалила испытание и его деньги оказались выброшены на ветер. Вот только он говорил все это так, будто я не была частью этой семьи. Будто мне здесь больше не рады. Когда я стала жаловаться маме, она сначала мне не поверила, а потом поддержала его. Тогда для меня это выглядело так, будто она, имея выбор между мной и своей новой семьей, выбрала не меня, и я не смогла простить ей этого. В итоге, я действительно ушла, хлопнув дверью. Идти мне тогда было совершенно некуда, ночевать у подружек я не хотела, ехать к бабушке — тоже. Глубокой ночью меня подобрал в каком-то парке Оберон и привел сюда. Сказал, что я могу оставаться здесь сколько захочу… — Ты могла придти ко мне, — сказал Максимилиан. — Если бы я знал… — Не могла, — безапелляционно возразила она. — И мы оба это знаем. Он помолчал. Да, не могла… Над стеклянным потолком пролетела большая сине-зеленая птица. В воздухе пахло цветами и цитрусами. Лена царственно держала крохотную фарфоровую чашку в изящных пальцах. — Когда Оберон привел меня обратно, у меня сразу появилось много дел. Во-первых, на острове неподалеку объявился дракон, непременно требовавший себе принцессу, и нам понадобилось с ним договариваться, потом с людоедами вышел конфликт… так или иначе, я постоянно была чем-то занята. И все это, конечно, было очень хорошо, вот только я знала, что мне нужно домой, и что этот ребяческий побег из дома должен иметь свои последствия, а сложившаяся ситуация — решение. Через пару месяцев, я вернулась. Это был ноябрь, как сейчас помню. А уходила я в августе. Время тронулось. Уже вечерело, я стояла под окнами, все ходила, круги наматывала, никак не решалась зайти. Зажигались огни, а я все стояла, будто ждала чего-то. А потом я их увидела — маму и отчима. Они шли со стороны сквера и ругались. Я толком даже не поняла, по поводу чего, но я никогда не видела, чтобы они ругались так. Он со злостью что-то ей пытался доказать, и вдруг, она как крикнет: — Ты выгнал из дома мою дочь! Я подпрыгнула. Я действительно очень испугалась. У нее тогда было такое лицо… нет, лучше и не вспоминать. Я хотела было подойти к ним, но тут она продолжила говорить и я поняла… она не жалела на самом деле о том, что я ушла. То есть, жалела, конечно, но она действительно не собиралась признавать то, какую роль она в этом сыграла. Они были все ближе и ближе, почти подошли уже к дому, и тут я шагнула к ним навстречу. Они так кричали, что не заметили меня. Я протянула руку и, стирая их гнев, сказала: — У зла нет власти. Мама повернулась ко мне и глаза ее расширились. Она, кажется, хотела что-то сказать, но я уже не слушала. Мне теперь было все равно. Я отвернулась и ушла обратно в Королевство. И да, я снова поступила неправильно. Но в тот момент я просто поняла, что как не крути, а мой дом больше не здесь. В Королевстве был май. Гарольд все еще стоял там же, где я его оставила. У них и пяти минут не прошло. Я вдохнула полной грудью здешний воздух, посмотрела на Гарольда, скинула с плеч рюкзак и сказала: — Я пришла жить в твой мир. Насовсем. Максимилиан усмехнулся. Он отчетливо представил себе ту Ленку с рюкзаком за плечами и того Гарольда, молодого, худощавого, выжидающе смотрящего на нее. Я пришла жить в твой мир. Насовсем. И ведь у нее это получилось — насовсем. Не то, что у него… у него вообще с «насовсем» плохо получалось. — Я получила себе ученика и пошло-поехало. А еще через три года, Оберон тяжело заболел и… Это было жуткое время. Смотреть, как тот, кого не было сильнее, медленно угасает… это было невыносимо. Он… ну ты же помнишь его… он только ласково улыбался и утешал нас. А это мы должны были его утешать! Незадолго до смерти он подписал указ о престолонаследовании, назначив меня своим преемником. Я сначала не хотела, но потом поняла, что особенного выхода у меня нет. Оба Александра в этом плане были совершенно некомпетентны, а больше править было некому. После смерти Оберона дел стало невпроворот. Мне пришлось доказывать всем, что я достойна быть королевой, к тому же, мы с Гарольдом начали искать новых учеников. Я понимала, что не за горами тот момент, когда нам придется уходить, а значит, нам нужна сила. А на тот момент магов было только трое: Я, Гарольд и Паоло, но от него тогда было больше вреда, чем пользы. Скоро здесь обнаружились еще две девочки и мальчик, наделенные даром к магии. Гарольд взял их под свою опеку, а я снова вернулась в свой мир и, наконец, помирилась с матерью. Искать одаренных детей на Земле оказалось сложнее, чем я думала — этот мир больше Королевства и, к тому же, не относится к основной системе — его не назовешь ни центральным, ни переферийным (Этого я, правда, тогда еще не знала). Отслеживать стихийные выбросы магии там непросто. Это сейчас у меня есть специальный артефакт для этих целей, но тогда… все было в новинку, все надо было делать вручную. В общей сложности, за следующие полгода, нашлось еще четверо, затем, Землю я решила оставить. Мы с Гарольдом основали академию, а затем, и гильдию магов. Гарольд стал ее главой. Было трудно, но мы справились. Сейчас у нас в общей сложности двенадцать готовых магов дороги и еще семеро учеников разного возраста. Максимилиан удивленно уставился на нее. Гильдия магов? Ничего себе… Ладно еще Лена, но Гарольд… он ведь всю жизнь считал его слишком наивным даже для звания мага дороги, а теперь он… Некромант озадаченно подлил себе еще чаю и сунул в рот крохотное пирожное. — Мама! Мама, у меня воздушный змей улетел! В оранжерею со скоростью средней силы смерча ворвался ребенок лет пяти в камзольчике и коротеньких бархатных штанишках и с размаху ткнулся в колени королевы. У него были длинные темные волосы в маленьких кучеряшках. Максимилиан удивленно уставился на мальчика. — Винсент, — строго сказала Лена, — что я тебе говорила об отрывании меня от важных дел ради решения твоих капризов? — Что так нельзя, — скривился ребенок, бросив любопытный взгляд на некроманта. — Именно. — Но маам! Она вздохнула. — А где, скажи на милость, твоя няня? — поинтересовалась она. — Ээ… — Ясно… Винсент, я очень тобой недовольна. Малыш надулся. — Сейчас ты пойдешь, найдешь свою няню и извинишься перед ней, — сообщила мать так, как обычно объясняют, что небо синее, а трава зеленая. — А когда стемнеет, мы с тобой и с папой пойдем в город, запускать фонарики. — Урааа! — взвопил мальчик и крепко обхватил ее за талию. Та погладила его по голове и щелкнула пальцами. Дверь отворилась и вошел тот же слуга. — Ваше величество, я… — пролепетал он. — Отведи его высочество к его няне, — бесстрастно распорядись королева. Тот кивнул и ребенок вприпрыжку ускакал вместе с ним за дверь. — С ним нет никакого сладу, — извиняющимся тоном вздохнула Лена, когда в оранжерее снова стало тихо. — Он убегает ото всех своих нянь. Единственный выход — следить за ним самостоятельно, но у меня не всегда есть такая возможность. — Подожди… — пробормотал Максимилиан. — Я что-то совсем запутался… откуда у тебя ребенок? Лена усмехнулась. — И если он еще такой маленький, и вопрос о его женитьбе пока не слишком актуален… кто будет двигать ваш караван, если не принцессы-невесты? — Дети, — ответила королева. — Это очень мощный источник надежды и светлой энергии. К тому же не забывай, у меня целая гильдия магов. Мы выйдем за их счет. И я не побоюсь утверждать, что это будет самое безопасное путешествие за всю историю. Если бы кто-нибудь сказал Максимилиану шестнадцать лет назад, что слишком доверчивая Ленка превратится в хладнокровную королеву Елену, которая собирается вести караван, используя в качестве источника силы детские эмоции и энергию, он бы плюнул этому человеку в глаза и назвал бы его лжецом. Впрочем, скажи ему кто о том, чем будет заниматься он сам, он бы вероятно тоже не поверил. Дверь снова отворилась и на этот раз в нее вошел высокий широкоплечий мужчина с длинными каштановыми волосами, чуть подернутыми сединой и аккуратно подстриженной бородкой. На нем был темно-синий кожаный колет, широкие полотняные штаны и высокие сапоги из драконьей кожи. На груди его тускло блестела золотая цепь, а в руках он держал гладко отполированный деревянный посох. — Нет, — с порога сказал он, — это невозможно. Этот ребенок невозможен. Он снова сломал свой посох. Где ты его откопала? — Канада, милый, — нежно откликнулась Лена. — Какая еще… а, черт с ней! Привет, Максимилиан. Некромант внимательнее вгляделся в лицо мужчины. — Гарольд?! Всемилостивейшие боги… Лена говорила, что он изменился — оно и понятно — ему сейчас лет сорок, наверно, но чтобы настолько… черты лица его стали резкими и угловатыми, над левой бровью красовался небольшой шрам, а движения сделались отточенными и уверенными. Но что самое главное, так это то, что от него фонило почти так же сильно, как и от Лены. Глава гильдии магов… Некромант поднялся и пожал ему руку. — А ты изменился, — заметил тот, окинув его уважительным взглядом. — Я сейчас слезу пущу, — усмехнулся Максимилиан. — Мне и во сне не могло присниться, что я когда-нибудь поздороваюсь с тобой за руку и ни один из нас не попытается убить другого в процессе. Лена улыбнулась. Гарольд наклонился к ней и, привычным жестом приобняв за плечи, мягко поцеловал ее в губы. — Я сейчас вернусь, — сказал он и снова скрылся за дверью. Челюсть Максимилиана отвисла. — Что я только что увидел? — просипел он. — Ах, это… — смутилась Лена, неловко коснувшись левой рукой виска. И тут он заметил обручальное кольцо на ее пальце, и все стало на свои места. Ее ребенок и… Я пришла жить в твой мир. Насовсем. Так вот, что это значило… — У меня, кажется, голова идет кругом, — честно признался некромант. — Если ты королева, то… прав ли я, полагая, что он… король?! Вот уж кто из всех его знакомых меньше всего походил на короля, так это Гарольд. С другой стороны, тот Гарольд, которого он только что увидел, мог быть кем угодно. Не то, чтобы в молодости Максимилиана сильно интересовал этот человек, но он мог представить себе взрослого Гарольда каким угодно, но только не таким. Лена чуть усмехнулась. — Нет, — сказала она. — Консорт. — И… — недоуменно пробормотал Максимилиан, — не сочти за наглость, но вас это не смущает? Королева искренне задумалась, затем ответила: — Нет… а должно? Тот задумчиво покачал головой и отхлебнул еще чаю. Настоящая любовь в действии… давно он такого уже не видел… Вернулся Гарольд в сопровождении уже знакомого слуги, тащившего еще одно плетеное кресло. — Ну, — сказал он, когда слуга снова исчез, а сам он уселся между Леной и некромантом, — рассказывай. Как жизнь? Чем занимаешься? Говорят, ты теперь много путешествуешь, вращаешься в центральных мирах… — Да так, — усмехнулся тот, — выполняю специальные заказы. Ленино лицо вытянулось. — О, прошу тебя, не говори мне, что ты убиваешь людей за деньги, — взмолилась она. — О Господи, нет! — удивился он. — Ты что? Как ты… хотя да, я произвожу такое впечатление. Иногда. Но нет, я мастер артефактов, работаю на заказчика. В гильдии не состою. По большей части нахожусь в поиске тех, или иных редких материалов, вроде фейских слез, метеоритных металлов, вулканического стекла, или остаточной магической пыли. — Прости пожалуйста, — чуть улыбнулась она. — Я не хотела тебя оскорбить. А как ты к этому пришел? В последний раз, как мы общались, ты, кажется, собирался стать частным детективом… — Ну, — усмехнулся Максимилиан, — мне тогда много глупых идей в голову приходило. Мне нравилось играть в героя. — В героя? — хмыкнул Гарольд. — Никогда бы не подумал… — У меня было свое представление о героизме. Да и сериалы тогда оказывали на меня слишком большое влияние. — О, сериалы… — с улыбкой протянула Лена, — знаешь, я иногда ловлю себя на мысли о том, что мне ужасно хочется упасть в кресло перед телевизором и посмотреть какой-нибудь фильм… я давно уже хочу вытащить Гарольда и Винса в кино, но мы что-то никак не соберемся, — вздохнула она, выразительно поглядев на мужа. Максимилиан улыбнулся, представив себе их троих — в той одежде, в какой он их видел сейчас — сидящими в каком-нибудь земном кинотеатре в три дэ очках и с картонными стаканами колы и поп корна в руках. — Кстати, о геройствах, — усмехнулся он, — никогда бы не подумал, что и мне перепадет местечко на твоем памятнике. — Это было единственное условие, на котором она согласилась, чтобы его поставили, — объяснил Гарольд. — Без тебя мы бы войну не выиграли. Нда… узнай кто-нибудь из его теперешних знакомых о том, что где-то на самой окраине есть Королевство, где его, Максимилиана, знают не потому что он один из лучших мастеров артефактов, имеющий не только талант, но и собственный кодекс чести, а потому что когда-то очень давно он приложил руку к победе в войне с Саранчой, этот кто-то несказанно бы удивился. Но никто об этом не узнает… — А как вы вообще… ну… поженились, и все такое? Они переглянулись. — Да… никак особенно, — пожал плечами Гарольд. — Просто… так это не объяснишь. Лена улыбнулась. — Просто… так вышло. На улице темнело и за лениной спиной раскинулось закатное марево. В городе внизу зажглись огни. Должно быть, тот огнеглотатель, о котором говорили на ярмарке, начал свое выступление. — А что за ребенок, о котором ты говорил, когда вошел? — спросил Максимилиан. — Ну, тот, что из Канады… — Ах, это… — усмехнулся Гарольд, — да так, наш новый ученик, Генри. Он неплохой мальчик, но учеба дается ему ужасно трудно. Как ученик, он просто невыносим. — Даже хуже меня? — кокетливо спросила Лена. — Нет, — ответил Гарольд, с любовью глядя на нее. — Хуже тебя, радость моя, никто быть не может. Ты была настолько ужасна, что я на тебе женился. Она нежно улыбнулась, и какая-то крохотная частичка в сердце Максимилиана предательски заныла. Он действительно был очень рад за этих двоих. Как жаль, что он не может остаться, как Лена… — Я обещала Винсу, что мы пойдем запускать фонарики, — сказала она. — Уже темнеет… Максимилиан поглядел сквозь стекло на темнеющий небосвод и поднялся. — Спасибо за прием, — сказал он, — я был очень рад видеть вас обоих, но, к сожалению, мне уже пора. — Как, ты не останешься? — удивилась Лена. — Даже не запуск фонариков? Тот покачал головой. — Я здесь только проездом, — вздохнул он. — Время — странная штука. Особенно, если путешествуешь между мирами. — Ты мог бы отправиться вместе с нами, — предложил Гарольд, тоже поднимаясь. — В пути нет такого понятия, как «лишний маг». Лена согласно закивала. Максимилиан невесело усмехнулся. — Спасибо, но… думаю, вы лучше справитесь без меня. Меня ждут дела… к тому же, я все равно не маг. Гарольд пристально поглядел ему в глаза. Кажется, он увидел в них нечто большее, чем некроманту бы хотелось. Но даже, если и так, он не вымолвил ни слова, только опять пожал ему руку. — Мне было очень приятно снова встретиться с тобой, — признался он. — Надеюсь, мы еще увидимся, — тепло произнесла Лена. Максимилиан улыбнулся и поцеловал ее руку. — До свидания, Макс, — печально сказала она. — До свидания… Ваше королевское величество.***
На площади выступал огнеглотатель, и свет от его факелов отбрасывал блики на мокрую статую девочки и ее ворона. Максимилиан прошел через толпу и снова поднялся на холм, где начинался лес. Он поглядел на мерцающий огнями город внизу. Жизнь Королевства шла своим чередом. Как жаль, что он не может остаться. Как жаль, что в его случае «насовсем» категорически не работает. Некромант вдохнул поглубже этот родной воздух и сделал шаг. До свидания, Ваше королевское величество.