Зеленоглазый мистер Принц

Гарри уговаривал Северуса до Нового Года. Малыш не хотел оставаться один. Пришлось пустить в ход все свое красноречие, всю изобретательность и природное везение, чтобы безболезненно провернуть новое дело. Но, в конце концов, мальчик стал привыкать к частым отлучкам своего опекуна. Принц-старший старался не оставлять младшего дольше, чем на десять дней. День рождения они действительно отметили в Париже. Летом их ждало побережье, на котором они провели целый месяц и вернулись шоколадные и счастливые. Все горести их прошлого постепенно забывались и порастали быльем. *** Северус рос серьезным и любознательным ребенком. Когда у него начался период почемучки, Гарри думал, что просто сойдет с ума. Вопросы сыпались из ребенка, как из рога изобилия, с утра до ночи. Не помогали ни специальные занятия для маленьких волшебников, организуемые министерством, ни постоянные разъяснения самого опекуна. Очень огорчали Гарри разговоры Северуса о родителях. На детских площадках и на занятиях для малышей со всеми детьми были папы и мамы. Маленькие волшебники хвастались ими, как и все крохи, утверждая, что их папы – самые сильные, а мамы – красивые. Малыш однажды попытался назвать своего фея папой, хоть и знал, что это неправильно. Мальчик просто хотел быть, как все. Это был трудный момент в их взаимоотношениях. Молодой мужчина совершенно не представлял, как объяснить пятилетнему малышу ситуацию, в которой они оба оказались. Он долго вещал о магических родах, своем регенстве, пока не заметил, как темные глаза наполняются слезами. - Выходит, я не твой, - еле слышно проговорил серьезный не по годам ребенок и, стараясь скрыть слезы, отвернулся. Гарри оборвал себя на полуслове и внимательно посмотрел на своего малыша. Он не поощрял слез, боясь, что мальчик вырастет плаксой, и тому об этом было известно. - А чей же ты тогда? – ласково спросил мужчина, улыбаясь. Иногда с Северусом помогала только логика. - Ничей, - так же тихо. - Вот еще, - хмыкнул на это Гарри, - так я тебя и отдал этому неизвестному по имени «ничей». Северус постарался шмыгнуть носом как можно более незаметно. - Я же не твой сын, - утвердительно проговорил он после небольшой паузы. - Нет. Но ты полностью мой, а я – твой. - И больше ничей? - Не привык я своим делиться. Люблю только одного мальчика на свете. И никому его не отдам. - Кого? – попытался улыбнуться малыш, все еще пряча глаза. - Своего маленького разбойника, кого же еще? Или ты тут еще кого-то видишь? - Правда? - Честное принцевское. - А… где… - Твои родители? Они… отказались от тебя. Будешь чуть постарше, я расскажу тебе о них. Северус задумался, а потом по-прежнему тихо спросил: - Потому что я был плохим? - Нет. Ты самый лучший мальчик на свете, - подхватив ребенка на руки, Гарри устроился с ним в кресле, - просто они были глупыми и этого не понимали. А теперь я тебя им не отдам. - Не отдавай меня, Гарри. Я хочу быть только твоим Севом, - малыш привычно уткнулся носом в смуглую шею. - Ну, не такой уж я и добрый, чтобы разбрасываться своими сокровищами налево и направо! – притворно надулся старший Принц. – Раз в жизни мне повезло найти такого умного красивого мальчика – и все для чего? - Для чего? - Чтобы оставить его только для себя. Я вообще жуткий собственник! - И я! И я шобстстве… собственник! - Кто бы сомневался, - усмехнулся Гарри, с удовольствием наблюдая, как светятся радостью темные глаза. - И ты, Гарри, только мой! – самодовольству ребенка не было предела. - Слушаю и повинуюсь, мой юный господин, - закатил свои зеленющие глаза мужчина и приложил ладонь сначала ко лбу, а потом к сердцу, изображая джинна. Северус счастливо рассмеялся. На следующий день он поколотил на детской площадке всех, кто посмел засомневаться в том, что один Гарри – это гораздо лучше, чем мама и папа вместе взятые. Тем более что ЕГО, Северуса, Гарри – самый сильный, смелый и красивый одновременно. Прибежавшие на детский визг мамы и няни были вынуждены признать правоту юного Принца, наблюдая как потрясающий зеленоглазый брюнет, из-за которого и произошла потасовка, ловко выуживает свое воинственное сокровище из общей свалки и успокаивает его всего парой слов. *** Когда Северусу исполнилось пять с половиной, Гарри нанял ему частных учителей, которые преподавали ему основы магических дисциплин. Зелья по-прежнему интересовали мальчика мало. Зато уже к шести малыш замечательно держался на специально для него разработанной метле, мало в чем уступая Гарри, очень любил животных, интересовался языками и любил рисовать. Когда подопечному исполнилось шесть, Принц-старший купил ему в Лютном первую волшебную палочку (нелегальную), чтобы тот мог спокойно проводить свои эксперименты с чарами, тренироваться в основах защитной магии (боевая была дома под запретом, к большому сожалению Северуса) и трансфигурации. Чем больших успехов достигал Северус, тем крепче становилось убеждение Гарри, что его мальчик – гений. Тот схватывал все на лету и отличался поистине маниакальной тягой к знаниям, которую мужчина старался удовлетворить, покупая книги, учебники и даже достаточно редкие трактаты. Примерно тогда же Гарри по-тихому обезвредил еще мало кому известного Волдеморта, чтобы его ребенку никогда не пришлось быть рабом этого безумца. Этот процесс занял у мужчины полтора года и увеличил его и без того запредельный магический потенциал, так что скрывать его становилось все сложнее. Поэтому Гарри, а за ним и его малыш, увлеклись артефактологией и древней историей. К восьми годам Северус проглатывал книги, касающиеся создания артефактов, одну за другой, самостоятельно производя первые эксперименты с чарами. Зелья нравились ему гораздо меньше, и опекун корил себя за то, что, скорее всего, такое отношение мальчика к когда-то любимому предмету – результат его тлетворного гриффиндорского влияния. Гарри учил Северуса легиллименции и окклюменции, которыми в совершенстве овладел за годы войны. Он был очень и очень удивлен, когда мальчик к девяти годам уже вполне прилично защищал разум. Оказалось, что ментальные искусства – родовой дар Принцев. Мужчина фыркнул про себя – то, на что у него ушли годы, было доступно Снейпу изначально. Потому-то профессор и не понимал, как можно так много времени и сил тратить на элементарные, в его понимании, вещи. *** К десяти годам Малыш побывал с Гарри на всех континентах, участвовал с ним в нескольких десятках пеших походов, спал под открытым небом у костра и варил уху, как сам Мерлин (так утверждал Гарри). Они жили друг для друга, и мужчина с ужасом представлял себе тот миг, когда им нужно будет расстаться – отъезд в Хогвартс неумолимо надвигался. Гарри сдержал слово, данное им когда-то пятилетнему малышу, и честно рассказал Северусу о родителях. Они даже вместе посетили Тупик Прядильщика, издали наблюдая, как постаревшие, некрасивые Снейпы по-прежнему влачат свое убогое существование. Детей у них так больше и не родилось. Вернувшись домой, мальчик заперся у себя в комнате и не выходил из нее до вечера. Гарри ему не мешал. Он знал, как тяжело осознать, что твои родители – совсем не такие, как ты себе нафантазировал. Ближе к ночи Северус с покрасневшими глазами подошел к Гарри. Мужчина поднял на него свои добрые зеленые глаза. Мальчик несколько раз глубоко вздохнул и, наконец, решился заговорить: - Гарри… я, - он еще раз судорожно вздохнул, - хочу… спасибо, Гарри… За то, что… - Сев, ты чего? – он обхватил мальчика за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. – Я по-прежнему люблю тебя. Больше всех на свете. Ты – мой маленький тиранчик, забыл? И ты все так же только мой и больше ничей. А родители… их не выбирают. Они не имеют больше к тебе никакого отношения. - Но мой отец, - мальчик опустил глаза, но Гарри успел заметить в них жгучий стыд, - он… - Маггл? - Да. А еще алкоголик и… - Я тоже полукровка. Моя мать – магглорожденная, а отец – чистокровный волшебник. Они умерли, когда мне был год и три месяца. Я рос у родственников матери, которые меня ненавидели. О волшебстве узнал в одиннадцать. Представь, как я учился – как с чистого листа, - Гарри чуть помолчал, - я уже говорил тебе, что не важно, кто твои родители. Важно, кем будешь ты сам, понимаешь? Каким человеком ты станешь, чего достигнешь – зависит только от тебя самого. Северус нерешительно потянулся к Гарри, как будто боясь, что его вот-вот оттолкнут. Но молодой мужчина лишь крепко обнял. И они поняли друг друга без слов. *** Наблюдая за Северусом, Гарри отмечал, что мальчик нисколько не походит на тот бледный, болезненный цветок, которым был Снейп в этом возрасте. Его подопечный был замечательно развит, как умственно, так и физически, умел весело смеяться и находить выход (иногда самый неожиданный) из любой ситуации. Единственное, в чем Снейп и Северус были схожи, так это в неприятии общества людей, которые не входили в их личный «внутренний круг», да еще, пожалуй, в привычке «точить язык». То есть отпускать язвительные комментарии по любому поводу, а иногда и без такового. Но если у Снейпа эта привычка принимала вид горькой самоиронии или же убийственного сарказма, то у Северуса она обращалась каверзными шутками, проворачиваемыми с невозмутимым выражением лица, или же достаточно меткими замечаниями, отпускаемыми всегда к месту. Гарри мальчик воспринимал, скорее, как старшего товарища, непреклонный авторитет и пример для подражания, чем как серьезного родителя, далекого от его проблем. Они были друзьями. Возможно, именно поэтому у Северуса не складывались отношения со сверстниками – после Гарри ему было с ними просто не интересно. Большинство детей магов были довольно слабы физически, за что Северус их презирал. Девочек он считал вообще существами с другой планеты. И хотя опекун и старался вырастить своего мальчика джентльменом по отношению к слабому полу, но сам Принц-младший предпочитал вообще не иметь с этими непонятными жеманницами ничего общего. *** Так они и жили – от поездки к поездке, от задания к заданию. Личную жизнь Гарри буквально «урывал» от Северуса и испытывал муки совести каждый раз, когда возвращался домой после очередной интрижки на одну ночь. Он тщательно скрывал нечастые похождения от своего малыша, стараясь найти кого-то подальше от дома, желательно – вообще в другой стране. Он никогда не сообщал партнерам ни своего настоящего имени, ни адреса. Но у Северуса, видимо, был нюх на такие вещи. Гарри убедился в этом, когда однажды сигнальные чары, наложенные им на подопечного, забили тревогу в самый неподходящий момент – мужчина как раз самозабвенно трахал очередного красивого парня, имя которого не имело совершенно никакого значения. Почувствовав тревожный звон охранного контура, Гарри, не доведя процесс до логического завершения и ничего не объясняя возмущенному партнеру, наскоро оделся и аппарировал домой. Десятилетний Северус критически осмотрел встрепанного Гарри, выгнув свою тонкую бровь, ненадолго задержал взгляд на смачном фиолетовом засосе, украшавшем его смуглую крепкую шею, на незастегнутом ремне и… не разговаривал с ним три дня. Это были самые длинные три дня в жизни мужчины. Его мучила совесть – с одной стороны, а с другой – он не ожидал, что мальчик может специально нарушить «охранку» лишь потому, что почувствовал… что, кстати? Ревность? Нарушение его прав? Территории? Гарри специально не начинал разговор первым и не оправдывался. Он ждал, что надумает Северус. Тому пора было чуть повзрослеть. Через трое суток мальчик неожиданно заговорил сам, как ни в чем ни бывало. Гарри знал, что таким образом тот признает свою вину, но прикинулся глухим. - Гарри, - наконец, Северус потерял терпение, - что происходит? - Ты мне скажи, Сев. Объясни, какого лысого Мерлина ты выдернул меня с континента, выйдя ночью за периметр. Я думал, тебя похитили, а тебе всего лишь было скучно, да? – очень спокойно и холодно ответил мужчина. - Ну да, ты ведь был занят таким важным делом там, на континенте! Прости, что помешал! Какое тебе вообще до меня дело?! – закричал вдруг мальчик, вскакивая из-за стола. - Сядь, Северус, - спокойно приказал Гарри, - и успокойся. Что конкретно тебя не устраивает? Я уделяю тебе мало внимания? Я не люблю тебя? Обижаю? Ты в чем-то нуждаешься? - Не знаю я, кого ты там любишь! И кому уделяешь внимание! Я… ты же говорил, что ты только мой! - Я твой. И то, чем я занимался на континенте, не имеет к любви никакого отношения. Я взрослый, здоровый мужчина и у меня есть потребности, которые требуют удовлетворения. Это никак не относится ни к тебе, ни к нашим отношениям, - спокойно возразил мужчина своему мальчику, готовому вот-вот разрыдаться. Этот вопрос необходимо было решить, иначе потом у них будет масса проблем. - Гарри… я… - уже совсем другим тоном проговорил ребенок, опуская глаза. - Ну что, малыш? Чего тебе не хватает? – устало спросил мужчина, успевший порядком известись за эти три дня. - Ты меня не разлюбишь? Не оставишь? – чуть дрожащий голосок Северуса выдавал одновременно и раскаяние за безобразную сцену, и опасения по поводу своей дальнейшей судьбы. - С чего бы? Я только ради тебя и живу, маленький мой тиран. Иди сюда. Мальчик подошел, сумев-таки не дать воли душившим его слезам, и обнял единственного важного в своей жизни человека, которого не хотел ни с кем делить. А Гарри, несмотря на всю свою любвеобильность, постарался в дальнейшем сократить и так нечастые встречи с любовниками, прибегая к их услугам, когда становилось уж совсем невмоготу. *** Как только Северусу исполнилось одиннадцать, Гарри рискнул и взял его на очередное задание. Пусть оно и оказалось достаточно простым, но мальчик проявил себя просто великолепно – он не ныл и не жаловался, когда надо было не спать более двадцати часов, ночевать под открытым небом и прорубать себе путь в джунглях под проливным дождем. Северус был счастлив, что участвует в таинственной миссии с Гарри наравне, восхищался обилием всяких редких растений и животных, купаясь в речках и питаясь самой грубой пищей. Мужчина втайне восхищался тем, каким растет его Малыш. И благодарил Мерлина за то, что тот дал ему такой шанс – обеспечить Северусу безбедное будущее, вырастить его здоровым и жизнерадостным, подарить дом. Пусть и не самый нормальный (в каком нормальном доме живет детеныш дымчатого леопарда, притащенный Северусом из поездки в Северную Африку, и огромный боа-констриктор шести метров в длину?), но зато здесь его любили по-настоящему. Внутренние часы Гарри отсчитывали часы и минуты, которые он мог еще провести с Северусом до того, как ему придется покинуть этот мир. С каждым годом такого времени становилось все меньше и меньше. Мужчина опять боялся не успеть. Не дать своему мальчику всего, что хотел. Состояние рода за эти восемь лет увеличилось втрое. Гарри работал, как проклятый, доставая, а иногда и сам изготавливая артефакты. За эти годы у Феникса сложилась безупречная репутация неустрашимого, но и очень осторожного Охотника – он всегда помнил, что дома его ждет Северус. И, поэтому, никогда не брался за сомнительные миссии и не ввязывался в вооруженные конфликты. Феникс стал легендой – неуловимый, практически всесильный, таинственный. Летом перед первым курсом Северуса они с Гарри были неразлучны – съездили на море, посетили Большой Каньон и Ниагарский водопад. Гарри спешил осуществить все мечты – свои, и давно мертвого Снейпа – боясь опять чего-то не успеть. Мальчик был в полном восторге от последнего беззаботного лета перед школой. Но мысли о Хогвартсе не давали Гарри спать по ночам. Он снова и снова прокручивал перед внутренним взором несколько поблекшие воспоминания, когда-то виденные в небезызвестном думосборе. И боялся… боялся повторения. Конечно, этот Северус умеет за себя постоять, да и общается гораздо свободнее, чем тот, другой. Но… буйная, безудержная фантазия отца и крестного была Гарри слишком хорошо известна. Поэтому однажды вечером он решил поговорить с мальчиком о Хогвартсе.