Зеленоглазый мистер Принц

- Северус, - напряженно начал Гарри, наблюдая, как мальчуган устроился у его ног на огромной шкуре, вытянувшись вдоль камина. Он изучал новые учебники и приходил к выводу, что зря едет непонятно куда из дома – ничего нового на первом курсе явно не почерпнуть. - Ммм? – протянул темноволосый мальчик, не отрываясь от книг. - Нам нужно… Я хочу поговорить с тобой. Ребенок скептически изогнул бровь, очень напоминая Снейпа, чуть приподнял левый уголок рта и принял сидячее положение, глядя Гарри прямо в глаза. - О тычинках и пестиках? – ехидно протянул он. – Огорчу тебя, родитель, я сам уже все прочитал. Гарри подавился глинтвейном, который не спеша потягивал, стараясь отсрочить этот разговор. - О чем?! – ошарашено смог спросить Гарри, когда Сев, хорошенько огрев его между лопаток, прекратил приступ мучительного кашля. - Ну, о чем говорят приличные родители с детьми, прежде, чем отпустить их из дома? Веди себя хорошо, Северус Принц, не забывай открывать перед девочками дверь и пользоваться столовыми приборами во время принятия пищи. Не позорь семью – ты будущий глава рода. Не дерись ни с кем, будь вежлив и уважителен со старшими… Что-то забыл? Ах, да… не занимайся сексом с кем попало! – торжественно закончил маленький негодяй, не обращая внимания на вытаращенные глаза своего опекуна, который уже забыл, о чем хотел поговорить. - Ах ты… чертова кукла! – зарычал Гарри, придя в себя. - Какой секс в одиннадцать лет?! - Гарри, - засмеялся Северус, уворачиваясь от рук мужчины, - я же пошутил, ах, больно. Обещаю предохра… Ладно-ладно… До четырнадцати… АЙ! Ладно, до шестнадцати… Ну, Гарри! Что, вообще никогда? - Я тебе сейчас покажу… Ты у меня попредохраняешься… Да иди уже сюда, наказание! Сев! - Ну, все-все. Я – весь внимание, Гарри. Слушаю, что ты там хотел мне сказать. Мужчина, изловив вертлявого ребенка, усадил его на диван рядом с собой и вздохнул. - Северус, на какой факультет ты хочешь попасть? Ты же читал историю Хогвартса? - Читал. А что, для тебя это имеет принципиальное значение? - Нет, но… - Значит, имеет. Выкладывай, - мальчик сложил руки на груди и снова изогнул бровь. Гарри невольно вздрогнул (настолько похоже получилось), но продолжил: - Факультет – твоя семья на следующие семь лет. И с ее выбором нельзя ошибиться. - А что, можно выбрать? – не поверил Северус. - Скажем так, подкорректировать выбор – можно. - И куда ТЫ хочешь, чтобы я попал? - Жить там тебе, - уклончиво ответил Гарри, - у каждого из факультетов есть свои плюсы и минусы. Я просто хочу, чтобы ты подумал. - Гарри, я не хочу на Гриффиндор, если ты об этом. Мне совершенно не нравится быть безрассудно смелым и головоломно отважным. - Я ни к чему тебя не принуждаю. Просто хочу, чтобы у тебя, наконец, появились друзья, Северус. - Не уверен, что разделяю твое желание. Мне вообще никто, кроме тебя не нужен. Дети такие скучные… Гарри усмехнулся этому «дети» и, поцеловав темноволосую макушку, предупредил: - Мы увидимся только на Рождество… - Ну, у тебя же есть переговорная сережка, которую я тебе подарил на день рождения? - Есть, - Гарри убрал волосы, и в его левом ухе сверкнула красивая зеленая капелька, - только, боюсь, что на Хогвартсе столько всяких чар наверчено, что нам будет друг до друга не докричаться. - Сразу видно, что в науке защиты разума ты нахватался по верхам, Гарри, - с умным видом заявил юный вундеркинд, - подарок настроен на мою ментальную волну. А мой экземпляр – на твою, - он показал такую же капельку, украсившую его ушко, - так что все будет хорошо. Мужчина только вздохнул и снова обнял свое маленькое умное счастье. Рано утром первого сентября Гарри с тоской следил за последними сборами. Основные вещи были сложены уже давно, оставались лишь сущие мелочи – загнать упирающегося, уже солидного, Геркулеса в его корзинку, одеться и упаковать что-нибудь перекусить. Северус был несколько возбужден, а Гарри, грустно улыбаясь, вспоминал свою первую поездку на Хогвартс–экспрессе, Рона с Гермионой, первую встречу с Северусом. Бесконечные мучения на Зельях… Сейчас это все было таким далеким… Как и сам грозный профессор Снейп. Мужчина отогнал грустные воспоминания, чтобы не испортить своему Севу удовольствие. У него впереди еще много одиноких ночей для того, чтобы снова вспомнить каждую их со Снейпом встречу, каждое слово и жест. Тяжелая, мутная горечь утраты стала чуть слабее за прошедшие двенадцать лет, но перстень рода по-прежнему слегка жег ему палец, стоило вспомнить, как именно он был надет… Наконец, закончив сборы, они аппарировали в небольшой закуток на вокзале недалеко от перегородки между платформами девять и десять. Осмотревшись, Гарри заметил семью из четырех человек, недоуменно переминавшихся с ноги на ногу, глядя то на сплошную стену, то на билет. Красивая рыжеволосая женщина, высокий худой мужчина и две девочки – медноволосая и блондинка. Младшую сестру Гарри узнал сразу и усмехнулся, подходя ближе: - В Хогвартс? Платформа 9 и 3/4? Женщина обворожительно улыбнулась (к неудовольствию насупившегося Северуса) и ответила с облегчением: - Да, мистер… - Принц. - Мистер Принц. Не могли бы вы нам помочь, а то мы совсем растерялись… - С удовольствием, миссис… - Эванс. - Миссис Эванс, нужно просто пройти прямо сквозь эту стену, - зеленоглазая девочка с чуть приоткрытым ртом смотрела на двух самых настоящих магов – мужчину и мальчика, - первый раз лучше закрыть глаза. Осмелюсь предложить нашу помощь. - О, с удовольствием, мистер Принц, вы нас очень обяжете. - Северус, - обратился Гарри к внимательно прислушивающемуся к разговору серьезному мальчику, - поможешь юным леди? Тот только недовольно кивнул, и, взяв девочек за руки, исчез за перегородкой. - Теперь вещи, - скомандовал Гарри, толкая тележку, - следуйте за мной. Вскоре маггловская семья уже восхищенно озиралась по сторонам, а темно-рыжая девчушка старалась разговорить Северуса, который что-то неохотно ей отвечал, досадуя на то, что какое-то зеленоглазое недоразумение мешает ему спокойно попрощаться с Гарри. - Я - Лили, тоже еду в Хогвартс. А ты настоящий волшебник? И твой папа тоже? А Хогвартс правда похож на замок? А я умею заставлять цветок закрываться и раскрываться, а ты? Пробовал колдовать? А какая у тебя волшебная палочка? У меня… Северус мученически закатил глаза, после чего довольно холодно проговорил: - Я настоящий волшебник, Гарри – регент моего рода, Хогвартс и есть замок, да, я пробовал колдовать, а что у меня за палочка – слишком личный вопрос и малознакомым людям его не задают – это невежливо! Лили сначала растеряно замолкла, а потом обиженно задрала носик и отошла, оставив этого заносчивого гордеца с его «регентом рода», который, оставшись с мальчиком наедине, тут же начал ему выговаривать: - Сев, ты так никогда не найдешь себе друзей! Чем тебе не понравилась Лили? По-моему, милая девочка. - Она глупа, как пробка. - Нельзя так говорить, Малыш. Просто она магглорожденная, и впервые непосредственно сталкивается с волшебством. Ты для нее сейчас наподобие китайского мудреца. Надо быть снисходительнее к людям. Девочка не виновата, что ничего не знает. Я и сам когда-то был таким. Очень, знаешь ли, неприятно, когда тебе пеняют за невежество, в котором нет твоей вины. - Прости, Гарри, я все понял, - чуть смутился Северус. - Найди Лили и извинись. Тебе пора уже с кем-нибудь подружиться. А она всему быстро научится, особенно, если ты ей поможешь. - Хорошо, мистер Доброта, я попытаюсь. Но ничего обещать не могу – терпеть не могу девчонок. - Давай, залезай в вагон, юный женоненавистник, и не забудь завтра написать, как прошло распределение. - Я сегодня же расскажу тебе все через серьгу, - усмехнулся Малыш, после чего хотел обнять Гарри, но на людях не решился. Заметив мучения своего воспитанника, мужчина сам как будто насильно притянул его в крепкие объятия и тихо прошептал: - Я буду очень скучать, Сев. Жду на Рождество. Постарайся либо не шалить, либо не попадаться. Мальчик весело фыркнул и, освободившись, не оглядываясь, зашел в вагон. Вскоре красный поезд тронулся, увозя все счастье мира Гарри в другое, как он надеялся, счастливое будущее. *** Северус распределился на Рэйвенкло. Гарри не знал, радоваться ему или огорчаться такому решению Шляпы. В конце концов он решил – чему быть, того не миновать, и с головой погрузился в работу. Личная жизнь тоже стала бы гораздо более активной, если бы не сережка, подаренная Северусом, которому всегда приходила охота поболтать в самый неподходящий момент. Гарри даже несколько раз проверил себя на наличие следящих чар, но ничего не обнаружил. Время летело со страшной скоростью. Северус дружил с Лили (если дружбой можно было считать, как выражался сам юный волшебник, «чудеса терпения», которые ему приходилось проявлять в отношении магглорожденной рыжей активной девочки, которая сочла, что в качестве друга этот непростой и умный мальчик ее вполне устраивает), хорошо учился, и НЕ конфликтовал с мародерами. Гарри вздохнул с облегчением и очень порадовался мудрости Распределяющей шляпы – Рейвенкло всегда стоял особняком. Это был факультет талантливых одиночек. А именно к ним и относился тот Северус, которого вырастил Гарри. Молодой мужчина с нетерпением ждал Рождества – светлого домашнего праздника, который он думал отметить вместе с единственным дорогим ему человеком. Встречая на вокзале Экспресс, мужчина чуть волновался – подрос ли Северус, повзрослел ли? Как ему, с таким непростым характером, живется среди детей? Мальчик сошел с поезда чуть вытянувшийся и немного поправившийся. В глазах – скука. Увидев Гарри, он просиял, как новенький галеон, и, собрав всю свою силу воли, попытался не кинуться ему на шею. Дома он без умолку говорил о скучных предметах, глупых учениках и некомпетентности преподавателей. Особенно доставалось профессору Зельеварения – Горацию Слагхорну, который «элементарное перечное сварить с первого раза не в состоянии». Гарри посмеивался – чем старше становился Сев, тем больше он походил на Снейпа. Даже скучающие интонации, с которыми он описывал вопиющую тупость окружающих, становились теми же, что Гарри помнил с детства. Каникулы пролетели быстро – они катались на лыжах, пытались сами испечь рождественский пудинг под едкие комментарии Северуса и причитания Корри, дрессировали подросшего леопарда… и просто проводили время так, как им нравилось больше всего – вдвоем. *** Чем старше и самостоятельней становился Северус, тем большей тоской наполнялось сердце его опекуна. Незаметно пролетело несколько лет. Состояние рода неуклонно увеличивалось, дела шли хорошо, летом Северус обязательно участвовал во всех вылазках Феникса. Пользы от него с каждым годом становилось все больше – юноша прекрасно варил зелья, плел чары, расшифровывал руны, применял магию… А Гарри становилось все страшней и страшней. Потому что однажды безмерно любознательный ребенок обязательно задаст ему вопрос. Мужчина так и назвал это про себя - ВОПРОС, на который придется ответить честно. А вот как отреагирует Северус на правду – оставалось неизвестным. На каникулах, пока подросший уже мальчик бывал дома, Гарри каждую минуту ждал… И мучился этим ожиданием. Но ничего не происходило. Северус превращался в очень харизматичного юношу – высокого, стройного, с тонкими чертами лица, которые так и не удалось испортить внушительному носу. Эта… особенность лица с лихвой окупалась красивыми, внимательными глазами, подвижными бровями и не изменявшим никогда хозяину чувством юмора. Его едкие комментарии быстро растаскивались студентами на цитаты, а острый язык и довольно-таки приличное владение палочкой держали на расстоянии всех недоброжелателей. Когда Северус приехал на каникулы после третьего курса (ему зимой как раз исполнилось четырнадцать), то Гарри замер прямо на перроне, не смея пошевелиться – перед ним стоял очень молодой, но все же весьма узнаваемый… Снейп. Черная мантия, плавные, как будто вкрадчивые движения, и… голос. Еще ломающийся, но уже обретающий низкие, бархатные обертоны, от которых в свое время млел Поттер, готовый на все, лишь бы его личное наваждение не переставало говорить. Для Гарри настал ад на земле. Пробуждающаяся чувственность юноши, его длинные, стройные ноги, темные шелковые волосы, голос, от которого бежали мурашки по спине, вызывая совершенно определенные желания – заставляли его садиться от мальчика подальше и рано ложиться спать. Гарри злился на себя, кляня свой больной организм, возжелавший ребенка. Да не просто кого-нибудь с улицы, а Северуса… Такого близкого, родного. Северуса, потирающего свои узкие босые ступни друг о друга, задумчиво перебирающего своими длинными чувствительными пальцами шерсть старого книззла, подставляющего свое еще не до конца сформировавшееся, но все равно прекрасное тело под ледяные струи горного водопада. Северуса, Северуса, Северуса… Гарри проклинал себя за слабость, за болезненное влечение, за смутные, жаркие сны… Он твердил себе снова и снова, что это тот же самый малыш, который совсем еще недавно называл его феем и не желал есть манную кашу. Но его телу было все равно. Оно пылало от неразделенной страсти, от обманчивой близости такого желанного мальчика. Стоило Хогвартс-Экспрессу тронуться, отвозя задумчивое наваждение Гарри в Хогвартс, как тот аппарировал в Лютный и провел ночь в заведении Джошуа, стараясь заглушить навязчивое желание – касаться, ласкать, покрывать горячими, благодарными поцелуями тело того единственного, кто жил в сердце Гарри все эти годы. И, похоже, никуда оттуда не собирался. Шлюхи не помогли. Гарри лишь стал чувствовать себя грязным предателем, который пачкает своей нечистотой единственную светлую память о человеке, которого безумно любил когда-то. И которого полюбил снова. Полюбил еще мучительнее, ибо сейчас у него не было ни малейшей надежды на взаимность; еще сильнее, потому что теперь он знал Северуса, как никто; еще отчаяннее, оттого, что знал – у них нет будущего. До рокового часа оставалось менее шести лет. А это значит, что он не имеет права ломать ребенку жизнь. Не имеет права, так как сам знает, каково это – жить после любви. Когда ты есть. Живешь, дышишь, ходишь. Но ты НЕ жив, потому что у тебя нет души. Она умерла вместе с тем, кому ты ее отдал. Вместе с сердцем. Раз и навсегда. Северус никогда ничего не узнает. Это решение было естественным для Гарри. Даже если бы удалось добиться взаимности, снова прорасти друг в друга, слить души и тела воедино, стать целым, обрести такое вожделенное не-одиночество… Все равно. Он, Гарри, не имеет на это права. Он обещал сделать своего мальчика счастливым. Так пусть лучше тот через несколько лет оплакивает лишь человека, заменившего ему отца, брата, друга… но не любимого. Нет, Мерлин, если ты есть… Только не лишай опять моего Северуса счастья. Пусть он вырастет, встретит свою судьбу. Рано или поздно глубокая рваная рана от потери Гарри на его душе зарубцуется, и он будет жить. Вспоминая своего фея тепло и светло. По-доброму. А не проклиная себя и небо за то, что не умер вместе с ним. Пусть будет так, Господи. Если ты есть.