Письмо

Как странно, милый… Ты не рядом. Исчезла жизнь из раненой души. И кровь моя, пропитанная ядом, По венам бьется и огнем горит. Не рви мне сердце, я любить посмела, И не могу тебя во всем винить. Прости меня, я по-другому не умею, я не умею без тебя, любимый, жить. Я помню смех и нежности мгновений, Дыханье губ и сладостную речь… И каждый миг запретных увлечений Я буду в памяти своей всегда беречь. Чужой судьбой я быть теперь могу, Но Бог свидетель, мне никто не нужен. Я ни о ком другом и думать не хочу, Тобой одним терзаю свою душу. Любовью вечной лишь к тебе пылаю, Ты поцелуй оставил, как награду, мне. Я с трепетом твой голос вспоминаю, Душа страдает в золотом огне. Не может быть. Всё это не со мной. Мне снится снова тот проклятый день. Я вниз лечу без крыльев за спиной, Любимый мой — мне брат родной теперь. Я вниз лечу... Мне наплевать на крылья! Не страшно даже оборваться в ад. Мне бы сгореть, чтобы дотла так сильно, И не спастись, ни шагу не ступить назад. В мученьях горьких по тебе страдаю, И нет спасения от страшной тьмы. Я без тебя, любимый, погибаю, О, ради Ангела, чем кару заслужили мы?! Люблю тебя. Вовек твоя я, навсегда. Я Ангелом клянусь, лишь ты мне нужен. Никто, мой милый, не поймет меня, — Хочу, чтоб брат мой стал мне мужем. Мой грех большой, но каяться не стану, Я не смогу смириться с этим никогда. Ради тебя, родной, я душу проклинаю Клеймом любви, что губит нас, раня. Мы в страсти грешной оба без остатка, Запрет проклятый я сломать желаю. Хочу, чтоб губы прикасались сладко... Я ложе разделить с тобой мечтаю. Ты говорил ведь, нам любить нельзя, Разрушит чувство, что уже не чуждо; Теперь клянешься мне, клянусь и я, Я в разрушеньи этом твоей вечно буду. Печатью родственной нам жизнь связали И в сердце нам воткнулись все ножи. Сестрой твоей они меня назвали, Им не понять вовек нашей души. Письмо твое я поднесу к губам, Вновь, как молитву, все слова читаю, И возведу глаза с мольбою к небесам, Я жду тебя. Вернись живой, я умоляю...