~Zz*sS~
~ZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZs~
Позволь мне показать, как сильно я скучаю.
~ZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZsZs~
Первые дни в одиночестве для лиса были тяжелые, он по привычке устраивался на одной стороне и говорил им доброе утро, понимая, что у стены никто не спит. Он просыпался ночью в страхе, что не слышит чужого дыхания и с ужасом понимал, что в темной избушке он один. Он пытался снова мечтать, но не получалось, просто не хотелось мечтать ни о каком Голд Ди Роджере, ни о каком ОллБлю. Он пытался выйти на охоту, но подступающая метель заставляла его прятаться обратно в избушку. Лису казалось, что он начинает сходить с ума. Ненавязчивая идея была пойти лечь в берлогу к старику и, как в детстве, попытаться заснуть вместе с ним. Глупо, но от голода любое спасение было бы желанным. Всё же пару раз ему удавалось поймать кролика, и лис растягивал удовольствие на целую неделю, питаясь бульоном, потому что мясо перестало усваиваться организмом. И Санджи снова жалеет, что он не может стать полноценным лисом – тогда у него не было бы этой проблемы – он мог бы есть сырое мясо, жить в лесу и не мучить себя глупыми мыслями. С каждым последующим днём, он вспоминал, что его ждёт – не радостно, и нужно что-то делать, пока силы окончательно не покинули его. Шёл последний месяц зимы, и Ророноа с нетерпением отсчитывал дни, тренируясь больше обычного, гонимый только словами лиса, засевшие в его сердце два месяца назад. Обида на Санджи никуда не прошла, даже то странное чувство, узнанное Зоро как страх, тоже никак не уходило из его сердца. Лис играл с ним? Зоро не хотел и не мог в это поверить. Зачем нужны были все эти усилия, чтобы в конце бросить – болезненно припечатав сверху острым словцом. Зоро было сложно его понять, но с каждым днём он с возгорающим нетерпением ждал, когда объявят первый день весны, чтобы сорваться в избушку Санджи, и вытрясти всю правду из его головы. Было много случаев, когда тигр одёргивал себя, останавливаясь практически на пол пути к дому лиса, ругая себя снова и снова... и уходя. Порой он забредал в селение, гуляя там в празднике в надежде, что Санджи объявится и как все, встретит новый год на улице, или хотя бы послушает речь старейшины… но как объяснил сенсей, лис жил на отшибе, а изгои – никогда не интересовались праздниками. Поэтому он проводит дни в тренировках, укрепляя своё и так крепкое тело, возвращая себе былую выносливость и укрепляя душу изнутри, готовое встретить самое худшее. Тихие шаги в медитационном зале заставляют Зоро чуть раздражённо мазнуть хвостом, и он чувствует, что сенсей садится рядом. - Ты не хочешь выйти на охоту?- спрашивает он. - Я уже выходил на неделе,- бурчит в ответ тигр. - Как знаешь. И Зоро недовольно рычит в ответ, спустя пару минут поднимается, не сдержав своего любопытства и зная, что сенсей никогда не говорит что-то лишнее. - Я бы посоветовал тебе выйти к лагерю охотников в селении,- как бы невзначай обращается к нему мужчина, медленно погружаясь в медитационный сон,- там требуется один охотник, хорошо знающий лес. - Я охочусь один,- фыркает тигр, накидывая на плечи куртку - спустя пару минут он уже был на улице. Слова сенсея, словно змеи, заползли внутрь, и тигр, в сомнениях проплутав у самого края леса, выходит на площадь, уже издалека слыша шум. Маленький лагерь был расчищен от снега – широкая палатка включала в себя два больших стола, за котором собирались лучшие охотники их небольшого селения и, куда приводили тех, кто только собирается быть охотником. Весна - одно из самых сложных времен года для охоты. Шли только самые опытные, способные перевоплотиться на случай угрозы и у которых хватало смелости выйти в весенний лес. Таявший снег хранил в себе много опасностей, не говоря уже о том, что на некоторых ареалах распускали бутоны ядовитые растения, а оголодавшие животные были агрессивней, чем в стужёную зиму. Зоро уже выходил весной два раза, толком ничего не поймав, и чуть не свалился с покатого обрыва небольшого водопада, где он впервые наткнулся на лиса. Он слышит громкий низкий голос, принадлежащий крупному мужчине, с белыми длинными усами и взъерошенными кроткими седыми волосами на голове. Он был одет явно не по погоде – в лёгкой рубашке и пыльных штанах, на чёрной материи которых хорошо была видна прилипшая засушенная трава. Его сторонились, снова выталкивали из палатки, водя носом – ведь от старика не совсем приятно пахло. - Чёрт возьми, есть ли среди вас хоть один без трусливой души!- хриплым голосом кричит он. Зоро останавливается поодаль от столпившихся учеников. - Поджали хвост, как трусливые собаки! Щенки!- рычит он. - Зефф,- обращается к нему один из взрослых крупных мужчин, останавливаясь напротив седого старика и глядя на него сочувственно,- мы говорили тебе, он ушёл южнее центра – туда сейчас невозможно добраться, это равносильно смерти. - Лжецы! Баклажан смог, значит и вы сможете!- кричит он. - Мне очень жаль, Зефф,- качает он головой,- но боюсь, Санджи уже мёртв. Старик падает на колени, уже никак не способный держать обессиленное тело дрожащими ногами. Он проснулся этой зимой раньше обычного, почти на месяц, ведомый интуицией, что случилось что-то ужасное, что пугающая тишина наверху неправильная и непривычная. Он обнаруживает, что дом давно остыл, промёрз и пуст. Он обнаруживает наколотые не тронутые дрова в сарае и отсутствие какой-либо маломальской крошки еды... и всё понимает. Ему не нужно было время, чтобы осознать, что случилось – он слишком хорошо знал своего лиса. А так же, даже находясь в спячке, он всё хорошо слышал. Детская привычка Санджи никуда не прошла – когда случались такие моменты, он всегда спускался к нему и постоянно болтал – о своих мечтах, о своём океане, о Голд Ди Роджере и как сильно он голоден. Потом он мог подъесть немного запасов и завалиться спать под боком белого медведя. Зефф слышал всё, что творилось зимой – конечно, он слышал, что лис кого-то приютил – кого-то очень крупного, с сильной ментальной аурой. Он слышал каждый крик Санджи, называющего некого тигра – маримоголовой блохастой сволочью. А потом настали дни тишины, когда тигр исчез из их дома, а лис стал словно неживой. Иногда Санджи спускался к нему, сообщая, что он уходит на охоту, или что он вернулся в дом опять. В последнее время он говорил, что началась оттепель, и что скоро наступит весна, и что он снова уходит в лес. И старик просыпается от того, что его старческое сердце обливается кровью, когда он понимает, что давно не слышал нахального голоса мальчишки, всегда достающего одним своим несносным, острым языком. Сердце старика больно сжимается, заставляя выбираться из холодной избы, утопать в сугробах, поскальзываться на льду и не чувствовать холода. Он просит знакомого охотника поискать его непутёвого баклажана в лесах, в надежде найти его и вернуть домой. И та ужасная весть, что он слышал сегодня чуть ли не стала для него разрывом сердца. Так было уже, очень давно, когда лис остался на долгое, очень долгое время один в лесу – и старик тогда уже сильно переживал, но сейчас, привязавшись так сильно к мальчишке, он понимал, что Санджи с его мечтами, его волей к свободе, его дерзким языком, его нахальством, его детской наивностью и взрослой лисьей хитростью, с его желанием стать как он - поваром… что Санджи, это всё что у него есть в этой жизни. Один маленький глупый баклажан, воспитанный и выкормленный стариком практически полные десять лет стал единственным для старика счастьем. Старик падает на колени, сжимая кулаки и сгибаясь, касаясь лбом холодной земли. - Он не мог умереть, идиоты,- бормочет он,- он не мог умереть. Просто найдите его и приведите обратно. Зоро стоит, словно поражённый громом, заслышав слова одного из охотников. Санджи? Они говорят про его Санджи?! Тигр бредёт к палатке, оглушённый новостью, останавливаясь рядом со скрюченным на земле стариком и, хватая его за плечи, разгибает, заставляя посмотреть на себя, заглядывая в его влажные покрасневшие глаза. - Это ведь ты…- хрипит Зефф, узнавая Зоро,- ты жил в моём доме. - Где завитушка?- угрожающий обеспокоенный рык срывается с его губ. Зефф смотрит в нависшее над ним мальчишеское лицо с зелёными короткими волосами на голове, с тяжелым взглядом серых глаз, в которых виден мелькающий испуг и дикость. От парня веет жуткой ментальной силой, не оставляя сомнений, что перед тобой одна из самых опасных крупных звериных оболочек. - Ушёл южнее центра,- хрипит Зефф, хватая парня за локоть дрожащей старческой рукой,- ты виноват, что он ушёл, вот ты и... - Встань с колен, старик!- громкий охрипший голос перебивает его. Зоро резко вскидывает голову, отцепляясь от старика и находя источник звука. Лис стоит у поворота, пропуская сельчан, устало облокотившись об угол ограды. Зефф не шевелится, глядя на высокую тощую фигуру лиса, лениво помахивающего окровавленным хвостом. Его подбородок, как шея и воротник в крови, волосы взъерошены, потеряв свой цвет из-за пыли и грязи. Порванные брюки оголяют часть ноги. - Встань с колен!- снова громко кричит он,- они не заслуживают этого! - Баклажан…- хрипит Зефф, чувствуя, как глаза снова увлажняются, а губы расползаются в улыбке,- я тебя выпорю. Зоро практически бежит к нему, придерживая мечи на поясе и не зная, толи ему хочется убить завитушку, толи обнять. Но при виде лиса сердце больно сжимается, тоскливо воя, говоря о том, как сильно он скучал два месяца. Санджи позволяет себя вздёрнуть за воротник окровавленной рубашки, позволяя рычать на себя, делая попытку оттолкнуть пышущего злостью тигра от себя, но дрожащие руки не слушаются – лезут обнимать, сжимая Зоро за плечи из последних сил. И тигр отпускает его, обнимая в ответ, обзывая не лестными эпитетами, вдувая в порванные уши лиса всё, что он хотел ему сейчас сказать. Только Санджи не слышит. Ему стоило огромных усилий вырваться из плена леса и голодных рысей, преследовавшие его с южного ареала. Ему стоило огромных усилий дойти до избушки и к ужасу не обнаружить внутри никого. Страх придал ему сил, и он дошёл до селения, сразу увидев своего старика на коленях, а рядом живого маримо. В те дни, когда на его след вышли рыси, он постоянно вспоминал Зоро. Не то чтобы он ожидал, что маримо объявится, как обычно он умеет делать – всегда находить Санджи в лесу и выскакивать откуда-то сбоку… но он хотел его увидеть – увидеть этого грёбаного полосатого тигра, нагло засевшего в его мозгу. А почувствовав – не поверить, но позволить себе расслабиться, устало падая во мрак. Санджи поставили довольно серьёзный диагноз – его молодой организм практически ничего не усваивает из-за сильного истощения и переутомления. Благодаря Коширо удалось найти кое-какие травы, помогающие поддерживать организм, не теряя хотя бы нужных ферментов. Санджи в себя не приходил – провалившись словно в кому. Была очень большая вероятность, что лис мог никогда не прийти в себя, и у его постели обязательно кто-то дежурил. Санджи чувствовал себя отвратительно, приподнимая отяжелевшие, слипающиеся веки – мутным взором глядя на странные расплывчатые предметы, не узнавая комнату и не слыша вокруг ничего. В горле жутко саднит и впивается острыми шипами, а тело словно исчезло. Будто он стал духом. Какой-то силуэт движется к нему, высокий, серый с мерцающим круглыми глазами за место глаз, и лис в испуге проваливается обратно в темноту. Он чувствует, как руку несильно сжимают. Чёрт возьми, он чувствует чужое касание – теплое, сухое. Его ладонь держат крепко, и только благодаря концентрации чувств, он наконец начинает слышать сквозь вату в ушах шум, точнее чей-то настойчивый голос, зовущий его: - Завитушка… И хоть он плохо понимает, кто зовёт его, но в груди уже предательски больно щемит. Глаза под усилием воли разлепляются, и он видит его, склонённого, зовущего раздражающей кличкой, и лис, раздирая горло, шепчет в ответ: - Маримо. Санджи уже чувствовал себя хорошо, хотя еда воспринималась плохо, а любой запах, особенно связанный с кровью вызывал в нём тошноту. Он лежит в своей родной избушке, хорошо отапливаемой, под мягким тёплым покрывалом. Рядом спит Зоро, не заботясь о косых взглядах Зеффа или Коширо, не слушая смущенного протеста лиса и молча, каждый день ложась с ним рядом, словно отдавая ему своё тепло и свои силы - и лис идёт на поправку. Травы Коширо-сенсея хорошо помогают, и Санджи уже способен пить мясной бульон. В их доме появился новый ковёр из двух шкур рысей, хотя ни лис, ни Зефф не спрашивали, откуда он. Мягко трещат поленья в печи, тихо переговариваются между собой старик и сенсей, распивая очередной чай и говоря о непонятный старческих вещах. Совсем не тихо урчит рядом Зоро, развалившись поверх одеяла и придавливая Санджи сверху рукой. - Глупая, завитушка,- неожиданно тихо бормочет тигр,- почему ты промолчал. Санджи обреченно фыркает в сторону, он довольно долго избегал этого разговора, но когда-то всё равно пришлось бы его начать. - Я сказал тебе, что не могу о тебе заботиться. - Надо было назвать причину. Я бы остался с тобой. - И как ты представлял себе это?- рычит в ответ Санджи, разворачиваясь лицом к нахмуренному зеленоволосому тигру,- Зоро, у меня нечего жрать, поэтому я отдаю тебя сенсею?! Ты не протянул бы и трёх дней! Чудо, что ты вообще, распоротый, выжил. - Тогда почему ты просто не мог приходить к сенсею? - Пф, мне не нужна жалость.. - Это не жалость!- угрожающе рычит тигр, прерывая разговор за столом,- ты гордец чертов! Больше не смей так поступать, ясно?! - А ты не смей больше вваливаться ко мне с распоротым брюхом!- в ответ рычит лис,- можешь сразу ползти к себе в дом! - Мой дом, там где ты,- коротко отрезает тигр, и Санджи глотает слова, чувствуя, как кровь прилипает к щекам. Фыркает в сторону: - Эгоистичный маримоголовый кошак, и зачем ты только пал мне на голову. - Помолчи, завитушка. И повернись ко мне. - Зачем? - Повернись. Блондин поворачивает голову обратно, чувствуя на лице дыхание и на губах тяжелый взгляд Зоро. - Сегодня первый день весны,- шепчет он,- два с половиной месяца, я жду ответа. Санджи читает его взгляд долго, внимательно, прежде чем ответит: - Ты можешь никогда не сомневаться в моём ответе, маримо. И губы Зоро растягиваются в длинной победной улыбке. - Тогда ты будешь разделять со мной всё - охоту, еду, жильё... Что думаешь? - Я думаю, это было бы неплохо. Зоро тянется вперёд, встречаясь с лисьей улыбкой Санджи, и наконец, за долгое время целуя его в губы. Лис отвечает с тем же жаром, встречаясь с ним языком и вылизывая в ответ губы, совсем, как и Зоро не слыша многозначительных хмыков со стороны обеденного стола. Жарко. Точнее даже так – душно. Невыносимая духота давит на тебя многотонным очень тёплым одеялом, притягивая к земле, укрывая и погребая под собой. Душно до скручивания в животе, до отвращения ко всему, в частности себе, до белых пятен в глазах, до дрожи и скрипа суставов, скрежета пыли и песка на зубах, до глупых и совершенно ненужных мыслей. Обжигающий яд сигаретного «прожаренного» дыма режет лучше любого наточенного скальпа нежные стенки трахеи, доставляя в расширенные от жары капилляры новую дозу необходимого никотина, который к слову, ни черта не помогал в этой душной грёбаной стране. Санджи с огорчением глядит на быстро сгорающую сигарету, зажатую между указательным и большим пальцем, так, словно на этот раз она его предала. Вот уже два часа, как Санджи добрался до столицы, расположившись в одном из удобных дорогих отелей. Операция - перебраться через границу - прошла не совсем так, как лис планировал, но, выезжать отсюда, ему всё равно будет легче – а выследить его местной страже, сейчас в этом хаосе, что царствует в стране – будет очень сложно. Горячий расслабляющий душ снял лишнее напряжение, а эфирные масла запрятали сладкий запах крови. Отель, в котором он располагался, находился в восточной части города, и не обладал, к слову, семи звёздами, но был вторым по числу услуг и качеству комфорта в столице. Но главное для Санджи было то, что рядом находился небольшой отель, расположенный всего в паре метров. Так что, сидя у окна, удобно устроившись в глубоком мягком кресле и уложив длинные ноги на мягкий пуфик, он, особо не затрудняясь, всматривался в соседние окна, заполненного отеля. Его номер располагался на самом последнем верхнем этаже, в конце, так что шанс, быть замеченным был очень мал, но зато вид открывался великолепный. Не все приезжающие гости сразу замечают эту особенность, позволяя себе не зашторивать тяжелые занавески от любопытных глаз, и Санджи, бессовестно этим пользовался. Пушистый махровый халат, небрежно завязанный на поясе, оголял больше, чем скрывал нагое тело лиса, ещё не остывшее после горячего приёма душа. Лиловые синяки почти рассосались на шее, оставляя чуть видимые полосы и лёгкий зуд быстрой регенерации. Санджи с наслаждением вдыхает новую порцию никотина, не сдерживая длинной улыбки при виде стройного женского тела, силуэтом выделяющегося в окнах второго этажа. Он чуть качнёт головой, прищурившись, когда девушка начнёт расстегивать своё платье. - Чуть помедленней бы и повернуться.. да, вот так… о да. Низким голосом хрипит лис, выдыхая горький яд и наслаждаясь увиденным шоу. Мотив песни звучит из груди блондина приятными нотами его мягким ласковым голосом. - Yayo you… darling… С колен падает толстая газета местных новостей, с громким заголовком о неожиданном нападении политического убийцы на Эдварда Ньюгейта. Но он не обращает на это внимания, откинувшись на спинку кресла и всматриваясь в проём окна. Девушка исчезла из проёма окна так же быстро, как и появилась, оставив лиса без шоу с ворохом воспоминаний ещё только недавно мечущегося под ним женского мягкого тела, жарко шепчущего влажными губками его имя. Образ рыжеволосой девушки, её вкус на своих губах и нежный запах цитрусов заводил сильнее, не двусмысленно оседал в низу живота приятной истомой. И блондин закрывает глаза, вдыхая никотин уже почти сожжённой сигареты, затуманивая тут же сменившиеся воспоминания женского тела, телом довольно крупным, с таким далеким некогда родным жаром. Мастерство связывания кошки оказалось достойно похвал, Санджи пришлось хорошо потрудиться, чтобы вырваться из плена, но, к слову, как бы не хотелось обижать девушку, но лису приходилось иметь дело и похуже. Главное, что конечно, он не потерял драгоценные минуты, отведённые им заранее, пока Нами бегала за помощью на верхний этаж. Этих нескольких минут, Санджи хватило с лихвой, чтобы вырваться и успеть отыскать пепел от сожженного недавно письма. А дальше только дело техники, мягкий карандаш по бумаге, слабые еле видные отпечатки букв, когда девушка впопыхах сильнее, чем нужно, вдавливала ручкой в лист бумаги, оставляя на нижнем листе небольшие вмятины, лучше любой улики. Он успел поблагодарить официантку за помощь в поисках верёвки и дополнительные монеты в её карман были не лишними, как понял потом лис. Она задержала их настолько, насколько ему нужно было, чтобы успеть предупредить Усоппа и остаться при этом незамеченным. Хотя если быть откровенным, лис надеялся на жаркий секс, а уже потом в игру догонялки. Блондин не смог сдержать смешка, представляя, как Усопп начнет реветь, когда машина забарахлит и заглохнет. Он извинится перед ним, обязательно, в следующий раз, когда они встретятся. С письмом большинство встаёт на свои места. По крайне мере, теперь он знает, кто сдал его охотникам Импел Дауна.