На Запад от перепутья

      Копыта коня тяжело били по земле. Ветер сносил с головы плащ, и он оставил попытки скрыть лицо под ним. А на кой, спрашивается? Пусть видят его клеймо, видят все и катятся к демонам.       На горизонте тлела белесо-рыжая полоса — свет восходящего солнца смешался с призрачным маревом огня. За кронами мелькали рыжие отблески, и силуэты деревьев чернели воткнутыми в землю копьями.       Он потянул поводья, и конь, смирив шаг, выступил на прогалину. Тотчас уши заполнил треск, едкий черный дым оцарапал горло и выжженная трава захрустела под копытами. Перевернутая телега пылала, плача оплавленными спицами на колесах, трупы лежали тут и там, и дрожащие тени стекали по их окровавленным лицам и груди.       Он неспешно проехал между ними. Раскуроченные головы, свернутые шеи, вспоротые животы… Разбойники бросили обозников у дороги, как мешки с гнилыми овощами.       Конь беспокойно загарцевал, мышцы взбугрились под его шкурой — проклятье, не хватало еще, чтоб испугался и встал на дыбы. Среди треска пожарища вдруг разнесся тихий писк, вынуждая замереть, прислушаться…       Он круто развернулся и послал коня меж деревьев. Роща проносилась мимо, и казалось, нет ей конца, только жухлая трава трухой взметалась позади.       Мышцы зазвенели от напряжения, как сталь под молотом кузнеца, когда он остановил коня и огляделся, привстав на стременах. В тени одного из деревьев лежала женщина. Темная лужа расплывалась под ней, пропитав одежды. Крохотный младенец возился у ее ног и плакал тихо-тихо, точно из последних сил.       Он соскочил с коня и бросился к ней.

***

      За окном стыла ночь, такая плотная и густая, что слабый лунный свет не мог разогнать ее. Сердце гулко стучало в груди, разносило по жилам кровь — она была горяча, точно сталь, раскаленная в горниле.       Ра́нгар провел рукой над кругом. Багровые линии отливали белесым, похожие на следы раздавленных вишен. Это его, Рангара, кровь. Его ритуал. И могущество, что пробудится, тоже будет принадлежать ему. Когда ритуал завершится, он обретет такую силу, что ни один живой маг не сравнится с ним, ни один полководец не одолеет его армию.       Улыбка, жесткая и полная ликования, резанула губы. Он крепче переплел пальцы и закрыл глаза. Из круга поднимался такой нестерпимый жар, что пот стекал по лицу.       — Мортеум анарес эод! — выкрикнул Рангар, и голос его раскатился по комнате, отзываясь дрожью в оконных стеклах. Повисла глухая тишина. Даже бесновавшийся за стенами ветер стих, точно обрубленный. Рангар недоуменно вскинул голову. Это еще что за черт?.. Множество раз уже он выполнял ритуал, и всегда они приходили сразу, только заслышав призыв, а теперь…       Тысячи игл вонзились в тело. Кровь раскалилась добела — казалось, вот-вот она расплавит его изнутри…       Два блеклых огня свечей на подоконнике остались неподвижны. Рангар взглянул на них, и страх едва ощутимо кольнул грудь. Они пришли, осознал он и, щурясь, отнял ладонь от лица. Из середины круга поднимался черный туман.       — Демон, внемли моему приказу, — твердо и спокойно произнес он, не позволяя голосу дать слабину ни на йоту. Над одной из свечей вуалью взметнулся дым. Оплывший огарок упал в кровь и с шипением погас. Рангар отшатнулся. Низкий гул заполонил сознание.       Из круга взвилась изломанная рука — кости, обтянутые лоскутами черной кожи. Очертания книг и старых одежд поплыли, как чернила на мокрой бумаге.       С треском, отозвавшимся в деснах надсадным зудом, ткань миров разошлась.       — Демон! — всколыхнулась тишина от возгласа Рангара. Черно-серые трещины пробежали по воздуху. Утробный, страшный крик поднялся ниоткуда, крик самого мира, и каждый фрагмент тела задрожал, отзываясь на него.       — Демон, остановись! Приказываю тебе кровью! — закричал Рангар. Ужас, выжигающий, дикий ужас захлестнул его. Проклятье, все вышло из-под контроля, все не так, как он рассчитывал! Демоны не слушались его приказов, они рвали незримую тонкую Завесу, а мир грохотал, стонал надсадно, словно мученик под пытками…       Позабыв об осторожности, Рангар бросился вперед. Заклинание не успело сорваться с губ — поднявшись из круга, демоны набросились на него, вторглись в тело, как яд, расползлись по жилам. Полуистлевшая черная кожа въелась в руки. Он закричал, но голос запечатал горло.       Сознание потонуло в шепоте бесплотных голосов.