Смертельная гонка

      — Ну, и где эти упыри? — Билл перекинул волосы на одно плечо и обвел взглядом ангар.       Работа кипела с самого утра. Люди, словно большие муравьи, сновали туда-сюда. Кто-то уже совершил пробный заезд, выводя автомобиль из гаража и делая круг, но вот их команда сидела на месте, если не считать диагностики машин и ссоры с механиками на тему цвета брони, которую затеял Каулитц.       Тома и Дерека не было. Охрана, конечно же, не пожелала им ничего говорить, лишь смерив взглядом наглых заключенных, которые вообще посмели поднять на них глаза. С учетом того, что ни у кого из четверых парней не было в «Терминале» никаких прав и, конечно же, знакомых — узнать что-либо не представлялось возможным.       Поэтому приходилось сидеть и ждать, поправляя мелкие детали в автомобилях и, по сути, не продвигаясь в работах ни на миллиметр.       Нужен был пробный заезд, это понимали все. Но без Дерека и Тома этого, конечно же, сделать было нельзя, хоть и Билл и Стайлз водить умели.       — Давайте проведем еще одну диагностику, — предложил Оливер, разминая ладонью затекшую шею. Он с самого утра не разгибался, копаясь в моторах машин и почти полностью скрываясь под одним из капотов, — может, потом и парни появятся. Мало ли, какие тут правила, мы ведь не можем знать всего.       — Конечно, не можем, — Стайлз захлопнул дверь машины, которая уже была закреплена за ним и его водителем, который где-то проебался, и поморщился, — но мы можем призвать на помощь логику. Ведь если другие заключенные-водители уже здесь, а этих двух утырков еще нет — оба накосячили и у них сейчас проблемы. Собственно, у нас тоже.       — Ненавижу ситуации, в которых идиоты другие, а выгляжу дебилом я, — Билл подтянул штаны от комбинезона, поправляя их на своих бедрах, и поднял глаза на Стилински, — если они не появятся, я сваливаю. Хули тут ловить?       — Разбираться в ваших тачках и системах слежения, не? — нахмурился Коннор, который, хоть и был заключенным, как и все присутствующие, разумное зерно из своей головы никуда не дел. Уолш понимал, что если водители не придут, огребут они четверо, но и прекращать работы никак нельзя. К тому же, было еще очень много информации, которую они не донесли до ребят, — сейчас делаем еще одну диагностику, как и сказал Оливер, — продолжил Коннор, — а затем, если водители не появятся, мы расскажем кое-что еще. А Том и Дерек потом будут вникать по ходу дела.       — Не люблю, когда кто-то «вникает по ходу дела» в то, — передразнил Стилински, — от чего зависит моя жизнь.       — Слушай, вариантов больше нет, ясно? — завелся Оливер, — вообще-то не только вас убить могут. Мы с Коннором полностью зависим от вашей четверки. А вы все только и делаете, что сретесь друг с другом. Что так-то тоже не добавляет мне позитивного настроя и уверенности в победе.       — Ладно, прости, — Стайлз потер виски пальцами, — нервы.       — Да мне похуй как-то, — Оливер дернул плечом и вдруг посмотрел за спины стоящим ребятам. Туда, где был вход в ангар, — смотрите, кажется, Том и Дерек идут. Или… да что с ними?       Замешательство Оливера было понятно. Обернувшись, Стайлз, Билл и Коннор наблюдали странную картину. Водители шли, опираясь друг на друга и явно едва передвигаясь. Том почти висел на Хейле, которого шатало из стороны в сторону то ли от слабости, то ли от чего-то еще.       Когда оба подошли ближе, сразу стало ясно — Трюмпер и Хейл были избиты. Причем так, что лица обоих казались практически неузнаваемыми. Если бы они не познакомились со своей командой вчера, и обоих не знали бы в лицо — сейчас впору было испугаться. Синяки, запекшаяся кровь — все это придавало внешности не особенно страшных ребят вид жутких зомби, которые вот-вот начнут кидаться на живых людей и выковыривать у них мозги.       Том шатался и едва мог открыть глаза. Бледные до синевы губы были приоткрыты, с них срывалось хриплое дыхание вперемешку со стонами. Зашитая явно кое-как рука давала понять, что стонал Трюмпер от сильной боли, потому что та рана, которая была у него на плече, никаких других ощущений доставлять просто не могла.       Как вообще его дотащил до ангара Хейл, который явно держался на чистом упрямстве, оставалось загадкой. Пугало то, что оба явно привыкли передвигаться и как-то существовать несмотря на такие побои и боль. Это все в очередной раз напомнило оставшейся четверке ребят из команды, в насколько разных условиях они находятся. Хоть все сидели в тюрьмах — никто не был заключенным «Терминала».       Никто, кроме Дерека и Тома.       Которых подхватили Коннор и Оливер, помогая добраться до старого дивана в углу ангара. Усадив их туда, ребята встали рядом, находясь в замешательстве. Аптечек не было, докторов с антисептиками и антибиотиками тоже, а водителям явно требовалась хотя бы относительно квалифицированная помощь. Иначе раны грозились воспалиться и загноиться, что точно сведет их шансы на победу к большому жирному нолю.       К тому же, оба были почти насквозь мокрыми от пота, что также являлось загадкой. Будто Том и Дерек где-то бегали всю ночь, устраивая себе адскую кардио-тренировку.       Только вот где можно было бегать в «Терминале» — было тайной.       — Что делать? — нахмурился Билл, скинув с себя надменно-похуистичную маску, становясь просто взволнованным парнем.       Сейчас было не время для выебонов. Осознание того, что если Дерек и Том не смогут вести машины, им всем придет конец, было слишком явным. Таким, что напряжение, воцарившееся между ними, можно было резать ножом. Настолько осязаемым оно казалось.       — В любой тюрьме есть правила, — тихо сказал Стайлз, обращая на себя внимание, — а для участников гонок оно особое. Их не должны калечить. Помнишь, — он повернулся к Биллу, — когда нас везли сюда, охранник, сидевший перед нами, просматривал листы?       Каулитц нахмурился, пытаясь припомнить то, о чем говорил Стилински.       — Что-то такое было, да, — кивнул он.       В автобусе та охрана, которая сопровождала навигаторов, заставила каждого подписать договор, по которому они обязались не выходить за пределы ангара и выделенных им комнат, не вступать в контакты с участниками других команд. Не подходить к ограждениям самой тюрьмы «Терминал» и не общаться с теми, кто находился по ту сторону металлической сетки.       Также был приложен лист, исписанный мелким шрифтом, где говорилось о нанесении телесных повреждений другим навигаторам и водителям. По сути, ни Билл, ни Стайлз, не имели права подойти и просто прирезать одного из навигаторов других команд, что тогда показалось странным, но сейчас было вполне объяснимым. Если бы они могли просто проломить голову навигаторам в ангаре — суть гонки пропала бы сама по себе.       Видимо, Стилински, как и всегда, запомнил что-то еще, поэтому Каулитц внимательно посмотрел на друга, слегка приподнимая брови и давая понять, что слушает его.       — В пункте сорок точка три была строка о том, что мы имеем право запросить мед аптечку для водителей в том случае, если у них есть поверхностные повреждения, которые не влияют на состояние их жизней. То есть, — Стайлз на секунду прикусил нижнюю губу и продолжил: — если они будут ранены, мы можем им помочь, если они не умрут и без помощи. Сейчас, мне кажется, тот вариант.       — Видимо, — Коннор задумчиво посмотрел на Дерека и Тома, которые, вроде бы, потеряли сознание или были очень к этому близки, — нам надо сейчас их лечить? А почему я не помню такого договора?       — Ты его читал? — с сомнением спросил Оливер.       — Вообще-то, да, — Уолш скривился, — я, конечно, понимаю, что мы и так в жопе, но упрощать задачу этим сволочам-организаторам гонки я не хочу.       — И наверняка забыл. — Каулитц хмыкнул, — Все эти пункты, написанные мелким шрифтом, вечно вылетают у всех из памяти.       — Ты вообще не умеешь читать, — огрызнулся уязвленный Коннор.       — У меня есть Стайлз, — мило оскалился Билл и добавил, — мы им помогать-то будем? Я шить умею красиво. Могу даже крестиком.       — Будем, — хохотнул Стилински, — пойду, попрошу цветные ниточки, — и он отправился в сторону охраны, начав что-то быстро говорить и размахивать руками.       Стайлз всегда был эмоциональным. Гиперактивным и заполошным. С кучей жестов, живой мимикой. Будто быстро выросший, но еще не умеющий управляться со всеми своими лапами щенок, которого надо за шкирку таскать на улицу, чтобы не забыл поссать.       Билл хмыкнул, когда увидел, как охранник, явно не порадовавшись столь хорошей памяти заключенного, кивнул и подтолкнул Стилински обратно, в сторону их угла в ангаре. Каулитц знал, что Стайлз по-любому добился своего. Если этому парню что-то было нужно, он это делал. Даже если всем вокруг становилось от этого хреново.       Всем, кроме Билла.       Потому что его Стилински любил.       Называл своим наглым черным котом и действительно испытывал сильную привязанность.       Так и жили. Кот и пес. Дворовые, потасканные жизнью, выкинутые на улицу и обвиненные ни за что. Просто так.       Так же, как и попали на эту гонку. Просто потому, что кому-то богатенькому этого захотелось.       Почему бы и нет?       Когда уже про них вспомнят там, наверху?       Подошедший Стайлз хлопнул Билла по плечу.       — Сказали, что все будет.       — Как думаешь, — переключился из своих мыслей на реальность Каулитц, — человек-ананас оценит шов крестиком?       — Ты еще вышивку на коже заебашь, — Стилински засмеялся.       — А ты что будешь делать? — Билл посмотрел на Стайлза.       — Отойду подальше.       Каулитц кивнул. Он знал, что Стилински до ужаса, до паники и истерики боится крови. Он мог стоять и смотреть издалека, борясь с собой и понимая, все же, где он находится. В тюрьме никогда не обходится без крови.       Но стоило только красной, воняющей железом жидкости оказаться на Билле, ком-то просто находящемся рядом или, что еще хуже, на самом Стайлзе, он превращался в аморфную массу, которая стекала Каулитцу под ноги и валялась в глубоком обмороке долгое время. Конечно, они и тут нашли выход, но сейчас было не до поисков таблеток, которые спасали Стайлза в такие моменты.       — Давай ты со мной проведешь еще одну диагностику, — подал голос Оливер, — чего совсем без дела-то сидеть? Заодно посмотришь на машины изнутри, раз так лихо все запоминаешь.       — Хорошо, — с облегчением кивнул Стилински.       — Я с вами, — Коннор хотел пойти за ребятами, но его остановил Билл, схватив за рукав футболки.       — Херушки, — скривился Каулитц, — я вам что, местная медсестра? Ты видишь на мне коротенькое белое платье с красным крестиком и выпадающие из него сиськи? Я не буду один ворочать этих кабанов, осматривая на предмет повреждений. И вообще, человека-пальму мне кто держать будет?       Коннор кинул взгляд на все-таки потерявших сознание Дерека и Тома, понимая, что Билл прав. Конечно, Каулитц не выглядел совсем уж заморышем и вполне был способен удержать того же Тома, пока будет ему шить заново рану, но вот Дерека-то тоже надо было приводить в порядок. А тратить слишком много времени на лечение они не могли. Поэтому Уолш кивнул и остался рядом с Биллом, ожидая кого-нибудь из охраны с аптечкой. ***       — Сколько этот кабан весит? — взвыл Уолш, почти сбрасывая на диван тело Тома.       Билл лишь цыкнул и кивнул в сторону Дерека. Коннор закатил глаза и с обиженным стоном поперся за вторым больным. — Я тебе что, грузчик?       — Я тоже не очень медсестра, — ответил Каулитц, — только что-то меня никто не спрашивает, устраивают меня эти ролевые игры или нет.       Последнее он уже бурчал себе под нос — все равно механик с натугами пытался поднять второго уголовника. Билл, оглядев бессознательное тело Тома, выругался себе под нос и полез в аптечку, принесенную охранником. Выбор был не ахти, что заставило его ругнуться еще раз. Хоть есть, чем рану зашить, и то слава богу.       Бессознательный укурыш нравился ему больше, если слово «нравится» вообще было применимо к такому придурку, как Том. По крайней мере, он молчал и не выдавал тупые шуточки, а это было весомым плюсом. Оранжевый комбинезон был насквозь мокрым, словно этот идиот упал в лужу или мылся прямо в одежде. Хотя, черт знает этого наркомана, может, и правда… Билл наркоманов не любил. Хотя бы потому, что после того, как они начинают колоться, получать кайф и насмехаться над теми «неудачниками», которые ничего не принимают, они вдруг осознают, что находятся в полной жопе, начинают страдать, ныть и просить помощи у этих самых «неудачников». Они думают, что все обязаны им помогать вылезать из дыры. Что им «просто не повезло в жизни». На самом же деле, все наркоманы сами загоняют себя в эту яму. Сами дают себе ногой под зад, скидывая в самый низ.       Все наркоманы — тупые ублюдки, которых Билл никогда жалеть не станет. Зашивать бессознательного человека гораздо легче. Да и если Том не проснется, то ему не будет так больно.       Каулитц усмехнулся, доставая из аптечки нашатырный спирт и промакивая им ватку. На диван рядом с Томом Уолш завалил и тело Дерека. Билл, пакостно улыбаясь, подсунул вату под нос укурку, выжидая пару секунд, после которых тот застонал от противной вони, а потом и от боли.       — Что за хрень? — выругался Том, пытаясь отвернуться. Билл до победного держал вату у его носа.       — Давай, — усмехнулся гаденько он, — вдохни аромат свободы полной грудью.       — Завязывай, — попытался отмахнуться Трюмпер, но разрезанная рука даже не шевельнулась. Он застонал от боли, открывая слепленные до этого глаза и оглядывая полутемный ангар. — Сука, как же больно.       — Говорят, боль помогает искупить грехи, — с серьезным лицом выдал Каулитц, переставая, наконец, мучить Тома. — Так что возрадуйся.       — О, ну так, может, сломаешь мне палец? — с сарказмом сквозь зубы выдал Том, оглядывая окровавленный рукав тюремной робы. — Вот дерьмо.       — Отличная идея для шизанутого, — в тон ему ответил Билл, доставая из аптечки нить и иглу. — Но, думаю, ты сполна окупишь каждый свой грех.       Трюмпер проследил за действиями болтливого навигатора, пока до него не дошло.       — Ты же не собираешься зашивать меня?       — Собираюсь, — с улыбочкой ответил тот, вставляя нить в иглу.       — Чувак, ты не будешь меня зашивать.       — Тогда ты истечешь кровью и умрешь, а мне такая перспективка не очень катит, — Каулитц взглянул на него исподлобья.       Трюмпер на это только фыркнул.       — Что, скучать будешь?       — Да, по своей собственной жизни. Потому что она напрямую зависит от твоей, — процедил даже зло он, смотря Трюмперу прямо в глаза. Билл вдруг осознал, что было не так сейчас — похоже, в этот день тот не успел выкурить ни одного косячка, слишком уж осознанные глаза смотрели на него в ответ. Страдальческая морщина залегла на лбу. Биллу не нравилось жалеть наркоманов. Да и всяких придурков тоже. Поэтому он заставил чисто человеческое волнение заткнуться и закончил, наконец: — поэтому заткнись и дай тебя заштопать. У меня есть опыт даже в вышивании. И, если ты будешь хорошо себя вести, я не стану вышивать тебе на руке хер.       Том вдруг запрокинул голову и расхохотался, чем очень удивил Билла.       — А что, не откажусь. На моем теле только хера и не хватает.       — В смысле? — не понял Билл, пока Трюмпер здоровой рукой не расстегнул комбинезон, стягивая с плеча больной руки. Оранжевая ткань прилипла к ране, поэтому отдирать ее пришлось прямо с коростой. Каулитц сморщил нос, глядя на кровавое месиво на руке заключенного.       — Не поможешь, детка? — игриво приподнял брови Том.       Билл сухо хмыкнул, дергая застежки комбинезона ногтями. Трюмпер опустил взгляд, глядя на то, как сосредоточено, но не слишком-то аккуратно этот пацан расстегивает на нем одежду. Пристальный взгляд бесил Билла, поэтому последние застежки он почти сорвал с комбинезона, резко дергая его с плеч Тома.       И тут же замер.       Потому что тюремная роба с длинными рукавами до этого скрывала смуглую кожу, полностью покрытую татуировками. Плечи, руки — все было расписано длинными черными полосами, превращающимися в какой-то затейливый орнамент прямо под тканью майки. Начинаясь под подбородком, где-то в щетине укурка, черные нити уползали вниз, рассекая ключицы, спускаясь прямо на грудь и прячась под тканью одежды.       Кажется, Билл слишком долго разглядывал татуировку, точнее ту ее малую часть, что была доступна взгляду, потому что в сознание его привел насмешливый шепот Трюмпера, который оказался слишком уж близко:       — Нравится, детка?       Нет. Близость и дыхание, что касалось лица — точно нет. Понимая, что Том перешел границу личного пространства, Каулитц просто сжал пальцы на его руке. На больной руке. Том взвыл, откидываясь обратно на спинку дивана, а Билл довольно оскалился.       — Обожаю, когда придурки страдают. Давай, снимай рукав и не выебывайся.       Том разве что фыркнул, но сделал так, как ему велели. Билл же мысленно влепил себе пощечину. Он уж точно не планировал залипать на тело какого-то там укуренного идиота с пальмой на голове. Нет, тело было что надо, это стоило признать, видно, что за решеткой Трюмпер уделял своей фигуре достаточное время между раскуриванием косяков. Но даже то, что у него было тело младшего брата Аполлона, не делало его меньшим кретином. Поджав губы, Каулитц помог-таки Тому освободить руку полностью от одежды. Принесенный Уолшем таз с водой оказался как раз кстати — Билл промыл рану, с удовольствием слушая шипение и тихие маты. Хоть какая-то радость в жизни.       Когда Билл взял в руки иглу и нить, Трюмпер поинтересовался:       — Чувак, а ты ведь мог меня зашивать, пока я был в отключке, да?       Каулитц пожал плечами.       — Ну, да.       — Вот ведь маленькая сука.       На это заявление Билл только широко и довольно улыбнулся, а потом принялся зашивать. Обезбола в аптечке не было, а, может, Каулитц просто плохо искал. Не было времени тормозить — ему предстояло подлатать еще и Дерека, который все еще сладко спал на диване рядом с Томом. Билл уселся на пол, в ноги Трюмперу, чтобы удобней было зашивать. Взгляд укурыша его раздражал и изрядно мешал, но обещание зашивать больно явно немного успокоило пыл и лишило желания отвешивать пошлые шуточки. Некогда было расслабляться. ***       — Ну и что, — начал Стилински, — кто из вас двоих расскажет, как вы умудрились так вляпаться? — он поморщился, глядя на едва сидящих ровно Дерека и Тома, — как машину будете вести?       — Заезд еще не так уж и скоро, — Хейл откинулся на спинку дивана и тихо застонал от боли, — успеем поправиться.       — Если опять не влезете в очередное дерьмо, — Стайлз нахмурился, — мне не нравится, что мы отстаем от остальных.       — А нам очень нравится сидеть и страдать от боли и травм, конечно же, — Том пытался одной рукой собрать дреды в хвост, но ничего не получалось, — завтра пойду и отпилю себе ногу. Получу порцию радости.       — Смешно, что пиздец, — не повелся на провокацию Стилински и снова задал тот же вопрос, — где вас потрепали?       — Да какая разница? — Хейл сел прямо и посмотрел на Стайлза, нахмурив брови, — пойдешь защищать нас? Или что? Предложишь минет главарю банды итальяшек и в процессе откусишь ему член?       — Если бы ты не был избит сейчас, я бы сделал это сам, — вдруг слишком серьезно для пацана прошипел Стилински, — тупая скотина. Мне насрать, кто там кого из вас бьет, кому сосет или дает, серьезно. Мне важно, чтобы ты не сдох до тех пор, пока не закончится гонка.       — Ты драться что ли умеешь? — вдруг перебил Том и дернул бровями, — я думал, вы с Биллом только еблом торгуете.       — Тебе показать? — Каулитц схватил Трюмпера за зашитую им же руку и сильно сжал пальцы, — или вы оба, тупые убляди, предполагаете, что побить могут только в «Терминале»? Если да, то мозгов у вас еще меньше, чем кажется на первый взгляд.       — Как думаете, каким образом выбирают навигаторов? — вдруг перебил Билла Стайлз.       — Тыкают пальцем в наиболее смазливых? — Том припомнил остальных навигаторов-девушек, которые сверкали широкими вырезами на грязных майках и подвернутыми штанинами на комбинезонах, — хотя, тут они просчитались. Парочку раз, — засмеялся он, не обращая внимания на боль.       — Драка, — Билл улыбнулся и, подойдя к стоящему напротив дивана Стилинки, закинул руку ему на плечо, — на смерть, — добавил он.       Том и Дерек, равно, как и подошедшие Коннор с Оливером, замерли с приоткрытыми ртами. Такого никто не ожидал. Колония для подростков отличалась, оказывается, достаточно жестокими нравами.       — Выбрали тридцать два человека, — Стайлз покосился на Билла и начал рассказывать, — конечно же, тех, кто не отличался хорошим поведением. А так же тех, кто…— он осекся на долю секунды, и в этот момент Каулитц положил ладонь ему на губы, не давая договорить.       — Остановимся на этом, — хмыкнул Билл и продолжил за друга, — все мы оказались на небольшом самодельном ринге, по краям которого было разложено разнообразное оружие. Ножи, обычные палки, биты, — он хмыкнул, покосившись на ту, которую таскал с собой Стилински, — но никакого огнестрела.       — У нас было пять минут, — снова заговорил Стайлз, — чтобы убить ровно половину участников боя, и остаться живыми самим.       — А правила? — подал голос Оливер.       — Никаких правил, — Билл прищурился, глядя куда-то сквозь всех присутствующих, будто погрузившись в воспоминания, — можно было хоть глаза выдавливать пальцами.       — Что ты и сделал один раз, — Стайлз пихнул Каулитца локтем в бок и вдруг мило улыбнулся, — в общем, мы сорвали джек-пот, убив аж шесть человек. Поэтому мне разрешили взять с собой биту.       — Бо-о-о-нус, — пропел Билл и посмотрел на Тома и Дерека, — все еще хотите предложить нам кому-нибудь отсосать? — он приподнял аккуратно подкрашенную темным бровь.       — Только если мне, детка, — Трюмпер был в своем репертуаре, — люблю строптивых сучек.       — Я тоже, — не остался в долгу Билл, — так что если захочешь нагнуться, буду рад видеть в своей камере. Стайлз даже отвернется ради такого.       — Чего это? — Стилински зевнул, — я посмотрю.       — Пошли на хуй, короче, — Дерек разозлился из-за того, что пиздюк и выблядь в который раз уделали его и Тома.       Может, они оба и были сильнее физически, но в словесных поединках этих двоих было не перепиздеть.       — Так, вы закончили препираться? — Коннор недовольно поморщился и вышел на середину, со скрипом таща за собой какой-то старый ржавый стул, — я могу поделиться с вами кое-какой нужной информацией?       — Как, разве мы не все узнали? — Дерек потер ноющую голову рукой и сфокусировался на Уолше. Из-за сильной боли после побоев это было непросто сделать, — есть еще что-то?       — Качок, — Стайлз беспардонно уселся на подлокотник дивана, потеснив оттуда руку Хейла, — мы на гонке, которую нелегально организовала самая жестокая тюрьма, договорившись со спонсорами и несколькими другими колониями. Ты действительно думаешь, что пара слов о девайсах и есть все то, что нам необходимо знать?       — Либо я тебя убью, либо трахну, а потом убью, — процедил Дерек, ненавидя в этот момент всех вокруг.       — В общем, — Коннор взмахнул руками, привлекая внимание, — сейчас вам стоит знать о том, что у нашей команды будет куратор.       — Кто? — Том немного подался вперед, даже не обратив внимание на боль, прострелившую зашитую руку, — какого хрена?       — Куратор, — прервал Трюмпера Оливер, — будет приносить нам с Коннором карты трасс, рассказывать о том, что следует знать для предстоящего этапа и в целом будет единственной связью с верхушкой Гонки.       — Откуда выбирают кураторов? — Стайлз задал очень правильный вопрос.       — Из тюрьмы смертников, — тихо ответил Оливер, после чего воцарилось молчание.       Об этой тюрьме знали все, кто хотя бы раз попадал в колонию или лагерь строгого режима. Соперничать по жестокости правил с ней мог разве что «Терминал», да и то из-за того, что в нем отбывали по нескольку пожизненных сроков. В то время как тюрьма смертников не отличалась постоянством — заключенные в ней менялись с завидной регулярностью, ведь живые там надолго не задерживались.       Управление называло это «текучкой кадров».       Ха-ха.       — Наш куратор выживает в том случае, — Коннор нарушил тишину, — если выигрывает хотя бы один из водителей команды, к которой он прикреплен. В таком случае ему отменяют смертный приговор и переводят в «Терминал».       — Одно другого не лучше, — процедил Дерек.       — Не скажи, — не согласился с другом Том, — так-то мы не хотим умирать, хоть и знаем, что нам тусить в этой заднице еще очень долго. Перспектива сомнительная, это да, но явно более светлая, чем смертельная инъекция или электрический стул.       — Пожалуй, — все же согласился с Трюмпером Хейл, — когда наш куратор прибудет? — обратился он уже к Коннору и Оливеру.       — Он уже в пути, — Оливер махнул рукой куда-то в сторону входа в ангар, — вон они.       И в самом деле — в большом дверном проеме, как по заказу, показалось несколько фигур. Судя по всему, мужских. Они шли по направлению к машинам и, видя спокойную реакцию остальных участников гонки, механики успели предупредить всех.       Постепенно от компании кураторов отходило по одному человеку, останавливаясь около каждой команды, и к концу ангара остался только один, направляющийся к стоящей рядом с диваном компании ребят. Точнее, стояли все, кроме так и не пришедших окончательно в себя Дерека и Тома. Они сидели, напрягшись всем телом, и смотрели на мужчину, который даже им внушал страх.       Лицо подошедшего не выражало никаких эмоций. Будто холодная, злая маска застыла на нем, превращая скорее в злую восковую куклу, чем оставляя похожим на живого человека.       В неровном освещении помещения особенно жутко выглядел шрам, пересекающий все лицо куратора. Начинающийся на лбу и косой молнией скользящий до самых губ. Из-за этого казалось, что мужчина постоянно улыбается одним уголком рта. Только вот улыбка была страшной, злой, ведь шрам тянул губы вниз, из-за чего она казалась скорее злым оскалом.       Глаз, который попал под полосу шрама был бледно-голубым, будто стеклянным. Хотя, судя по тому, что куратор моргал, ткани все же были родными, просто почти омертвевшими.       Короткая стрижка и еще более укороченные виски придавали образу жесткости, даже жестокости. Литые мышцы, с которыми могли из всей команды посоперничать разве что Том или Дерек, бугрились под натянутой на тело грязно-серой майкой. Комбинезон был не оранжевым, как у обычных заключенных практически в любой тюрьме Америки, а полосатым. Что не давало забыть о том, откуда прибыл этот человек.       — Я Питер, — не дожидаясь, пока все отойдут от шока, начал куратор, — и если вы не выиграете и не устроите мне освобождение от смертной казни, — он хмыкнул, из-за чего уголок его губ снова дернулся вниз, — я найду вас даже в аду. ***       — Дерек, прибавь скорость! — в наушниках звучал голос Тома, были слышны тихие маты Билла, а еще Стайлз, сидящий рядом, чавкал жвачкой, создавая совершенно невозможное стерео, от которого у Хейла начала болеть голова.       — Трюмпер, если я просто выжму максимум, мы нахрен улетим на первом же повороте! — Дерек психанул, выкручивая руль и объезжая какой-то подозрительно накренившийся столб.       На пробный заезд их выпнул Питер, как только увидел, что Том может нормально шевелить рукой, а Дерек не бежит блевать через каждые десять минут, кое-как оправляясь от сотрясения. В целом, их куратор был прав — заезд необходим, особенно, если учесть то, что каждая команда успела проверить сконструированную специально для подобных проб трассу раз по пять, пока Дерек и Том приходили в себя. Навигаторы и механики психовали каждую, казалось бы, секунду, накаляя атмосферу так, что искры злости можно увидеть невооруженным глазом. Питер только растягивал изуродованные губы в улыбке, смотря на пацанов, которые метали икру по поводу и без. Команда была ни к черту, сплоченность равнялась жирному нолю, что увеличивало их шансы помереть после первого этапа. Этого никому не хотелось, поэтому Дерек и Том готовы были лечиться хоть силой мысли, если бы умели.       И вот сейчас каждый из них обкатывал свою тачку, пытаясь прочувствовать габариты и манеру движения по дороге. Автомобили были тяжелыми, даже неповоротливыми, но от водителей требовалась езда похлеще гонщиков Формулы-1, ведь каждая секунда была на счету.       Спокойствия за рулем не добавляла и гарнитура, которую Оливер с Коннором настроили так, чтобы и водители, и навигаторы, могли слышать друг друга. Проще говоря, Дерек теперь слушал не только ор Стайлза, сидящего сбоку, но и ругань Трюмпера с Биллом, которые вообще, казалось, готовы друг друга убить. Дерек порой думал, что если он и Том расслабятся на мгновение и уснут в присутствии навигаторов — те выцарапают им глаза. Или выдавят, что будет вполне в их духе.       К слову, о самом «выдавливании» Дерек старался не думать. В его мозгу все еще болталась мысль о том, что пиздюки наврали, раздувая пыль из ничего — драка насмерть в подростковой колонии? Хуйня какая-то. Пиздеж чистой воды. Какой долбоеб вообще поверит в это? Но, с другой стороны, узнавать правду или проверять на деле, способен ли тот же Каулитц выковыривать своими когтями человеческие глазные яблоки, Дереку реально не улыбалось. Билл как никто другой был похож на человека с тем уровнем припизднутости, которые еще в малом возрасте топят котят или закидывают их камнями ради какого-нибудь личного эксперимента и при этом искренне считают, что это в порядке вещей.       Стайлз на шизоида похож не был, если откинуть тот факт, что он мог забыть лицо Дерека и не вспомнить, как его зовут. Это казалось проблемой. В конце концов навигаторов взяли в качестве мозгового центра. В любом случае, Стайлз напоминал человека, который может разозлиться и забить кого-то битой по башке. Если эти пиздюки когда-нибудь его доведут до ручки, он лично проверит, способны они постоять за себя или нет. Убивать он никого не будет, но вот припугнуть засранцев казалось хорошей идеей.       — Сука, руль лагает на левом повороте! Уолш, падла! — рявкнул Дерек, злясь. Сосредоточиться на огромной скорости получалось с трудом, а тут еще руль явно цепляет.       — Плавнее надо, брат, — отозвался Том в ухе, — как с женщиной.       — Трюмпер, вали нахуй.       — Только если на твой.       — Заткнитесь! — в один голос отозвались Билл и Стайлз.       Бритоголовый пиздюк, кстати, скорчил такую рожу, что Хейл почти зарычал, сдерживаясь не иначе как чудом. Вжимая в пол педаль газа, он резко свернул на очередном повороте. Да так, что Стилински въебался головой в дверь.       — Сука, — зашипел он, — кто тебе права выдавал нахуй?!       Хейл ничего не ответил, но мысленно возликовал — месть была нереально сладкой. Ему вообще казалось, что это ахуенно умно — действовать друг другу на нервы, подъябывать и пытаться задеть побольнее. А еще лучше, если это отразится физически. В конце концов, по части чесания языками Стайлз и Билл выходили в лидеры с самого первого их знакомства.       Эти две твари могли продавать яд, сцеженный с их языков. Замутили бы нехилый такой бизнес.       Он реально считал все эти перепалки во время пробного заезда гениальной идеей.       Потом, правда, их встретил Питер.       — Говливые ублюдки, у меня к вам два предложения, — начал куратор сразу же, стоило водителям и навигаторам вернуться в ангар после пробного заезда, — первое: вы разруливаете свою ситуебину по части общения и становитесь лучшими друзьями и настоящей командой. Второе: я убиваю вас четверых, сдираю кожу, а тебя, — он глянул на Стилински, — скорее всего съем. Обожаю шейную часть.       Уолш хотел кашлянуть, но поперхнулся воздухом, они с Оливером разумно решили потупить взгляды в сторону. Четверо гонщиков же замерли; Стилински приоткрыл рот, но посчитал лучшим решением все же никак не комментировать. К тому же, у него реально закончились слова первый раз в жизни. Он прихлопнул рот и, сглотнув, провел ладонью по шее, которая страшно зачесалась после слов куратора. Звучали они весьма правдоподобно.       — Вот это я называю мотивацией, — проснулся сверхразум в голове Трюмпера.       Он широченно улыбнулся и глянул на товарищей, но те его оптимизм не разделяли, стоя с каменными лицами.       Питер мило улыбнулся в ответ. Мило, правда, только в его понимании. Биллу, если честно, захотелось вжать голову в плечи.       — Надеюсь, я понятно объяснил. А вы, — он глянул на механиков, — ознакомьте их с оставшейся информацией по первому заезду.       Куратор скрылся в глубине ангара, оставляя парней переваривать свою мотивационную речь. Сказать, что подействовало — это ничего не сказать. Даже Дерек и Том, проведшие в «Терминале» не один день и месяц, старались обходить Питера по дуге, было в этом человеке что-то настолько пугающее, что заставляло кровь стынуть в жилах.       Оливер прокашлялся, привлекая всеобщее внимание.       — Ребят, время первого заезда неумолимо приближается. У нас реально не осталось времени на всякую ерунду. Нужно максимально готовиться. Не знаю, как, но вам придется научиться работать вместе, иначе мы все умрем. И если не на гонке, то от рук Питера, я вас уверяю, он не шутил.       Уолш кивнул, выразительно оглядев парней.       — Прямо сейчас мы пробегаемся по вашим наблюдениям, дорабатываем тачки, и вы снова выходите на заезд. Чем лучше вы изучите свои машины и друг друга, тем лучше для вас.       Механики дождались смиренных вздохов и решительных кивков от гонщиков. Те покосились друг на друга, но промолчали.       Дерек ответил за всех:       — Мы поняли. Давайте приниматься за дело.       Каулитц же вскинул ручку вверх.       — Только один вопрос. Кто-нибудь знает, за что сидит Питер?       Оливер с улыбкой кивнул.       — Да, каннибализм. Он живьем содрал кожу с семи своих студентов.       — Студентов? — еле выдавил из себя Стилински.       — Да, он учитель литературы. Ну что, за работу?