Смертельная гонка

      — Ну и обязательно было геройствовать? — Стайлз плюхнулся на койку и посмотрел на их новую… кого, подругу? Знакомую? Сестру по несчастью? Телку, которую можно трахнуть? Кстати… — а ты нам дашь? — невпопад спросил он, заставив Билла снова расхохотаться.       — Я тебя обожаю, детка. И да, напомни, пожалуйста, всегда носить в кармане твои пилюли счастья, — Билл залез рукой под матрац и извлек на свет божий оранжевую баночку, наполовину забитую таблетками. Стайлз тут же закинул одну в рот. — После них ты, хоть и становишься еще более неадекватным, чем я, хотя бы не падаешь в обмороки от вида крови.       — Перестаю что-либо чувствовать, — качнул головой Стайлз, вспоминая, как в той самой драке за участие в гонке очнулся только тогда, когда Билл въебал ему по лицу, едва не выбив зубы. У него были рассечены обе брови, губы, одна рука вывернута, но Стайлз, накачанный наркотой под завязку не то, что крови не ощущал — вообще ничего не видел и не понимал. Кроме, разве что, того, как важно убить всех и не дать умереть Биллу. — Так что, потрахаться-то переломится сегодня?       — Попроси еще пару раз, и я сам тебе дам, — Билл подошел к мутному зеркалу, висевшему над грязной раковиной и, оторвав и без того на ладан дышащий рукав кофты, намочил его, пытаясь затем стереть с лица кровь. — Детка, ты долго еще будешь провоцировать? — он глянул в зеркало, смотря за свою спину, на все еще стоящую в их камере девчонку. — Я хоть и похож на пидора, членом пользоваться умею. Да и наш капитан девственность тоже не прочь поебаться, если ты понимаешь, о чем я.       Та лишь дернула плечом, усаживаясь рядом со Стайлзом.       — Лучше вы, чем те ебанутые амбалы. Я, в отличие от тебя, — она хлопнула Стилински по плечу, — не девственница.       — А ты мне нравишься, — Стайлз покосился на девчонку.       Растрепанные волосы, испуганные, горящие паникой глаза, окровавленная одежда и, кажется, вывихнутые пальцы на одной руке — но эта сука сидела и язвила, прекрасно понимая, чем может для нее обернуться пребывание в камере с двумя психами, раскидавшими до этого небольшую ораву зеков.       Понимала — и провоцировала.       Ебанутая. На всю голову больная.       Как раз такая, каких любили Стайлз и Билл. Каких могли пустить в свой мир, хотя бы ненадолго перед тем, как сожрать, смачно хрустя костями.       — Как звать? — Билл плеснул на лицо водой и зашипел, раны начало подергивать.       Пульсирующая боль радовала предположениями о том, что, возможно, попала грязь и скоро вся эта красота начнет гноиться. Каулитц поморщился — он ненавидел, когда на его роже что-то гноилось. Тогда Стайлзу приходилось, накачавшись, опять же, наркотой, вскрывать и промывать каждую. Трясущиеся пальцы Стилински рядом с собственными глазами нихуя не радовали, и потому Билл ненавидел, когда его морда гноилась.       Но выбора в тюрьме у него не было.       Да и вообще, если так подумать, у него никогда не было выбора в его ебаной жизни.       Ни разу и ни одного.       Он, как долбаный хамелеон, подстраивался под обстоятельства, пытаясь не сдохнуть и прогибаясь каждый раз, когда жизнь буквально била ключом аккурат по хребтине.       — Асти, — вдруг сказала девушка, нарушая тишину, на какое-то мгновение воцарившуюся в камере.       — Как мартини? — Стайлз хмыкнул.       — Асти, как Асти, — брюнетка поморщилась, — ненавижу это пойло.       — А зря, — Стилински откинулся на локти, повернув голову к новой знакомой, — на самом деле, рецепт игристого вина, которое раньше не имело ничего общего с тем, что продают сейчас, уходит корнями далеко в прошлое. Все началось с покупки рецепта Асти дельцом Джованни Кроче, который и придумал уникальную технологию игристого вина, и поэтому…       — И поэтому его просто бухают, а не вспоминают об Джованни-Хуянни, — простонал Каулитц, прерывая словесный понос друга, — мое бедное ебальце! Как больно!       — Откуда ты это знаешь? — Асти удивленно посмотрела на Стайлза.       — Да он все знает, — Билл подошел ближе к койке и сел на пол, между раздвинутых ног Стайлза, — сделай что-нибудь.       Стилински сел ровно, поднял лицо Каулитца к скудному мигающему свету и нахмурился.       — Очень сильно разбито, — он вздохнул. — Надо шить. Потому что у тебя тут, — он указал пальцем на бровь, — и тут, — на губу, на щеку, — мясо наружу. Точно загноится, условия тут ни к черту.       — Аптечка есть у охраны. Навигаторам должны выдавать по требованию. Я принесу, — Асти поднялась и направилась к выходу из камеры, придерживая пострадавшую руку и достаточно сильно хромая. — Они и без того проебались сегодня, пустив к нам ораву перевозбужденных зеков.       — А ты? — Стайлз отвлекся от Билла.       — А мной займетесь после того, как мы зашьем лицо твоему другу. Умеете вправлять пальцы?       — Он все умеет, — ответил за друга Билл. — Правда?       — Да уж.       Асти вышла из камеры, направляясь в сторону, где, по идее, должен был сидеть хотя бы один охранник. Она надеялась, что зекам больше не придет в голову соваться в блок навигаторов, а иначе их перебьют еще раньше, чем начнется второй этап гонки.       Два бешеных пацана пугали еще больше, чем заключенные из самого «Терминала», но Асти решила, что лучше уж они, чем те обезьяны, которые и на людей мало смахивают. Одни голые инстинкты.       Перед глазами на какое-то мгновение всплыли лица других водителей, которые, вроде как, хотели помочь Стайлзу и Биллу, но вот какую благодарность они запросили бы взамен? В то, что кто-то кому-то что-то делает просто так, Асти уже давно не верила.       Сжав зубы, она пошла в сторону охранной будки, пытаясь заодно выкинуть из головы кадр, так и стоявший перед глазами: сидящий на полу Билл, лицо которого нежно поглаживает Стайлз, наклонившись слишком близко, едва не слизывая кровь с его щек. ***       — Внимание, вопрос: какого хрена? — любезно поинтересовался Дерек, проходя в ангар.       В общем-то, у него было прекрасное настроение. Потому что весь день он позволил себе проспать после гонки в камере, и спал бы, готов поклясться, до сих пор. Потому что, мать его, мог себе это позволить. С перерывами на пожрать и поссать, конечно же. В конце концов после внезапной победы их не трогали ни заключенные, ни охрана, ни долбанная начальница «Терминала». А это случалось крайне редко. Потому что кому-то всегда было необходимо доебаться до него или до Трюмпера: их дергали либо Хеннеси со своими цепными псами, либо сраные итальяшки, либо еще какая хрень.       А тут и возможность поспать есть, и долбоебы не трогают — после гонки их как-то по круговой обходить начали и пялиться такими глазами, словно они совершили какой-то неимоверно тупой и героический поступок одновременно. Словно они с Томом сбежали из «Терминала» и вернулись сами же обратно. Сравнить можно было только с этим — их не трогали со вчерашнего дня, и Дерек планировал этим по полной воспользоваться.       Пока не заявился охранник с требованием срочно пройти в ангар.       Хейл ожидал чего угодно — даже того, что внезапно сделают новое испытание, но… в ангаре не было никого, кроме их собственных механиков и парочки других чуваков из соседних команд, которые были достаточно далеко, чтобы не слышать, о чем они говорили.       Поэтому свой вопрос Дерек считал более, чем актуальным.       — Здоровки, — поднял татуированную черную лапу вверх Том и смачно зевнул.       Оливер и Коннор отсалютовали парням, добродушно поздоровавшись.       — Что за кислые мины? — хмыкнул Уолш, оглядывая водителей. — Надо радоваться.       — А что, пиздеца не случилось? — удивленно спросил Дерек. Он ведь действительно рассчитывал на худшее.       — Случился, но это очень-очень-очень хороший пиздец, — растянул в улыбке губы Оливер.       Коннор же с шумом вытащил из-за их старого дивана в углу ангара ящик с пивом.       — Та-да! — весело прокомментировал он.       Дерек моргнул.       Глянул на ящик с пивом и еще раз моргнул.       Так это сон?       — Твою мать, Уолш, иди сюда, я буду любить тебя всю ночь! — заорал счастливо Трюмпер, кидаясь на механика. Мужской гогот разбавился довольным свистом и улюлюканьем укурка. Хейл всегда подозревал, что Том не только наркоман, но и алкаш со стажем. По роже ведь видно.       — Я не сплю? — кажется, сном это действительно не было. Дерек подошел к парням, вытаскивая из ящика холодную жестяную банку. — Мы ведь все еще в «Терминале» и у меня все еще пять пожизненных?       — Расслабься, приятель, — Уолш хлопнул его по плечу. — Мы победили, а это достойно маленькой награды.       Ощущение подвоха утонуло где-то в невероятной радости, потому что, черт возьми, он не пил с момента заключения в тюрьме. Даже с момента задержания, а выпить порой хотелось так сильно, что аж сил не было.       Даже не выпить, а по-свински нажраться.       — Козни Питера? — догадался, наконец, он.       — Ага.       — И с чего вдруг?       Коннор пожал плечами.       — Он что-то там нес про пользу вина, я не понял.       Оливер улыбнулся.       — Он цитировал Шекспира, не берите в голову.       — Долбанный литератор, — укурок плюхнулся на диван, с характерным щелчком открывая банку пива и выхлебывая залпом едва ли не половину; на лице отразилось ангельское блаженство, — я люблю его. Сегодня я всех люблю. Это, мать вашу, гастрономический оргазм.       Механики засмеялись, выглядя действительно просто и счастливо.       Вот тебе и весь секрет — дай мужику банку пива и он будет на седьмом небе.       Дерек уселся в притащенное Оливером кресло. Сами механики устроились рядом с Томом.       Два дивана. Кресло. Огромный ящик с пивом. Ржущие счастливые мужики.       И все было идеально нахрен.       Лучше не могло бы и быть.       Дерек с каким-то благоговением сделал глоток холодного пива и понял, что хочет остановить время. Не потому, что он так уж любил алкоголь — это было по Томовой части. Хейлу доводилось слушать, как мексикашка в свои лучшие годы пил на скорость, смешивал невозможное с невозможным и совершал другие деяния конченного долбоеба, связанные с высокоградусными напитками. Сам Дерек не мог похвастаться пристрастием к алкоголю. Разве что почти вот так — в баре с друзьями, или дома за просмотром футбола в любимом кресле. Поэтому смотрел сейчас вокруг и чувствовал примерно те же чувства — все было нормально. «Терминал» был где-то позади, а он сидел здесь и совершенно ни о чем не думал.       — Так-так-так, я смотрю у нас тут отличный корпоративчик намечается? — от этого голоса Дерек едва не вздрогнул.       Нет, его даже не дернуло. Просто дымка идеальности вдруг развеялась, впуская в эту прекрасную иллюзию резкий голос бритоголового пиздюка.       — Ооо, а вот и наши спасители, — Коннор засуетился, всовывая навигаторам по банке пива, — привет от дядюшки Питера.       Парни выглядели слишком живо для тех, кого вчера хотели по стенкам размазать амбалы из «Терминала». Прошел всего день, но эти двое выглядели так, словно и та страшная драка Хейлу тоже приснилась. О побоище напоминал только тонкий красный шов на брови Каулитца. Останется шрам, однозначно. Сверкая яркими оранжевыми комбинезонами, как и сами водители, парни завалились на свободный продавленный диван, отсалютывая всем.       Дерек жалел, что они здесь.       Чисто по-детски ему совершенно не хотелось разговаривать с этими уебищными пиздюками. Со вчерашнего вечера, когда он стал свидетелем драки Билла, его не отпускало осознание, что эти припизднутые пацаны опаснее них с Томом. А это никакому мужику бы не понравилось.       — Я люблю Питера, все в курсе? — поинтересовался Каулитц, делая глоток из банки.       — Ему сегодня столько человек в любви признались, сколько, наверно, за всю жизнь не признавались, — хохотнул Уолш.       — Брось, он же секси, — хмыкнул Стилински в ответ, — готов поспорить, что студенты на него дрочили прям на парах.       — Надеюсь не те, с которых он сдирал кожу, — вставил свои пять копеек Билл.       Пиздюки засмеялись. Стилински расстегнул комбез, стаскивая верхнюю часть с плеч, под которым была только простая серая футболка. Билл же так и остался: в комбезе с прорезями на коленях и закатанными до плеч рукавами. Странно, что он ничего больше на него не навесил.       Дети.       Пытаются играть в игру «меня все устраивает, нас и тут неплохо кормят». Дереку на секунду стало их даже жаль. До того момента, как черноволосая выблядь не завалилась своей башкой на колени к его навигатору и не вытянула тощие ноги, увалив их на подлокотник дивана.       — Боже, я в Раю, — блаженно протянул он.       Стайлз пихнул дружка в бок.       — Двинься телом, ты костлявый.       Билл приоткрыл один накрашенный глаз, глядя на него снизу-вверх.       — Что-то вчера тебя мое костлявое тело полностью устраивало.       Том аж пивом подавился.       — Это то, о чем я хочу знать, или то, о чем не хочу? — путанно спросил он. Потом добавил, — хотя я в любом случае хочу знать. Где мои грязные подробности?       — У тебя в штанах, обдолбыш, — безобидно, в общем-то, ответил Билл.       — Там все «подробности» чисты. Проверишь? — еще и бровями пошловато подвигал.       Билл бы в иной раз, был уверен Стайлз, среагировал зло и жестко, но сейчас друг явно был расслаблен и доволен, поэтому шуточки Трюмпера его нисколько не трогали.       — Ой, отвали, не хочу ругаться. У меня все настолько заебенно, что ты можешь нести любую херню, все равно не выведешь меня.       — Горячая ночка? — хмыкнул Том, оглядывая Билла слишком уж пристально.       Тот на секунду сбросил напускное распиздяйское равнодушие, напрягшись под чужим взглядом. Дерек знал, когда Трюмпер не был под травой, умел смотреть так, что кишки выворачивает наизнанку. Слабовольные куски говна с пугливым взглядом в боссах не ходили. Но в то же мгновение наваждение спало. Каулитц мазнул по лицу своей острой голливудской улыбочкой, хитро прищурившись, оцепенения словно и не было. Длиннющие черные волосы разметались по коленям Стилински. Тонкие пальцы навигатора Дерека путались в черной паутине. Дерек ненавидел сейчас все.       — Очень горячая, — кивнул тот.       — А ты правда гимнаст? — кажется, Тома торкнуло.       — О, чуваки, ну хватит, — взмолился, хохоча, Оливер.       — А ты спроси у Стайлза и тех двух девочек, что ночью благодарили нас за спасение, — максимально по-блядски ответил Билл.       Хейл залпом допил пиво и с громким хрустом руками смял банку. Взгляды тут же уставились на него.       Коннор кинул ему новую.       Стилински хмыкнул. Если Билл решил провоцировать мужиков, то его было не остановить. Каулитц блядью не был, но очень любил ею притворяться — это сам Стайлз знал не понаслышке. Он не был даже уверен, что предложи он сам Биллу переспать, тот бы не сдрейфил. Просто потому, что секс имеет свойство портить дружеские отношения. А они друг для друга слишком много значили, чтобы слить все в урну только из-за того, что у одного яйца зачесались.       Ночка. Как же. Ночка, когда он и Асти латали этого психа так, чтобы рожа осталась красивой. По этому поводу Билл и правда парился. Стайлз вот нет — шрамом больше, шрамом меньше… Насрать. Каулитца это парило, поэтому пришлось едва ли не до утра ему промывать все раны. Кое-где тот даже зашивал себе порезы сам, просто потому, что, если выйдет по-уродски, виноватым будет он сам, а не Стайлз. С этим у Билла тоже была какая-то проблема — любил косяки вешать на себя.       Он весь — одна ходячая проблема.       Вот и сейчас приспичило разыграть комедию. Стилински не был против: ему нравилось смотреть на то, как бесятся их водители. Ведь все навигаторы давно легли под своих командиров, а у этих — он и Билл. Впору было пожалеть мужиков. Рассчитывали на сасных красоток, а получили их. Подстааава.       Разговор каким-то образом вылился в обсуждение тачек и вождения в целом. Где-то даже мелькнуло упоминание про фильм «Трансформеры» с красоткой Меган Фокс. Обычные мужские разговоры о металлоломе за баночками пива. Можно даже представить, что они все не в тюрьме на смертоносном побоище, а сидят, к примеру, у самого Стилински дома.       Да, это была неплохая иллюзия.       Он и сам не заметил, что, выпивая, не отрываясь пялился на профиль Хейла, отмечая, что чувак слишком красив для какого-то чокнутого убийцы. Модельно красив. Трюмпер, впрочем, уродом тоже не был, но сказывалась, наверняка, мексиканская кровь. Стилински не встречал ни одного страшного мексиканца или колумбийца. У этих ребят точно был ген привлекательности. А вот у Хейла во внешности было что-то звериное и почти дикое. Ему бы еще пса большого завести. Похожего на волка. Крутейшая была бы картинка.       Завести. Как же.       Единственное, что они теперь могут — не умереть раньше финала гонки. Вот и все. Никаких собак, дружеских посиделок дома. Никаких подружек, жен и индейки на День благодарения. Тут же в голову закралась иная мысль. А нужна ли ему сейчас уже подружка? Стайлз особо никогда не парился по поводу ориентации, потому что с детства понял, что играет за обе команды. Это было даже удобно. Когда его отшила его первая школьная любовь Лидия, он решил влюбиться в своего лучшего друга Скотта. Тогда они в первый раз реально подрались. Хорошее было время. С тех школьных пор Стилински легко принял факт, что не прочь оказаться под сильным мужиком в постели. Каким-нибудь крутым и сильным, не таким, как Билл. Он тоже был силен и крут, как яйца Трюмпера по мнению самого Трюмпера, но в нем было слишком много женственного.       Бисексуалом быть удобно: люби, кого хочешь.       Каулитц вот, наоборот, не хотел любить никого.       От разглядывания небритого хмурого профиля Дерека Стайлза отвлек громкий ржач механиков.       — Я не буду отвечать, отстань, — Билл допил, кажется, третью банку пива. — Наши отношения со Стилински вас, извращенцев, не касаются.       — Ставлю пять баксов, что вы спали, — Уолш привалился к боку Оливера.       — У тебя нет пяти баксов, — тут же вставил второй механик.       — Ну серьезно, как он мог не трахнуть тебя, ты же гимнаст! — не успокаивался Том.       — Да далось тебе то, что я гимнаст, — не выдержал Билл, засмеявшись, — и с чего ты взял, что я снизу?       — Вся твоя сущность орет об этом! — Том от напряжения аж вспотел, стаскивая с себя верхнюю часть комбинезона и черную футболку под ним. Окружающим тут же открылась картина замысловатой вязи татуировок на теле укурка. — Ну серьезно, чувак, ну скажи мне.       Черный узор, выползающий из-под оранжевого пояса тюремного комбинезона, прятался в самой бороде мексиканца, опутывая ключицы, шею, плечи, до самых кончиков его черных пальцев.       Билл перестал смеяться.       На помощь пришел Стилински, криво усмехнувшись:       — Любовником ты можешь и не быть, но другу отдрочить обязан.       В компании тут же поднялся громкий хохот.       Том, отсмеявшись, даже утер слезу с глаза.       — Это, мать вашу, звучит, как тост.       Дереку шутка не понравилась совершенно, но выпил он с огромнейшим удовольствием. Он не понимал, что именно его злило: то, как по-блядски валяется Каулитц. То, что он в компании Стилински мог бы дать фору во время драки им с Томом. То, что Трюмпер завел тему насчет переспать. Или то, что переспать действительно хотелось. Не трахался Хейл черт знает сколько.       Хотелось разозлить пиздюков, чтобы нарвались.       Выебать обоих и отпиздить.       За длинный язык. За мозги. За силу. За все разом.       Дерек готов был рвать и метать из-за того, что им не попались телки в навигаторы, но, черт возьми, не мог обманывать себя. Он был одновременно рад сложившимся обстоятельствам. Их навигаторов никто не мог бы поиметь и травмировать, что гарантирует их безопасность, а значит и жизни самих водителей. Их навигаторы при всех своих психических расстройствах были умны и уже доказали, что на многое способны, выиграв конкурс.       Они были одним сплошным плюсом.       И Дерек ненавидел себя за то, что не мог этого признать, и признаться им в пользу командной работы. Это была слишком очевидная слабость. Ему блять тридцать лет, а он психует из-за того, что навигаторы сильнее, да еще и не дают. Третий класс дебильной школы.       — Кстати, у нас еще один бонус, — вспомнил вдруг уже изрядно выпивший Оливер, которого собственнически за плечи обнимал Уолш. — Нам эспрессо-машину подогнали. Видать, чтобы работали продуктивнее.       Стилински тут же всучил свою банку с пивом Каулитцу, воодушевленно приподнимая друга за плечи.       — Подъем, дружище, я иду на захват кофеина.       — Тебя там вкупе с таблетосами не перекроет? — Билл, в общем-то, не был против двух банок пива у себя в руках. Сначала пригубил остатки из своей банки, а потом принялся и за банку Стилински.       — Кофе и пиво, — Уолш поморщился, — извращенец.       Пиздюку явно было плевать на их мнение, потому что он ловко перемахнул через диван, придерживая комбез на тощих бедрах, и направился в сторону комнаты механиков за заветной порцией эспрессо.       Кофе был призраком нормального мира. Того, где подростки любят латте с сиропами и зефирками из кофеен в центре города. Хейл был уверен — Стайлз и сам был таким, до того, как… До того, как. Он все еще не знал, за что сидит Стилински.       Как встал с кресла Дерек, никто не заметил. Как и то, что он скрылся в комнате механиков вслед за своим навигатором. В маленькой захламленной комнатушке с окном чудо-машина громко перемалывала зерна. Стайлз резко повернул голову на звук (а ведь вроде тихо ступал, да еще и вокруг шумно), а потом равнодушно хмыкнул, увидев Дерека, и потянулся за кружкой. Та прилипла к столешнице.       — Кошмарить меня пришел? — спокойно поинтересовался пацан.       — Вау, а ты помнишь, как я выгляжу, — не мог не съязвить Хейл. — Прогресс.       — Не всегда, — просто пожал плечами пиздюк. Дерек даже опешил. — Что, соскучился? Пять минут без моего присутствия прожить не можешь?       То есть как это — не всегда помнит, как выглядит Дерек? Хейлу казалось, что они достаточно уже знакомы, чтобы даунизм навигатора на водителя не распространялся.       А вот язвительные вопросы заставили разозлиться.       — Не страшно нарываться? — почти прорычал он.       Стайлз задумался и, поставив кружку к машине, включил кнопку «GO». Потом ответил:       — Я же даун, я плохо соображаю.       Хотелось схватить пацана за тощую шею и разбить ему лицо об угол столешницы. И желание это было таким сильным, что Дереку пришлось сложить руки на груди, лишь бы не поддаться соблазну. А Стайлз еще как специально спиной встал, словно не боялся нападения. Мелкая наглая тварь.       — Налюбовался? — обернулся навигатор, опираясь на столешницу и вперившись взглядом в глаза Хейла.       Вау — пальцы сжали край столешницы чуть сильнее — оказывается, они зеленые.       Жаль, что этот факт он сейчас же и забудет.       — Было бы на что, — фыркнул Дерек, находя в углу комнатушки холодильник и выуживая оттуда чипсы. Кажется, механики вообще с комфортом устроились. Впрочем, сами чипсы он бросил куда-то на стол, не планируя открывать, просто нужно было чем-то занять руки. — Твоя бритая башка и сморщенный член меня мало интересуют.       — О как.       И Дерек себя проклял. Потому что это короткое «О» отпечаталось в его памяти пухлыми и настолько порнушными губами, что можно было неделю сдрачивать ладони до мозолей на этот светлый образ. Он даже опешил. Это пиво или у этого пацана всегда был настолько сексуальный рот?       — А мне кажется, что ты просто боишься.       Дерек хмыкнул.       — Это чего же?       — Меня. Могу тебе въебать. Вот и ходишь кругами.       И с самодовольством Стайлз отпил черный кофе. Это определенно был лучший день в жизни Стилински в тюрьме. Определенно.       — Слушай, ты, — завелся Дерек, подходя к совершенно спокойному навигатору вплотную. Кажется, зловеще склоненное над ним тело пацана совершенно не пугало. Он со шварканьем отпил кофе из кружки прямо под носом у Хейла. — Я могу нагнуть тебя прямо здесь и сейчас, и ты нихуя не сможешь мне сделать. Я могу выебать тебя столько раз, сколько моей душе будет угодно. И твой Билл не успеет даже прибежать тебе на помощь. Думаю, Том с удовольствием поможет мне и проверит, насколько хороша растяжка твоего друга и как широко он может раздвигать ноги.       Дерек огромной тенью навис над Стайлзом, глаза которого угрожающе сузились. Он чувствовал горячее дыхание Хейла на своей переносице. За слова про друга хотелось выдавить ему прекрасные зеленые глаза.       Чашка с кофе со стуком опустилась на столешницу. Стилински опускал ее, не сводя глаз с лица Хейла, и был разочарован, что не пролил ее зарвавшемуся мужику прямо на руки. Те, что зажали его у столешницы с двух сторон.       Губы Стайлза растянулись в улыбке.       — А яйца для осуществления не маловаты? — задал он вопрос прямо в губы водителя. Дерек так резко схватил его за подбородок, что вырваться он бы просто не успел. Стилински рыкнул, ожидая, что прямо сейчас его или засосут, или разобьют ебло о кухонный гарнитур, но Хейл только пихнул его в сторону, делая шаг назад. Казалось, что если не сейчас, то никогда. Маленькая бомба с часовым механизмом отсчитала секунды в голове Стилински. Он сам не понял, как прошипел:       — Значит, все-таки маловаты.       Бомба взорвалась в его голове. Удар пришелся в поясницу, когда Хейл резко прижал допиздевшегося навигатора к столу.       Он больно укусил Стилински за нижнюю губу. Влажная, пухлая, мягкая — она была, мать его, идеальна. Стайлз замер испуганным зайцем, что никак не вязалось с его обычным поведением. Он распахнул глаза и обмер, будто Дерек, засосав его нижнюю губу, лишил последних мозгов.       Хейл прикрыл глаза, но тут же опомнился: что он, блять, делает?       За все время, проведенное в «Терминале», он никого ни разу не нагнул. О том, чтобы подставиться самому, речи не шло. Повезло, что Дерека никто не изнасиловал, а потом, позже, к нему уже и подойти боялись — сказывалось влияние Тома и того, что он принял Хейла в свою банду.       Но что случилось сейчас? Дерек, как полный идиот, повелся на чертовы губы, на пиздливый язык и совершенно невероятную, как оказалось наощупь, мягкую кожу, которая могла принадлежать какой-нибудь телочке, но никак не пацану, наворачивающему круги по колониям или тюрьмам.       Кто вообще дал Стайлзу такую внешность и характер? Мужской и в то же время женский, мягкий и одновременно с этим такой, о который можно обломать себе все зубы, стоит только попытаться понять этого пиздюка. Блядский рот и такую же, сука, «подружку», и все это в совокупности лишало последних мозгов, которые еще каким-то чудом не выбили в частых драках и просто побоях в «Терминале».       — Отвали! — Дерек пихнул Стайлза так, что тот больно перегнулся назад, ведь шагать дальше ему было просто некуда, — еще одна твоя провокация — и я тебя отымею так, что потом сидеть не сможешь неделю.       — Боюсь-боюсь, — этого идиота было не пронять ничем.       Наверное, если бы Дерек на его глазах превратился в демона и пополз по потолку, Стилински предложил бы чашечку эспрессо с таким же, блять, невозмутимым лицом. Как ему это удавалось?       Хотя, о чем он. Нормальные люди в подобные места просто не попадают.       — Стайлз, — процедил Хейл, призывая скорее себя, — остынь. Мы кое-как пришли к нормальному диалогу, а ты…       — Диалогу? — Стилински хрипло засмеялся, — ты всем, с кем разговариваешь, пытаешься отгрызть губы?       — Стайлз! — Дерек, больно ухватив своего навигатора за плечи, тряхнул его несколько раз.       Стилински, едва расслабившийся, мотанулся, будто тряпичная кукла. Казалось, у него даже зубы клацнули от резкого движения Хейла. Вот и какого хера? Опять блядские губы, влажные от его же, Дерека слюны, оказались слишком близко.       Дыхание отдавало крепким кофе и почему-то чем-то сладким.       — Страшно? — Стайлз, как чертов камикадзе, лез на рожон, — боишься, что станешь тюремным пидором и будешь обжиматься со мной по углам? М? — высунув язык, Стилински лизнул Дерека в губы, оставляя мокрый след. — А мне не страшно, потому что я ничего не боюсь.       Снова и снова горячий и влажный язык касался губ Хейла. Он задевал колючую щетину, оставляя после быстро остывающий и подсыхающий слой, но Дерека это сейчас мало волновало. Стайлз будто впрыскивал в него свой змеиный яд, каждым касанием языка лишая воли и напрочь убивая желание его отпиздить, которое Дерек с таким трудом сдерживал в себе парочкой минут ранее.       — Дер-р-р-р-рек, — Стайлз урчал, как гребаный Чеширский кот. Хейл готов был поклясться, что его огромный порно-рот может растянуться в такую же, как у кота, безумную улыбку. — Видишь, я запомнил твое имя, — острые зубы сомкнулись на нижней губе Дерека и Стилински, как и сам Хейл до этого, засосал ее, слегка покусывая.       Со звонким звуком выпустив губу Дерека изо рта и напоследок укусив, Стайлз вдруг как-то слишком быстро плюхнулся задницей на стол позади себя, ловко подскочив, и обвил ногами бедра Дерека, жестко фиксируя его около себя. Ладони с тонкими пальцами легли на грудь Хейла. Дерек, опустив глаза вниз, как-то машинально отметил немного обгрызенные ногти и темную каемку под ними — его навигатор явно не так запаривался на счет собственного маникюра, как его дружок. Попробовав дернуться, Дерек вдруг понял, что не может и шагу сделать — Стайлз так сильно его сжимал ногами, что Хейл был будто в капкане.       Некстати вспомнилась недавняя драка в крыле навигаторов и Дереку вдруг стало слегка не по себе. Не то чтобы он думал, что не справится с этим пацаном — при любом раскладе, оставшись наедине, он будет сильнее. Просто сам факт того, что Стайлз его не боится — пугал. Такое противоречие в голове Дерека возникало впервые с тех самых времен, как он угодил в «Терминал», и потому вызывало легкий ступор.       Стайлз, тем временем, не терял ни секунды. Он больно царапнул грудь Дерека прямо через ткань майки и, слегка приподнявшись — захват ног стал еще жестче — обнял Дерека за шею, тем самым задерживая свое лицо на уровне с его.       — Ты будешь меня целовать или, как обычно, все придется делать самому? — Стайлз потянул губы в блядской улыбке, — ты вообще еще мужик? Или тебе нужно подарить цветочки и сводить в киношку? Извини, тут небогатый выбор мест для свиданий, милая.       Последние слова напрочь выбили из головы Дерека все винтики. Он, смяв в кулак футболку на спине Стилински, притянул его к себе так плотно, что тот резко выдохнул — и уже безо всяких лишних сомнений поцеловал долбаного навигатора. Который, когда сдохнет, точно попадет в ад и возглавит там собственную личную армию демонов-блядей. Или блядищ? Короче, тех, кто толкает нормальных мужиков на путь гомо-разврата и пидоро-поведения.       Дерек, постаравшись изгнать бред из своей башки, навалился на Стайлза, прижимая его запястья своими руками и не давая лишний раз шевельнуться. Стилински в отместку сильнее сдавил его ногами, и эта борьба сделала свое дело — Дерек начал возбуждаться. Или это произошло из-за того, что Стилински, случайно или специально, приподнял бедра и прижался ими к уже вставшему члену Хейла? В любом случае, Дерек понял, что обкусал губы пацана до красной каемки вокруг них только тогда, когда оторвался от него на пару секунд, чтобы немного прийти в себя. Кто научил эту мелкую тварь так целоваться?       — Билл, — прошептали Дереку в самое ухо, а затем больно куснули за него же.       Хейл, потупив пару секунд, понял, что последнюю собственную мысль озвучил вслух. Перед глазами встала красная пелена, потому что чертов Стайлз, только что позволявший себя так вкусно целовать, вдруг упомянул эту крашеную выблять, которая занимала в его голове места явно больше, чем он, Хейл, даже во время только что произошедшего поцелуя.       Дерек словно проваливался в какие-то черные дыры. Вот он прижимает Стайлза к столу и тяжело дышит, уронив лоб ему на плечо — а вот он уже стоит, сделав пару шагов назад, а Стилински держится за горящую огнем щеку ладонью. Держится — потому что Дерек въебал ему наотмашь. Так, что у самого ладонь заболела. Больная, обидная, мерзкая пощечина — в тюрьме хуже не придумаешь. Так заключенные наказывали своих «жен», когда те смели поднимать глаза чуть выше, чем им было положено. И Хейл сейчас указал Стайлзу на его место так, что уже не отмыться, даже если он упадет на одно колено и предложит Стилински руку и сердце. Осталось только сделать что-то подобное при всех — и Стайлза будут нагибать в любой тюрьме, куда ему не повезет попасть: слухи быстро расходятся.       — Тварь, — Стайлз шипел хуже кобры. Руки как-то судорожно шарили по столешнице позади, будто он пытался что-то найти. — Сука!       Дерек понял — Стилински искал биту. На секунду он похолодел, но, окинув комнатушку взглядом, сразу же вспомнил: Стайлз не брал с собой свою игрушку, когда шел выпить чашку кофе. Наверное, больше он так делать не будет.       — Сам нарвался, — грубо бросил Дерек.       Не то чтобы ему было жалко смотреть на опухающую красную скулу и маленькую ссадину на ней — Дерек давно разучился жалеть кого-то, сидя в тюрьме. Но вот почему-то взгляд карих глаз, сейчас ненавидящий, но пару мгновений назад, сразу после поцелуя, блестящий и слегка расфокусированный — остался в памяти. Его хотелось вновь увидеть, но… Стайлз не настолько ебанутый, чтобы дать поцеловать себя вновь.       — Ты что творишь? — опешил Хейл, когда увидел, что Стайлз порвал на себе футболку, дернув за горловину.       — Превращаюсь в телочку из бабских романов, — Стайлз расстегнул штаны комбинезона и слегка спустил их с бедер. — Билл! — заорал он, как ебаная сирена, — Билл, помоги! — после этого Стилински ломанулся в дверь.       — Ты что? — Дерек выскочил следом.       — Охрана! — уже вопил Стайлз. — Охрана! — он побежал в сторону выхода из ангара.       — Ты что натворил? — Трюмпер подскочил с дивана и резко начал помогать Коннору с Оливером запинывать под него банки из-под пива.       — Ничего, — Дерек в полном ахуе почесал макушку, вообще не успев ничего сообразить, видя, как Каулитц, лениво потягиваясь, встает с дивана и подходит к нему ближе, — что?       — Хм, — Билл прищурился, и моментально отскочил прочь.       Будто знал, что Стайлз, в сопровождении парочки охранников спустя буквально секунду появится в ангаре.       — Он меня хотел изнасиловать! — тонкий палец указал на Дерека. — Ударил! — и на собственную красную щеку.       И тут до Дерека, наконец, дошло. Весь план Стилински от начала и до конца. Твою мать!       — Блять, ты сдурел? — Дерек кинулся на Стайлза, но Том вовремя перехватил его поперек груди.       — Что произошло? — охранник переводил взгляд с одного заключенного на другого.       Да, участникам гонки были положены некоторые поблажки, но наказать их по поводу или без было приятно — потому что весь блат, который получали подобные заключенные, охрану бесил. И не потому, что это было лишь ложкой меда в огромной бочке дегтя, а просто потому, что охрана в целом ненавидела всех и каждого, кто сидел в «Терминале».       — Я видел, — вдруг сказал Билл, — этот тупой качок кинулся на него, ударил, и попытался стянуть шмотки.       — А ты что делал в это время? — один из охранников глянул на Каулитца.       — Меня этот держал, — Билл мотнул головой на охеревшего Трюмпера.       — Что? — Том аж руки разжал, выпуская Дерека, но им обоим не дали двинуться автоматы, направленные в их сторону.       Билл дернул плечом, а охранники разбираться не стали.       — В карцер его!       Дереку заломили руки за спину и увели, не слушая крика и матов, направленных преимущественно в сторону Стилински.       — Ты идиот? — накинулся на него Том. — У нас заезд скоро!       — От сидения в карцере он не умрет, нужно было думать перед тем, как пытаться меня насиловать, — Стайлз даже не глянул на Трюмпера. — Заезд не завтра, так что пусть отдохнет.       — Да ты знаешь вообще, какой тут карцер?! — Том едва сдерживался, чтобы не влепить Стилински по второй половине лица.       — Мне все равно, — Стайлз направился к выходу из ангара, — ты идешь? — он развернулся, глядя на Билла.       Тот молча пошел следом.       — Он тебя пришибет, — Том пытался успокоиться.       Стилински остановился, обернулся и посмотрел на Трюмпера пару секунд.       — Ты кто? — спросил он.       Том застонал и упал на диванчик, закрывая руками лицо. Как ему все это было, блять, «дорого». Со сплоченностью их команды нужно было срочно что-то решать.