Смертельная гонка

      Том отставил тарелку с помойкой, которую в «Терминале» называли жратвой, и поднялся из-за стола. На самом деле прихотливым он не был — эта еда была ничуть не хуже той, которую приходилось порой жрать дома, точнее отсиживаясь на дне и прячась от контроля по борьбе с наркобизнесом. Но еда в горло не лезла. Пошел второй день, как Хейла не выпускали из карцера, а все из-за хреновых малолеток.       Не сказать, что он не поверил всему, что произошло — сам видел и краснеющее от явно сильного удара лицо пиздюка Стилински и порванное шмотье, но блять. Это же Дерек. Этот чувак при всей его грозной роже и котенка нахрен обидеть не сможет. Да, окей, Том тоже котят не трогает, ибо они творения божьи, но лично сам он мог бы зажать в углу какого-нибудь припизднутого пацана и отыметь, а вот Хейл нет. Хранил свой целибат.       Блять.       Да это же Дерек!       И это, мать вашу, гнойный пиздюк Стилински. И нужно быть полным, конченным на башку психом, чтобы пытаться его нагнуть. Если даже Трюмпер со своими прокуренными мозгами это понимал, то уж Дерек тем более. Что произошло в комнате механиков одному богу известно, и поэтому Том никак не мог отделаться от переживаний за сокамерника.       Лучшим решением проблемы сейчас было накуриться в ебучую хламину и лечь спать, что, собственно, он и планировал сделать, выруливая из коридора и направляясь в сторону камер. И с удовольствием осуществил бы свой план, если бы не… Билл.       Мексиканец даже не поверил сначала своим глазам. Что это? Второй приход? Он даже не курил сегодня — как-то не было настроения. И вот тебе, пожалуйста: стоит эта блядина, привалившись к открытой решетке его камеры, сложив руки на груди и игнорируя свист и гомон заключенных. Идиот. Как его тут на куски не порвали?       Ответ нашелся быстро: чуть поодаль стояли два охранника с автоматами, явно карауля эту максимально шлюховатую скотину. Равнодушно оглядывая камеры, из которых выглядывали зеки, улюлюкая, посылая воздушные поцелуи и даже демонстрируя вставшие члены, Каулитц сосредоточенно жевал свою отвратительную розовую жвачку.       Словно почувствовав взгляд Тома, Билл обернулся.       Трюмпер, слабо представляя, зачем мог явиться его навигатор, нахмурился и подошел ближе. Охранники тут же направили автоматы в его сторону. Каулитц же даже не дернулся, стоя, как стоял и до этого, даже когда Том вторгся в его личное пространство и оперся одной рукой о решетку своей камеры.       Господи, да он же мелкий, как пиздец. Трюмпер даже умилился — стоит тут блять, еблом торгует, а сам ему лбом разве что в плечо упереться может. Позер. Мексиканец приподнял брови в немом вопросе.       Билл глянул на охранников, словно показывая, что все в порядке, а потом вернул взгляд сильно накрашенных глаз на водителя.       — Поболтаем?       Том хмыкнул.       — А я думал предложишь что поинтереснее.       — И не надейся.       — Могу пригласить тебя в свою скромную обитель, но там не прибрано и воняет мужскими носками.       Билл разве что глаза закатил.       — Слушай, завязывай нести свою наркоманскую чушь, — совершенно серьезно проговорил он. — Я хочу, чтобы ты поговорил с Дереком. Меня не прикалывает лишать людей жизни, поверь. Но если он еще хоть раз прикоснется к Стилински, я его убью.       — И твой дружок последует на тот свет вместе с ним, отличная идея, — заулыбался Том. Билл хотел было сказать что-то еще, но водитель оборвал его, — а теперь ты послушай меня. Я отлично знаю Дерека и, поверь, он никогда, выделяю еще раз для тех, у кого мозг не до конца сформировался, — он ткнул Билла пальцем в лоб; тот даже растерялся от подобной наглости, — никогда не тронул бы пацана и уж тем более не попытался бы его изнасиловать.       Билл вдруг заметил, насколько близко стоит Том, и тут же уперся руками ему в грудь, попытавшись чуть оттолкнуть, но тот и не шевельнулся. Щеки обдало жаром и Билл почему-то позорно опустил глаза вниз, проклиная себя на чем свет стоит. Сука. Когда этот долбоеб был не накурен, умел смотреть так, что все органы внутри сворачивались в узел. Каулитц сглотнул образовавшийся в горле ком и, не зная, куда деть руки, вцепился пальцами в холодные прутья решетки позади себя. Том был слишком близко.       От него несло жаром, как от печки.       — А я очень хорошо знаю Стайлза!       — И что, — перебил Трюмпер, — хочешь сказать, что твой дружок не мог соврать?       Что?       Каулитц даже замер, подняв опять глаза на водителя. Страх исчез; он оттолкнулся от решетки, делая шаг вперед, а Том, на удивление, без сопротивления отодвинулся.       — Что ты хочешь сказать?       — Что твой любимый Стилински подставил Дерека, чтобы усадить его в карцер. Не знаю, что там между ними за терки, но если так будет продолжаться и дальше, то мы либо переубиваем друг друга, либо сдохнем во время заезда, потому что наш командный дух как-то слегка хуево нас сплочает.       В словах укурка была логика.       Билл нахмурился. Собственно, его волновала другая вещь.       Да, он понимал, что Стайлзу нет резона врать охранникам и ему самому, но разве он не придушил бы Хейла прямо там, стоило тому полезть в его штаны? Вокруг раздался грохот, когда в одной из закрытых камер заключенные начали кидаться на решетку. Обнаженными. Ебаный в рот. Билл скривился от лицезрения потных жирных туш, сверкающих своим заросшим достоинством. К горлу подкатила тошнота.       Трюмпер глянул за спину на это действо, хмыкнув. А потом проорал:       — Придется вам дрочить на другой светлый образ, мужики! Этот вклад уже мной арендован!       — Слышь, — шикнул Каулитц, дернув того за рукав.       — Зато отстанут, — спокойно ответил Том, вдруг подмигнув.       Гомон, конечно, не прекратился, но вроде как парад безумия поутих. Твою мать. Лучше бы этот наркоман накачался травой. Видеть его таким не было никаких сил.       Билл одернул руку, опомнившись.       — Я серьезно, детка, — вздохнул Том, — эта гонка наш единственный шанс на хоть какое-то спасение. И даже если наша команда дойдет до финала, в чем я сейчас нихуево так сомневаюсь, мы не придумали, как будем выкручиваться из остального пиздеца — заезда между друг другом. Нас и так послали на верную смерть, а мы еще и помогаем Агнесс всеми силами.       Каулитц все сам понимал. Серьезно, он знал, чем все эти склоки могут обернуться.       Но отказывался верить в то, что Стилински соврал. Ведь он пришел сюда в полной уверенности, что Дерек получил по заслугам. И что получит еще раз, если это повторится. Теперь же он был совершенно растерян. Да он ужом выворачивался, чтобы договориться с охраной — ведь навигаторам строго настрого было запрещено даже нос совать в сторону камер с заключенными «Терминала». Черт. От чужого прикосновения Каулитц дернулся и впечатался бы в решетку, если бы Трюмпер вовремя не придержал его за плечо.       — Да я глянуть хотел, — Том целесообразно убрал ладонь и повторил тот жест, от которого шарахнулся навигатор: заправил длинную черную прядь тому за ухо. На мочке была растянутая дырочка. — Тоннели что ли были?       Каулитц кивнул.       Да, на воле любил побрякушки.       — И не приходи сюда больше. Давай пересекаться в ангаре, либо в том коридоре, где ты раскидал местных ублюдков.       — Зачем мне с тобой пересекаться?       — Ну как? — и тут по лицу Тома расползлась широкая улыбочка, — я все еще хочу увидеть, какие гимнастические трюки ты умеешь делать.       Навигатору оставалось только пиздануть придурка по затылку и гордо удалиться по коридору, слушая вслед крики и свист заключенных. ***       — О, Билл, — Стилински закинул на плечи полотенце. — Где был?       Каулитц замер в дверях, оглядывая друга.       — Прогуливался. Ты в душ?       Тот кивнул.       — Агась, составишь компанию?       Сейчас самое время было для пошлой шуточки и подъеба, но Каулитц промолчал. Стайлз пожал плечами и отправился на выход из камеры, когда в самом проходе его остановил голос друга.       — Я тебе подыграл.       Стилински замер, обернувшись и наткнувшись на прищуренный взгляд Каулитца.       — И я все еще на твоей стороне.       Стайлз нахмурился.       — К чему ты клонишь?       Билл помолчал какое-то время. Потом все же спросил:       — Дерек правда пытался тебя изнасиловать?       Стилински промолчал.       А потом все также молча вышел.       И это было самым говорящим ответом.       — Черт! — Стайлз ударил кулаком по стене. Мелкие капли воды разлетелись в разные стороны, а рука соскользнула.       Стилински уперся лбом в посеревший от времени кафель и выдохнул. Щека, отбитая Дереком, до сих пор болела, а прошло уже два дня. Интересно, Хейл там не сдох? Что за карцер, которого так напугался даже укурок-мексикашка?       Да нахрен. Стайлз не хотел переживать о каком-то там Дереке и его благополучии. В конце концов, Хейл первый зарвался — своей пощечиной, своим поведением, своим красивым и самодовольным еблом. Про то, что Стилински до сих пор помнит, какого цвета у Дерека глаза, он старался вообще не думать.       — Ну и что на тебя нашло? — позади стоял Билл.       Вода размывала косметику, делая его похожим на девочку из звонка. Черные волосы сосульками прилипали к точеным скулам и худым плечам, обвивали руки и острыми пиками замирали на талии. Стайлз довел взгляд до члена Каулитца и снова вздохнул, поднимая взгляд вверх.       — Все еще жалеешь, что у меня больше? — Билл выгнул бровь.       Стилински тихо рассмеялся, но тут же посерьезнел, когда увидел, как Билл на него смотрит. Взгляд темных глаз — их цвет Стайлз не забывал уже целый год — гипнотизировал. Когда Каулитц так на кого-то смотрел, люди обычно делали все, что он хочет. Будто он обладал техникой гипноза.       — Ты ходил в «Терминал»? — догадался Стайлз, — но как?       — Кое-что пообещал, кое-кого сдал. Указал на пару нычек, и получил собственный бонус, — не стал отпираться Билл, — и я узнал, что Дерек все еще в карцере. Не круто, правда?       — Наверное, — Стайлз шмыгнул носом, потому что на лицо попадали капли воды, и дернул плечом, — мне плевать.       — Нихуя.       — Плевать!       — Пиздишь.       — Плевать мне, понял? — Стайлз дернулся, когда Билл резко прижал его спиной к кафельной плитке, сжимая пальцы на плечах.       — Что он сделал? — Каулитц наклонился совсем близко, ведя носом по ссадине на щеке Стайлза, — скажи мне. Ты ведь можешь сказать мне все, — он прижался еще и бедрами, да так близко, что Стилински ощущал собственной кожей колючие волоски в его паху.       — Слишком наглядно указал мне на мое место, — Стайлз опустил лоб Биллу на плечо, сдаваясь и рассказывая все: — мы целовались, а потом он влепил мне по роже.       — Как именно?       — Дал пощечину.       Каулитц резко выдохнул, а затем крепко обнял Стайлза. Он покачивал его из стороны в сторону, замечая, что тот дрожит, даже несмотря на то, что сверху на них лилась теплая, даже почти горячая, вода.       — Я убью за тебя, — начал он.       — Я тоже, — Стайлз не дал Биллу договорить, но тот сжал его крепче, будто призывая немного помолчать. — Что? — он поднял голову, глядя в глаза единственному в мире близкому человеку.       — Я убью за тебя и умру за тебя сам, — вновь заговорил Каулитц, — но никогда не смей мне врать. Я прикрою твой зад, но не пизди понапрасну. Не тот момент.       — Знаю. Сорвался, — Стайлз закусил губу.       — Ох уж этот твой рот, — простонал Билл и сорвался — полез целоваться.       Инцидент можно было считать исчерпанным.       По крайней мере, в данный момент в душе нашлись дела поинтереснее. ***       — Твою мать, какого хера?! — заорал Каулитц, когда охранник со всей дури швырнул его на пол ангара.       Рядом раздался приглушенный мат Стайлза, который грозился перерасти в очень длинную и очень матерную поэму, если бы перед их глазами не предстал главный стихоплет их компании.       — Как некультурно, — вздохнул Питер, закатывая глаза.       Навигаторы тут же подобрались, поднимаясь на ноги и в спешке оглядываясь. Не то, чтобы они не доверяли своему куратору, но все же находиться один на один с каннибалом, который испытывает некоторую маниакальную тягу к подросткам призывного возраста — напрягало.       — Вы можете расслабиться, — цокнул Питер, опускаясь в кресло.       Стилински сглотнул — в ангаре кроме них никого не было. Охранники «Терминала» показательно отвернулись и отошли подальше.       Расслабиться. Ха. А он шутник.       — Простите, можно уточнить? — манерно поднял лапку вверх Билл; Питер глянул на него, — я только что накрасился, и сдирание кожи будет мне не к лицу.       — Заткнись.       — Хорошо.       Спорить с Питером было как-то западло.       — Я с удовольствием посоревнуюсь с вами в острословии, но в другой раз, сейчас мне нужны ваши мозги, — максимально серьезно проговорил куратор, глядя на то, как выблядь лопает пузырь из жвачки, а Стилински что-то активно пытается найти пальцем в собственном ухе, — … или то, что у вас в башках вместо этого. Быстро сели!       От его рявка подростки тут же приткнулись к полу. Они и легли бы, скажи им это Питер. Еще бы и отжались приказанное количество раз. Слишком уж опасно выглядел их куратор, чтобы возражать. Всю спесь тут же сдуло. Билл и Стайлз напряженно переглянулись, без слов договорившись о том, что нужно быть максимально собранными.       — Значит так, мои ненаглядные пиздюки, всеблагие небеса сжалились над вашими душами. Раз уж вы настолько тупы, чтобы не суметь заставить двух дегенератов-водителей слушать вас, судьба посылает вам подарок в качестве подсказки.       — Ту, что мы заполучили сами? — уточнил Стилински.       Питер хмыкнул. Подловил, сука.       — Да, а теперь закрой рот, — улыбнулся он; получилось жутко, — за то, что вы первыми добрались до подсказки, вам дается бонус. Агнесс разрешает вам на пять минут увидеть карту трассы на следующий заезд.       Каулитц присвистнул.       Питер взял с металлического стола механиков планшет, покрутив в руках.       — Всего пять минут. За это время вы должны запомнить все повороты и расположение всех люков. И я не спрашиваю, справитесь вы или нет, потому что у вас нет выбора. Если вы проиграете следующий заезд, я вас из ада вытащу и сожру, обещаю. А я держу свои обещания.       — Да неужели, — приказной тон всегда бесил Билла.       Питер выразительно оглядел опасно сощурившегося навигатора и мило ответил:       — Однажды я обещал студенту, что если он придет еще раз на мою пару выпившим, я сделаю так, что тот же вечер он проведет со мной и бутылкой вина.       — И? — нихуя не поняли парни.       — Я зажарил его пропитую печень в красном Шато. Получилось отвратительно, но обещание я сдержал. Еще вопросы?       — Никаких, — в один голос ответили навигаторы.       — Вот и чудненько, люблю понятливых. Пять минут. Вся карта. Как только я включу планшет, начнется отсчет.       Билл и Стайлз, вздохнув, словно от этого маленького момента зависит их жизнь, согласно кивнули. Собственно, не было никакого «словно». От этих пяти минут и зависела их жизнь. Их и Тома с Дереком. Права на ошибку у них не было.       — Я запоминаю люки, а ты повороты, — решил Стилински. Спорить Билл не стал.       — Идет.       — Готовы? — уточнил Питер, и на секунду в его голосе промелькнуло что-то сродни тревоге, но Стайлз тут же убедил себя, что это всего лишь его собственная мнительность.       Сейчас или никогда.       Нет у них права на промах.       — Да, — выдохнул нервно Билл.       — Готовы.       Питер кивнул, отдавая им планшет в руки и включая его. Черный экран загорелся синим светом карты. Увеличить нельзя. Уменьшить нельзя. Рассмотреть подробней нельзя. Лишь паутина поворотов и мелких отметок люков.       А в углу экрана — часы, отсчитывающие чертовы пять минут.       Время полетело на убыль.       Стилински в спешке засеменил глазами по экрану, находя и запоминая каждую отметку о люке, его значение, а губы Билла зашевелились, потому что он тихо вслух начал тараторить:       — Направо, налево, прямо, налево, прямо, налево, направо, направо, резкий поворот, налево, прямо, направо, второй поворот, налево, налево, кольцо, прямо, третий поворот, налево, направо, направо, прямо, четвертый поворот. — И затараторил еще быстрей, выкинув из головы все посторонние мысли, — направо, налево, прямо, налево, прямо, налево, направо, направо, резкий поворот, налево, прямо, направо, второй поворот, налево, налево, кольцо, прямо, третий поворот, налево, направо, направо, прямо, четвертый поворот.       И так повторяя еще раз за разом, заучивая, словно стишок на уроке литературы перед учителем.       Он не имеет права забыть, он обязан зазубрить это. Только так. Нет шанса на проигрыш.       От этой карты зависит их спасение.       Время на часах неумолимо уменьшалось.       — Направо, налево, прямо, налево, прямо, налево, направо, направо, резкий поворот… ***       Стайлз не успел войти в ангар, как столкнулся нос к носу со своим водителем. Дерек был бледным, осунувшимся и злым, как черт. Стилински даже засмотрелся на ноздри Дерека — те раздувались от злости и частого дыхания, как у быка на корриде. Захотелось помахать перед ним красной тряпкой.       В следующее мгновение Стайлза приложили о стену так, что в голове зазвенело, а сам он не успел ничего предпринять. Стилински попытался, схватив Дерека за запястья, отодрать от себя, но тот в почти буквальном смысле этого слова вжимал в чертову стену только сильнее.       Билл проскользнул в ангар первым, чтобы быстро скрыться в комнатке механиков, даже не привлекать своей бубнежкой много внимания. Том, как ебучий джентльмен, махнул охране и сказал, что его братан слегка недоволен тем, как его женщина ведет себя в постели. От этих слов Стайлзу захотелось выбить Трюмперу последние мозги. Хотя, он был уверен — там нечего выбивать.       В голове Тома точно был только кумар из дыма от травы, да картинки какого-нибудь порно.       — Чего тебе, муж? — как мог ехидно спросил Стайлз, выделив последнее слово.       На самом деле, ему было дико страшно, потому что Дерек оказался куда сильнее, чем Стилински мог предположить, да и, к тому же, все теперь действительно знали, кому Стайлз принадлежит. После крика Тома на всю территорию около ангара, осталось только в задницу табличку воткнуть со «здесь был Дерек». В то, что они не трахались, никто не поверит.       — Какого хера ты вытворил? — Дерек шипел прямо в губы Стайлза, давя на его грудную клетку так, что Стилински мог лишь сипло выдыхать, едва вдыхая. — Я просидел в карцере хер знает сколько! Я прирежу тебя, сука такая!       Стайлз закашлялся и глянул на охрану: они стояли, сложив руки на груди. По сути, пока не поднимался серьезный шум, не текла кровь или кого-то не прибили — им было поебать. Ничего из вышеперечисленного не происходило, и потому можно было рассчитывать только на себя. Ну, или на Билла, который, хоть и находится в легкой панике, все равно минут через пять выйдет проверить, куда запропастился друг. Только вот отвлекать Каулитца сейчас было смерти подобно — они все потом из-за этого огребут.       И потому Стилински вздохнул и хмыкнул, смело поднимая на Дерека глаза.       — Горячие деньки? — он вспомнил, что слышал что-то о карцере «Терминала», в котором жарковато.       — Я сверну тебе шею, — Дерек, казалось, действительно хотел это сделать. — Выгрызу кадык зубами, если еще раз так подставишь меня.       — И сдохнешь следом.       — Плевать, — Хейл дернул плечом. — Меня тут ничего не держит.       — Так, братан, — Том положил ладонь на плечо Дерека, — отпусти пацана. Мы договорились, что ты слегка его поругаешь, — он показательно рассмеялся, глянув на охрану, — но у пиздюка уже губы синеют. Нехватка кислорода никого не красит.       Дерек, казалось, не мог отодвинуться в сторону ни на миллиметр.       — Хейл, — Том сильнее сжал пальцы. — Дерек.       Стайлз был уверен, что тот пошлет Трюмпера ко всем хуям, но, к его удивлению, Дерек и правда отошел, сплюнув на землю и направляясь в ангар. Стилински проводил его взглядом, а когда посмотрел на Тома, вздрогнул.       Недаром Билл недавно сказал ему, что от взгляда Трюмпера его ведет. И если Каулитц имел ввиду просто странное состояние, то Стайлза пробрало даже через туман из-за таблеток, которых он нажрался не так давно.       Глаза у Тома были жуткими.       Лучше бы он дальше укуривался — в том состоянии он хотя бы не так пугал.       — Пора бы вам помириться, — бросил Трюмпер и ушел в ангар следом за Дереком, оставив Стайлза наедине с самим собой.       Стилински понял, что это была не просьба. Это было руководство к действию, причем именно с его стороны. Стайлз нервно провел рукой по ежику волос, вздохнул, на пару мгновений превращаясь в испуганного до чертиков молодого пацана, которого, смачно хрустя костями, пожирала тюремная жизнь и смертельная гонка, а затем снова нацепил на лицо привычную маску.       Губы украсила ухмылка, а карий взгляд стал отстраненным.       Стайлз поспешил в ангар, где все уже, наверняка, пытались понять, что бубнит Билл. ***       — Серьезно? — Том вперил взгляд в Стайлза, когда тот рассказал ему, почему выблядь бормочет и не реагирует на подколки. — Я думал, он вызывает Сатану.       — Кто меня звал? — тихо вошел Питер.       — Какое самомнение, — Дерек фыркнул и влил в себя третью порцию эспрессо, ощущая, как сердце начинает колотиться быстрее. Кофе вышел кислым, у Хейла нихрена не получалось правильно его готовить, но было похуй. После той мочи, что в «Терминале» подавали в виде напитков, он бы выпил и дерьмовый растворимый. — Если тебя побрызгать святой водичкой, ты будешь шипеть и плавиться?       — Воткну кадило тебе в глаз, — Питер облизнулся, — потом высосу его и съем.       — Жрать охота, — невпопад сказанул Коннор и пожал плечами, видя недоуменные взгляды остальных. — А что? Я уже адаптировался к каннибалу-литературоведу, а вы нет?       — Да что он бормочет? — Том психанул и дернул Билла за одну из многочисленных лямок на кофте, придвигая к себе ближе. К его несказанному удивлению, блядушка не вскинулся на него, а лишь мотнул головой, продолжая бубнить. — Что там?       — Запоминайте. Это повороты на трассе, — Стайлз махнул рукой, призывая всех заткнуться.       — Вообще на всей? — Дерек чуть не подавился четвертой порцией эспрессо.       — Да.       Воцарилась тишина. В комнатушке, в самом дальнем углу ангара, где ютилась кофе-машина, разваливающийся холодильник и тараканы, стояла команда смертников, напрягая слух в попытке запомнить хотя бы что-то из слов Билла.       — Делите на всех, — вдруг сказал Питер. — Том берет первые десять слов, Дерек вторые. Дальше Коннор и Оливер.       — А пиздюк? — спросил Хейл, получив от Стайлза по затылку рукой.       — Пиздюк запомнил кое-что другое и его нельзя отвлекать, — Питер усмехнулся, когда Стилински замахнулся и на него, но, вовремя опомнившись, сделал вид, что у него безумно зачесалось ухо. Все же инстинкт самосохранения тот не просрал полностью, и это не могло не радовать. — Заезд через сорок минут, — он вышел из комнатушки, оставляя оставшихся в ней членов команды наедине с бормотанием Билла.       Стайлз подошел к другу и начал заплетать его волосы в косу. Они так и не уснули больше, Каулитц не умолкал, и его слова уже начинали пугать. Он, будто психбольной, расхаживал по комнате, трясясь и боясь забыть хотя бы что-то. Карандаша или бумаги им не выдали, более того, охрана их обыскала трижды, временно, (как они «вежливо» пояснили, вывернув парням руки), отобрав даже косметику, которой действительно можно было воспользоваться вместо чернил. Стайлз вовремя выдернул заточку из пальцев Билла, который, судя по всему, собрался вырезать на себе количество чертовых поворотов.       Сам Стайлз прекрасно помнил, что и где находится. И конец трассы, который упирался в ровную и толстую линию, с какими-то странным точками за ней — тоже. Что это, Стилински так и не понял, и это его пугало до усрачки. Он вообще не переносил того, чего не понимал.       Билл все говорил и говорил.       Том шевелил губами и загибал пальцы на руках, отсчитывая нужное число поворотов, которое следует запомнить. Сразу после того, как закончилась его часть, вступил в «игру» Дерек, тоже начиная бормотать, повторяя за Биллом. Коннор и Оливер шептали следом, и комнатушка теперь стала уж точно камерой в дурке.       Стайлзу это не нравилось.       Он нервными жестами доплетал Биллу косу до задницы и думал, что сегодня обязательно что-то пойдет не так. ***       — Добро пожаловать на второй этап гонки! — ненавистный голос Хеннеси раздражал так, что хотелось выйти из машины и прострелить ей башку из такого же пулемета, которым накануне, в первом этапе, Стайлз снял навигатора итальяшек. — Мы рады приветствовать выжившие команды и готовы объявить готовность к старту!       — Мы? — вдруг раздался в наушниках голос Оливера. — Интересно, о ком она?       — О себе во множественном числе, — проворчал Коннор.       — Подумаем об этом позже, — прикрикнул Питер. — Человек-ананас, ты готов к первым поворотам трассы?       — Да, — Трюмпер был серьезен, — я говорю, Дерек следует.       — Понял, — Хейл также был немногословен.       Стайлз молчал.       Все тоже заткнулись, ожидая команды от Хеннеси.       — Помните о том, что водители не имеют права помогать навигаторам на испытании после заезда, — Агнес была сама любезность, напоминала о правилах, которые всем вдолбили в головы в буквальном смысле этого слова. — На старт!       Загорелся первый сигнал светофора.       Машины загудели, зарычали моторами. Стайлзу снова показалось, что он в ебаном апокалипсисе. В мире, где пропитание и жизнь зависят от того, как быстро они проедут трассу. Ему даже дико было представлять, что где-то за стенами «Терминала» идет обычная жизнь. Что кто-то сейчас, возможно, жарит яичницу или целует жену на прощание. Что какой-то студент может опаздывать на пары, а его подружка собираться на прогулку с собачкой.       Ебаные собачки.       Стайлз ненавидел эти маленькие хуйни, которые трясутся и гавкают на все, что шевелится. Ему всегда казалось, что в их головах лишь мысли о том, как бы скорее помереть.       Стайлз в упор не помнил, как они называются.       У него одиннадцать люков в памяти, из них пять с ловушками, загадка напоследок в навигаторском испытании и смерть в перспективе, так какого хуя он думает о собачках?       — Внимание!       — Сначала направо! — скомандовал Том, и Дерек сразу же ухватился за руль.       — Не помрите, — как обычно напутствовал Питер.       — Поехали!       Заезд начался, машины рванули с места. Стайлза вжало в сиденье, а дыхание сбилось. Он вдруг понял, что гонка в самом разгаре, а его собственные мозги где-то не здесь. Стайлз пытался понять, почему он так переживает, и эти эмоции не относятся к тому, что происходит сейчас. Интуиция вопила, казалось, что он что-то не доделал, но вот что?       — Люк через три поворота! — он спохватился вовремя, услышав, как и Том, и Билл, который все еще бубнил, хоть и гораздо тише, одновременно скомандовали о новом повороте трассы. — Там броня!       — Мы на нее, — в этот раз Дерек решил прикрывать Тома.       — Нет! — Стайлз крикнул, но осекся, понимая, что его слышат и без повышения тона. — Стреляю я!       — Почему? — Хейл даже не покосился на навигатора, он следил за дорогой. — Разве мы не прикрываем друг друга по очереди?       — Потому что у нас все еще легче машина, мы быстрее, и я лучше в дальнем бою, поэтому… блять, Дерек! — Стайлз заорал, слыша, как одновременно с ним орет Билл.       Прямо на них, с самого верха контейнеров, которые огораживали трассу, валилось несколько пластов железа. Они с адским грохотом падали прямо на несущиеся на полной скорости машины.       — Выворачивай, Хейл! — вопил Том, — вперед!       — Люк! — Стайлз видел, что они, в случае резкого ухода в сторону, проебывают защиту, — мы не успеем на него. Вы не успеете!       — А так нас разрежет к хуям листами железа! — Трюмпер не желал подчиняться, — налево, Дерек!       — Да блять, там люк! — Стайлз вцепился рукой в локоть Дерека.       — Долбоеб, убери руки! — Хейл крикнул так резко и громко, что Стайлза буквально вжало в сиденье. — Ты совсем сдурел?       — Дальше три люка с пушками, понимаешь? Нас некому прикрыть! Значит мы должны были ехать на тот люк, мы успели бы проскочить!       — Не успели бы, идиот! — Дерек вывернул в следующий поворот. — Мы с Томом знаем, что делаем!       — Да нихуя вы не знаете! — Стайлз пихнул Хейла в плечо, — Дебил, мы без защиты, понимаешь? Те, кто проехали после нас, наверняка будут с пушками, а мы — нет! И это притом, что мы трассу видели!       — Завали рот! — огрызнулся Дерек. Он стиснул зубы так, что на скулах заходили желваки. Хейла потряхивало от злости, пальцы сжимали руль так, что костяшки побелели.       — Завалили рты все, — послышался голос Питера. — Сосредоточились. Чей поворот следующий?       — Мой, — Дерек выдохнул, пытаясь хотя бы немного успокоиться. — Том едет за мной и все.       — Окей, — встрял Трюмпер.       — Ближайшие два люка, которые находятся совсем рядом, с пушками. Позже еще один. Давайте тогда сразу на два, хотя бы другим не достанется, — Стайлз откинулся на сиденье и тут же вцепился руками в приборную панель — Дерек резко вывернул влево. — Вперед, газу!       На трассе мелькнули точки люков, а внутри в машинах загорелись соответствующие огоньки. С шумом машины Тома и Дерека пронеслись по люкам, и обе получили возможность отстреливаться от противников.       — Билл, я на крышу, ты прикрываешь, — Стайлз с размаху шлепнул рукой по кнопке, открывающей люк в машине, — понял?       — Да, — Каулитц был предельно сосредоточен. — Скоро крутой поворот, не свались.       — Какого хуя опять ты лезешь, куда не просят? Отстреливайся изнутри! — оклик Дерека застал Стайлза тогда, когда он уже перелез с переднего сиденья назад.       — Пошел нахуй.       Стайлз вылез на крышу машины и прищурился от сильного ветра. Пыль и песок, откуда-то взявшийся на трассе и грязно-желтыми разводами круживший по бетону, поднимался в воздух и забивал глаза. Стилински моментально показалось, что у него покрылось коркой грязи все лицо, и он машинально провел рукой по нему, стирая перчаткой пыль.       — Чертовы суки, — он, прицелившись, навел оружие на преследующую их тачку. Они все были похожи по внешнему виду, и понять, какая именно команда на хвосте, было сложно. Только итальяшки отличались повышенным долбоебизмом и разрисовали свои тачки какими-то сюрреалистическими пятнами. — Вот же блять.       Машина, которая их преследовала, была полностью покрыта броней. Видимо, как раз была из тех, кто не уворачивался от падающего металла и рискнул, заработав себе прекрасный бонус. И как их теперь снять?       — Они на хвосте у Тома! Да как они захватили броню? Я не помню больше люков по дороге, где мы ехали, а тот закрыли листы! — Стайлз похолодел, когда понял, что преследователи намереваются протаранить машину Трюмпера, воспользовавшись собственной непробиваемостью.       — Значит, что-то ты забыл! — зло бросил Дерек.       Стилински поджал губы: он просто не мог ничего забыть.       Так не бывает.       — Сбей что-нибудь! — раздался в ухе крик Билла, — Блять!       Машина, которая была на хвосте, прибавила скорости и въехала в задний бампер тачки Трюмпера. Стилински слышал, как тот матерится, пытается перестроиться, как Дерек орет, чтобы Том сдавал влево, но слова доходили как сквозь вату. Стайлз лихорадочно шарил глазами по всему пространству, пытаясь понять, что можно сбить. Кругом одни контейнеры да балки, перекрытия, которые обрамляли всю трассу, как огромная железная паутина жуткого паука, намеревавшегося сожрать глупых железных «мух», попавших в его сети.       Точно! Балки!       Стайлз резко рванул пушку вверх и начал палить по балкам перед ними, понимая, что так и так попадет хотя бы в одну. Крепления были из металла, но и стрелял он не из кольта, так что шансы были велики. Стилински не прогадал — одна из балок с жутким скрипом оборвалась и полетела вниз.       — Быстрее, Дерек! — заорал Том, — нас зацепит!       — Не успеет, — Хейл рванул вперед так, что машина взвизгнула шинами.       Только вот и Стайлза мотануло вперед. Он, пробороздив животом и чудом не вспоров его о крышку люка, вылетел прочь, успев уцепиться на крепление, которым пушка приваривалась к механизму, поднимавшему ее над тачкой.       — Стайлз! — Билл увидел друга, болтавшегося на крыше машины. — Хейл, если Стилински выпадет, я сниму с тебя скальп!       — Я говорил ему не лезть! — рявкнул Дерек, у которого, впрочем, ладони вспотели от осознания того, насколько он и его навигатор близки к смерти.       — Осталось два поворота, — раздался напряженный голос Коннора, — Стайлз, просто держись.       — О да, — прохрипел Стилински, у которого от боли в сведенных судорогой пальцах, животе и плечах текли слезы из глаз. Ему было так страшно, что он просто зажмурился и пытался не сорваться, отсчитывая про себя секунды.       Одна, две, три….       Десять... двадцать...       Пятьдесят.       Казалось, пальцев он вовсе не чувствует. Будто они стали чужими, и вот-вот тупо отделятся от его руки, а он сам скатится на трассу и его размажет следующая тачка. Билл потом будет соскребать его внутренности, которые разметает на несколько десятков метров, и плакать.       Нет, нельзя, чтобы Билл плакал.       Стайлз стиснул зубы и чудом продержался еще пару минут до того, как машина остановилась, и он кубарем с нее скатился, пытаясь отдышаться.       — Навигаторы, вперед! — среди рева моторов подъезжающих машин был слышен голос Хеннеси.       Стайлз кое-как вскочил на ноги и увидел, что Билл уже несется вперед. Стилински глянул на развевающиеся черные волосы, коса на которых растрепалась и почти расплелась, и потом увидел, что другие навигаторы бегут следом.       Он ломанулся тоже — и только потом понял, что все они бегут к огромной стене, явно добротно сваренной из множества металлических пластин.       Масштабы гонки просто поражали.       Не то, чтобы стена была слишком высокой, но точно достаточной для того, чтобы насмерть разбиться, неудачно упав с нее вниз.       Навигаторы, только добежав до стены, бездумно лезли вверх, даже не понимая до конца, что нужно делать. Они цеплялись руками и ногами, ломали ногти, оставляя после себя кровавые полосы, но упрямо лезли вверх. Одна девушка сорвалась с середины, и Стайлзу казалось, что он услышал противный хруст костей ее ног, а после — крик, наполненный болью.       Билл лез выше всех, потому что Каулитц вообще был, как обезьяна — цеплялся, казалось, даже зубами. Ему бы быть человеком-пауком, хорошо бы вышло. Стайлз видел, как другая девушка нагоняет его, но надеялся, что та не полезет в драку прямо на отвесной стене, потому что подобное будет просто верхом тупости — она ведь и сама рискует сорваться.       Стайлз понимал, что, скорее всего, вывихнул плечо, когда резко схватился за крепление оружия над люком тачки. Все дергало и пульсировало, но он упрямо лез вверх, понимая, что не может подвести команду, и без того уже накосячил.       В наушниках стояла полная тишина, слышно было только тяжелое дыхание Билла, да его самого. Все же подъем по стене стоил много сил.       — Что делать? — Билл подскочил к другу и сразу же вздернул того на стену.       Она оказалась довольно широкой, на ней спокойно могли встать в ряд три человека. Но все равно этого было мало для взбешенных навигаторов, которые, поднявшись вверх, уже начинали поглядывать друг на друга.       — Просто перелезть, вперед! — заорала какая-то девушка.       — А если нет? — вторая, из ее команды, остановила.       — Проверим на пацанах! — крикнула третья, а остальные согласно загалдели.       Когда должен умереть хотя бы один, куда проще объединиться в видимость команды. Девушек было больше, и потому Стайлз и Билл остались крайними, став козлами отпущения. Их недавняя знакомая лишь виновато дернула плечом, но хотя бы не надвигалась на парней в первых рядах.       — Убить! — завизжала одна из навигаторов, и Стайлза с Биллом, казалось, поглотил ад.       Они едва успевали уворачиваться от лезвий, рук, пальцев и ногтей. Они пригибались, получали чувствительные удары, но стояли спина к спине, не двигаясь ни на миллиметр. Билл отпинывал девушек, целясь в живот, и его уже даже не трогала мысль о том, что женщин бить не очень красиво и правильно. Чертовы бабы напоминали ему тварей из преисподней, хотелось, чтобы они все свалились к херам со стены и перестали на них нападать.       Стайлз судорожно пытался понять, почему их всех, всех без исключения, напрягла стена. Никто не кинулся через нее сразу же, а ведь это было самым простым вариантом: перелезть стену, спуститься на ту сторону, и… Что потом?       Вот поэтому никто не щемился вперед, пытаясь выпихнуть «добровольца» на пробу. Но только у их команды было преимущество — подсказка.       «Нужно не только преодолевать, а порой оставаться наверху»       — Сдохни! — одна из девушек вдруг резко кинулась вперед, толкая Билла так, что он налетел на спину Стайлза своей спиной.       Вскрикнув, Стилински завалился на колени, а Билл, махнув руками в тщетной попытке удержать равновесие, с криком начал падать со стены. Прямо туда, где, Стайлз очень хорошо помнил, на карте были какие-то странные точки.       Они явно не значили ничего хорошего.       — Билл!       Откуда-то появились силы. Стайлз, заорав, кинулся на тварь, которая пихнула его друга, и со всей дури зарядил той по лицу. Девушка моментально упала, дернувшись пару раз, и явно потеряла сознание. Стилински успел в последний момент — Билл болтался за краем стены, ухватившись руками за какую-то торчащую перекладину. Побелевшие пальцы и такие же губы, поджатые от страха — все это не способствовало успокоению Стайлза.       Он упал на живот и постарался дотянуться до Билла, как вдруг дикая боль пронзила его плечо. Стилински захрипел и понял, что по руке потекла кровь. Он кое-как повернул голову вбок и увидел, что одна из навигаторов всадила ему в плечо нож.       Вот что он забыл — перед самым выездом снова не принял свои таблетки, которые помогали ему не терять сознание от вида крови. Вот из-за чего ему было неспокойно.       — Стайлз! — отчаянно позвал Билл, — смотри на меня. Смотри. На. Меня.       Стилински видел, как по его руке, протянутой навстречу другу, текла кровь. Бордовая, темная, она струйкой скатывалась по коже и подбиралась к пальцам. Еще пару минут — и она покапает на лицо Билла. И вот тогда Стайлз точно не сможет ему помочь, потому что просто вырубится.       Боль была адской. Его колотило, как в лихорадке. Некстати вспомнились фильмы, в которых главный герой мог бегать с огнестрельным ранением половину экранного времени так, будто его всего лишь укусил комар, и Стайлз чертыхнулся, понимая, что он вряд ли сможет подняться. Он потянулся к Биллу второй рукой, и тот ухватился за нее, начиная подтягиваться. Стайлз заорал, потому что его протащило вперед, а ранения зажгло так, будто в них ливанули лавы, но Каулитц, не давая им обоим передышки, лез вверх, цепляясь ногами и перебирая руками по протянутой руке Стайлза.       Он выскочил на стену, сразу же возвращаясь к драке, которая продолжалась без них. Все уже забыли, почему начали биться, просто хотели убить хотя бы кого-то. Но пока что девушки были либо ранены, либо валялись без сознания — но все оставались живы.       — Сука! — Билл приметил ту, что пропорола Стайлзу руку. Он видел ее лицо, пока висел внизу, — Тварь!       Каулитц был бледным от злости, он был жутким. Волосы волной струились по спине, когда он прыгнул к той, что проткнула его друга. Он наносил удары один за одним, оттесняя девушку туда, где все еще лежал Стайлз, не в силах подняться на ноги. Он пытался хотя бы сесть, но для этого нужно было пошевелить раненой рукой, что было подобно смерти. Запах крови бил в нос, от него тошнило.       Билл, оттеснив девушку к краю, улыбался. Она была избита, но Каулитц только посмеивался — никто не смеет протыкать его единственного друга ножом. Все еще жутко улыбаясь, он толкнул девушку с края, слыша ее крик, и сразу же развернулся к Стайлзу, чтобы помочь встать.       Это стало его ошибкой.       В следующую секунду Билл ощутил, как его резко дернули назад — а еще через мгновение сильную боль. Показалось, что кожа его головы оторвалась от черепа, и ему заживо сняли скальп. Жуткий хруст раздался в ушах Билла, и только потом до него дошло, что он, хватая воздух, лежит на спине, а за его волосы держится та самая девушка, которую он секундой ранее толкнул со стены. Билл застонал, но даже головой не смог двинуть. Еще немного, и их со Стайлзом обнаружат остальные дерущиеся навигаторы, и тогда им точно конец.       Скинут нахрен всех троих.       — Нож, — прохрипел Стайлз, подползая ближе. Он уткнулся лбом Биллу в плечо и тяжело дышал, часто сглатывая. Это означало, что он вот-вот может отключиться, и держится только на упрямстве. — Выдерни.       Биллу не надо было пояснять. Дрожащей рукой он потянулся к плечу Стайлза, в котором все еще торчал нож. От резкого удара дыхание сбилось и так и не восстановилось, а натянутые волосы будто имели какое-то отношение к шее — Биллу казалось, что его душат. Он хватал ртом воздух и, собрав все силы, резко дернул нож из плеча Стилински.       Их общий крик разнесся над стеной, пропав в звуках драки навигаторов, но они не видели, как в машинах Дерек и Том до крови искусали себе губы, приказывая себе молчать и не вмешиваться, потому что водители не имели право нарушить правила. Как Питер разбил костяшки о стену, когда увидел, как подло кинулись на навигаторов остальные девушки. Как Коннор и Оливер почти не дышат, видя, как Билл, жмурясь от боли, отрезает себе волосы, а девушка с криком летит вниз, попадая на откуда ни возьмись появившиеся колья, изломанным телом оставаясь внизу.       — Вот тебе и точки на карте, — прохрипел Стайлз, глянув вниз.       Билл подскочил на ноги, видя, что драка продолжается, но тех, кто еще более-менее в себе, все меньше. Волосы, обрезанные одним резким движением ножа, были чуть ниже плеч. Лицо было покрыто засыхающей кровью, глаза горели, а руки мелко дрожали.       — Беги в конец стены, — вдруг тихо сказал Стайлз, — там ответ. Я понял.       Билл просто кивнул и, все еще сжимая в руке нож, ломанулся туда, где стена соединялась с основной несущей стеной ограждения «Терминала». Каулитц бежал из последних сил. Он слышал, как навигаторы, увидев его, бегут следом, и лишь надеялся, что они не останутся там, чтобы добить Стилински.       — Я пока еще жив, — прохрипел тот, вспомнив о наушнике, будто услышав мысли Билла. — Что там?       Каулитц остановился около тупика. Стена соединялась с другой, и на этом… на этом все. У него была пара минут форы, пока не добегут остальные навигаторы и не завяжется новая драка.       — Ищи, Билл! На стене, под ногами! — Стайлз будто открыл в себе второе дыхание, его голос звучал немного громче.       Билл лихорадочно шарил руками перед собой, счищая пыль со стены. Он бросил нож, присел, пытаясь понять, что должен увидеть.       И вдруг замер.       — Билл, что там?! Билл! — Стайлз хрипел ему в ухо.       — Какие-то… — Билл сглотнул. — Какие-то буквы.       — Блять, — выдохнул Стилински. — Блять.       — Я не могу, — бормотал Каулитц, — не могу-не могу-не могу.       Перед ним была чертова разгадка.       Бонус, который они выиграли кровью.       Но он не мог его получить.       Потому что дислексия лишала шансов прочитать то, что Билл видел своими глазами.       Какие-то четыре ебучие строчки.       Блять.       Да блять же!       — Второй этап гонки объявляем закрытым, и в этот раз у нас нет победителей! — раздался голос Хеннеси, эхом разнесшийся над трассой. — Но зато есть те, кто слегка нарушил правила, и потому будут сразу две проигравшие команды. Точнее, половины команд.       Билл медленно выпрямился, встал на ноги, и зачем-то, скорее по привычке, спрятал в голенище сапога чужой нож. Тот, который вытащил из плеча друга и тот, которым буквально только что обрезал себе волосы.       Он выдохнул и прикрыл глаза.       Внутри зарождалось ощущение чего-то ужасного. Билл просто приготовился слушать Агнес Хеннеси. А в голове был непереносимый пиздец. Он просто пялился на буквы, которых не мог прочесть и чувствовал, как рушится все.       Голове было слишком легко — отращиваемые чуть ли не с детства патлы теперь были слишком коротки. И это уже не казалось какой-то важной потерей.       — Во время гонки, — громко прозвучал голос Агнесс, — правила нарушили несколько человек: и все они подвергнутся смертной казни. Сначала навигаторы, а потом их водители.       На территории трассы воцарилась тишина. Казалось, было слышно, как шуршит песок, гоняемый по бетону.       — Первыми были те, кто решил, что им позволено выходить из машины. Как вы думаете, — рассмеялась Агнесс, — если люк завалило, можно ли его открывать?       Билл хмыкнул, прикрывая глаза и отрешаясь от всего.       Он пытался просто ждать, удерживая себя от того, чтобы банально попытаться убежать отсюда ко всем хуям. Он слышал, как Стилински хрипел от боли, но был уверен, что тот все внимательно слушает.       Интересно, как он вообще?       Стилински в это время пытался не свалиться с ебучей стены и не остаться на земле, нанизанным на колья. Плечо болело адски, он кое-как встал, но все равно слушал, пытаясь понять, чем все это для них закончится. Он понял, о чем говорит Хеннеси, и не к месту позлорадствовал: Дерек был не прав, и он действительно ничего не забыл.       Агнесс только подтвердила его мысли.       — Тот люк, который завалило пластами металла, был потерян как трофей для участников гонки, и потому те, кто вышел из машины и сдвинул его вручную, подвергнутся казни. И водитель, и навигатор.       Раздались какие-то крики, кто-то зарыдал в голос, но Стайлз был словно глухой. Слух улавливал информацию выборочно, пытаясь оставить во внимании лишь то, что касалось Билла. Слова о второй смертнице, которая, как выразилась начальница тюрьмы, подобно шавке, начала драку там, где нужно было думать головой, Стайлз почти упустил. Он понял только, что выбыла одна полная команда, так как та навигатор, которую они убили вместе с Каулитцем, подвела своего водителя и его накажут тоже. Вторую часть их же команды объявили в числе смертников ранее, и теперь оставался кто-то еще, судя по тому, как Агнесс замолчала, держа ебучую паузу и будто вытягивая из всех жилы по одной. Ее голос вновь разнесся над трассой, эхом разлетаясь по всей площадке.       — Кажется, навигатору наплевать, останется ли он в живых, раз находясь у подсказки, не решил ею воспользоваться. Третий смертник — Билл Каулитц.       Билл словно очнулся, услышав свое имя.       — Нет! — вопль Стилински так громко прозвучал в голове, что он мог бы оглохнуть в ту же секунду.       — Какого черта?! Это нечестно! — голос Тома превратил все окружающие звуки в единую кашу.       Каулитц не слышал уже ничего. Вопли, истерики, крики. И одобряющие аплодисменты зрителей-заключенных, что всегда присутствовали на гонке.       Смертный приговор.       Он не справился.       Автомат уперся ему в спину.       — Поднять руки, пошел!       Когда и как охранники поднялись на стену, он не понял. Просто не заметил, продолжая пялиться на черные четыре строчки. Билл не знал, что на них написано. Но был уверен, что там выведен приказ о его смертной казни.       — Вперед!       — Билл, нет, отпустите его! — не прекращая орать, Стилински рванул вперед, но охранник ударил рукоятью автомата прямо по затылку.       Стайлз упал, чувствуя, как голова разрывается от боли, а тишина в голове могла значить только одно — микронаушник вывалился из уха. Нет. Нет-нет-нет, так не может быть, это нечестно! Это все ебаная ложь, они не могут убить Каулитца. Это пиздеж!       Навигаторов сволокли со стены, спуская вниз, протаскивая на площадь, где уже были припаркованы автомобили водителей гонки. Билл еле переставлял ноги, был не в состоянии идти, но ему просто заломили руки, толкая вперед. Кругом крики и шум, в голове маты Питера, ругань механиков и голос Тома, который посылает к ебеням чертовым охранника, что выволакивал его из машины.       Навигатор и водитель связаны.       Билл подписал смертный приговор и Тому.       — Сука! — зарычал Трюмпер, а Билла на негнущихся ногах вытянули в центр площадки вместе с двумя другими навигаторами.       Охранники с автоматами стояли в ряд перед выстроенным деревянными эшафотом у каменной стены. На постаменте — три столба. На стене — дыры от пуль.       Их расстреляют.       — Нет! — новый вопль ворвался в сознание. Билл был уверен, что принадлежал он Стайлзу.       Стилински кинулся туда, видя, как навигаторов поднимают на постамент, видел, как веревками им связывают руки. Видел линию охранников с заряженными автоматами. Видел все и ничего не мог сделать. Грудь сдавило от боли, он рванул туда в попытке сделать хоть что-нибудь, но его перехватили. Дерек прижал бьющегося в истерике Стилински к своей груди, а тот словно и не замечал, продолжая истерично вопить и биться в его руках. Казалось, он сходил с ума.       Хейл и сам отказывался думать. О том, что в последний раз видит Билла. О том, что это последние минуты Тома.       О гонке.       Мечтал придумать хоть какой-то выход, но его не было. Они знали, что им придется умереть. С самого начала знали. Не было у них никакого шанса. Они сами придумали себе мысль о спасении. Они с самого начала были приговорены.       — Пожалуйста, отпусти, я спасу его, он не может умереть, пусти меня, пусти, — ревел Стилински, обливаясь слезами. Из его плеча лилась бордовая кровь, его трясло, словно в лихорадке. А Дерек готов был начать рыдать сам.       Водителей-смертников выстроили сбоку от эшафота, позволяя увидеть то, как умрут их навигаторы.       Билл чувствовал, как руки сдавило веревкой, как ветер обдувает лицо и кажется, совершенно не готов был умирать. Он поднял взгляд, понимая, что в ушах настоящий вакуум. Словно его ударили по голове, и все вокруг отключилось. Он бы упал, если бы веревки крепко не держали его у столба.       Гребаный полигон.       Стена смерти.       И автоматы, что дулами смотрят на них.       Агнесс что-то говорила, но Билл просто не слышал. Кажется, что-то о том, что они нарушили правила. Да не было никаких правил с самого начала. Они бы не смогли победить. Билл был рад, что не слышит криков Стилински, видимо, тот окончательно потерял наушник. Зато слышал, как пытается успокоить его друга Дерек. Стайлз был в его руках.       — Билл, да услышь же ты меня, — ворвалось в сознание.       Охранники крепко привязывали руки вопящей в истерике девушке. Билл стоял в самом центре.       — Билл, — вновь этот голос в голове.       Каулитц дернул головой, словно приходя в себя. Он оглянулся, понимая, что водители навигаторов, привязанных к столбам, стоят сбоку, поодаль. В первых рядах, чтобы увидеть их смерть, а потом, наверное, занять их место.       Том не отрывал от него взгляда и, кажется, совершенно не плакал. В этот самый момент навигатору и пришлось признать, что он не ненавидит этого странного обдолбыша. В те моменты, когда Трюмпер не был накурен, он, кажется, был самым адекватным человеком среди них. И находясь в шаге от смерти, Биллу пришлось признать — он хотел бы узнать этого человека ближе, понять его. Только вот уже было слишком поздно.       — Прости меня, — прохрипел Каулитц. — Я все просрал, Том. Прости меня.       — Замолчи, — раздалось в ухе. Судорожный вздох выдал Тома. Тот еле держал себя в руках. — Ну же, успокойся, не дай им видеть твоих слез. Все в порядке, детка, ты сделал все, что мог. Ты показал себя на гонке великолепно. Самый сильный и самый ловкий, а чтение в пизду.       Биллу казалось, что это были самые тяжелые слова, что он слышал. И самые добрые в его жизни. Его никто и никогда не поддерживал. А тут это. Он зажмурился, прячась ото всех. Слезы полились по щекам. Сука, ну почему так. Что, блять, не так с его жизнью, где он ошибся? Сел в тюрьму, попал на гонку, а теперь и смерть от расстрела. Кто так издевается над ним?       Девушка слева громко молилась. Билл же мысленно послал бога нахуй.       — Прости меня, пожалуйста, — взмолился он, еле выдавливая слова сквозь рыдания.       Просто не было сил осознавать, что умрет кто-то еще. Свою смерть принять было легче, чем смерть водителя.       Голос Тома в голове был слишком мягким. Пусть лучше наорет, пусть заглушит воплем голос Агнесс и охранников.       Пожалуйста.       — Ну-ну, тише, — в голосе Трюмпера, кажется, была улыбка, — это ведь даже романтично. Подумай, «и умерли они в один день».       Охранники начали построение.       — Мы как герои настоящего дамского романа. Не знаю почему, но мне кажется, что ты их читал, — Том вдруг рассмеялся. Билл опустил голову низко-низко, глотая истерику и слезы. — Эх, будь ты тут, ты бы мне врезал, но ты похож на человека, кто знает историю каких-нибудь Хуана и Хуаниты наизусть. Мне жаль, что у нас было так мало времени. Эй, слышишь меня?       — Перестань, пожалуйста, — взмолился Каулитц.       Он не мог слышать всего этого.       Том говорил такие вещи, к которым он не привык, и таким тоном, который до этого ни от кого слышать не доводилось. Словно они были как минимум близки друг другу. Хотя бы как друзья. Мысль, что он подтолкнул к смерти кого-то близкого, убивала. Каулитц закусил губу, чтобы не завыть.       Охранники подняли автоматы.       — Правда, эй, — позвал мягко Том, — мне жаль, что все так быстро закончилось. Вы, блин, такие пиздюки, но из-за вас мы с Дереком почти вернулись к нормальной жизни. Знаешь, иллюзия отношений, дружбы. Мы вроде как ожили с вашим появлением.       — Вы нас ненавидите, — сквозь всхлипы выдавил Билл.       А Том и не спорил.       Охранники навели прицел.       Каулитц зажмурил глаза, заплывшие потекшей тушью, чтобы не видеть.       Трюмпер проговорил:       — Ты мне очень понравился. Правда, ты невероятный. Не волнуйся за Стайлза, Дерек обязательно присмотрит за ним.       Голос Агнесс прервал все звуки.       — Целься!       — Ты чудо, Билл, — мягко раздался голос Тома в голове. — Будешь встречаться со мной на том свете?       Каулитц взвыл от отчаяния и не успел ответить.       — Огонь!       Автоматная очередь словно пробила не тела навигаторов, а тех, кто смотрел на казнь. Том зажмурился, не в силах вынести дьявольского зрелища. Слишком рано, он не успел ничего сказать! Крики боли навигаторов эхом разнеслись над площадкой, хороня все остальные голоса.       Стилински словно умер в тот момент — обмяк в руках Дерека, не в состоянии уже ни плакать, ни кричать, ничего. Из него вытянуло душу. Он собирался пробить свою голову о ближайшую стену.       Выстрелы прекратились так же быстро, как и начались.       Трюмпер провел дрожащими руками по закрытым векам, понимая, что по щекам текут слезы.       Этот мелкий пиздюк — улыбчивая нахальная выблядь, которая только и делала, что раздражала своим внешним видом, была привязана и расстреляна у столба в тюрьме «Терминал». Ребенок, слишком рано попавший в плохое место. Сколько ему было, пытался припомнить Том, восемнадцать?       Над площадью стояла тишина.       А потом он услышал в наушнике всхлип.       И принадлежал он не Дереку.       Трюмпер распахнул глаза, дернувшись вперед, потому что понял вдруг — в наушнике раздавалось дыхание Билла. Не добили? Сука! Но тут же замер, потому что увидел шокированное и совершенно застывшее в ужасе лицо Каулитца. Живого Каулитца. Без единой дыры на теле.       В этот же момент вокруг поднялся крик и гомон.       — Не думайте, что наши охранники промахнулись.       Голос Агнесс поднял новую волну воплей среди заключенных.       — Новое, введенное мною правило, включает в себя зрительское голосование, которое спасает одного из навигаторов в случае проигрыша. Приз зрительских симпатий. В этот раз он достался Биллу Каулитцу. За его спасение проголосовало большее количество зрителей. Мои поздравления.       Последнее прозвучало так, словно она только что прокляла навигатора до седьмого колена.       Это шутка?       Том не мог поверить своим ушам. Билл, кажется, не соображал вообще ничего. Но он был жив.       Жив!       Трюмпер вырвался из рук охранников, кидаясь к эшафоту. Два трупа расстрелянных девушек болтались на столбах, залитые кровью. Билл смотрел в одну точку, ничего не понимая.       Он жив.       Пришел в себя он только когда горячие руки водителя отвязали его от столба. Все вокруг заполонял запах крови.       — Эй, все кончилось, смотри на меня, эй, — Трюмпер пытался приподнять лицо Каулитца, боясь, что его психика просто не вынесла пережитого страха.       Билл вдруг начал оседать на землю, не в силах удержаться на трясущихся ногах. Мексиканец крепко подхватил его за талию, прижимая к себе. Билл всхлипнул, цепляясь пальцами за его куртку и, кажется, ожил.       Ожил.       Он бросился водителю на шею, так крепко сжимая руками, будто хотел задушить. А потом зарыдал в голос. Трюмпер только и мог, что обнимать его, что-то говоря, тараторя, гладя теперь уже короткие спутавшееся волосы. И мог вздохнуть с облегчением. Он думал, что им конец.       И правда готов был умереть вместе с этим нахальным пацаном. Склонившись над трясущимся Биллом, Том мечтал лишь увести его отсюда, подальше от лишних глаз. Тот рыдал в голос, трясся и не мог успокоиться.       — Водителей в газовую камеру.       Сука. Он больше не мог видеть всего этого. Том стащил навигатора с постамента, уводя подальше, туда, где он помнил, должны быть Дерек и Стайлз. Каулитц как-то поутих, но не отцепился. Охранники провели мимо них упирающихся водителей, которых ждал едва ли не больший ужас, чем уже прошедший расстрел. О газовой камере Трюмпер старался не думать вовсе.       Том мог быть среди них, но он жив. Как никогда.       В Билла врезался проходящий мимо охранник, но Трюмпер прижал его ближе к себе, проводив мужика злостным взглядом. Сука. Какие они все ебаные уроды.       — Уведи меня, — прошептал Каулитц, хватаясь пальцами за ворот его куртки.       Том лишь молча прижал его к своему боку, придерживая и помогая идти вперед. Ему казалось, что он уже никогда не сможет выпустить Билла из рук.