Алые мечи

Дни до отлета на Лото Минор пролетели почти незаметно; Кими была очень благодарна тому тойдарианину, который взял их с Атеаном, пусть и временно, на работу. Уборка и сортировка товара немного помогла девочке — нет, теперь уже совсем взрослой девушке — отвлечься от грустных мыслей и прийти в себя после случившегося. Ее дружба с Атеаном, впрочем, не осталась незамеченной. Как-то раз администратор хостела подозвал Кими на пару слов и сказал: — Слушай, Кими — тебя вроде так зовут, я ничего не напутал? Можно тебе один совет хороший дать? Ты уж меня, старика, послушай. Ты девка неплохая и собой красивая, и парень этот, что с тобой на одной койке спит, на тебя явно заглядывается. Ты если ему что позволишь — не забудь предохраняться, а еще лучше — вообще ничего не позволяй, я не зря тебе это говорю. По жизни на всякое насмотрелся, да и сам в юности дураком был. Мужикам только одно и надо, они ради этого тебе любой ерунды наплетут, а потом бросят тебя с пузом, с дитем на руках или просто разобьют тебе сердце, а ты будешь с ума от горя сходить. Залетишь ты от него, что есть-то будешь и где денег на аборт возьмешь? А рожать надумаешь — медицина у нас тоже не бесплатная, и работать с ребенком тебе будет ох как трудно. В общем, мой тебе совет — парень он, конечно, хороший и видный, но держись от него и вообще от всех мужчин подальше, меньше проблем огребешь. Потом он сбежит, а ответственность за последствия ляжет на тебя. Захочешь рожать — ребенка сама корми, на аборт пойдешь — сама плати, а попросишь помощи — так люди скажут, что сама виновата, коли парню дала! Кими для виду согласилась со стариком и пообещала ему, что будет осторожна и внимательна. — Вы не волнуйтесь, я не собираюсь с ним встречаться, — уверила его она, — мы просто работаем вместе, иногда беседуем о том да о сем. Я не думаю, что ему интересна, вам это просто показалось. — Надеюсь, что это так, — покачал головой администратор. — Бедным людям вообще не следует думать о любви, они не имеют права на детей и семью, а то плодиться-то легко, только вот жрать потом нечего, и никто вам с малышней не поможет. Даже если б вдруг этот парень тебя замуж взял, где ему с семьей-то жить — в этом хостеле? Девушка снова сказала старику, что тот говорит правильные вещи, и заверила его в том, что в ближайшее время уж точно не собирается крутить романы. Она не стала рассказывать о планируемом отъезде на Лото Минор — в конце концов, этот пожилой мужчина ей совершенно чужой, вполне возможно, что она больше никогда в жизни его не увидит, к чему лишние объяснения? Каждый день она вставала рано утром, шла в магазин, мыла там полы, протирала полки, сортировала товар и даже почти перестала грустить о своей прежней жизни — и эта казалась ей вполне сносной. Главное — просто не думать о том, что было раньше, или думать, что все это тебе просто приснилось, и не было никакого дома на верхних ярусах города, никаких родителей, подруг, походов в оперу, а ты всегда трудилась в этом магазине, надев старый синтетический халат, ночевала в душном хостеле на нижнем ярусе двухэтажной кровати, питалась брикетами быстрого приготовления и экономила даже мелочь. Пилоты, которые везли промышленные отходы на Лото Минор, с радостью согласились прихватить с собой двух безбилетных пассажиров, но сразу предупредили их о том, что за возможные последствия они никакой ответственности не несут. — Что ж вам, ребятишки, дома не сидится, — устало сказал один из них, — острых ощущений захотелось? Или папка с мамкой пьют, из дому гонят и кушать нечего? На свалке, конечно, еду найти проще, чем тут в городе горбатиться, да только бывал я на Лото Миноре, и это очень опасное место. Там довольно жарко, постоянно идут кислотные дожди, атмосфера для дыхания пригодна, но сильно загрязнена, да и местные жители не всегда дружелюбны. Впрочем, что я вам это говорю, дело-то ваше. Вы мне заплатили, я вас довезу, а уж как вы там дальше — не моя забота, соображать-то должны. Может, оно и лучше будет на свалке, чем с некоторыми родителями. Услышав его слова, Кими заколебалась — она была близка к тому, чтобы забрать деньги и повернуть назад, но Атеан успокаивающе обнял ее за плечи. — Знаешь, как говорил мой покойный отец? Вместе мы не пропадем. Правда. Я тебе обещаю, не пропадем. Я согласен жить пусть даже на свалке с кислотными дождями, но подальше от джедайского гнездилища, — шепнул он ей на ухо. — В том уголке галактики нет никого, кроме жалких мусорщиков, и джедаи там не появляются, так что там мы будем почти в полной безопасности, а с местными жителями как-нибудь договоримся. В назначенное время Кими и ее друг забрали свои вещи из хостела, попрощались с администратором, который посмотрел им вслед с явным неодобрением, сочтя безмозглыми юными влюбленными и мысленно сокрушаясь по поводу того, что девочка не послушала доброго совета, и явились в то место, откуда команды кораблей-мусоровозов обычно забирали свой груз и увозили его на планету-свалку. Население Корусканта составляло больше триллиона человек, и каждый день все эти люди выбрасывали невероятное количество мусора, так что тем, кто занимался его вывозом, не приходилось сидеть без дела — они трудились днем и ночью. Пилот, с которым Кими и Атеан договорились о том, что он подбросит их до Лото Минора, заметил своих новых пассажиров, велел им быстро подняться на борт, спрятаться в подсобном отсеке и сидеть там тише мышек. — Я вам прямо скажу — брать посторонних людей на борт незаконно, и если вдруг меня на этом поймают, то могут и уволить, и оштрафовать, и вообще уголовное дело за перевозку пассажиров без надлежащего разрешения завести, а потом по решению суда влепят еще больший штраф. Однако все их берут, а то на нашу зарплату, в особенности если семья и дети есть, не проживешь. Поэтому вы меня не подставляйте и на корабле не шумите, и все будет хорошо, благополучно доберетесь до места назначения, и там я с вами распрощаюсь. Атеан и Кими пообещали пилоту, что будут вести себя как подобает, и устроились вместе со своими немудреными пожитками на полу в тесной подсобке. Корабль готовился к взлету, запустились двигатели. — Знаешь, — шепнула девушка своему другу, — раньше, когда я жила с родителями, мы каждый день выносили мусор в пакетах на площадку, и я не думала о том, куда он девается. Прилетала машина, его забирали, и все. Теперь я узнала, что для него, оказывается, есть целая планета. «На которой мы будем жить среди этого мусора», — подумал юноша, но ничего не сказал — звездолет глухо заревел, набирая высоту, их вдавило в стену. Кими выглядела испуганной. — Раньше ни разу не летала? — спросил он. — Нет. — Я один раз, когда еще бабушка была жива, летал к ней с родителями в Хоснианскую систему, — ответил Атеан. — Ты не бойся, это не страшно. Сейчас выйдем из атмосферы, пилот включит гипердрайв, и уже сегодня мы будем на Лото Миноре. Он нашел в полумраке ее ладонь и слегка сжал в своей: девушка успокоилась и, когда корабль наконец набрал высоту и вышел в гиперпространство, даже слегка задремала. Она склонила голову на плечо Атеана — усталость этих дней дала себя знать; он тоже оперся о стену и решил немного поспать, сидя рядом с вещами на полу с пластиковым покрытием. Ему снились вечерние огни Корусканта, когда в подсобном помещении раздался голос пилота: — Эй, ребятки, поднимайтесь, мы на месте. Вообще нам согласно инструкции крайне не рекомендуется совершать посадку на Лото Минор, планета, как вы сами знаете, небезопасная, но за ваши деньги я, так уж и быть, немного отступлю от правил. Сейчас мой помощник постарается приземлиться на скалу, вы оба отсюда быстренько выкатитесь, а я, если кто вдруг что и заметит, скажу, что у меня часть мусора в грузовом отсеке застряла. Обычно-то мы его еще в воздухе на планету сбрасываем. Кими и Атеан, взяв свои сумки, пошли к выходу. Когда корабль сел и пилот нажал на кнопку открывания дверей, от испуга и неожиданности девушка едва не упала в обморок; ноги у нее подкосились, и в вертикальном положении она удержалась лишь благодаря своему спутнику, который подхватил ее под руки. Столь ужасного пейзажа она и вообразить себе не могла: все было окутано липким влажным туманом коричневато-оранжевого цвета, небо Лото Минора было затянуто такими же рыжевато-ржавыми низкими облаками, а в горячем воздухе стоял запах гнили и каких-то химикатов — чем-то похожим Кими мыла пол в магазине у тойдарианина. — Что за гадкое место? — ахнула девушка. — Куда мы с тобой попали? — Помнишь, что я тебе говорил? — хмуро ответил Атеан. — Вместе мы не пропадем. Гадкое, зато сытное и безопасное. Еду найдем, вон сколько кругом мусора, насобираем всякого барахла, перепродадим, еще и денег заработаем и приобретем у скупщиков все нужное, если вдруг нам чего не хватает, а джедаи сюда нос не суют. Пойдем искать себе место, пока тут очередной кислотный дождь не начался. При этих словах Кими вздрогнула, но повесила сумку на плечо и покорно засеменила вслед за своим товарищем вниз к подножию огромной скалы — сиреневая с желто-зелеными прожилками глыба камня напоминала гигантскую разлагающуюся опухоль со страшных картинок в учебнике биологии. Вокруг громоздились горы мусора, из которых торчали ржавые остовы старых звездолетов и машин. Дышать здесь было можно, но смрадный воздух был настолько влажным и тяжелым, что его, казалось, можно резать ножом, словно масло. За их спинами раздался рев двигателей взлетающего корабля-мусоровоза. Вскоре Кими и Атеан заметили, что внутри мусорных гор есть пещеры и ходы: судя по всему, как раз в таких обитали местные жители. Совсем скоро они наткнулись на одного из них — из-за огромной ржавой груды к ним вышел тощий сгорбленный человек неопределенного возраста — на вид ему можно было дать и двадцать, и все сорок — с худым унылым лицом нездорового изжелта-зеленоватого цвета, одетый, несмотря на жару, в теплую фланелевую водолазку, брезентовые штаны и высокие армейские ботинки. Увидев гостей, он ухмыльнулся, обнажив дырку на месте двух передних верхних зубов. — Ого, бля, новенькие. Откуда будете такие чистенькие? — он глухо закашлялся. — С Корусканта, — невозмутимо ответил Атеан. Кими спряталась у него за спиной. — А ты меня не бойся, — мусорщик, заметив это, хрипло рассмеялся. — Мы тут не такие страшные, как про нас в галактике болтают. Помогаем друг другу, чем можем. Найдите себе свободную дыру и живите. Только не ходите в одиночку, потому что с мусором с разных концов галактики порой случайно привозят всяких опасных мерзких тварей, и остерегайтесь дроидов, которые пережигают мусор, за ними давно никто не следит, и они неуправляемые, — он снова закашлялся. — Огнедышащие, — донесся голос откуда-то снизу, и Атеан, опустив глаза, увидел на земле рядом с ботинками щербатого напоминавшее огромную змею создание с темной ржаво-серой кожей, которое, впрочем, прекрасно говорило на общегалактическом. — Мы их так называем. Я, кстати, Морли. А вы брат и сестра? — Нет, — проронил Атеан, — просто друзья. Попали вот в неприятности, так и познакомились, решили тут счастья попытать, хоть еду найдем. Бескровные щеки щербатого тронул слабый румянец. — Уж чего-чего, а еды тут хватает. Добро пожаловать на главную помойку галактики, — сказал он и глянул на небо. — Пойдемте-ка отсюда, а то, кажется, скоро буря налетит. *** Так началась новая жизнь Кими и Атеана на огромной мусорной свалке. Юноша не ошибся — здесь действительно можно было найти все, что нужно для вполне сносной жизни, более того, за все это не требовалось платить. Относительно годная еда, почти новая, только малость вышедшая из моды одежда, нуждающаяся в ремонте техника, запчасти — только все это вне пределов досягаемости Республики и джедаев. Тех не интересовала эта ужасная планета-помойка, а ее обитатели в свою очередь выживали как могли — и, надо сказать, даже относительно неплохо. Раз в неделю на Лото Миноре появлялись скупщики, которым можно было продать найденные на свалке полезные вещи и в свою очередь приобрести у них что-то из предметов первой необходимости типа оружия, электрогенераторов и канистр с чистой водой. В этом малоприятном месте собирались изгои со всей галактики, которых по той или иной причине отвергло республиканское общество, а вставать на путь преступности они не хотели или не могли. Из таких оказался и их новый знакомый, чье прозвище — Щербатый — вполне соответствовало его облику; свое настоящее имя он то ли не помнил, то ли просто не хотел называть. — Я вообще приютский, — как-то раз он поделился с новенькими своей историей, — родителей у меня нет, и я никогда их не знал, рос в государственном детдоме с младенчества. Условия там просто страшные, хуже, чем на этой мусорной куче, в триллионы раз. Кормили так ужасно, что вы себе и не представить не можете, здесь на свалке по сравнению с нашей столовой просто вкуснятина. Два раза в день давали какую-то клейкую кашу, дети в том приюте умирали постоянно. В школу никто из нас не ходил, я сам с подсказками старших ребят читать немного выучился. Из одежды одни лохмотья, в туалет ночью ходить нельзя, а если маленькие в кровать писались, их били до полусмерти, а то и до смерти. Не знаю, как я там до пятнадцати лет дожил, там мне два передних зуба и вышибли, но потом нас просто выставляли в никуда — без денег, без крыши над головой. Я ничего не умел делать и в первый же день влип по полной, обворовал одного хера, да и то неудачно, меня схватили его охранники, отделали до потери сознания и сдали в республиканскую тюрьму. Там было еще гаже, чем в нашем гребаном приюте — никакого отопления, холод зверский, еды так вообще не давали, они ж как считают — родственники арестованных должны носить им передачи. Меня там другие заключенные подкармливали, у кого семьи были, а мне ж еще и повредили легкие. Я подумал, что долго так не протяну, и решил бежать. Дождался, пока охрана на праздник перепьется, и залез в мусоропровод, спрятался там под грудой хлама в какой-то коробке, так сюда и попал. А здесь народ всякий пристанище нашел: и люди, и анаконданцы вон, как наш Морли, и какие-то местные жители, мы даже не знаем, что это за существа, но главное, что они тихие и безопасные, просто, как и все мы, в мусоре копаются. — Теперь понимаю, почему ты все время кашляешь, — сочувственно сказал Атеан, про себя подумав, что Щербатый, судя по всему, совсем еще молодой парень, возможно, его ровесник, но в любом случае не старше двадцати. Он вспомнил о своей маме, которую арестовали республиканцы: все это время он старался о ней не думать, понимая, что просто сойдет с ума, но после рассказа мусорщика мысли о прежней жизни нахлынули с новой силой. Что с ней сделали? Приговорили к высшей мере? Просто убили? Бросили в тюрьму, где она обречена на медленную смерть в жутких условиях? Да ему еще очень повезло, что он оказался на этой свалке, а не в республиканских застенках. Поняв, что Щербатому вполне можно доверять, юноша рассказал ему о своей жизни. Тот лишь покачал головой. — У твоей мамки совсем дело дрянное, — пробормотал он. — Кабы она за кражу попалась, как я, ну, отсидела б какое-то время, вы б с отцом ей передачи носили или кто бы из других заключенных с ней едой поделился. А за джедая… пиши пропало. Скорее всего, ее прямо после допроса к стенке поставили. Короче, ты это… херню говорю, знаю, у меня нет родителей, но попробуй все забыть и об этом больше никогда не думать. Ты ей ничем не поможешь, померла твоя бедная мамка-то, все. Атеан подумал, что, как это ни прискорбно, его новый приятель прав. Да, ему, конечно, горько и больно, но все равно придется браться за дела и жить дальше, пока живешь — он-то, к счастью, здоров, а вот Щербатый в паршивом климате Лото Минора с больными легкими долго не протянет. Поэтому он и Кими постепенно втянулись в обыденную жизнь мусорщиков: обустроили себе нехитрое жилье в одной из подземных пещер, натаскали туда всякой найденной на свалке утвари и даже мебели — в грудах хлама Атеан обнаружил относительно годную кровать без двух ножек, старую электроплитку, кипятильник и чайник, а также много других полезных вещей, привели их самостоятельно или с помощью других мусорщиков в годное состояние и стали заниматься тем же, чем и все — копаться в помойных кучах, чтобы прокормиться. В какой-то момент у них с Кими, как и предрекал администратор хостела, дело и впрямь дошло до близости: как-то раз вечером она сама легла рядом с ним на кровать, обняла его, и случилось то, о чем он время от времени, конечно, думал, но проявить инициативу сам не решался. Оформить свои отношения официально, разумеется, они не могли, поскольку на бывших граждан Республики, живущих на свалке, не распространялись ее законы, но другие мусорщики стали воспринимать их как мужа и жену — таких пар на Лото Миноре было немало, и время от времени у них даже рождались дети, которые, естественно, не имели вообще никаких документов и были своего рода людьми-призраками — вроде как они и есть и в то же время их как бы нет. Атеан и Кими не стали исключением: через некоторое время девушка поняла, что у нее будет ребенок. — Знаешь, я себя очень странно сейчас чувствую, — сказал ей Атеан. — В той, прежней жизни, когда я только думал познакомиться с какой-нибудь девушкой, если бы все же познакомился, а она забеременела — даже не представляю себе, как бы тогда поступил. Обычно все молодые парни в таких случаях начинали говорить девушкам, что это не их проблемы, что надо сначала учиться, просили у родителей денег на аборт, а тут мне думается — как все это было глупо. Люди там, в большом мире, не ценят ни любовь, ни заботу, ни то, чем обладают, и считают, что так и должно быть. Когда с кем-то случается несчастье, все от него отгораживаются, как вон твои соседи от тебя, и думают, что это может произойти с кем угодно, только не с ним. Теперь мы с тобой просто мусорщики. И наш сын или дочь будет мусорщиком. И его возможные дети в будущем — тоже, и это уже навсегда. Щербатый, заметив выпирающий живот Кими, познакомил ее с еще одним обитателем свалки — в далеком прошлом Роти был медбратом, и ему не раз доводилось применять свои знания на практике, помогая тем мусорщикам, которые пострадали от когтей и зубов злобных тварей, завезенных вместе с хламом на Лото Минор, заболели или столкнулись с неуправляемыми огнедышащими. К счастью, на планете-помойке можно было найти списанные из частных клиник перевязочные материалы и почти годные медикаменты либо достать что-то необходимое через скупщиков, но тех, кто хоть мало-мальски разбирался в медицине, равно как и нужного для оказания помощи оборудования, на Лото Миноре было катастрофически мало, поэтому многие раненые и больные были обречены на смерть. Роды у Кими, несмотря на ее юный возраст, прошли относительно легко, однако свалка была все же свалкой, и после этого она, подхватив какую-то инфекцию, провалялась неделю без сознания и с высокой температурой. Роти опасался, что она не выживет, однако у него в запасе было много лекарств, и через некоторое время молодая мать все же пришла в себя; постепенно она поправилась и вернулась к обычной жизни. Пока она находилась между жизнью и смертью, Атеан заботился о новорожденном сыне сам, благо другие мусорщики притащили ему со свалки молочную смесь — пусть с истекающим сроком годности, но еще вполне съедобную — и объяснили отцу ребенка, как и что следует делать. Потом все вошло в обычную колею, и около трех месяцев молодые родители прожили спокойно — копались в мусоре и растили малыша, который получил имя Маано, но потом случилось нечто неожиданное и неприятное. Отец ребенка был в шоке, когда принес со свалки не бывшую в употреблении и даже еще запечатанную погремушку, снял с нее заводскую упаковку и хотел было дать сыну, но тот, не дожидаясь, пока папа подойдет к корзинке, служившей ему кроваткой, на расстоянии стянул игрушку с рассохшегося стола, накрытого линялой скатертью, поймал ее крошечной ручонкой и стал с ней возиться. — Одаренный, — Атеан в ужасе сел мимо пластикового стула на землю, думая о том, что такое он уже видел. — Этого я и боялся. Своими страхами он поделился с другими знакомыми мусорщиками, но те его успокоили. — Ты не переживай так, — сказал ему Щербатый, — здесь его никто не найдет, он так и будет жить среди нас и тоже ковыряться на свалке. Какие тут могут быть джедаи? Они в основном где кантуются — центр, Внутреннее да максимум Среднее Кольцо. Во Внешнем, тем паче в местах, где не действуют законы их сраной Республики, их практически не бывает. Да они и побрезгуют тут появляться, так что никто у тебя сына не заберет. — Очень на это надеюсь, — ответил Атеан. — Я и так из-за этих долбанутых ублюдков всю семью потерял. Если они явятся за моим сыном — буду драться, как мой отец, и Маано они получат только через мой труп. — Прекрати себя накручивать, до этого не дойдет, — посоветовал ему приятель. — Помнится, они моего отца в ситхи записали, — зло вставила Кими, — если бы таковые еще существовали в галактике, я бы Маано точно бы к одному из их мастеров в ученики отдала. Добровольно. Чтоб пару-другую джедаев точно убил. Атеан и Кими продолжали жить вместе как обычная семья, хотя других детей у них больше не было — видимо, сказались последствия той инфекции, которую она перенесла после первых родов. У их сына же со временем обнаружились и другие интересные способности, оказавшиеся крайне полезными в тяжелых условиях Лото Минора: когда ему было семь лет, они с отцом как-то раз отправились искать в мусорных кучах запчасти для звездолетов, которые можно было бы выгодно продать скупщикам, и наткнулись на одну из тех мерзких зубастых тварей, которых так боялись обитатели планеты-помойки. Атеан поднял бластер, приготовившись защищать себя и сына, но того, казалось, совершенно не испугала огромная зверюга с асфальтово-серой кожей, горящими злобой глазами и оскаленными зубами длиной в ладонь взрослого человека, готовая броситься на лакомую добычу. Он спокойно посмотрел на гадину и тихо произнес: — Уйди с нашей дороги. Животное на пару мгновений застыло на месте, а потом развернулось и посеменило прочь, задевая длинным хвостом валявшийся на земле мусор. Атеан вздохнул с облегчением: все обошлось, наверное, оказаться чувствительным к Силе не всегда плохо, если рядом, конечно, нет джедаев. Как-то раз бывший медбрат Роти, заглянув в гости к Атеану и Кими, пожаловался на сильную головную боль — он был уже не слишком молод, и у него частенько поднималось давление, а таблетки, которые ему удавалось раздобыть, не всегда помогали. Маано, словно на инстинктивном уровне чувствуя, что именно нужно делать, подошел к мусорщику, который в этот момент сидел на стуле, так что ему не пришлось тянуться, положил ладони ему на виски — и тот ощутил, как боль почти мгновенно ушла. После нескольких таких случаев с разными обитателями планеты-помойки Роти решил научить Маано, который был уже во вполне сознательном возрасте, тому, что знает сам — по крайней мере, будет кому после его смерти помогать больным и раненым. — У тебя, парень, талант, — говорил он. — Тебе бы, конечно, серьезно чему учиться, в университет там какой на врача поступать или, как вон мама твоя говорит, в мастера Силы идти, но такова уж наша судьба, мы живем здесь, и ничего, кроме свалки, тебе не светит. Да оно, может, и к лучшему, я когда-то жил почти что в самом центре галактики и даже работал в государственной больнице, ничего там хорошего нет. Я сам не врач, всего лишь медбрат, вернее, когда-то им был, покажу тебе, расскажу, что сам знаю, книги свои старые отдам, ты смотри, вникай. Годы шли, и в большом мире, к которому мусорщики причисляли столь ненавистную многим из них Республику, назрели большие перемены, уже давно предрекаемые Щербатым, который не только пока что еще не умер, но и смог даже относительно перебороть свою болезнь. До обитателей главной мусорницы галактики дошли слухи о конфликте между богатой планетой Набу и Торговой Федерацией, и поползли слухи о том, что это начало конца. — Я вам толкую, — говорил бывший обитатель республиканского приюта, — что мелкой стычкой дело не кончится. Уж поверьте мне на слово. Будет большая война. По всей галактике полным-полно таких, как мы, кого джедаи с сенаторами до последнего предела довели. Когда эта бомба рванет — только вопрос времени. Маано не слишком интересовался политикой — тринадцатилетнего подростка куда больше увлекали его повседневные дела, более того, он думал, что возможная война в большом мире никак не повлияет на жизнь мусорщиков. Бедняга Роти к тому времени упокоился с миром — споткнулся о какую-то ржавую железку и не успел удрать от огнедышащего, поэтому теперь больным и раненым по мере возможности помогал его ученик. Отчасти Маано пришлось до многого доходить самому — бывший медбрат погиб слишком рано, не успев объяснить ему всего, но мальчик от природы был довольно сообразителен, обладал живым и острым умом, и это облегчало ему многие задачи. Однажды вечером он вместе с анаконданцем Морли, который был давним знакомым их семьи, бродил по свалке в поисках чего-нибудь вкусненького, мысленно не переставая удивляться тому, какие расточительные придурки живут в галактике. Вот, например, пакет с конфетами валяется, срок годности истекает только сегодня — пойдет, сожрем, не отравимся. И банка с чаем, наполовину полная — он еще даже аромата не потерял. Тоже сгодится. Мама сейчас чайник поставит, будет у них отличное чаепитие перед сном. Жалко, что Морли конфеты не любит, но его можно ветчиной угостить, к ней он относится весьма положительно. Обогнув огромную мусорную кучу, Маано внезапно остановился. Морли настороженно поднял голову, вращая своими глазами на стебельках-отростках. — Что такое? — спросил он юного мусорщика. — Подожди минутку. Я схожу в ту дыру, проверю, что там. — Ты спятил?! — воскликнул анаконданец. — Пошли домой, ты же все уже нашел, это может быть опасно, а ты не взял с собой винтовку, у тебя только нож! Маано прикрыл глаза, словно пытаясь сосредоточиться. — Морли, не голоси, все в порядке. Я не знаю, как тебе объяснить, но там, в этой дыре, что-то есть. Что-то живое. — Ага, одна из тех гадких тварей, которых иногда сюда завозят с мусором! — возразил тот. — Сожрет она тебя, что я твоим родителям скажу?! — Не сожрет, — уверенно ответил Маано. — Потому что это не одна из гадких тварей. Это однозначно разумное существо, как мы с тобой. И я чувствую, что с ним явно что-то не так. Анаконданец недоуменно хмыкнул. — Опять твои штучки. Ох, не повезло твоим папаше с мамашей с этой твоей одаренностью, или как там оно называется. — Хочешь — верь, хочешь — не верь, — нахмурился мальчик, — но я действительно это чувствую. Не знаю, как объяснить. Да, оно разумное, и с ним что-то не так. Больное или раненое, наверняка. А если это кто-то из наших и ему так плохо, что он не может позвать на помощь? Морли нехотя признал, что Маано может быть прав, хотя боялся ползти в ту сторону и думал, что это чревато возможными неприятностями. — Ладно, пошли, — ответил он. — Только осторожно, сначала осмотри все внимательно. Два мусорщика стали аккуратно пробираться между грудами хлама; Маано на ходу запихивал свои находки в тряпичную сумку на молнии, которую носил на плече.