Алые мечи

С момента бесследного исчезновения Верджер прошло несколько лет. Первое время Сидиус очень по ней тосковал и надеялся, что она все еще жива и ему удастся ее найти, но в этой жизни учителю уже не суждено было больше свидеться со своей ученицей, и понемногу он смирился с произошедшим. — Если бы она все-таки не погибла, — печально сказал он, — то нашла бы способ дать нам о себе знать. Видимо, этот зеленый подонок все же ее прикончил. Ну ничего, я найду способ с ним поквитаться за то, что он сделал с моей ученицей. — И вообще за все хорошее, — поддержал его повзрослевший Хейдис, который, впрочем, с возрастом не оставил привычки непечатно выражаться. — От джедаев все зло, их надо убивать, как взбесившихся животных, потому что они с детства калечат души своих адептов. Слова юноши были вызваны не простой злобой и личной неприязнью по отношению к джедаям, а неоднократными наблюдениями за тем, как они обращаются со своими учениками. Грубость, пощечины и порой даже откровенная эксплуатация детей были совершеннейшей нормой и не считались чем-то из ряда вон выходящим. Особенно Хейдису запал в память один случай, когда он, изменив своим принципам, вместо того, чтобы порубить очередного джедаеныша на шашлык, угостил его мороженым. Когда его учитель наконец более-менее оклемался и встал на ноги после тяжелого ранения, ему стало гораздо веселее: будучи самым младшим среди подручных Сидиуса, он время от времени чувствовал себя довольно одиноко, ведь родители далеко, а все вокруг слишком серьезные и воспринимают его в лучшем случае как малолетку, которому еще впору пешком под стол ходить. С Молом Хейдис, напротив, быстро нашел общий язык, благо тот оказался старше своего ученика всего лишь на девять лет. Как-то раз они вместе отправились на верхние уровни Корусканта, где в тот день было довольно жарко. — Может, возьмем по мороженому? — предложил Дарт Мол, который в силу примечательной внешности обычно прятал лицо под капюшоном плаща. Хейдис кивнул и пошел в супермаркет; учитель не сказал ему, какое именно мороженое купить, но тот на интуитивном уровне почувствовал, что он любит шоколадное. — Как ты догадался, какое мне нравится? — удивленно спросил Мол, разворачивая обертку. — Я же забыл тебе сказать. — А я и так знаю, — улыбнулся Хейдис, которому еще предстояло понять, что они с учителем, в отличие от совершенно несовместимых по характеру Энакина и Оби-Вана, будут и в самом деле угадывать мысли друг друга. По обратной дороге они увидели огромное здание, в котором располагались элитные квартиры корускантских богачей, в том числе десятиэтажные апартаменты главы секты джедаев Мэйса Винду. Хейдис и его учитель от души похихикали над тем, как их враги соблюдают собственные постулаты о том, что рыцарь света и добра не должен иметь имущества (на Мусю-Винду это правило, о котором сектанты трубили на каждом углу, по всей видимости, не распространялось), как вдруг в их поле зрения попала небольшая прогулочная площадка рядом с апартаментами: богатые жители планеты специально выращивали на таких траву, цветы и маленькие кустики, чтобы иметь возможность хоть куда-то выйти прогуляться и отдохнуть в огромном городе среди островка зеленых насаждений. Эта, судя по всему, принадлежала Мусе-Винде, и на ней под палящим полуденным солнцем старательно полол газон изможденного вида молодой паʼуан в джедайской одежде, изо всех сил стараясь не запачкаться. — Бля, бедняга, у него ж тепловой удар случится, — пожалел юношу Хейдис. — Утапау — прохладная планета. — Сейчас точно в обморок свалится, — Мол посмотрел на паʼуана с сочувствием. — Винда совсем с ума спятил, заставляет учеников для него огород копать. — Точно, совсем офонарел, хуйло, на дроида денег жалко. Слушай, у меня идея. Бедный парень, он сейчас тут на жаре отключится, а Винда его потом еще и отдубасит. Давай-ка я ему свое мороженое отдам. Может, полегчает несчастному, а то у него такой вид, словно ему уже плохо. — Отдай и мое, — Мол протянул ученику свой вафельный стаканчик, при этом даже и не подозревая о том, что оба они в этот момент спасли от верной смерти будущего гранд-инквизитора. Паʼуан же тем временем, чувствуя, что от жары, голода и жажды — а он не ел со времени утренней медитации, то есть практически с пяти утра! — у него перед глазами то темнеет, то вспыхивают звездочки, понимал, что ему в скором времени и в самом деле станет плохо, однако остановиться и передохнуть или ненадолго уйти в тень не решался, поскольку боялся гнева Мэйса Винду: тот мог не просто поколотить нерадивого помощника, но еще и запереть в холодный подвал. — Эй, перекусить не хочешь? — вдруг окликнул его чей-то голос сзади. Он остановился и обернулся: перед ним стоял бедно одетый юноша человеческой расы с черными волосами, собранными в неаккуратный хвост, и протягивал ему два стаканчика с шоколадным мороженым — правда, уже надкусанных, но бедному паʼуану было настолько дурно, что он не обратил на это внимания. — А тебе? — внезапно спросил он, заметив, что тот одет в старую растянутую и зашитую во многих местах футболку и наверняка поделился с ним последним; пока что он не знал о том, что Хейдис носит всякое старье не из-за нехватки денег, а нарочно поддерживает имидж жалкого оборванца. — А я уже обедал, — невозмутимо возразил тот. — У меня старший брат сегодня выходной взял, мы с ним погулять пошли, купили себе по мороженому, идем, смотрим, а тут ты из сил выбиваешься и наверняка голодный. — Спасибо, — растерялся тот, удивленный таким проявлением доброты со стороны совершенно незнакомого человека. Благодаря Хейдису он и в самом деле смог хоть как-то поддержать свои силы и в итоге не упасть в обморок, а мерзкий Муся-Винда, оставшись довольным проделанной работой, даже не сказал паʼуану спасибо — хорошо, хоть на этот раз обошлось без ругани и побоев. Вечером после ужина учитель и его ученик решили посмотреть новости по Голонету и заодно немного поприкалываться над джедаями — злоязычный Хейдис постоянно отпускал в их адрес всякие ехидные нецензурные комментарии, над которыми Мол от души смеялся. В этот раз в выпуске показывали какой-то праздник на планете Мандалор — далеко не такой пышный, как в былые времена, поскольку республиканское правительство уже давно поставило многие системы на грань нищеты и голода; Мандалор не был исключением, а на Рилоте были зафиксированы даже случаи каннибализма. Сидиус, наблюдая за этим, решил сделать небольшой экскурс в историю, дабы Хейдис был в курсе происходящего. — Мандалор — планета с очень славной военной историей, — пояснил он, — раньше выходцы с нее считались лучшими воинами в галактике, да и сейчас эти традиции не полностью утрачены. Однако республиканцы и джедаи изо всех сил пытаются перетянуть Мандалор на свою сторону, и, к сожалению, небезуспешно. Герцогиня Сатин — девушка добрая, неглупая и готовая на все ради своего народа, но, как я тебе уже говорил, ее родители умерли довольно рано — некому было поучить ее управлению страной и наставить на путь истинный. Этим и воспользовались наши старые друзья из секты джедаев. Они подослали к Сатин Оби-Вана, а тот был и рад стараться — внушал ей не то, что правильно и хорошо для Мандалора, а то, что выгодно Ордену. Герцогиня по характеру довольно неконфликтна и миролюбива, а после общения с этим милым человеком так вообще решила, что лучший способ уладить все разногласия — это вообще абсолютный пацифизм. Как ты сам понимаешь, точка зрения в корне неверная: конечно, ни один здравомыслящий представитель любой разумной расы не станет сторонником ссор и тем более войны, но что делать, если нас к этому вынуждают? — Ну да, — согласился с ним Дарт Мол, — если на нас в обозримом будущем нападут те чужаки, о которых мы постоянно говорим, то что нам тогда останется делать? Драться с захватчиками не на жизнь, а на смерть или сложить оружие и сдаться — заходите, гости дорогие, селитесь в нашей галактике, берите что хотите, можете даже нас самих в качестве рабов? Сдается мне, что Оби-Ван и его дружки из Ордена не зря внушили Сатин подобную идею: все знают, что мандалорцы — прекрасные воины и серьезная угроза для джедаев, а тут им представилась хорошая возможность не просто перетащить Мандалор на свою сторону, но и сделать его уязвимым и беззащитным. — Только не думают придурки, что себе же хуже делают, когда будет враг стоять на пороге, так схватит их за нутро минута истины, да поздно будет, — пожал плечами Хейдис. Будучи уже совсем взрослым парнем, он вовсю заглядывался на девушек и теперь рассматривал на экране мандалорскую герцогиню. — А хороша баба. Я бы с ней сам замутил и вставил ей по самое не могу, но я для нее, наверное, слишком мелкий, мне всего-то восемнадцать. А вот ты для нее, — он покосился на своего учителя, — в самый раз. Вы же с ней, кажется, ровесники, или она чуть постарше, я уже запутался. Тот внезапно отвернулся и опустил глаза. — Хейдис, у тебя совесть есть или нет? — А чего я такого сказал? — удивился юноша. — Она тебе не нравится? Извини, не знал, мне вот лично тоже больше по вкусу твиʼлечки, мне бы такую жену, как Элина у лорда Малгуса… — Знаешь, я тоже раньше думал о том, чтобы с кем-нибудь, как ты говоришь, замутить, — грустно ответил тот, — но ты считаешь, что у меня после моей травмы в этом плане вообще что-нибудь получится? Ты хоть помнишь, что со мной было? Даже когда все уже вроде как зажило, мне время от времени становилось плохо, то непонятно почему тошнило, то голова кружилась так, что я на ногах с трудом держался и не мог ездить на турболифте, так что не смейся над несчастным калекой, это нехорошо даже для ситха. Хейдис несколько смутился и хотел было ответить своему учителю, что с ним давно уже все в порядке и ему не о чем переживать, а турболифт — такая мерзкая штуковина, что сам он в принципе не может на нем ездить, хотя ни разу в жизни не был не то что серьезно ранен, а даже поцарапан, но тут обстановку разрядил Сидиус. — Эх, мальчики, — сдержанно улыбнулся он, — я согласен, что Сатин красавица, будь я лет на двадцать моложе, сам бы к ней подкатил, да только ничего у вас не получится. — Она уже замужем? — спросил Хейдис. — Да если бы, какое там замужем! Она влюблена в нашего дорогого друга Убивана Хреноби, как сами понимаете, безответно и безнадежно, причем уже давно. Конечно же, ничего ей ожидать не приходится, ему кодекс секты джедаев не позволяет ни в какие отношения вступать. Ученик Мола неодобрительно покачал головой. — А герцогиня Сатин не в себе, что влюбилась в это чудовище, или он нарочно применил к ней майнд-трик, чтобы влюбить в себя и таким образом лучше на нее влиять? * Родители Хейдиса-Маано продолжали жить на Лото Миноре. Сидиус предлагал им переехать в более приличное место и купить им дом на какой-нибудь более уютной и чистой планете, но те наотрез отказались: свалка нравилась им тем, что там, по крайней мере, не было джедаев и республиканцев. — Нам и тут неплохо, — сказала Кими, — может, грязи больше, да люди лучше. Сам Дарт Сидиус тем временем обзавелся взамен бесследно исчезнувшей Верджер еще одним тайным учеником и последователем, которым стал не кто иной, как бывший джедай граф Дуку. Окончательно разочаровавшись в жизни, в прежних идеалах и испытывая невыносимую досаду из-за того, что столько лет потратил зря, он вышел на контакт со старшим ситхом и решил стать одним из темных лордов. Хейдису этот аристократ взаимно не понравился с первой встречи, поскольку показался ему слишком уж капризным и выпендрежным, а тот в свою очередь старался держаться подальше от Мола и его хамоватого ученика. Во-первых, Дуку не переносил вульгарности и тем более нецензурной брани, а Хейдис стеснялся сквернословить только в присутствии Сидиуса, и то не всегда, во-вторых, он прекрасно знал, кто отправил на тот свет Квай-Гона. Разумом он понимал, что никакого злого умысла у Мола не было и в бою никто не церемонится с противником, потому что либо ты, либо тебя, да к тому же глупо было бы сводить с кем-то личные счеты, когда на пороге стоит грозный враг, но преодолеть свою неприязнь к товарищам по Ордену и пересилить себя все же не мог. Поэтому Дуку, а ныне Дарт Тираннус решил, что худой мир лучше доброй ссоры, и разговаривал с Молом и Хейдисом исключительно по делу, стараясь не затрагивать никаких личных тем. Сидиус тем временем также решил, что выдающиеся целительские способности Хейдиса не должны пропасть даром, и попросил Айсарда сделать для юноши поддельные документы на вымышленное имя, после чего отправил его учиться на медицинский факультет Корускантского университета — в конце концов, грядет большая война, и всем, само собой, понадобится квалифицированный военный врач. Для юного ситха сочинили соответствующую легенду — родился в бедной семье на какой-то малоизвестной отдаленной планете, отец с матерью едва могли платить за учебу сына в школе, потом участвовал в конкурсе для талантливых детей, выиграл грант и так попал в университет. Довольный Хейдис приступил к учебе, проводя большую часть дня в библиотеках и хранилищах информации. По понятным причинам он сторонился однокурсников, да и они не горели желанием с ним общаться и дружить — с первого дня занятий они поняли, что парнишка совсем не из их круга. О своем происхождении Хейдис честно говорил, что его родители люди бедные и с трудом сводят концы с концами, зарабатывая себе на жизнь тяжелой работой. Имиджу оборванца он остался верен даже по прошествии нескольких лет с того момента, как покинул планету-помойку: по городу он ходил в старом растянутом свитере, который отобрал у собственного учителя, собиравшегося засунуть его в мусорницу, и купленных на распродаже в секонд-хэнде штанах из грубой черной ткани. На деле денег у Хейдиса было предостаточно — в свободное время он убил и ограбил уже не одного республиканца и продал на черном рынке множество джедайских мечей, но посторонним людям знать об этом было вовсе не обязательно. Как-то раз после занятий, возвращаясь из лаборатории, Хейдис случайно столкнулся на одной из аллей в городском центре с девушкой-твиʼлечкой: та, задумавшись, шла куда глаза глядят и совершенно не заметила того, кто шел ей навстречу. Он удивленно посмотрел на нее и сразу же вспомнил, где ее видел: так это же та самая ученица, которую он видел в Храме Джедаев, сейчас она уже наверняка в звании рыцаря, вон и меч при ней. — Ой, извините, пожалуйста, — произнесла она, голос у нее оказался негромкий и довольно приятный. — Я просто сильно расстроилась и не смотрела перед собой… — Да я сам задумался и не смотрел, — ответил Хейдис, про себя отметив, что эта девушка очень недурна собой и вообще похожа на жену Дарта Малгуса, жалко, что она джедайка, а то можно было бы ее в кафе пригласить, потом же, как дело пойдет на лад, малость и потыкать… интересно, а как она выглядит безо всего? — Устал после занятий… — Вы тут в университете учитесь? — девушка явно не была настроена взять и просто пройти мимо. — А на кого? — Я не похож на студента, да? — улыбнулся Хейдис. — У нас тут в основном ребята из обеспеченных семей учатся, а я сын простых рабочих, грант выиграл. У меня тут на нижних уровнях двоюродный брат механиком устроился, я на время учебы у него и поселился, — соврал он, глядя джедайке в глаза с абсолютно честным видом. — На врача учусь, может, как закончу университет, начну много денег зарабатывать и наконец стану жить хорошо. — Да, врачи много получают, — согласилась она; одежда весьма соблазнительно облегала ее безупречную фигуру. — Я сама сегодня у врача была, с меня за прием знаете сколько взяли? Хейдис удивился: она что, чем-то больна или ранена? Хотя если учесть, как Муся-Винда издевается над учениками… хуй ее разберет. — Сочувствую, — уклончиво сказал он. — Болеть всегда неприятно. — Да ничем я не болею, — твиʼлечка внезапно всхлипнула и вытерла кулаком глаза. — У меня одно недоразумение вышло. Понимаете, я вообще-то джедай… Хейдис смекнул: так, эту красавицу однозначно обидел кто-то из сектантов, надо бы ее разговорить и узнать, в чем дело. Он изобразил удивленную гримасу. — Неужели? А я думал, что там в Ордене только суровые воины, а не такие прекрасные девушки, как вы. У твиʼлечки действительно были очень правильные черты лица, красиво очерченный рот, изящный тонкий нос и большие выразительные глаза — Хейдис искренне сожалел о том, что такую красотку затащили в секту и загадили ей мозги, но, может, еще не все потеряно? — Разные есть, — девушка обворожительно улыбнулась. — А вас как зовут? — Исви Киро, — снова соврал Дарт Хейдис. — Очень приятно. А я Эйла Секура. — Мне вот интересно, а как вообще джедаями становятся? — поинтересовался он. — Для этого нужна какая-то особая рекомендация или туда всех принимают по собственному желанию? Эйла засмеялась — беззаботно и весело, уже не казалось, что минуту назад она была чем-то расстроена. — Да вы что! Нас, одаренных детей, постоянно ищут по всей галактике, — она не почувствовала в Хейдисе такого же, как сама. — Сложно, наверное, учиться, — ответил он. Хейдис улыбнулся: знала бы ты, как тренируются будущие ситхи, у нас все куда сложнее, я вон с первого дня пошел твоих собратьев мочить, а не с мячиками дрался! — На тренировке что-то повредили, вас потому к врачу и отправили? — спросил он. — Ничего, пройдет. — Да я ж вам говорю, что не больна и не ранена, — возразила Эйла. — У меня просто почему-то неизвестно куда пропала справка о плановом медосмотре, вот меня и отправили получать ее по новой, да еще хорошо, что денег на врача дали, у меня своих-то нет. — Да, неприятно, — посочувствовал ей Хейдис: блин, а симпатичная какая джедайка! На самом деле все обстояло куда интереснее, нежели это себе представлял молодой ситх: бедная Эйла Секура расстроилась из-за того, что свихнувшийся на возможном переходе своих последователей на Темную Сторону Йода публично унизил и осрамил несчастную девушку перед Советом Джедаев. На прошлой неделе твиʼлечке пришлось участвовать в крайне опасной миссии, в ходе которой она едва не утонула, но, к счастью, ее боевой товарищ, наутоланин Кит Фисто, вытащил наглотавшуюся воды девушку на берег, сделал ей искусственное дыхание и привел ее в чувство. Сам Фисто тоже натерпелся страху, потому что Эйла едва не умерла у него на руках, но вместо похвалы за спасение жизни другого заслужил от помешанного зеленого сектанта глобальный разнос, как, впрочем, и сама твиʼлечка. Безумный старик вбил себе в голову, что Эйла и Кит Фисто целовались, более того — между ними что-то есть! По меркам секты джедаев наличие привязанности не просто у ее адепта, но тем более между двумя адептами считалось тягчайшим преступлением и могло караться наложением различных штрафных санкций вплоть до изгнания из ордена. Вызвав к себе Секуру и Фисто, Йода принялся стыдить их перед своими соратниками со всеми подробностями их мнимого прегрешения, половину которых додумал сам. — Я не влюблена в мастера Фисто! — оправдывалась бедная Эйла, размазывая по лицу слезы: несчастной девушке пришлось испытать двойной стресс — с одной стороны, она чудом избежала смерти, с другой — ее тут же обвинили невесть в чем. — Он всего лишь делал мне искусственное дыхание! Я чуть не умерла, а он меня спас! Идиот Йода, впрочем, не стал слушать Кита и Эйлу: сначала он долго и нудно читал им мораль о недопустимости привязанностей, а потом потребовал, чтобы твиʼлечка пошла к гинекологу и принесла сектантам справку о девственности, в противном случае он с позором выпрет ее из секты. Идти Эйле было некуда, родные забыли о ней уже давным-давно, более того, вернуться на Рилот после того, как они еще ребенком пытались продать ее в рабство, она бы не согласилась ни за какие коврижки. Если бы у нее с Китом Фисто действительно что-то было, то бедную девушку ждала бы судьба тех несчастных, которые, подобно покойному Леору Халу, были обречены скитаться по галактике, не имея ни денег, ни дома, ни профессии и перебиваясь случайными заработками. Для них все дело осложнялось еще и тем, что с раннего детства сектантам внушали, что их семья — это Орден Джедаев, и вопреки собственным постулатам формировали у несчастных воспитанников нездоровую привязанность исключительно к секте. В итоге изгнание из Ордена оказывалось для бывшего джедая страшнее смерти — оказавшись вне привычной среды и имея очень слабое понятие о жизни в обществе и взаимодействии с людьми, он быстро скатывался на социальное дно. К счастью, Эйла пока что не имела опыта интимных отношений с противоположным полом, поэтому гинеколог благополучно вручил ей справку о том, что она девственница. Теперь она несла ее маразматику Йоде, но из-за пережитого унижения чуть не плакала — ведь она была совершенно ни в чем не виновата! Тут она наконец решилась как следует рассмотреть своего нового знакомого — после разговора с ним ей стало хоть немного легче. Одежда сильно потрепанная — видно, что парень из бедной семьи, лицо очень простое, довольно невзрачное, черные спутанные и неровно подстриженные волосы собраны на затылке выцветшей лентой в неаккуратный хвост — наверное, нет денег на парикмахерскую, глаза темные, одну из бровей пересекает белый шрам — Хейдис заработал его в тренировочном бою с братом собственного учителя, но таких подробностей его биографии Эйла пока не знала. Ей захотелось сказать ему еще что-нибудь, но она внезапно ощутила смущение, растерянность и неловкость и промолчала. — Извините еще раз, — девушка опустила глаза и, отвернувшись, пошла прочь. * Помогай ей, иначе ей поможет другой. Выслушай ее, иначе ее выслушает кто-то другой. Балуй, дари цветы, обнимай и просто будь рядом. Не будет рядом тебя — найдется другой. Высказывание неизвестного автора Герцогиня Мандалора Сатин Крайз была очень сильной женщиной — вернее, все вокруг ее такой считали, хотя сама она придерживалась иного мнения. К счастью, никто из ее подданных не знал, о чем она думает в те редкие минуты, когда остается наедине с собой. Став правительницей родной системы, она стала призывать к тому, чтобы Мандалор окончательно вступил на путь мирных реформ и развития, отринув изначально присущую его родной культуре воинственность, однако многие люди сочли ее идеи откровенно вредными, если не безумными; вследствие этого в системе вспыхнула гражданская война между сторонниками Сатин и Дозором Смерти, желавшим сохранить старые традиции — к ужасу герцогини, к последним примкнула ее родная сестра Бо-Катан. Республиканцы и джедаи, которым мандалорские воины в прошлом доставили немало хлопот, во избежание неприятностей направили в проблемный регион мастера-джедая Квай-Гон Джинна и его падавана Оби-Вана Кеноби, которые должны были официально защищать молодую герцогиню от врагов, а на самом деле не допустить возвращения мандалорцев к старым порядкам. В итоге Сатин удалось удержать власть и сформировать свое правительство, начав успешную работу по реорганизации общества, однако единственным, что омрачало ее радость, было то, что ее старый друг Оби-Ван Кеноби по непонятной причине внезапно стал вести себя с ней подчеркнуто холодно и формально, а потом и вовсе безо всяких объяснений перестал появляться на Мандалоре. Неужели дело было в том, что он догадался о чувствах, которые испытывала к нему герцогиня Сатин? Но чем она тогда его обидела, что сделала не так? Сейчас, лежа в своей спальне, мандалорка напряженно размышляла об этом. Погасив лампу, она повернулась на бок и горько заплакала; горячие слезы стекали по ее щекам, впитываясь в подушку и одеяло. Еще никогда она не чувствовала себя такой одинокой и покинутой всеми, даже в те черные дни, когда теряла кого-нибудь из своих родных и близких. Сестра предала ее, Оби-Ван просто исчез, даже не удосужившись ничего объяснить, теперь она была одна, совсем одна, и большей тоски она не чувствовала за всю свою жизнь. Душившие ее слезы и обида не давали уснуть. Сатин знала о том, что джедай не имеет права на семью, но, с другой стороны, если он вдруг захочет покинуть Орден, никто не мешает ему жениться. Раньше, когда еще был жив Квай-Гон Джинн, его ученик очень тепло общался с молодой герцогиней, что в свою очередь дало ей надежду на то, что она ему тоже не безразлична. А теперь… ну что, что именно она сделала не так? Она его чем-то обидела, оскорбила, неправильно себя повела? Он мог бы сказать ей об этом, попросить вести себя иначе, а не убивать без оружия своим пренебрежением. Или что-то не так с ней самой? Глядя на себя в зеркало по утрам, Сатин видела вполне симпатичную молодую женщину — может быть, конечно, не идеальную красавицу, но в целом приятной наружности. Тогда… чем была вызвана такая внезапная перемена в его поведении? Долгое время они были соратниками, союзниками, хорошими друзьями, и порой Сатин даже надеялась на возможность взаимного чувства с его стороны, но потом все разбилось в прах. Ссылаясь на неотложные дела, Оби-Ван стал все реже и реже приезжать на Мандалор, а когда все же появлялся на планете, то от герцогини не укрылось то, что он как будто пытается оттолкнуть ее, выстроить между ними невидимую стену. Может быть, у него есть другая? Что ж, он свободный человек, и если бы он в самом деле решил начать встречаться и создать семью с какой-нибудь женщиной, Сатин ни в коем случае не стала бы ему мешать — это было не в ее характере. Ее не обидело бы признание Оби-Вана в том, что он несвободен или что герцогиня Мандалора ему просто не нравится — в конце концов, Сатин была вполне разумной и прекрасно понимала, что насильно мил не будешь, но опять же — почему бы все не объяснить? Теперь же она терялась в догадках относительно того, почему ее прежний друг внезапно стал относиться к ней даже не просто как к чужому, совершенно безразличному ему человеку, но скорее как к тому, кто вообще ему неприятен — во время их последней встречи Оби-Ван держался с герцогиней подчеркнуто холодно и едва ли не презрительно, как подметила сама Сатин, на лице молодого джедая вообще весьма показательно отсутствовали какие-либо эмоции. Впрочем, чего она ожидала? Конечно, Оби-Ван никогда не выказывал по отношению к ней каких-либо нежных чувств, их отношения были просто дружескими, и он никогда не давал обещаний не покидать ее… Сатин снова поймала себя на мысли о том, что непонятно зачем пытается сама себя успокоить и выдать желаемое за действительное. Да, допустим, он действительно считал Сатин просто своим другом и не испытывал к ней чего-то большего. Однако зачем он вдруг стал вести себя с ней так жестоко и просто уехал с Мандалора, в последний раз даже не сказав ни слова на прощание, словно она для него совсем не важна — даже как друг? Какое унизительное ощущение… Закрыв глаза, она повернулась на другой бок, поправила одеяло, подушку. Надо все-таки постараться заснуть, а то завтра ранним утром, едва взойдет солнце, придется снова приниматься за работу. Через некоторое время герцогиня все же провалилась в неглубокий, прерывистый сон, а среди ночи внезапно проснулась с бешено колотящимся сердцем, задыхаясь от страха. В кошмаре ей привиделась крошечная комната без дверей и окон с кроваво-красными стенами; она лежала на полу, а над ней нависла зловещая фигура, пытающаяся ее задушить. Однако мандалорскую герцогиню напугало даже не это: она прекрасно понимала, что кошмары снятся всем разумным существам без исключения, и по большей части это просто обычные видения, вызванные естественными причинами — например, тем, что человек переволновался или сильно устал. У монстра, который душил ее во сне, было лицо Оби-Вана.