Алые мечи

Дарт Хейдис мирно спал в своей комнате в убежище Сидиуса на Корусканте и наслаждался заслуженным отдыхом перед очередной сменой в госпитале. Еще до битвы на Джеонозисе многие системы, которым не нравилась политика Республики, стали одна за другой объявлять о выходе из ее состава и вступать в Конфедерацию независимых систем. Республиканцы же вместо того, чтобы пересмотреть и переоценить свои действия, попытались бороться с сепаратистами, которых возглавили граф Дуку, Нут Ганрей и другие противники старых порядков, военной силой. Как того и следовало ожидать, ни к чему хорошему это не привело, а после Джеонозиса и создания армии клонов конфликт между республиканцами и конфедератами разгорелся с новой силой. Госпиталь, в котором работал Хейдис, маскировался для непосвященных под сверхдорогую частную клинику для вип-клиентов, поэтому рядовые республиканцы в это заведение не совались, но почти каждый день туда тайком привозили раненых конфедератов — порой с такими жуткими травмами, что молодой ситх даже и представить себе не мог, что подобное бывает. Особенно Хейдису запомнился хороший друг и соратник Тираннуса Кимаен джай Шилал с планеты Кали, более известный среди своих под именем Гривус; республиканцы разнесли его корабль на куски, а самого калишца, которого Дуку успел погрузить в стазис и благодаря этому дотащить живым до операционного стола, потом долго собирали буквально как паззл сначала на Джеонозисе, а потом на Корусканте несколько бригад самых талантливых хирургов Галактики. Вытащить беднягу с того света им удалось, но для этого им пришлось частично превратить его в киборга — конечности и некоторые внутренние органы калишца оказались настолько разрушены, что не подлежали лечению. День обещал быть довольно скучным — Мола и Саважа Сидиус отправил с какой-то важной миссией на планету Мандалор, а Эйла Секура, с которой Хейдис время от времени гулял по вечерам, все еще надеясь аккуратно вправить ей мозги, тоже была на задании, поэтому юноша взял себе две смены подряд. До звонка будильника оставалось еще около часа, когда Хейдис почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. С трудом разлепив глаза, он увидел в полумраке лицо Дарта Тираннуса. — Хейдис, проснись, — взмолился тот. — Помоги. Ты мне очень нужен как врач. — Ёбушки-воробушки, — юноша повернулся на другой бок и зевнул. — Что такое? Кого из наших опять республикоиды и секта джедайнутых покалечили? Он еще ни разу в жизни не видел Дуку таким — сейчас в голосе этого надменного аристократа звучали мольба и страх. — Что случилось? — Хейдис еще не проснулся до конца и пытался сообразить, что могло произойти. - Ты сам не ранен? — Со мной все хорошо. Пожалуйста, свяжись со своей начальницей, отпросись сегодня с работы. Севʼранс Танн в беде. Она смогла позвать меня в Силе на помощь, но больше не отвечает, я чувствую, что ей очень плохо. Этот полоумный Эчуу Шен-Джон все-таки до нее добрался, похоже, она тяжело ранена, наверняка без сознания. Я мог бы просто погрузить ее в стазис и довезти до госпиталя или взять медицинского дроида, но мне нужна чья-то поддержка, того, кто чувствителен к Силе, тогда с Гривусом я очень боялся не справиться, он мог в любой момент… — Не надо объяснять, я все прекрасно понял, дроид, если что, не поможет тебе удержать в ней жизнь с помощью Силы. Где она? — юноша потянулся за плащом. — Куда летим? — Крант, — Тираннус вздохнул с облегчением, к счастью, ему не пришлось долго уговаривать Хейдиса в тот момент, когда на счету каждая минута. — Идем, быстрее. Корабль есть? — Уже готов, на крыше здания. Накинув плащ и наскоро собрав волосы в неаккуратный хвост — времени приводить себя в порядок не было — молодой ситх пошел за Тираннусом к турболифту. С Севʼранс Танн, девушкой расы чиссов, он был знаком не слишком близко — в силу обстоятельств и постоянной занятости они общались в основном по делу и очень мало, но был в курсе того, что Дуку считает ее наряду с Саважем и Ночной Сестрой Асажж Вентресс одной из своих лучших учениц и не зря назначил ее генералом конфедератов. Как-то раз тот обмолвился, что безумный джедай Эчуу Шен-Джон вбил себе в голову, будто Танн является его личным врагом, после того, как чисска в битве на Джеонозисе убила его падавана Стэма Рита. Подробностей Хейдис пока что не знал, но решил, что расспросит Тираннуса о них по дороге. * Мастер-джедай Эчуу Шен-Джон был довольно одиозной личностью и не сказать, чтоб очень приятной, но это было отнюдь не удивительно, если учесть, что его учителем был не кто иной, как Муся-Винда. Когда Эчуу достиг зрелого возраста, то понял, что в определенном смысле его волнуют не девушки, а юноши, да и темпераментом его природа наградила отнюдь не слабым. Будь он ситхом или даже обычным человеком, данное обстоятельство не составило бы для него проблемы — он просто нашел бы себе парня и стал с ним жить либо снял на ночь профессионала и удовлетворил свои естественные потребности, но пребывание в секте джедаев превратило жизнь Эчуу в настоящую пытку: денег на интимные услуги у него не было, а начать встречаться с другим сектантом или с мужчиной на стороне он никак не мог — импотент-асексуал Йода не дремал и непременно бы устроил проштрафившемуся джедаю, который не выдержал такого насилия над естеством, разнос по всем статьям. Поэтому ученик Винду продолжал жить и мучиться, пока ему наконец не улыбнулась удача. В секте джедаев воспитывались двое одаренных детей из одной семьи — Стэм Рит и его младшая сестра Наат. Несовершеннолетние мальчики Эчуу, к счастью, не интересовали, но он быстро смекнул, что со временем Стэм станет очень симпатичным парнем, и сказал Винду, что хочет взять его своим падаваном. Все было благополучно, пока несчастный Стэм не подрос и не превратился из мальчишки в зрелого юношу. Тогда озабоченный дегенерат, недолго думая, в один прекрасный день изнасиловал собственного ученика и с тех пор при полнейшем попустительстве Мэйса Винду угрозами и запугиваниями принуждал его к сожительству. Будь бедный Стэм ситхом, однозначно зарубил бы выродка спящим или подсыпал ему в чай яд, но в силу джедайского воспитания несчастный парень терпел, молчал и безропотно выполнял все прихоти извращенца. Такое положение дел вполне устраивало морально разложившегося сектанта, но вскоре Эчуу лишился покорной подстилки и бесплатного секса — Стэм Рит погиб в битве на Джеонозисе от руки ученицы графа Дуку Севʼранс Танн, которая прикрывала бегство своего учителя и отступление дроидов. Тут Эчуу понял, почем фунт лиха: будучи воспитанным в секте джедаев, он плохо понимал значение слова «привязанность» и искренне считал, что никакой привязанности к Стэму у него нет, но на самом деле то чувство, которое он испытывал к своему ныне покойному падавану, правильнее было бы назвать даже не привязанностью, а зависимостью: без общества Стэма у Эчуу началась самая настоящая ломка. Сначала он страдал и переживал из-за того, что в его постели больше нет безотказной грелки, некоторое время даже помышлял о том, чтобы наложить на себя руки, а потом люто озлобился на генерала Танн и поклялся ей отомстить. Муся-Винда тем временем настоял, чтобы Эчуу, дабы окружающие не подумали ничего дурного, взял себе другого ученика. Тот долго отнекивался, но в конце концов, не выдержав постоянных нотаций своего учителя, согласился; в падаваны ему навязали младшую сестру Стэма Наат. Вполне возможно, что бедный юноша в битве на Джеонозисе сам полез драться с Танн и напоролся на вражеский меч, уже не зная, как избавиться от общества своего любящего наставника, либо просто оказался случайной жертвой чисски, подвернувшись ей под горячую руку — в конце концов, смерть в бою не выбирает, и в сражении никто не смотрит, кто там оказался рядом, но Эчуу, в отличие от своего бывшего коллеги графа Дуку, был слишком недалеким, чтобы понять такие простейшие вещи. Накопившиеся злобу и негатив он принялся вымещать на своей новой ученице. Чуть ли не каждый вечер мастер-джедай своими придирками доводил бедную девушку до слез, а Муся-Винда, когда один из падаванов попытался вступиться за Наат, заявил, что его ученичок все делает правильно — конечно, ей сейчас тяжело, но зато потом из нее получится отличный рыцарь! В какой-то момент безумному фанатику-джедаю наконец-таки повезло. Долгое время он гонялся за чисской по всем планетам, на которые она хоть раз ступала, пока в итоге во время битвы с конфедератами, которых возглавляла Танн, ему не удалось одержать безоговорочную победу. Ученица Дуку, спасая своих, решила при помощи хитроумного плана отвлечь внимание Эчуу от отступающих сепаратистов. Она взяла в заложницы Наат Рит и отправила ее учителю ультиматум, потребовав честного поединка. — Если ты воин, а не тряпка, и хочешь увидеть свою ученицу живой и невредимой, — гласило послание, — явись на планету Крант и вступи со мной в бой. Как только ты придешь, я отпущу твоего падавана, и она не пострадает, даже если ты погибнешь в нашем поединке. Эчуу ответил согласием, но спасать ученицу не торопился — девушку он особо не любил, более того, временами она его откровенно раздражала, и он не стал бы особо сожалеть, если бы кто-то из врагов снес бедняжке голову. Бросив остатки своей армии на поле боя, он отправился посоветоваться с Уебой и Виндой, а потом все же явился к Танн. Та сдержала слово и тотчас сняла оковы с Наат Рит; ученица Эчуу вздохнула с облегчением — учитель все-таки пришел ее спасти! — и встала чуть поодаль, сказав обоим, что ни в коем случае не станет вмешиваться в ход поединка. Став падаваном Эчуу, она чувствовала себя очень несчастной — в отличие от Энакина Скайуокера, которому в учителя достался мерзкий Убиван, придиравшийся к нему по поводу и без, она не умела огрызаться и вместо этого всячески старалась завоевать расположение Шен-Джона, но тот по-прежнему издевался над ней как мог. Теперь же в ее душе затеплилась слабая искорка надежды: учитель не бросил ее на произвол судьбы, может, он просто для виду так с ней суров, а на самом деле относится к ней хорошо? Эчуу и Севʼранс Танн были равны друг другу силой и могли по праву считаться превосходными фехтовальщиками, поэтому их поединок был очень долгим — даже стоявшая в стороне Наат Рит поначалу сильно переживала за учителя, а потом устала за ними наблюдать. Ей казалось, что бой так и кончится ничьей и враги просто разойдутся, поняв, что ни один из них не в состоянии взять верх, но тут девушка ошиблась: ее учитель был твердо намерен драться до смерти. В какой-то момент Эчуу, который не зря считался отменным воином, воспользовался тем, что чисска заметно устала, и нанес решающий удар из откровенно неудобной позиции, откуда Танн не ждала атаки. В следующее мгновение меч джедая вошел ей в живот, и Танн со сдавленным криком, выронив оружие и зажимая ладонью рану, рухнула наземь. Она сразу поняла, что дело плохо и ранена она очень серьезно, возможно, даже смертельно. Эчуу смог наконец немного отдышаться и торжествовал: неужели ненавистная чисска-ситх, убившая его ученика (хотя беднягу Стэма Рита было бы куда правильнее называть не учеником Эчуу, а тем, что в официальных документах обычно именуется словом «сожитель»), наконец-то получила свое? Наат Рит с восторгом смотрела на своего учителя, который смог победить страшного врага; другой на ее месте давно бы бросился своему наставнику на шею с радостными воплями, но она слишком сильно боялась, что Эчуу ее просто оттолкнет. Раненая Севʼранс Танн негромко стонала, слегка прикрыв глаза — она уже поняла, что для нее все кончено, и если джедай сейчас не нанесет последний удар, умирать она будет долго и мучительно. — Добей меня, — прохрипела ученица Дуку, от боли у нее все расплывалось перед глазами, она даже не могла сфокусировать взгляд на лице своего врага. — Умоляю… Эчуу тем временем напряженно размышлял о том, что же ему теперь делать. Поначалу в его воспаленном садистском мозгу родилась идея унизить поверженную конфедератку самым что ни на есть омерзительным образом, но, к счастью, на женщин у него не стояло, да и сам Эчуу счел эту мысль мерзким искушением Темной Стороны, и это спасло беспомощную Танн от надругательства со стороны свихнувшегося сектанта. Добить ее, конечно, было бы самым логичным решением — ситхи обычно всегда приканчивали раненых врагов, руководствуясь, во-первых, тем принципом, что труп в спину не выстрелит, не очухается и не отомстит, во-вторых, им казалось запредельным изуверством бросать кого-то умирать в страшных мучениях, но с джедаями все было не так просто. Согласно их Кодексу и жизненной философии, добить беспомощного и обезоруженного врага, даже не поддаваясь гневу и ярости, означало автоматически не устоять перед искушением Темной Стороны. Таким образом, многие джедаи, будучи сами по себе отнюдь не плохими или бездушными личностями, которые при иных обстоятельствах пожалели бы любое разумное существо и проявили милосердие, после схватки с врагом порой совершали то, что можно было бы назвать непредумышленной жестокостью — пытаясь согласно наставлениям выжившего из ума зеленого дегенерата не пасть на Темную Сторону, они оставляли тяжело раненого противника, не способного даже позвать на помощь, умирать медленной мучительной смертью, но при этом искренне считали себя хорошими и добрыми, поскольку смогли удержаться от убийства. Некоторое время Эчуу смотрел на Севʼранс Танн, которая лежала на каменистой земле, тихо постанывая и кусая губы, и сжимал в руке меч, размышляя, что ему теперь предпринять. Колебался он недолго: желание угодить Уебе и не пасть на Темную Сторону оказалось куда сильнее даже его неприязни к чисске и давней жажды мести. — Добей меня, — снова взмолилась раненая, — чего смотришь… Эчуу медленно опустил руку со световым мечом и деактивировал оружие, после чего с бесстрастным видом прицепил его к поясу. — Нет, — жестко ответил он, — ты добиваешься того, чтобы я перешел на Темную Сторону? Не выйдет, не надейся. Я джедай, и я не убью того, кто не может мне сопротивляться. Танн, несмотря на боль и дурноту, смогла сообразить, что если сейчас она что-то с этим не сделает, то будет долго умирать в жутких страданиях и полном одиночестве на необитаемой планете. Она попыталась при помощи Силы подтянуть к себе свой световой меч, который выронила при падении. Конечно, у нее не было шанса убить Эчуу — для этого она была слишком слаба, но она лишь хотела дать ему понять, что пока еще может сопротивляться, и вынудить джедая ее добить. Однако стоило ей хоть немного напрячься, как все ее тело пронзила совершенно запредельная боль, от которой чисска едва не лишилась чувств и не смогла сдержать крика. Поняв, что попытка не удалась, она так и лежала, бессильно раскинув руки, на лбу у нее выступила испарина, губы побелели, из-под сомкнутых век потекли слезы. — Ну добей же меня, я умоляю, — снова попросила она. — Имей хоть каплю сострадания! Да чтоб тебе всегда было так же хорошо, как мне сейчас! Главной бедой многих воспитанников Йоды было то, что они, не будучи изначально злыми, безжалостными или страдающими расстройствами психики разумными существами, в силу жизни в секте джедаев просто не могли понять чувств окружающих; в силу этого они довольно часто причиняли другим боль и вред, полагая, что творят благо — например, отобрать ребенка у его родителей, они же искренне считали, что в Ордене ему будет лучше. Поставить себя на чужое место и понять, что другому больно и плохо, Эчуу Шен-Джон не то чтобы не хотел, а был просто не в состоянии — примерно как глухой с рождения не понимает, что такое музыка. Поэтому в свое время он без зазрения совести принуждал бедного Стэма с ним спать, искренне считая, что если это нравится ему самому, то и другой наверняка в восторге. Теперь же он не менее искренне полагал, что чисска умоляет ее добить не потому, что испытывает невыносимые страдания и хочет их прекратить, а в силу своего коварного замысла — она же наверняка спала и видела, как бы сделать из своего врага ситха! Биологию он знал крайне слабо, о том, что бывает с разумными существами при тяжелых ранениях, не имел практически никакого понятия, а в силу этого даже не мог предположить, на какие чудовищные муки будет обречена генерал конфедератов, которую он собрался оставить умирать на необитаемой планете. — Убей меня, джедайский выродок, — снова простонала Танн, царапая ногтями камень. Эчуу отрицательно покачал головой и жестом подозвал ученицу. — Идем, Наат, нас ждут на Корусканте. Девушка подошла ближе. Она была не столь недалекой, как ее учитель, и поняла, что он все же делает что-то неправильное. — Учитель, — сказала она, — может, милосерднее было бы добить ее? Конечно, она наш враг, и она заслуживает самого сурового наказания, но… В ответ на это мастер, не дослушав ученицу, обрушил на нее поток нотаций, почти слово в слово повторяя то, что в свое время внушал ему зеленый старикашка. — Джедай не может убить беспомощного человека! — рявкнул он. — Запомни, что такие дела и мысли ведут на Темную Сторону! Идем отсюда, нам уже давно пора быть на Корусканте, магистра Винду очень обрадует весть о том, что с еще одним ситхом и генералом сепаратистов покончено! — он решительно пошел прочь и грубо дернул за руку замешкавшуюся Наат Рит. * Севʼранс Танн прекрасно осознавала, что умирать она будет долго и мучительно. Проклятый Эчуу, ну что ему стоило поднять меч и добить ее, один удар — и все, но нет же, для него оказалось важнее соблюсти свои дурацкие джедайские принципы! Тяжелая рана в живот приковала ее к месту поединка крепче любых цепей, и теперь в те моменты, когда была в сознании, генерал конфедератов молча лежала, стиснув зубы, и смотрела в пустое бездонное небо Кранта. Планета была необитаемой, ей некого было позвать на помощь, оставалось лишь одно — ждать смерти. Чисска облизала пересохшие губы, чувствуя, что ей все сильнее хочется пить. Будь травма менее серьезной, она смогла бы себе хоть как-то помочь — например, с поврежденной рукой встала бы и добралась до источника, нашла укрытие или вызвала помощь. Сейчас же она была слишком слаба, чтобы дотянуться до валявшихся в отдалении меча и комлинка. Самоубийства у ее расы были не приняты, но иногда измученной невыносимой болью и отчаявшейся Танн все-таки приходила в голову мысль попробовать подтащить к себе оружие. Впрочем, эта идея все равно была откровенно неосуществимой — она была совершенно беспомощна, поскольку малейшее напряжение отдавалось не только в ране, но и во всем теле такой дикой болью, что даже попытка хоть немного шевельнуться превращалась для нее в невыполнимую задачу, не спасало никакое знание ситхских техник. Планета Крант не была населена хоть какими-нибудь живыми существами, поэтому раненая Танн оказалась в самой настоящей ловушке — никто не смог бы случайно ее увидеть и помочь; время от времени ученица Дарта Тираннуса думала, что если бы в этом месте на ее счастье все же водились дикие животные, то они давно бы обнаружили беспомощную добычу и прекратили ее мучения. Был бы у этого мерзавца Эчуу не световой меч, а холодное оружие, чисска быстро истекла бы кровью и умерла… добро еще тут нет насекомых, которые вполне могут начать копошиться в открытой ране того, кто еще жив, за время войны с республиканцами она несколько раз видела подобное на других планетах. Временами сознание Танн застилала кровавая пелена, и это давало ей небольшую передышку — она переставала чувствовать запредельную боль, лихорадку и усиливающуюся жажду. Потом багровый туман расплывался, реальность возвращалась, и она снова лежала без сил, глядя в бездонное небо и ощущая давящий ужас — она понимала, что умирает, но ей некого было позвать на помощь, попросить хоть глоток воды… Впрочем, у нее еще оставалась надежда. От боли и шока молодая женщина плохо соображала, но смогла вспомнить, как в свое время Дарт Сидиус, учитель ее учителя, смог найти Дарта Мола, когда тот был еще жив. Подробностей той истории она не знала и не была уверена в том, что ей достанет сил с такой жуткой раной докричаться до Дуку, но постаралась сосредоточиться и все-таки позвать его в Силе. Она не могла понять, услышал ее граф Серенно или нет, потому что в следующую секунду снова потеряла от боли сознание и очнулась, когда было уже темно. С каждой минутой генерала конфедератов все сильнее мучила жажда, перед глазами у нее все расплывалось, и она не знала, сколько времени прошло, но чувствовала, что постепенно ей становится все хуже и хуже — почти сразу после травмы у нее начался сильный жар, однако она была не в состоянии доползти до укрытия или найти что-либо, во что можно завернуться. Танн не знала, сколько еще продержится, и с мыслью о том, что Дарт Тираннус все-таки не смог ее услышать, снова впала в тяжелое забытье, из которого ее вывел звук чьих-то шагов и хруст камешков под подошвами. С трудом повернув голову, она увидела, что чуть поодаль стоит корабль ее учителя, а он сам спешит к ней в сопровождении какого-то человека в черном ситхском плаще с капюшоном. Увидев, что Севʼранс Танн очнулась и смотрит в его сторону, Дуку сначала застыл на месте, а потом подбежал к ней и опустился рядом на колени с хриплым криком: — Жива! — пожилой граф Серенно сжал ладонь ученицы в своих. — Хейдис, быстрее сюда! Севʼранс, как ты? Ты меня слышишь, можешь ответить?! Что он с тобой сделал, этот мерзавец? — Учитель… — хрипло простонала чисска. — Пить… мне так плохо… — Тебе пока нельзя, — она узнала его спутника, который достал фонарик и стал осматривать ее рану; это был ученик Дарта Мола — Хейдис. — Могу только слегка губы водой смочить, легче станет. — Что с ней? — требовал ответа перепуганный Тираннус. — Серьезно? — Серьезно, но если мы сейчас быстро доберемся до госпиталя, не смертельно, и не таких вытаскивали, — успокоил его Хейдис, который тем временем стал возиться с перевязкой. — Повезло ей, видимо, этот джедайнутый уебок решил, что она мертва, и свалил. — Он меня нарочно… здесь бросил… — Танн попыталась приподняться, но у нее ничего не вышло; Дуку со страхом смотрел в ее искаженное болью лицо. Хейдис полез в сумку за обезболивающим. — Тихо, не дергайся лучше, сейчас укол сделаю, полегчает. Чего ж еще ждать от джедайской образины, все они хуесосы пиздоголовые, им не защитниками галактики быть, а клоунами в бродячем цирке, самое оно. — Не ругайся, — поморщился Дуку. — Извини. Зла не хватает. Тираннус бережно погладил ученицу по голове. — Не бойся, все позади, мы рядом. Сейчас отвезем тебя на Корускант, Хейдис тебя быстро на ноги поставит. Все хорошо, ты будешь жить. — Как вы без меня будете… — Танн чуть заметно улыбнулась и снова тихо застонала. — С такой раной я быстро не поправлюсь… — Ничего, найдем кого-нибудь на временную замену, — Дуку вздохнул. — Главное, что ты жива и мы вовремя тебя нашли. * Хейдис и Дуку осторожно перенесли раненую на корабль, где ее учитель, аккуратно уложив ее в медицинскую капсулу, погрузил чисску в стазис и сам сел в кресло пилота; бывший мусорщик устроился во втором. — Спасибо, что согласился со мной полететь, — сказал Дарт Тираннус. — Я очень боюсь потерять кого-то из своих учеников. Я уже потерял Квай-Гона, ты даже себе не представляешь, каково мне тогда было. Я понимаю, что такого не должно быть, потому что я, наверное, слишком сильно к ним привязался, но… — Хватит хуй… то есть ерунду нести, извини, — фыркнул Хейдис. — У джедайнутых, как я смотрю, вообще альтернативная этика, корчат из себя добреньких, а этот придурок Эчуу нарочно вон взял и бросил Севʼранс умирать в одиночестве безо всякой надежды на помощь. То же самое и тебя касается, ты провел среди этих уродов слишком много времени. Здоровая привязанность необходима всем разумным существам для того, чтобы строить нормальные отношения с близкими. Бывает, конечно, привязанность нездоровая, когда ты без кого-то жить не можешь, а вот это уже плохо. Однако без здоровой привязанности все живые организмы уже давно бы перестали друг с другом взаимодействовать, общаться и вымерли нафиг. Нельзя жить в семье, с кем-либо дружить или брать его в ученики, при этом к нему не привязываясь. Главное — чтобы эта привязанность границ не переходила. Если с тем, кто мне близок, что-нибудь случится, я это, разумеется, переживу, но не буду отрицать того, что эта потеря причиняет мне боль. Не надо считать привязанности чем-то плохим и испытывать чувство вины из-за их наличия. Это нормально, что они у тебя есть. По крайней мере, этим мы отличаемся в лучшую сторону от Зеленого Микроба и Еблана. Дуку сделал вид, что не услышал бранного слова. — Никогда не забуду, как Йода мне тогда в душу наплевал, — прошипел он. — У меня ученик погиб, а он бы хоть слово утешения сказал, нет же, завел свою старую песню, что не должно жалеть мне о смерти Квай-Гона! — Скотина, — бывший мусорщик снова непечатно выругался. — Ему с его харей только в рекламе средства для чистки унитазов микроба играть. Он еще и Верджер убил. — Уверен, что это ты не так давно снова Храм Джедаев разукрасил, — граф Серенно едва заметно улыбнулся, ему стало немного легче от разговора с Хейдисом. — Конечно, я, — хихикнул тот. — Хороший им стишок на двери написал. «Верджер погибла, мир ее праху, джедаи уроды, пошли они на хуй!» Только совесть Уебу мучить не будет, у него ее по определению нет. Он хотел было сказать что-то еще, но тут запищал комлинк. Хейдиса вызывала его начальница — племянница Сидиуса. — Вы нашли Танн? — быстро и взволнованно заговорила она. — Где сейчас находитесь?! — Нашли, она жива, — ответил бывший мусорщик. — Только что взлетели с Кранта, направляемся к вам. — У нас тут неприятности, я специально с тобой связалась, чтобы вас предупредить, — эта обычно молчаливая и сдержанная женщина выглядела испуганной. — Кто-то из конфедератов пытался устроить теракт в здании Сената. На Корусканте временно усилены меры безопасности, абсолютно все прибывающие и улетающие корабли тщательно обыскивают. Вам сюда временно нельзя, потому что если они увидят владыку Тираннуса и Танн… Ситхи переглянулись. — Так, это уже не просто плохо, а очень плохо, — Дуку покосился на Танн. — Она, конечно, в стазисе, но с каждым часом промедления у нее все меньше шансов. Я же чувствую, что ее силы на исходе, она и так слишком много времени провела без помощи. Если мы как можно скорее не доберемся до места, где есть приличная операционная… — Не паникуй, — успокоил его Хейдис. — На Корускант нам сейчас дорога закрыта, но ты забыл, что твой учитель отправил моего с миссией на Мандалор и они с Саважем сейчас решают там какие-то вопросы с Дозором Смерти. Нищета там, конечно, жуткая, республикоиды поставили всю систему на грань голодной смерти, но госпиталь наверняка есть, а все необходимые медикаменты у меня всегда с собой. Давай-ка я попробую с ним связаться, думаю, он нас точно примет. — Давай, — граф Серенно поднял на него полный тревоги взгляд. — Умоляю, быстрее.