Алые мечи

Через пару дней после скандала с бывшими юнлингами на Мандалор по просьбе Хейдиса прилетела Аола со своими дизайнерскими платьями; ей уже давно хотелось сбежать с республиканской территории и работать у конфедератов, а тут как раз представилась хорошая возможность. Она предложила Сатин несколько нарядов на выбор — какой больше подойдет и понравится; та быстро определилась и потом угостила свою новую знакомую кофе с пирожными, благо теперь в Сандари не было проблем с продовольствием. Какое-то время они разговаривали на разные темы, а потом Аола внезапно сказала: — Знаете, а вам очень повезло. Может, вы пока что этого сами еще до конца не поняли, как вы говорите, со времени вашего знакомства с Молом до того, как он сделал вам предложение, прошло совсем немного, но потом поймете… потому что ему действительно не плевать на других. Сатин при первом взгляде на Аолу заметила, что та несколько странно себя ведет — тви’лечка показалась ей несколько дерганой и отрешенной, но даже не догадывалась, в чем дело. — Он и его ученик меня в свое время от смерти спасли. И от многого другого, что еще страшнее. Я теперь, конечно, вряд ли выйду за кого-нибудь замуж, но… — глаза ее наполнились слезами. Мандалорка почувствовала себя очень неловко. — Не надо, если вам так тяжело, давайте не будем об этом. — Может, мне и тяжело, но я хочу, чтобы все знали, — Аола подняла голову. — Радуйтесь, что вы и ваш народ обошлись относительно малой кровью, отделавшись от республиканских скотов. Мои соотечественники до недавнего времени вообще были в Республике на положении рабов и живого товара, может быть, сейчас у Рилота появится надежда на лучшую участь. Меня в свое время тоже… продали, как вещь. Продали и подсунули одной республиканской мрази, которая в свободное от работы в Сенате время таскалась по злачным местам в поисках развлечений. Я плакала и умоляла его меня не трогать, но кто спрашивает у вещи ее мнение? Ему и в голову не пришло, что я тоже живая, что мне страшно и больно — потом я узнала, что у этого выродка была своя семья, но он даже не попытался себе представить на моем месте свою жену или дочь, над которой кто-то так же издевается. Несколько часов он творил со мной все, что хотел — сначала я кричала так, что сорвала голос, потом со мной случилось что-то странное, и у меня было такое чувство, что мое тело отдельно, а сознание отдельно, а в итоге просто провалилась в черноту и пришла в себя уже в госпитале, куда меня лорд Хейдис привез — они с учителем не просто разделались с этим монстром-сенатором, но и меня на произвол судьбы не бросили. Потом я выздоровела, нашла работу, только вот о каких-либо отношениях с мужчинами даже думать не могу, когда на улице случайно вижу кого-нибудь похожего на того сенатора, меня трясти начинает, правда, хочется не убежать и спрятаться, а схватить бластер и выпустить ему в лоб несколько зарядов или избить его первым попавшимся предметом до полусмерти, как та сволочь в свое время меня. Разумом я понимаю, что похожих на кого-то людей очень много и окружающие не виноваты в том, что этот урод со мной вытворял, мне самой от таких мыслей не по себе, надеюсь, что со временем пройдет. Беда в том, что я не одна такая. Ведь наши девушки не просто внешне красивые — они с раннего детства, если, конечно, живут в нормальной семье, учатся шитью и рукоделию, обладают чувством прекрасного, из них, как вон из Эйлы Секуры или Элины Дару, могут выйти даже превосходные воины, а их берут и продают республиканским мразям, которые используют их вместо резиновых кукол. Если бы Мол и Хейдис меня не спасли, со мной все тоже было бы гораздо хуже — меня просто заперли бы в увеселительном заведении в комнатке без окон, которая по размеру меньше, чем чулан в обычном доме, приводили бы ко мне каждый день по пятнадцать клиентов и в лучшем случае один раз в сутки пускали бы в ванную, а если бы я стала сопротивляться, то приковали бы к постели или просто накачали дешевыми наркотиками. Как вы сами понимаете, долго в таких местах девушки не живут, по большей части быстро сходят с ума и умирают своей смертью или от издевательств хозяев и посетителей, если они вдруг заболевают или беременеют, их просто убивают, они для республиканцев лишь расходный материал, одна сдохла — купил другую. В Сенате обо всем знают, но даже пальцем не пошевельнут, некоторые сенаторы вообще открыто ходят по злачным местам или покупают себе рабынь с Рилота, а Ордену Джедаев тем более все равно, они выше этого, у них нет эмоций — есть покой, и плевать на чужие страдания, они же вызывают всякие эмоции, которых у джедая, как известно, быть не должно! Сатин не знала, что тут сказать и как утешить — ей было понятно, что любые слова вряд ли будут уместны в подобной ситуации, потому что-то, что пережила несчастная Аола, было страшно себе представить, но слова тви’лечки были лишним подтверждением того, что мандалорская герцогиня не зря послала куда подальше сначала республиканцев, а потом и Оби-Вана с его сектой. — Я даже не представляю, каково вам пришлось, — сочувственно ответила она, — но вы сильная, держитесь… А что до джедаев — довелось мне в свое время с одним, как мне тогда казалось, дружить; когда у меня неприятности начались, он, в отличие от Мола, и пальцем не пошевелил, как будто так и надо. — Я же вам говорю, вы сделали правильный выбор, — поддержала ее Аола. * Республика проигрывала войну. Проигрывала, может быть, не столько в плане военном, сколько в моральном — все больше систем и рядовых граждан симпатизировало конфедератам, а то и в открытую переходило на их сторону, и это действовало на Мэйса Винду угнетающе. Все чаще он срывал зло на рядовых джедаях и солдатах-клонах и орал на них почем зря — хорошо, если еще вообще никого не бил, да и его ближайшие подручные пребывали далеко не в лучшем расположении духа. В один прекрасный день Оби-Ван, чтобы быть в курсе последних новостей, включил с позволения Йоды головизор и сразу наткнулся на канал, контролируемый конфедератами. Там как раз транслировали репортаж с Мандалора, и настроение у сектанта упало до абсолютного нуля: его глазам предстала свадьба герцогини Сатин, на которой, по словам журналиста, присутствовало около пятисот гостей из числа знатных конфедератов, а платье невесты, сшитое из множества шелковых роз, поразило своей красотой всех присутствующих. Оби-Вана перекосило от злости, и он с трудом подавил желание разбить головизор; его ученик Энакин, который смотрел голоновости вместе с учителем, заметил состояние Кеноби и удивился. — Учитель, вы что? — Да ты полюбуйся на это! — начал громко возмущаться джедай, тыча пальцем в голограмму. — Я просто в шоке! Это вообще… я даже не знаю, как это назвать! — И чего же тут ужасного? — поднял брови юноша. — Если уж у них, как вы утверждали, все серьезно, то это вполне закономерный финал. — Да что ж ты такое говоришь?! — продолжал бушевать Оби-Ван. — Не так давно эта двуличная лгунья клялась мне в любви, между прочим, в твоем присутствии. А теперь что? Вон, полюбуйся. — Ну да, вы мне рассказывали, что их вместе увидели, — спокойно ответил Энакин. — Я их не просто вместе увидел, — злобно буркнул его учитель. — Добро бы они там чай наедине пили, но меня от этого зрелища чуть прямо там наизнанку не вывернуло, настолько мне было противно. Я застал ее с этой ситхской рожей во вполне недвусмысленной ситуации, они целовались, стоя около кровати, оба были почти голые — в одном нижнем белье, а он Сатин безо всякого смущения за грудь лапал и за другие места тоже, сам понимаешь, что потом было! Недолго ее любовь длилась, и вот чего все ее слова о том, как она всегда будет меня любить, стоили. Причем заметь особо, что у мандалорцев, как тебе известно, довольно строгие нравы и постель до брака очень сильно не приветствуется. Юноша посмотрел на него с недоверием. — Если так, то вы уверены, что он не принуждал ее к этому силой или угрозами? — засомневался он, мысленно прикинув, какой была бы реакция Оби-Вана, если бы он вдруг увидел их с Падме полуодетыми в неприличной позе. — Если бы это было так, то она бы кричала, вырывалась и звала на помощь, а не наслаждалась происходящим с блаженной улыбкой на лице и с ситхом вовсю не лизалась, а потом, когда я по твоему совету прилетел-таки на Мандалор, не послала бы меня куда подальше! Она меня просто послала, понимаешь, и еще объявила, что замуж выходит! Зря я вообще там появился! — Ну, зато вы хотя бы убедились в том, что она жива, здорова и ее не замучили до смерти сепаратисты, по крайней мере, ваша совесть чиста, — успокоил его Энакин. — Честно говоря, я вас, учитель, совершенно не понимаю. Как по мне, так если мне женщина и не нравилась, мне было бы абсолютно все равно, с кем она сейчас и как, я бы, наоборот, обрадовался, что она от меня отвязалась и переключила свое внимание на кого-то другого. Тут же действительно не разберешь: с одной стороны, когда Сатин к вам клеилась и в любви вам тогда признавалась, вас это раздражало, я ж по вашей реакции видел. Так вы, по идее, должны быть рады, что она от вас окончательно отстала и у нее с Дартом Молом все круто. С другой, если я ошибаюсь и она вам все-таки нравилась, так чего вы случаем не воспользовались? Тащили бы ее под венец скорее, пока тепленькая. Вы сами-то хоть вообще осознаете, что вам надо или не надо? И вы уж меня простите, но Сатин-то уже не маленькая девочка, которая впервые в жизни в соседа по парте влюбилась. Ей, если я не ошибаюсь, уже чуть ли не под сорок… — Тридцать пять. Тридцать шесть скоро исполняется. — Ну вот. Если уж она вам не нужна оказалась, то что ей, до седых волос надо было в девках сидеть? Она ж не молодеет. Я вот, правда, думал, что Мол с ней просто пару неделек повеселится да и пошлет ее куда подальше или вообще прикончит, а у них вон как все серьезно… — Энакин, — строго сказал Оби-Ван, сдвинув брови, — есть такое понятие, как долг. Долг перед окружающими, обязательства, которые на тебя накладывает звание рыцаря-джедая, и, к сожалению, долг намного важнее всех наших желаний. Будь я обычным человеком или ситуация немного другой, я, может быть, и в самом деле оставил бы и Орден, и военную службу, женился бы на Сатин Крайз и жил бы, как все, но сам подумай: как я могу пойти на такой шаг, если от меня зависят жизни триллионов людей по всей галактике? — Мне кажется, что мы здесь все же перегибаем палку, — осторожно заметил юноша. — Почему мы не можем совмещать долг и семью? Ведь в древние времена многие джедаи… — Потому что впоследствии магистры Ордена пришли к справедливому заключению о том, что джедай не должен иметь привязанностей, они могут и на Темную Сторону привести, и просто делу помешать, — принялся втолковывать ученику Оби-Ван. — Вот ты сам-то подумай: была бы та же Сатин моей женой, сепаратисты взяли бы ее в заложницы и начали бы угрожать, что если мы их требования выполнять не будем, то они ее убьют или что похуже. Понимаешь теперь? — Понимаю. Они, наверное, и так рассчитывали, что вы спасать ее кинетесь, а там они вас и прикончат, видимо, думали, будто между вами действительно есть какое-то чувство — я сам поначалу так решил, когда в первый раз герцогиню Сатин увидел, но тут что-то пошло не так. — Да, видел бы это покойный герцог Крайз, — прошипел Оби-Ван, — уж точно не для ситха он свою дочку растил! Энакин немного помолчал, продолжая смотреть репортаж. Он внезапно вспомнил собственную свадьбу и поймал себя на мысли о том, что завидует Дарту Молу — они с Падме поженились наспех, в глубокой тайне ото всех родных и знакомых, вместо парадной одежды на женихе была джедайская роба — единственное, что у него было, а невеста нацепила первый попавшийся под руку белый наряд, обнаруженный в шкафу. Ему бы тоже хотелось заказать у модельера свадебное платье, достойное его прекрасной жены — ведь у Сатин оно однозначно не с распродажи, устроить пышное торжество, позвать на него друзей и знакомых — пожалуй, он пригласил бы даже Уотто, и открыто всем объявить: вот я, Энакин Скайуокер, беру в жены Падме Амидалу Наберрие, мы очень любим друг друга, порадуйтесь вместе с нами! Вместо этого им приходится прятаться, скрываться, словно они не супружеская пара, а какие-то отпетые преступники, таиться от наставников Ордена, при встрече на людях прикрываться маской официальности, чтобы никто ничего не заподозрил… а что, если у них с Падме будет ребенок? Как они объяснят его появление на свет? Есть, конечно, возможность выдать его за приемного… и опять вранье. Молу, в отличие от него, не нужно лгать и притворяться, он спокойно позвал к себе на свадьбу всех, кого счел нужным, и радуется жизни! — Учитель, а от межрасовых браков дети бывают? — Бывают, — ответил тот. — Помнишь, тебе одиннадцать было, мы с тобой отправились на Кореллию, зашли поесть, и ты тогда увидел в таверне администратора зала — тви’лечку с человеческой формой ушей? Ты меня еще спросил тогда, почему она так странно выглядит, а я постеснялся тебе объяснить, ты же еще совсем ребенком был, сказал, что это, по всей видимости, мутация какая-нибудь. Так вот, на самом деле она гибрид, и ее мамаша от папаши-человека и нагуляла, аборт сделать не успела или денег не было, вот и результат. А почему ты спрашиваешь? — Да вот думаю, а Сатин-то часом не в положении? Что-то уж больно быстро они поженились, у меня все это некоторые подозрения вызывает… В следующую секунду Энакин подумал, что зря это сказал — его учитель позеленел так, что напомнил ему магистра Йоду. — Этого еще не хватало, — процедил Оби-Ван сквозь зубы. — Представь себе, что у них родится чувствительный к Силе ребенок, и его изначально будет воспитывать папаша-ситх! Хотя если так… тогда мне все понятно, Сатин не просто лгунья, но еще и самая обыкновенная дура. Повелась на уговоры, поцелуи и ласки этого злобного негодяя, а он просто решил использовать ее как живой инкубатор. Потом избавится от нее, когда не нужна станет. Кляня на чем свет стоит неверную Сатин, которая на деле не была ему ничем обязана, Кеноби пытался скрыть досаду и злость от того, что им, таким хорошим и положительным во всех отношениях, внезапно пренебрегли, хотя сам был во всем виноват — нечего было столько лет водить мандалорку за нос и канифолить ей мозги. Энакин же после некоторых слов учителя лишний раз порадовался тому, что у них с Падме хватило ума скрыть свои отношения от Оби-Вана — если бы тот узнал, что у его ученика есть жена, которую он любит, то однозначно бы этого не одобрил и наверняка донес бы магистру Винду, а глава Ордена всегда недолюбливал Энакина и сразу бы воспользовался его слабостью и оплошностью, чтобы выставить его с позором вон, да еще вдобавок и ославить Падме на всю галактику за совращение джедая. Однако репортаж с Мандалора привлек его внимание совсем в ином плане — до личной жизни Сатин ему не было никакого дела, в конце концов, она женщина свободная и вправе выходить хоть за ситха, хоть за ранкора, это ее проблемы, а вот гости на празднике собрались очень интересные. — Гляньте-ка, учитель, — воскликнул он, — а вон там справа от Дуку и Гривуса в длинной мантии часом не наша Наат Рит-то сидит? Она что, совсем с ума сошла и решила в ситхи податься? Слушайте, какие эти Сестры Ночи все страшные, уж на что Вентресс уродина, так Талзин еще хуже, удивляюсь, как у Братьев Ночи на них вообще что-то поднимается… а вон та, светловолосая, кто? О, даже Ганрей и Хаако прилетели покушать на дармовщинку, этот неймодианский жадюга и так поперек себя шире. А это еще кто? Сев’ранс Танн? Неужели живая, очухалась все-таки? Хотя похудела она килограмм на пять точно, я ее не сразу и узнал. Что это за молодой чисс с ней рядом, вы не в курсе, кто это? Ну и ну, а вот этого я уж точно не ожидал… не одна герцогиня Сатин, судя по всему, на ситха позарилась. — Что?! — прямо-таки в диапазоне ультразвука вскрикнул его учитель и уставился на голографическое изображение; его глазам, помимо Наат Рит, предстала еще одна беглянка — Эйла Секура. С расслабленно-спокойным выражением лица и довольной улыбкой она разговаривала со своим старым приятелем — тем самым юношей, за дружбу с которым ее в свое время отчитал Винду, а потом вообще встала из-за стола и пошла с ним танцевать! Оби-Вана перекосило, и он с размаху ударил кулаком по кнопке, выключив головизор. — Вы что? — недоумевал Энакин. — Хватит! — заорал тот и, резко вскочив на ноги, пошел к выходу. — Магистр Винду, должен сказать, — произнес он уже немного спокойнее, обернувшись к своему ученику, — поступил с этими двумя предательницами еще очень мягко. Он просто разрешил им уйти из Ордена на все четыре стороны. Лично я считаю, что лгунов и отступников надо просто убивать во имя общего блага, потому что Наат теперь, как ты сам видел, заделалась ситхом, а Эйла учит будущих воинов Конфедерации, и еще неизвестно, сколько наших солдат погибнут прямо или косвенно по их вине. — Учитель, да что с вами сегодня? Какая муха вас укусила?! — ученик смотрел на него совершенно круглыми глазами, поскольку не ожидал такого потока злобы со стороны Оби-Вана, эмоциональный диапазон которого обычно был в лучшем случае на уровне кирпича. — Вы это серьезно или все же шутите?! Сомневаюсь, что у кого-нибудь из нас поднялась бы рука на Эйлу после того, что мы пережили вместе, пусть она и предала Орден. Оби-Ван на мгновение задержался на пороге. — А я бы не стал ее щадить, и, поверь, если мы вдруг встретимся с ней или Наат в бою, я буду вынужден убить обеих. Долг превыше жалости. * Главной и зачастую роковой ошибкой всех хороших и добрых людей является то, что они судят об окружающих по себе и предполагают наличие у них в основном благих намерений. Вследствие этого они обычно смотрят на все с позиции собственной морали: если я никогда не украду чужой кошелек или не стану бить того, кто слабее меня, то почему так должен поступить кто-то другой? Однако чужая душа — потемки, а другие люди — это другие люди, и тот, кто судит об их замыслах со своей колокольни, рискует рано или поздно поплатиться за свою наивность. Так и Энакин Скайуокер, услышав от своего учителя странные речи, удивился, но не придал этому значения: всякое бывает, мало ли что человек сболтнул в сердцах, а Оби-Ван тоже живой, и в груди у него сердце, а не камень. По молодости и наивности он мысленно примерил все произошедшее на себя и подумал, что на месте своего учителя тоже сильно бы разозлился, если бы его ненаглядная Падме сначала клялась ему в вечной любви, а потом внезапно взяла и вышла за Дарта Мола. Юноша решил, что Оби-Ван, наверное, на самом деле тоже любил Сатин, но не подавал виду, потому что не решился пренебречь долгом перед Республикой и ее гражданами ради семейного счастья и личных желаний, а теперь мучается ревностью и злится на весь свет, вот и наговорил всякого — не станет же он, в самом деле, при встрече ни за что ни про что убивать Эйлу только на основании того, что она сбежала из Ордена Джедаев! В конце концов, магистр Винду сам со злости обругал ее почем зря! Будь Энакин более зрелым и опытным человеком, сразу бы понял, что сегодняшнее поведение его учителя — это более чем тревожный сигнал, и быстро сбежал бы из секты джедаев вслед за Эйлой и Наат, впоследствии сохранив в целости конечности, кожу и глаза, но он, во-первых, по наивности решил, что ничего ужасного не происходит, во-вторых, был сильно привязан к Оби-Вану, в-третьих, судил о нем по себе. Юноша вышел из себя единственный раз в жизни — незадолго до женитьбы на Падме, когда у него на руках умерла его мать, жестоко замученная тускенами, он в гневе порубил убийц Шми на шашлык, и уж точно не стал бы отправлять на тот свет бывшего товарища по Ордену, если бы только тот не полез на него первый с оружием, но впоследствии такие идеи сильно повредили бедняге, поскольку учитель-мучитель едва не вогнал его в гроб. Однако в настоящий момент Энакин решил, что причиной всему несчастная любовь Оби-Вана: ну да, ему просто больно и обидно, но рано или поздно гнев пройдет. Через пару дней после свадьбы Сатин Эйла, как обычно, пошла на работу, потом вернулась во дворец и села ужинать в компании Наат Рит, с которой они сильно сдружились после бегства из секты джедаев. Внезапно у тви’лечки запищал ее личный комлинк, который Муся забыл у нее отобрать, выгоняя из Ордена; нажав на кнопку ответа, она с удивлением увидела своего бывшего боевого товарища Оби-Вана Кеноби. Вид у него был весьма недовольный, если не сказать, что вообще разгневанный. — Что, наслаждаетесь жизнью, предательницы? — сказал он. — Наслаждайтесь, пока можете. Когда Республика наконец одержит победу, я вас обеих найду, прячьтесь вы хоть в Неизведанных Регионах, и убью. Пусть справедливость восторжествует, а вы получите то, что заслужили. Эйла отшатнулась, но Наат не растерялась — обучение у ситха, пусть пока и не особо долгое, уже не прошло для нее даром. — Надо же, кого я вижу, — ехидно протянула она. — Убиван Хреноби, правдолюбец ты наш. За справедливость ратовать, спору нет, дело похвальное, но что ж ты тогда, раз ты у нас такой борец за правое дело, за моего брата не заступился, когда Эчуу издевался над ним почем зря? Или за меня, когда я каждый день выслушивала его бессмысленные придирки? Или, может, за Эйлу, когда твой обожаемый покровитель Муся унижал ее перед всем вашим сборищем? Видимо, потому, что ты сам такой же. Вот тебе мой ответ: когда Республика потерпит окончательное и сокрушительное поражение, мы тебя найдем и убьем, а потом сделаем из твоей тушки огородное пугало. Пошел ты к ранкору в задницу, угрожать еще тут всем вздумал! Кеноби, видимо, не ожидал такой отповеди и первым отключил связь. * Мэйс Винду был, безусловно, тем еще помешанным на власти и деньгах жестоким типом, но отнюдь не дураком. Он внимательно наблюдал за происходящим в галактике, и это ему все больше и больше не нравилось; конечно, срывать зло на окружающих он не перестал, но понял, что это не слишком продуктивно и надо предпринимать какие-то конкретные действия. В один прекрасный день он позвал к себе своих вернейших приспешников, в число которых не без оснований включал Йоду и Оби-Вана, и решил серьезно с ними побеседовать. — Я собрал вас здесь, — доверительно сказал он, — чтобы поделиться с вами своими мыслями по поводу сложившейся ситуации. Сектанты дружно закивали. — Да, внимательно слушаем мы вас, магистр Винду, — Йода приготовился внимать очередной тираде алчного фанатика. — Не нравится мне в последнее время все, что тут происходит, и канцлер наш очень не нравится! — ругнулся глава секты джедаев. — Не нравится, так и не ешьте, — Аген Колар решил разрядить обстановку шуткой и в следующее мгновение сильно об этом пожалел, потому что Муся едва не кинулся на прислужника с кулаками. — Ты что мелешь, совсем мозги растерял?! — взревел Винду. — Нашел время ерничать! — Простите, магистр Винду, — тот сразу сник и покорно поклонился. — Так вот, к делу, — махнул рукой глава Ордена. — Все вы заметили, что в последнее время республиканская армия проиграла подряд уже не один десяток сражений с конфедератами, а к ним примыкает все больше и больше систем! — Да, расклад сил оказался не в нашу пользу… — Аген Колар хотел добавить «да еще после того, как от нас ушла Эйла Секура и погиб Шен-Джон», но вовремя сдержался. — Однако плохо даже не это, вернее, не только это, — невозмутимо продолжил Винду. — Несмотря на сложившуюся ситуацию, Республика тем не менее отлично держится и продолжает бороться, но сплотилась она вокруг Верховного канцлера Палпатина, а отнюдь не нашего Ордена! — Понимаю я обеспокоенность вашу обстоятельствами такими, — Йода постучал клюкой об пол, — сильным лидером Палпатина считаю я, и если удастся переломить ему ход войны в Республики пользу… — старый джедай замолчал. — Продолжайте, магистр Йода! — напрягся Муся. — Не хотел бы я заглядывать так далеко, но сдается мне, что хочет он галактикой вечно на посту канцлера править, — закончил тот. — Все верно, именно это я и хотел сказать, — поддержал его главный сектант. — Если после того, как Республика все-таки одержит верх, не сложит с себя полномочия канцлера, нам придется вмешаться, в противном случае Орден Джедаев утратит свое влияние на Сенат и на всю галактику вообще. Однако есть еще одна досадная проблема. — И какая же, магистр Винду? — робко спросил Саэссие Тийн. — Энакин Скайуокер, — мрачно буркнул главный сектант и сразу же властно поднял руку и грозно нахмурился, заранее пресекая возражения своих подручных. — Да, я знаю, что он прекрасный воин и надежда Республики, на которого едва не молятся ее граждане, но знаю также и то, чего не знаете все вы. Оби-Ван насторожился и приготовился слушать. — Когда Квай-Гон вследствие некоторых непредвиденных обстоятельств оказался вынужден приземлиться на Татуине, я даже не ожидал, что он наткнется там на этого мальчишку. За пару лет до того до меня дошли очень странные слухи о том, будто некий тип неизвестной расы, возможно, изгнанный нами из Ордена недоучившийся падаван, проводил разного рода странные манипуляции с Силой и мидихлорианами, но счел все это не более чем дурацкими байками. Однако тут я, слушая донесение Квай-Гона, сопоставил все факты, и меня внезапно осенило: если судить по анализу крови, мальчик вполне мог быть результатом этих сомнительных экспериментов. Тогда я дал Квай-Гону тайный приказ немедленно избавиться от этого ребенка: я пришел к выводу, что он может быть крайне опасен. Сделать это было очень просто — например, слегка подпортить машину, на которой Энакин участвовал в гонках, или столкнуть на него в мастерской полку с тяжелыми предметами; никто бы не подкопался, это всего лишь несчастный случай! Однако тот ослушался: у него не поднялась рука убить ребенка. Это было бы еще полбеды, если бы он так и оставил мальчишку на Татуине — я уверен, что в этом случае никто бы даже и не узнал о существовании этого Энакина Скайуокера, ну, стал бы он известен как победитель гонок на захолустной планете, помогал бы тому тойдарианину в лавке, вырос бы талантливым механиком и так до конца жизни и трудился в этой сфере, да и дело с концом, но у своевольного Квай-Гона хватило ума приволочь мальчика на Корускант и представить его Совету Джедаев! Винду немного помедлил, собираясь с мыслями, потом продолжил гневную тираду. — Я был рассержен и разочарован, естественно, я сразу сказал Квай-Гону, что Орден не будет учить этого ребенка, однако тот стоял на своем и заявил, что будет сам его обучать во что бы то ни стало! Ради Энакина он был готов пренебречь даже Оби-Ваном, которого учил долгие годы. Я уже не знал, как его образумить, но мне не пришлось этого делать, потому что Дарт Мол проткнул его мечом, а поскольку Оби-Ван… немного растерялся, испугался и не оказал своему учителю первую помощь надлежащим образом, Квай-Гон скончался. Взвесив все «за» и «против», я все же скрепя сердце дал согласие на то, чтобы Энакин стал учеником Оби-Вана: так, по крайней мере, он будет расти под моим присмотром, не натворит невесть чего и я смогу сделать его настоящим джедаем, преданным Ордену. До поры до времени все так и было, но сейчас он тоже начал выходить из-под контроля, и мне это очень не нравится. Наверняка вы все заметили, что парнишка сильно сдружился с канцлером. Сектанты снова понимающе закивали: они отлично осознавали, что многие века истинным хозяином галактики, исподволь контролирующим все происходящее на подвластной ему территории, был именно Орден Джедаев, а вовсе не сенат и уж никак не ее население. Осознавали они и то, что с течением времени многие системы поняли, в чем суть дела, и им это очень не понравилось; сложная экономическая ситуация оказалась лишь пусковым механизмом для возникновения движения сепаратистов и Конфедерации, чем не преминули воспользоваться ситхи — внезапно вернувшиеся из небытия исконные враги джедаев, которые решили снова прибрать галактику к рукам и для этого даже встали во главе конфедератов. Теперь же тоталитарной секте, долгие годы прекрасно действовавшей в масштабах целого огромного государства, было тесно отовсюду: если возглавляемые лордами ситхов конфедераты одержат победу, то Ордену Джедаев по понятным причинам придет конец, если же они потерпят поражение от республиканцев, которыми руководит народный любимец Палпатин, то вполне вероятно, что нынешний Верховный канцлер захочет остаться у власти в соответствии с волей народа и править галактикой до тех пор, пока ему не объявят вотум недоверия… или пока вообще не умрет, что более вероятно, но менее замечательно, если принять во внимание отношение к нему рядовых граждан. В этом случае уничтожать Орден, разумеется, никто не будет, но он лишится прежнего могущества: Шив Палпатин уже несколько раз намекнул джедаям на то, что не потерпит, чтобы они за его спиной тайно правили Республикой! По понятным причинам ни тот, ни другой вариант сектантов не устраивали. — Не так давно канцлер потребовал, чтобы Энакин стал его полномочным представителем в Совете Джедаев, — недовольным тоном произнес глава секты. — Кто?! — возмутился Ки Ади Мунди. — Этот юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло? Более того, вы же хотели назначить в Совет мастера Луминару Ундули… — Подождите, я не договорил, — оборвал его Винду. — Не перебивайте меня, я еще не сказал вам самого важного о том, почему этот молодой человек внушает мне беспокойство. Его происхождение окутано глубокой тайной. Квай-Гон всегда был слишком деликатен, а я бы не постеснялся и заставил-таки мать Энакина признаться, от кого она родила сына. — Он говорил, что… — начал было Аген Колар. — Да прекратите меня перебивать, я сам знаю, что он говорил! — рявкнул глава секты. — Женщина солгала Квай-Гону, будто родила сына сама по себе, а не от какого-нибудь мужчины. Тот постеснялся ее расспрашивать или сам плохо соображал и решил, будто Энакин был непостижимым образом зачат мидихлорианами, поскольку их уровень в крови мальчика оказался непомерно высоким. Эту теорию он изложил и мне, вбив себе в голову, будто этот ребенок — Избранный из легенд. Однако сами подумайте — как мидихлорианы могли зачать младенца? Джедаи развели руками, а те из них, кто мог моргать, захлопали глазами: в биологии они были отнюдь не сильны. — Вот в том и дело, что никак, — Винду принял их жесты за знак согласия. — Логично было бы предположить, что мать Скайуокера, которая была обычной рабыней, принудил к сожительству один из ее хозяев, от которого она и зачала мальчика, но почему тогда он оказался настолько чувствителен к Силе — раз, почему она старательно скрывала от Квай-Гона, кто отец ребенка — два? Винду обвел подручных взглядом; те внимательно смотрели на него, ожидая, какой вывод сделает их главарь. — А потому, что ей было, что скрывать! — торжественно провозгласил он. — Дарт Мол и Дуку — ученики Верджер. А саму ее кто учил, этим вопросом вы не задавались? Все сходится: вот он кто, неизвестный папаша Энакина — учитель нашей беглой птички. Он был очень сильным ситхом, умевшим применять Сокрытие, экспериментировал с Силой и мидихлорианами, для завершения экспериментов, скорее всего, какое-то время пользовал мать Скайуокера с согласия одного из ее хозяев, отстегнув ему немаленькую сумму, но потомства не дождался — видимо, потому, что его в соответствии с Правилом Двух порешила собственная ученица! Дурную кровь никуда не деть, вот потому Энакин порой и ведет себя не лучшим образом, нарушая Кодекс Джедаев. Оби-Ван подобострастно посмотрел на главу секты. — И что же мне теперь делать, магистр Винду? — А делать нам вот что, — ответил тот. — Мы будем внимательно наблюдать и за канцлером, и за его любимчиком. Оби-Ван, тебе персональное поручение: если вдруг твой ученик будет тяжело ранен, попадет в большие неприятности и так далее, ты, пожалуйста, будь так добр его не спасать. Притворись там, что сам без сознания, неправильно окажи первую помощь, в общем, ты понял. — Да, магистр Винду, — поклонился тот. — Что до остальных, не спускайте глаз с Энакина и Палпатина. Возможно, я даже соглашусь исполнить просьбу канцлера и введу Скайуокера в Совет вместо Луминары, если мне будет так удобней за ним следить… надо подумать.