Алые мечи

Дарт Вейдер, едва дав Гере Синдулле попрощаться с другом, быстро притащил ее на флагманский корабль гранд-адмирала Трауна и представил своему боевому товарищу. Тот отреагировал на ее появление весьма сдержанно. — Говоришь, хороший пилот? — чисс скептически хмыкнул, окинув девушку взглядом своих красных глаз. — Ну ладно, посмотрим ее в деле, пока пусть будет стажером. Предупреждаю — без глупостей, — обратился он уже к самой Гере. — Дисциплину не нарушать, с парнями не заигрывать, не пьянствовать, спать ложиться вовремя, застану тебя за чем-нибудь подобным — отправишься уже не истребителем управлять, а полы драить или посуду в столовой. Там, как ты понимаешь, зарплата совсем другая, а это никому не надо, но и там должен быть порядок. В галактике, к сожалению, неспокойно, и любой наш промах может стоить триллионов жизней. Все понятно?! — Да, гранд-адмирал, — ответила та, стараясь ничем не выдать своего волнения. — А раз так, то сейчас я быстро введу тебя в курс дела, и приступай к выполнению своих обязанностей. Надеюсь, что ты меня не разочаруешь. Получив имперскую военную форму и табельное оружие, Гера в первый же вечер пошла тренироваться на тренажере, однако там ее ждал неприятный сюрприз. Какой-то молодой чисс тут же принялся вовсю с ней весьма нагло заигрывать, еще даже не успев представиться, что вызвало у бедной девушки откровенное недоумение. — Отстаньте от меня! — возмутилась она. — Кто вы вообще такой и что вы мне тут малоприличные комплименты делаете?! Тот оказался, впрочем, не робкого десятка. — Ну так давай познакомимся, — тотчас предложил он. — Меня зовут Митт’ранис’нуруодо, можно просто Ранис, я, кстати, сын гранд-адмирала Трауна, а ты Гера, да? — А тебе что за дело?! — А ты мне нравишься! — он схватил ее за руку и поднес ее тонкую кисть к губам. — Может, поужинаем вместе? Ты такая симпатичная! — Не смей меня трогать! — тви’лечка вырвала руку, убежала в свою каюту и там заперлась, однако Ранис не собирался так просто сдаваться и за завтраком в столовой похлопал девушку пониже спины. Дело кончилось тем, что Гера прибежала к гранд-адмиралу в слезах. — Вы сами сказали — с парнями не заигрывать, — рыдала она, — а ваш сын меня лапает! Когда все от меня наконец-таки отстанут, сначала эти уроды с Альдераана, потом ко мне старший сын владыки Хейдиса на Мандалоре подъезжал и глазки строил, пока ему мать разнос не устроила, теперь он! Траун внимательно выслушал ее жалобы, включил просмотр записи с камеры видеонаблюдения в одном из коридоров и в столовой, потом с недовольной усмешкой покачал головой. — Нашел место и время, тупица озабоченный, — сказал он. — А если сейчас тревога и йуужань-вонги объявятся, он же тут девочек лапает? Ну, я ему сейчас устрою… Достав комлинк, он набрал код сына. — Быстро ко мне сюда, на тебя твои сослуживцы жалуются. Ранис явился к нему меньше чем через пять минут — он отлично знал, что с его родителями шутки плохи, и не решался лишний раз их злить; отец его никогда не бил — ему достаточно было просто строгого взгляда, а вот мать — прославленный имперский генерал и ученица самого Дарта Тираннуса Сев’ранс Танн — в силу того, что была ситхом, и придушить могла. — Ну что, младший лейтенант Нуруодо, — гранд-адмирал говорил совершенно спокойно, но по его интонации Гера поняла, что он очень злится, — как это понимать? Пилот-стажер Синдулла утверждает, что ты ее домогался, хватал за задницу и пытался поцеловать. Его сын с виноватым видом смотрел в пол. — Отвечай, — потребовал гранд-адмирал. — Как это понимать? Я задал вопрос, теперь жду, что ты скажешь в свое оправдание. — Она мне нравится, — наконец выдавил из себя Ранис. — Идиот, — заорал на него Траун. — Ты головой когда думать начнешь? Я не зря запретил всем крутить романы на рабочем месте. По-твоему, просто так, потому что мне так захотелось? Прости, мой дорогой, но мы с твоей матерью тебя тоже не в магазине купили. А вот теперь слушай меня внимательно. Во-первых, Гера тебя не хочет, так что отвали от нее и убери свои грязные лапы. Во-вторых, даже если бы она и ответила тебе взаимностью, для всех отношений есть выходные и отпуск, потому что мы в любой момент ждем гостей, и представь себе, что будет, если враги начнут нас обстреливать, а два моих пилота в этот миг друг на друге со спущенными штанами. Все понял?! Теперь вон отсюда, и чтоб больше я такого не видел и не слышал. Еще раз проштрафишься — вперед, туалеты мыть. Тот кивнул и с обреченным видом поплелся прочь; Гера Синдулла ему и в самом деле очень понравилась, и он не отказался бы с ней встречаться, скажи она хоть слово, однако пойти против воли своего строгого отца не посмел. Траун окликнул сына, едва тот успел сделать несколько шагов. — А ну, извинись перед стажером Синдуллой, и немедленно. Ранис обернулся и, скорбно глядя на Геру, забормотал извинения. — Громче! — потребовал его отец. — Я вам клянусь, что больше такого не повторится, — пообещал тот Гере и учтиво поклонился. Гранд-адмирал наконец-таки решил его отпустить. — Теперь свободен. Верю на слово, не сдержишь — пеняй на себя. * Царевич хоть был неописанно туп… Иван Барков Несмотря на свою стремительную деградацию, остатки разума Оби-Ван Кеноби все-таки сохранил и после инцидента с Крайтом, когда бывший ученик открыл на него охоту, все же сообразил, что ему следует делать. Естественно, для начала он, спрятавшись в пустыне, посоветовался с магистром Йодой, который, сидя в болоте на Дагобе, в очередной раз лечил понос, вызванный некипяченой водой и немытыми плодами местных растений. — Магистр Йода, — сказал он, набрав код вызова, — тут такое дело, я пытался уберечь Люка от беды, но, похоже, сделал только хуже. — В чем дело, поведай мне ты, о юный Оби-Ван, — ответил тот, страдальчески кряхтя в вокодер и поправляя испачканный подол своей хламиды — туалетной бумаги у него в хижине не наблюдалось, оставалось рассчитывать лишь на местные зеленые насаждения. Кеноби быстро доложил ему о поединке с Дартом Крайтом и последующих событиях; зеленый старикашка, к его немалому удивлению, отреагировал на это весьма спокойно и даже дал своему обожаемому подручному дельный совет. — Да, Оби-Ван, раскрыл свое местонахождение лорду Вейдеру ты, и плохо это, — сказал он, — но не было выхода иного у тебя, иначе убил Люка Дарт Крайт бы и не было бы сейчас у нас надежды новой. Даю поручение тебе важное я: возьми юношу в ученики ты, сына Энакина Скайуокера, Орден Джедаев возродить тебе он поможет пусть. — Я вас понял, магистр, — отрапортовал Кеноби. — Только вы берегите свое здоровье и не пейте больше сырую воду, вы нам нужны живым. Недолго думая, спятивший сектант принялся за дело. Под покровом ночи он наведался на какую-то отдаленную ферму, украл там одежду с веревки, раздобыл где-то двадцатилитровую канистру с водой, кусок мыла, дезодорант, спрей от паразитов и ножницы, после чего в кои-то веки раз привел себя в порядок, помылся, подстриг свои грязные патлы и клокастую бороду, вывел и вычесал обильно населявших его растительность на лице, голове и теле насекомых, относительно пристойно оделся, чтобы Люк при первой встрече не сбежал от него за сотню километров, и пошел претворять свой план в жизнь. Однако большую проблему представляли дядя и тетя юноши, особенно Оуэн Ларс, который люто ненавидел бывшего учителя своего брата; эту досадную помеху следовало как-то устранить, пока дело не приобрело куда более серьезный оборот. Вернувшись к ферме Ларсов, Кеноби несколько дней внимательно следил за тем, что там происходит; к его разочарованию, никто не покидал дом дольше чем на полчаса. Беру выходила на улицу вешать, а потом снимать свежевыстиранное белье или собирать грибы с влагоуловителей, однако этим все ограничилось; ее мужа и племянника вообще не было видно. Оби-Ван уже задумался, не случилось ли чего, но тут ему улыбнулась удача: как-то утром Люк и его дядя вместе вышли из дома, было похоже на то, что они направлялись за покупками. Через некоторое время оба вернулись на ферму — сектант успел заметить из своего укрытия, что они, похоже, приобрели какие-то нужные в хозяйстве инструменты и машины, но в данном случае его волновало совсем другое — как выманить Люка из дома так, чтобы его бдительные родственники, оберегающие юношу как зеницу ока, ничего не заметили? Однако вскоре ему снова повезло — вечером того же дня юноша отправился слоняться по окрестностям, и сектант как бы невзначай столкнулся с ним чуть поодаль от фермы. — О, здравствуй, Люк, — сказал он. — Так вот каким ты стал… — Откуда вы меня знаете? — удивился паренек. — Вы кто такой? — Неужели ты не догадался? — Как мне догадаться? — вытаращил глаза Люк, мысленно жалея о том, что не взял с собой никакого оружия — мало ли что взбредет в голову незнакомцу! Конечно, это всего лишь старик, которому, судя по его виду, наверняка уже минуло девяносто, однако и самые безобидные создания могли таить в себе значительную опасность — об этом Люк знал с малых лет. — Мое имя Бен Кеноби, — пожилой человек добродушно улыбнулся, и у юноши немного отлегло от сердца. — Я не причиню тебе никакого вреда. — Ну ладно, а то я уж испугался… Я про вас слышал от дяди с тетей, — сказал он, — и они говорили мне, что вы вообще людей едите, но у вас такое доброе лицо… Оби-Вану при первом же взгляде на Люка показалось, что тот глуп как пробка, и это несказанно обрадовало сектанта-интригана: по крайней мере, этот парень, в отличие от Энакина, не будет задавать неудобных вопросов и наверняка окажется куда более покладистым учеником! — А ты ведь знал моего отца, да? — с надеждой спросил парнишка. — Я тоже от дяди слышал. Вроде вы вместе в армии служили… Кеноби изобразил на своей помятой жизнью морщинистой небритой роже нечто среднее между скорбью и сожалением. — Знал, мы с ним и в самом деле вместе сражались за Республику. Давай-ка присядем, — он указал Люку на плоский камень, — и немного поговорим. — Расскажи мне о нем! — взмолился юноша; несмотря на заботу и любовь дяди с теткой, ему все равно недоставало родительского внимания, и он постоянно размышлял о том, что произошло с его отцом и матерью и как они жили. — Каким он был? — Твой отец был прекрасным пилотом, одним из лучших в Республике, но ему не удалось избежать страшной судьбы, — со вздохом начал Оби-Ван, мысленно прикидывая, какую чушь ему стоит выдумать для паренька в следующую секунду. Безмозглый Люк, восторженно глядя в почти беззубый рот своего нового знакомого, приготовился слушать увлекательную историю о жизни своего героического родителя. — Да, дядя мне говорил, что он погиб… — Я не сержусь на твоего дядю, что он говорил обо мне всякие странные вещи, — соврал сбрендивший джедай, на деле уже размышляя, как бы поквитаться с братцем Энакина, — он хотел как лучше. Понимаешь ли, Люк, там было такое дело… Дядя очень за тебя боялся, что неудивительно, он же тебя очень любит. Твой отец был не просто пилотом, а рыцарем-джедаем, как и я в свое время, и погиб при ужасных обстоятельствах — его предали и убили. Люк вскочил с камня. — Как? Кто?! — У меня был ученик, молодой джедай по имени Дарт Вейдер, — Кеноби даже не заметил, что сморозил невероятную глупость, — его прельстили деньги и власть, что пообещал ему Император. Он согласился стать его правой рукой, после чего предал и убил твоего отца. Глаза юноши расширились от ужаса чуть ли не на пол-лица; конечно, он был не в курсе всего, что происходит в галактике, но кое-какое представление о текущей политической ситуации имел — дядя Оуэн, приезжая из города, рассказывал жене и племяннику о том, что ему довелось узреть по головизору в кантинах Мос Эйсли. Его престарелый собеседник продолжил свое грустное повествование, на ходу придумывая жуткие подробности. — Дарт Вейдер был лучшим из моих учеников, самым талантливым, и я с ним не справился, — виноватым голосом вещал Кеноби. — Вот ты и знаешь, что в итоге вышло… Убил он твоих родителей… На счастье Оби-Вана, тупой парнишка, не окончивший даже начальную школу и с трудом читающий по слогам, не заметил явных нестыковок в его рассказе, над которыми большинство разумных попросту бы посмеялись; сам же великий джедай, здорово подрастерявший мозги, даже не замечал того, что несет полную ахинею. Юноша снова сел рядом с Оби-Ваном; по его лицу катились слезы, почти мгновенно высыхая в жарком воздухе пустыни и оставляя на щеках слегка стягивающие кожу соленые дорожки. — Ох, Люк, то, что ты потерял обоих родителей — это, конечно, великое горе, — сектант, казалось, совершенно забыл о том, как облил собственного ученика горючим, и если бы не лидеры конфедератов, бедного Энакина ждала бы страшная мучительная смерть, — но и мне, к сожалению, есть что припомнить имперцам, ведь они и мне жизнь поломали. — Семью твою тоже убили? — спросил тот у старика. — Да не семью, не успел я семью-то создать. Девушку, которую я очень любил и на которой жениться собирался, — Оби-Ван тоже всхлипнул. — Я тебе уже сказал, что с учеником своим не справился, да оно и понятно, почему он от меня сбежал: я же его к порядку приучал, а Император, напротив, все позволял, что душе угодно. И власть, и деньги, и женщины — бери что пожелаешь! Вот он с искушением и не совладал, видимо, упустил я это! — Бедный, — Люк с сочувствием заглянул в глаза Кеноби. — Мне очень жаль. * Умная беседа между Люком Скайуокером и его новым знакомым затянулась до самого рассвета. Когда оба татуинских солнца стали подниматься над горизонтом, парнишка спохватился и засобирался домой, пообещав Оби-Вану, впрочем, встретиться с ним еще раз — ему хотелось послушать захватывающую историю про несчастную любовь старого Бена. — Я на днях снова сюда приду, — сказал он, — и ты мне еще что-нибудь про войну расскажешь! И про родителей моих! Стоило Люку появиться на пороге родного дома, как взволнованный дядя Оуэн накинулся на него с бранью и едва ли не с побоями. — С ума сойти! Ты где ходишь?! Думаешь, мы с теткой твоей тут дроиды, а не живые люди, что за тебя не переживаем? Мы уже подумали, что тебя тускены убили! — Все хорошо, дядя, — как ни в чем не бывало ответил Люк, — я гулял. — Гулял он! — гневно вскричал Оуэн Ларс и замахнулся было на беспутного племянника пустой канистрой, которую держал в руках, но Беру тотчас встала между мужем и Люком. — Оуэн, милый, не надо! Ну с кем не бывает, мальчик гулял и не смотрел на время. Ничего же и в самом деле не случилось, он жив и здоров. Фермер остановился, выдохнул, снисходительно глянул на жену. — Все ты ему потакаешь! Совсем парня испортила! Беру подошла к столу, налила племяннику стакан молока. — Люк, маленький мой, иди скорее завтракать, ты наверняка голоден! Оуэн, пожалуйста, не злись на него, он же еще почти ребенок, перерастет со временем, все будет хорошо! Руки Оуэна непроизвольно сжались в кулаки. — Беру, ты бы все-таки голову включила, — посоветовал он жене. — Все он у тебя маленький да бедненький, вон какой лоб здоровый вымахал, скоро нас с тобой перерастет, а не глупости свои. Всем известно, что нельзя бродить по пустыне в одиночку, неужели ты не помнишь, как моя мать погибла? Или ты хочешь того же самого для Люка? Женщина закрыла лицо руками и заплакала. — Конечно, мы оба за него боимся, но не надо на него кричать или тем паче его бить! Люк — несчастный сирота, растет без отца, без матери, его жалеть надо! Фермер понял, что спорить с женой бесполезно, пробурчал себе под нос какое-то ругательство и пошел чинить старый лендспидер. Безусловно, его беспокоило то, что будет с безмозглым племянником, однако он все равно был бессилен — да и был ли смысл волноваться? В конце концов, они с Беру доживут свой век, а Люк со своими делами уж как-нибудь сам разберется — или за ум возьмется и хозяйство вести начнет, или просто ферму продаст и на этих деньгах какое-то время продержится, а там будь что будет, это уже его трудности, а не дяди с тетей.