Алые мечи

Оби-Ван решил воспользоваться свободным временем и немного поучить Люка обращению со световым мечом. Его не смутило ни то, что они находятся на звездолете в достаточно ограниченном пространстве, ни то, что юноша впервые в жизни попробовал алкоголь. Он вытащил откуда-то из складок своего джедайского балахона еще один световой меч и протянул его Люку. — Возьми это, — торжественно произнес он, — это меч твоего покойного отца. Когда он умирал, то попросил меня отдать его тебе. Он хотел бы видеть тебя рыцарем-джедаем. Парнишка, у которого после пары глотков бренди слегка шумело в голове, с опаской взял оружие. Его наставник, совершенно не думая ни о том, что юноша не умеет обращаться с мечом, ни о том, что тот уже давно снят с предохранителя и Люк может покалечиться сам и навредить другим, продолжил свою пламенную речь. — Настало время и тебе встать на путь борьбы со злом. В следующее мгновение Люк нажал на кнопку; вверх рванулся голубой луч, и юноша чудом не выжег себе мозг. Оби-Ван стоял с невозмутимым видом, словно так и надо. Чубакка испуганно взвыл — ему такой поворот событий очень не понравился. — Эй, вы там аккуратнее, — поддержал его Хан. Сектант, покосившись на своего нового знакомого, ничего ему не сказал и, активировав уже свой меч, продолжил разъяснять Люку азы джедайского мастерства. — Держи оружие правильно. Да, вот так, сильно им не размахивай… Теперь попробуй отразить мою атаку… Используй Силу, полагайся на свои чувства… — А что такое Сила? — задал неожиданный вопрос юноша. — Типа энергетического поля? Оби-Ван принялся читать своему ученику долгую и пространную лекцию, из которой оба контрабандиста поняли только то, что джедай и сам не слишком хорошо ориентируется в вопросе, но вскоре бортовые приборы подсказали им, что они приближаются к нужному месту. — Так, приятель, завязывай со своей джедайской подготовкой, — окликнул Хан Оби-Вана. — Сейчас мы выйдем из гиперпространства, Альдераан уже близко. Потом своего Люка потренируешь. — Ну ладно, — престарелый сектант нехотя деактивировал меч и сел в пассажирское кресло, жестом приказав юноше сделать то же самое. Однако пункта назначения прямо по курсу внезапно не оказалось — вместо планеты они попали в пояс астероидов. Чубакка громко взвыл, Хан хрипло выругался, не понимая, что происходит, Люк испугался, а Оби-Ван мысленно пожалел, что связался с этими пьяницами, хотя сам был ничуть не лучше — он решил, что они с нетрезвых глаз просто перепутали маршруты и вышли из гиперпространства совсем в другом месте. — Ну и куда ты нас завез? — возмутился он. — Где Альдераан? — А я откуда знаю? — А кто знать должен? — парировал учитель Люка. — Ты же кораблем управляешь, не я! Если бы я на твоем месте сидел… — Не ругайтесь, — вступился за Хана юноша. — Мне сдается, что здесь что-то не так. Не могу объяснить… у меня какое-то чувство нехорошее. — Какое еще чувство? — не понял Хан. — Ваши джедайские штучки? Оби-Ван сосредоточился и нахмурился. — Люк верно говорит. Тут что-то не так. У меня самого сейчас такое чувство, словно мы находимся не в космосе, а на гигантском кладбище. Хан неопределенно пожал плечами — ощущения, которые испытывали одаренные, были не слишком доступны его пониманию, и повел корабль дальше, все еще думая, что просто сбился с курса и до Альдераана еще далеко. * Несмотря на состояние легкого подпития, Хан Соло успешно уворачивался от многочисленных астероидов, уверяя своих новых приятелей в том, что они вот-вот прибудут на Альдераан, однако вместо нужной им планеты прямо по курсу скоро возникло нечто огромное. Сначала путешественники приняли это за луну или иное небольшое небесное тело, но тотчас поняли, что перед ними объект явно искусственного происхождения, своими размерами даже превышающий большую часть известных спутников; в следующее мгновение контрабандист едва успел увернуться от летевших прямо на него имперских истребителей — вернее, это они едва успели увернуться от него, как показалось обоим пилотам. — Так, простите меня, ребята, но мы, кажется, влипли, — сказал Хан своим приятелям, чувствуя, как у него от испуга пересохло во рту. — Да мы уж поняли, — Люк вжался в кресло. Чубакка заревел. — Он вам говорит — не сидите тут, забирайтесь в трюм! — перевел его приятель. — Мы им как-нибудь зубы заговорим, а вот двух джедаев они точно порешат! — Неопознанный корабль, вы что там, не в себе или обкурились? — раздался голос из динамиков. — Приказываем вам незамедлительно приземлиться на ближайшей платформе и приготовить все документы! Хан не отреагировал, и тогда имперцы пустили в дело луч захвата, буквально втащив корабль в один из своих ангаров. Контрабандист и его друг-вуки поспешили к трапу, чтобы попытаться отвлечь врагов. Воспользовавшись замешательством у входа, Оби-Ван велел своему подопечному как можно скорее спрятаться в потайном отсеке «Тысячелетнего Сокола». Штурмовики тем временем, наставив на Хана и Чубакку бластеры, надели на них наручники и вывели обоих наружу, после чего препроводили в камеру предварительного заключения и отправились с донесением к начальству. — Господин гранд-мофф, — сообщил адмирал Мотти, — у нас тут произошел неприятный инцидент. — Докладывайте, — буркнул Таркин. — Задержали двоих граждан за опасное вождение космического судна в нетрезвом состоянии. Мало того, что оба ошивались возле места, где посторонним находиться не положено, так еще оба пьяные, чуть не сшибли два наших истребителя. Мы их поймали лучом захвата, так они лыка не вяжут, перегаром от них воняет будь здоров, документов при себе нет, бортовой журнал отсутствует, а еще мы изъяли у них вот это, — он показал начальнику пустую бутылку из-под коррелианского бренди. — Понятно, — ответил гранд-мофф. — Задержите обоих до выяснения личности, а потом передайте полиции того региона, откуда они родом, пусть отправляются за решетку или платят штраф. Совсем народ сбрендил, нажрутся и в звездолет лезут. * Хан Соло с трудом оторвал гудящую голову от поверхности, на которой лежал — он даже не сразу понял, где именно и на чем находится, после вчерашнего перебора события восстанавливались в памяти с неимоверным трудом. Собравшись с силами, он сел и увидел, что заперт в небольшой камере размером примерно пять на пять метров; из предметов мебели и сантехники в ней были унитаз, умывальник и два металлических топчана — на одном спал он сам, на другом храпел Чубакка. Коррелианца мучил неимоверный сушняк, и он, подойдя к раковине, открыл кран и напился свежей чистой воды; после этого он начал соображать немного лучше и понял, что здорово влип. Его арестовали имперцы, и если они докопаются до всех их грязных делишек, то на орехи огребет и он сам, и его лучший друг, а вот их случайным пассажирам — беглому джедаю с учеником — уж вообще не позавидуешь, их, если нашли в трюме, наверняка уже расстреляли на месте без суда и следствия. Он подошел к спящему вуки, толкнул его в бок. — Эй, Чуи, — окликнул его Хан, — проснись, мы тут вляпались по самые макушки. Чубакка продолжал беззаботно храпеть. Тут внимание арестанта привлек чей-то тихий плач из-за металлической перегородки — по всей видимости, в соседней камере находился другой пленник. Незадачливый контрабандист заинтересовался — кто знает, может, этот неизвестный окажется ему полезен — и слегка постучал по стене. — Эй, приятель, ты меня слышишь? — Да, — донесся до него женский голос. — Тоже в плену у имперцев? Тебя как звать-то? — Лея, — ответила неизвестная женщина. — А вы кто? — Хан Соло. Тут со мной товарищ еще сидит, Чубакка. За что попала? За первую древнейшую? — Отвали, — всхлипнула девушка. — А рыдаешь чего? — попытался поддержать ее контрабандист. — Не только посадили, но перед этим еще отымели целым взводом? Ну, не велика беда, не сотрешься. Какое-то время Лея молчала и тихо плакала, и Хан уже было решил, что она обиделась на его неуклюжие попытки утешения, но потом заговорила снова. — Да лучше бы это. Они уничтожили мой родной мир. Там были мои родители и друзья. Со мной тут остались только дроиды моего отца, но имперцы и их забрали. Наверное, они их тоже уничтожат или перепрограммируют. Меня приговорили к смертной казни. — А ты откуда родом? — Хан, несмотря на похмелье, все-таки мог относительно нормально соображать и тотчас заподозрил что-то нехорошее; ему показалось, что Люк и Оби-Ван вчера не зря болтали о своих странных ощущениях. — С Альдераана, — всхлипнула женщина за стеной; контрабандист мысленно попытался представить, как она выглядит — по голосу ему показалось, что она еще совсем молода. — Твою ж налево! — выругался он. — Его что, имперцы прямо-таки целиком в расход пустили? Лея, продолжая плакать, срывающимся голосом поведала коррелианцу о недавней трагедии и имперском супероружии. На втором топчане завозился Чубакка, наконец пробуждаясь. — Ты подожди, тут мой товарищ проснулся, — сказал Хан своей новой знакомой, — мы оба тоже у имперцев в большой немилости, и нам надо любой ценой отсюда выбираться. Я одного мужика с Родии намедни грохнул, так нас за убийство тоже золотом не осыплют. Сейчас я с другом побеседую, и мы что-нибудь придумаем, где наша не пропадала. Может, и тебя за компанию вытащим, тебе ж все равно теперь идти некуда. — Спасибо, — тихо ответила Лея. Дождавшись, пока Чубакка немного придет в себя и тоже попьет воды, Хан вкратце описал ему ситуацию. Вуки громко зарычал от отчаяния — видимо, у него тоже было весьма слабое представление о том, что теперь делать. Хан снова сел на холодный металлический топчан, обхватил голову руками. — Давай думать. Либо мы отсюда выберемся, либо нас вынесут ногами вперед. В конце концов, примени-ка свою силу, разломай эту перегородку, а там мы и дверь вскроем! Его приятель снова зарычал. — Это у тебя-то сил не хватит? Хотя да… плохи наши дела. У меня тогда другое предложение: давай дождемся, пока имперцы за нами придут либо попробуют нас куда-нибудь перевести, и в тот момент попытаемся сбежать. Лея за стеной тихо заплакала. — Ну все, теперь мне точно конец… — Не дрейфь, — ободрил ее Хан. — Не обещаю, но уж точно попробую чем-нибудь помочь, если меня самого не грохнут. Кореллианец и вуки просидели так примерно пару часов, время от времени переговариваясь с Леей через стену. Арестованные понимали, что ничего хорошего им не светит, и пытались хоть так отвлечься от мрачных мыслей, но тут подоспела неожиданная помощь. Из-за запертой двери до них донесся шум борьбы и звон металла, кто-то падал на пол, а потом они услышали голос Оби-Вана. — Хан, Чуи, вы там? — спросил пожилой джедай. — Ты жив?! — обрадованно воскликнул контрабандист. — Да, мы тут! — Тогда отойди подальше от двери, сейчас мы с Люком вас вытащим! Голубое лезвие прошло сквозь металл так легко, как будто это было масло, Оби-Ван аккуратно вырезал дверь мечом, и его приятели оказались на свободе, хотя свободой это можно было назвать лишь с огромной натяжкой. Коридор был усеян трупами штурмовиков; Чубакка, глухо рыча, бросился обнимать джедая и его ученика. — Ну, спасибо, дружище, — широко улыбнулся Хан. — Если бы не вы, нам бы мало не показалось. Только тут в соседней камере баба одна, Леей зовут… — Как?! Что?! Лея? — пожилой джедай тотчас снова схватил свой меч и начал проделывать дыру в стене. Вскоре третья пленница имперцев тоже выбралась наружу; это оказалась очень миловидная темноволосая девушка, совсем еще юная — похоже, она была ровесницей Люка или даже чуть моложе. — Э, а ты ничего, красивая, — сделал вывод кореллианец, окинув девушку пристальным взглядом с ног до головы. — Только прическа у тебя дурацкая, на ватрушки похожа. Вы с Оби-Ваном знакомы, да? Джедай стоял с мечом в руке и напряженно осматривался — нет ли на горизонте новых врагов. — Ну да, — ответил он. — Она дочь моего старого друга, правителя Альдераана Бэйла Органы, я к нему, собственно, в гости и собирался. Хан вздохнул. — Нету больше твоего Альдераана, и Бэйла Органы тоже нету. Кеноби переменился в лице. — Что?! Лея, с трудом сдерживая слезы, быстро рассказала Оби-Вану о том, что ей пришлось пережить. Тот замялся, не зная, как на это отреагировать, поскольку сочувствовать не умел. — У нас еще будет время скорбеть по мертвым, — скомандовал он. — Давайте выбираться отсюда, пока не подоспели еще солдаты. Хан, Лея, Чубакка, берите бластеры у мертвых штурмовиков. Бежим к кораблю, надеюсь, отобьемся. — Меня Оби-Ван научил выстрелы мечом отражать, — не без гордости отметил Люк. — Вот мы всех солдат и перебили. Хан скептически хмыкнул. — Надеюсь, твое умение будет нам на пользу. * Оби-Ван сказал своим спутникам, что им нужно как можно быстрее найти дроидов Леи, поскольку в их памяти может содержаться очень важная информация, и тотчас уносить ноги из опасного места. — Где Явин 4, знаешь? — спросил он у Хана. — Вот туда нам и нужно, причем чем скорее, тем лучше. — Да мне Лея уже успела рассказать, — кивнул тот, — там база повстанцев. Она тут имперцам соврала, что вроде как на Дантуине, но там ее нет. К счастью для всех, Лея отлично помнила, в каком помещении враги прятали ее дроидов, поэтому разыскать их для ее спутников не составило труда. Программа-минимум была выполнена, дело оставалось за малым — побыстрее убраться на Явин 4. Кеноби и его спутники бросились к ангару, где находился корабль Хана, одновременно с тем отстреливаясь от преследующих их штурмовиков. — Как их тут много, — устало сказал коррелианец, прострелив голову одному из имперцев. — Бегите к «Соколу», я прикрою, потом вас догоню, — ответил Оби-Ван и прямо в этот момент буквально нос к носу столкнулся со своим бывшим учеником, которого девятнадцать лет назад попытался сжечь живьем. В это мгновение он испытал целую гамму совершенно неописуемых чувств и застыл на месте с поднятым оружием. Вейдер был настроен весьма решительно, а за его спиной маячили Асока Тано и два незнакомых джедаю молодых человека — один с короткими темными волосами, другой с длинными светлыми; все четверо были облачены в ситхские мантии, а Дарт Вейдер еще и в прочные кортозисные доспехи. — Привет, Кеноби-Хреноби, — окликнула его тогрута. — Давно не виделись, лучше бы вообще не видеть твою мерзкую образину! Я-то надеялась, что ты давно сдох! — Ну ничего, Асока, мы это сейчас исправим, — сказал ее учитель, — не сдох тогда, сдохнет сейчас, ему недолго осталось. Сектант попятился. С четырьмя врагами ему было не справиться, хорошо, что Люк и прочие успели смыться — боковым зрением он успел-таки заметить, что их в коридоре уже нет. — Ну и рожа, — сказал темноволосый юноша, обращаясь к Вейдеру; по виду он был ровесником Люка, может быть, чуть постарше. — Я ожидал чего-нибудь поприличнее. — Старкиллер, не подходи к нему близко, — ухмыльнулся его товарищ, — он блохастый. Когда мы с моим папой летали на Татуин выручать Крайта, я сам видел, как у него все волосы и борода от вшей шевелятся. Пожилой сектант сделал жалкую попытку защититься нападением. — До чего ты докатился, Энакин, — он изобразил притворное сочувствие. — Хотя какой ты Энакин, в тебе от него ничего не осталось… Дарт Вейдер. Мало того, что ты сам превратился в монстра, так еще и других сделал адептами Темной Стороны и решил, видимо, натравить на меня своих прислужников, чтобы прикрыться ими как живым щитом… — Да ладно, — с брезгливой интонацией бросил Вейдер, — Я своих учеников к этому привлекать не стану, я тебя, скотина, сам убью, благо есть за что. — А может, я? — Дарт Детори показал Оби-Вану средний палец. — Наверное, ты был рад, когда думал, что убил моего отца на Набу. Только вот не вышло у тебя ничего — Дарт Мол живет и здравствует, а я, как ты, наверное, уже догадался в меру своих убогих умственных способностей, его сын… Что, съел, пень бородатый? — Ну уж нет, — оборвал его Вейдер. — Я этому идиоту сам все поотрезаю. Кеноби сделал быстрый выпад, но его бывший ученик легко отразил атаку; спутники Энакина, затаив дыхание, следили за поединком, который, вопреки их ожиданиям, оказался недолгим. Несмотря на постоянное пьянство и подорванное здоровье, сектант все равно не растерял былого мастерства и размахивал мечом с удивительным проворством, однако Вейдер оказался заметно быстрее и сильнее, поскольку, в отличие от своего противника, практически ежедневно тренировался, и вскоре джедай, пронзенный алым лезвием, осел на металлический пол. Вейдер, чувствуя полное удовлетворение и злорадство, от души пнул мертвое тело своего бывшего учителя-мучителя. — Что будем с трупом делать? — озадаченно произнес Дарт Детори. — Может, чучело набьем и в какой-нибудь школе в качестве учебного пособия поставим? — А я предлагаю ранкору скормить, — выдвинул идею ученик Вейдера Гален Марек. — Да ты сдурел, Старкиллер, ранкор же отравится, — хихикнула Асока. — А чучело можно не делать, он и так весь проспиртован, разлагаться не будет. Вообще ну вас нафиг, в мусоропровод его, и дело с концом. * Несмотря на то, что Оби-Ван был мертв и имперцы наконец-то могли вздохнуть свободно, реакция боевых товарищей на более чем странную, с точки зрения многих, выходку Дарта Вейдера и двух гранд-моффов была довольно неоднозначной. Прежде всего ее не оценил сам Император — альдераанцев он, мягко говоря, не любил, но все равно решил, что его ученик перешел грань разумного. — Органу следовало арестовать и судить по закону, — сказал он, — а то, что вы натворили — это уже откровенное самоуправство. Придется теперь какую-нибудь правдоподобную сказку про космическую катастрофу придумывать, чтобы народ не забеспокоился. Как говорил в таких случаях твой покойный отец и мой учитель — ну ты нашел, конечно, время и место. Шаак Ти и ее ученица Марис Бруд не разговаривали с Энакином две недели, а Дарт Мол так вообще в открытую назвал приятеля изувером. — Ну ты и изверг, — сказал он. — Я сам не одного республикоида на тот свет отправил, с детства меча из рук не выпускаю, но это уже совсем за гранью здравого смысла. Дети-то и мирное население в чем перед вами провинились? К удивлению Вейдера, жена оказалась всецело на его стороне. — Да правильно ты все сделал! — сказала ему Падме. — Не очень понимаю, почему все так возмущаются. После того, что с нами случилось, мне их совершенно не жалко! Нас-то с тобой никто не пощадил! Органа, если мне не изменяет память, всю жизнь был в большой дружбе с Кеноби-Хреноби? Тогда я жалею лишь об одном — что не я нажала на тумблер, когда оружие приводили в действие. Туда им всем и дорога. Она обняла мужа и провела по его изуродованному лицу кончиками пальцев. — Любимый мой, дорогой мой, — прошептала она дрожащим от едва сдерживаемых слез голосом, — что с тобой сотворили республиканские ублюдки! Так тебя изувечили! Вейдер не мог видеть выражения лица своей жены — стараниями своего бывшего учителя-мучителя он был лишен этой простой житейской радости уже много лет, но он прижал ее к себе и почувствовал, что ее щеки мокры от слез. — Они тебе все про детей, — прошептала Падме. — А нашего первенца кто пожалел? Я ведь до сих пор о нем думаю. Думаю, как бы мы его назвали, каким бы он сейчас был, где бы учился… Поэтому и этих всех жалеть нечего… что самого Органу, что его дружков, надо было тогда его убить, всем стало бы легче! А твой бывший учитель… с каким удовольствием я сама бы ему глотку перерезала!