Алые мечи

К величайшему счастью для имперцев, анатомию Люк знал очень плохо, а поэтому не смог нанести гранд-адмиралу смертельную рану; врачи быстро оказали ему необходимую помощь и сказали, что его жизни ничто не угрожает. Естественно, случившееся навлекло на голову Люка еще больший гнев подручных его родителя, которые пообещали в обозримом будущем изуродовать и убить мерзкого Скайфакера. — Я этому ублюдку отрежу сначала уши, потом нос, потом руки, потом ноги, потом еще кое-какую часть тела, — размечталась гранд-мофф Амидала, — а напоследок голову, или даже голову отрезать не буду, а тушку так оставлю и подожду, пока не сдохнет. — Падме, угомонись, — попросил жену Вейдер. — Я полностью разделяю твои чувства, но судить Люка, если уж на то пошло, нужно по всей строгости закона. Мнения их окружения разделились — кто-то поддержал Падме, кто-то ее мужа. Генерал Танн жаждала мести и тоже придумывала для недоджедая пытки и казни одну страшнее другой — фантазия у нее разгулялась не на шутку. — Можно его битым стеклом нашпиговать, еще посадить в ванну и обливать по очереди кипятком и ледяной водой… — размечталась она. — Пусть кровь и мозги этого джедайского выродка растекутся по всем стенам! Хетрир, как и Вейдер, считал, что Люка следует отдать под суд, а уже потом устроить публичную казнь. — Я согласен с владыкой Вейдером, — сказал он, — нужно не просто устроить над гаденышем расправу, а сделать это так, чтобы все республиканские твари отлично поняли, что не уйдут от правосудия. Судебный процесс должен быть максимально открытым, нужно подробно перечислить все преступления этого сектанта и его друзей, а потом соответственно и отправить недоумка на эшафот, пусть получит все, что заслужил. — Тебе легко говорить, — фыркнула Танн, — речь идет не о ком-то из твоих близких! Ты мне вот что скажи: а если бы с твоей Риллао или вашим сыном случилось что-нибудь этакое, как бы ты — изменил свое мнение или нет? Тот пожал плечами. — Ну опять же я не предлагаю мерзопакостного Глюка понять и простить. Свое этот придурок получит будь здоров, можно его и кипяточком, и на кол, только сначала нужно устроить публичный судебный процесс и вытащить на свет все доказательства его вины. С ним полностью согласился гранд-мофф Инетри Эйво. — Если бы какой-то ублюдок тронул кого-нибудь из моей семьи, уж поверь, я бы его однозначно не пощадил, — в этот момент он подумал о своих близких и в первую очередь о младшем сыне, который появился на свет, когда гранд-мофф и его жена были уже сильно в годах и уже не ждали рождения детей, а потому был им обоим особенно дорог, — но Люка и в самом деле следует публично судить по закону. Так, чтобы все республикоиды видели и боялись! * Хотела с ним разок, Он даже раз, козел, не смог… Сектор Газа Наивность — качество, характерное для многих людей в раннем детстве, когда их еще защищают и оберегают любящие родители, однако с возрастом человеку следует от нее избавляться, в противном случае он рискует очень сильно навредить и себе, и окружающим. Не исключением из этого правила оказался и новый глава секты джедаев Люк Скайуокер; по характеру он не был злым и не умел плести интриги, однако недостаток ума и образования сыграл с ним злую шутку — он попросту не мог понять и даже предположить того, что кто-то может сознательно использовать его в своих целях или открыто ему лгать. Однако ему следовало бы быть гораздо более бдительным в общении с теми, кого он считал своими ближайшими товарищами и соратниками: его сестра Лея Органа-Соло и Корран Хорн были, в отличие от него, весьма амбициозными людьми, а его самого они считали слишком нерешительным и тормозящим великое дело возрождения Республики. Пару раз Корран даже обмолвился кое о чем в присутствии своего приятеля, но тот даже не понял сути происходящего. — В былые времена джедаи имели большое влияние даже на сенат, — мечтательно произнес кореллианин. — Все верно, ввиду гражданской войны в галактике сенат постоянно обращался за помощью к джедаям. Хорошо все было, пока Палпатин всех не разогнал и не ввел единое императорское правление, — поддержала его Лея. — Если ты снова станешь главой Республики, — пообещал ей Корран Хорн, — то я всегда буду рядом, стану твоей защитой и поддержкой. — Я очень на это надеюсь, — Лея кинула на него долгий взгляд, но Люк не придал этому никакого значения; ему и в голову не пришло, что его приятель спит и видит, как бы ему самому занять место в республиканском сенате и заработать денег. — Мы все тебя поддержим, — сказал он сестре. Кроме того, в силу природной глупости и наивности Люк даже и не заподозрил, что его обожаемая супруга Мара уже давно вовсю наставляет ему рога с его другом и учеником Корраном Хорном. Если бы в тот момент кто-то попытался раскрыть ему глаза, грандмастер Нового Ордена со стопроцентной вероятностью попросту поднял бы его на смех и обвинил в глупой клевете: он искренне думал, что Мара Джейд любит его всей душой, а тот, кто попытался бы утверждать обратное — попросту идиот либо жалкий лгун. Хан Соло и его жена Лея тем временем жили как два голубка: дня не проходило без того, чтобы один из них не вылетал в окно, сопровождаемый обвинениями в супружеской измене и прочих тяжких прегрешениях. Лея кляла мужа на чем свет стоит, утверждая, что он растратил все свои силы на других женщин и поэтому ничего не может в постели, Хан же в свою очередь тоже поливал жену отборной бранью и упрекал в связях с другими мужчинами, однако в скором времени их семейные неурядицы отошли на второй план — Лею отвлекли другие дела. Она посоветовалась со своими приятелями, и вместе они пришли к выводу о том, что Люк слишком нерешителен; стоило подтолкнуть магистра-джедая к более решительным действиям, чтобы окончательно низвергнуть Империю! — А ты не слыхал новость? — Корран Хорн и Лея в очередной раз попытались припугнуть безмозглого Люка. — Наш старый враг Палпатин возродился. Глава секты джедаев от такой радостной новости сел мимо стула. — Это как? — его глаза полезли на лоб. Он даже не представлял себе, что его приятель уже успел придумать целую относительно правдоподобную теорию и попросил Лею и Мару во имя блага Республики и высоких целей ему поддакивать. — А он клона сделал, — ответил Корран Хорн. — Какого… еще… клона? — запинаясь, проронил Люк. Ему и в голову не пришло, что у Дарта Сидиуса вообще-то есть очень сильно похожий на него сын, которого к тому же по паспорту зовут в честь отца — Шив Палпатин. — Да обыкновенного, сделал себе, в общем, новое тело, чтобы потом туда вселиться и снова править своей империей, — уверенно объяснил его дружок. С точки зрения банального здравого смысла это была несусветная чушь, но великий джедай не ходил в школу, не имел понятия даже об азах биологии и даже не задумался о том, каким таким образом можно провернуть все озвученное Корраном. Поэтому он благополучно поверил в бредовые байки своего приятеля и испугался, однако тот и не собирался останавливаться на достигнутом. Корран Хорн изо всех сил пытался создать себе репутацию красавчика, секс-символа и любимца женщин, старательно распространяя о себе соответствующие слухи, однако на деле в личной жизни у него все обстояло отнюдь не так благополучно: во-первых, прославленный джедай был низкого роста и довольно страшным на рожу, во-вторых, лютым ненавистником имперцев и ксенофобом стал после того, как пережил два неудачных романа: селонианка Чертиль Рулувоор отказала великому мастеру в интимных отношениях, поскольку тот пренебрегал личной гигиеной и не любил пользоваться дезодорантом. — Слушай, а ты вообще не мог бы мыться, когда ко мне на свидание приходишь? — попросила она, деликатно умолчав о том, что от Коррана разит потом как минимум за парсек. Тот, естественно, обиделся и заявил девушке, что часто принимать душ вредно для иммунитета, а от дезодоранта и мыла портится кожа и возникает аллергия; на этом его роман с селонианской красавицей благополучно закончился. Мофф Леония Тавира, женщина весьма темпераментная, поначалу положила на него глаз — ее не смутило даже то, что на тот момент Корран уже был женат на своей Миракс, но потом, когда дело дошло до постели, высмеяла его в раздетом виде из-за безобразной фигуры и мужского достоинства откровенно жалкого размера. — Не знаю я, на что тут твоя Миракс польстилась, — презрительно заявила Леония, натягивая штаны, поскольку всякое желание при виде этакого неотразимого красавчика у нее пропало, — но с таким размерчиком женятся в лучшем случае на кошке. Можно еще на мышке, но на большее тебя точно не хватит. Вали отсюда, Корявый Хер, пока я добрая. Впоследствии Леония как-то раз за чашкой чая поделилась своей историей с Падме; та, впрочем, была совсем не удивлена. — А это закон подлости такой, — сказала она. — Каждое страшилище, у которого ни кожи, ни рожи, ни фигуры, а хер длиной в сантиметр и в постели он ничего не может, почему-то считает себя писаным красавчиком и половым гигантом. Настоящие красавцы, как правило, на каждом углу о своих выдающихся способностях и неземной красоте не кричат — у них просто нет в том нужды. Корран, естественно, обиделся и затаил злобу, решив при случае отомстить, и теперь этот случай ему представился. — Мне, кстати, внушает сильную тревогу еще вот что, — как бы между делом произнес он. — И что же? — напрягся Люк. — А помнишь, Гэвин тебе рассказывал про то, что твой папаша каких-то страшных тварей невесть откуда приютил? Вроде бы как вообще из другой галактики? — Ну да, и что же? Давай к делу, — потребовал глава секты джедаев, которому вся эта история нравилась чем дальше, тем меньше. — А то, что эти залетные гости не просто у нас тут поселились, но еще и плодятся. Скоро они так расплодятся, что нас отсюда вытеснят. Люк посмотрел на него с недоверием. — Я думаю, что тут ты все же перегибаешь палку, до такого вряд ли дойдет. Корран Хорн возмущенно сдвинул брови. — С чего ты взял? — Да пусть себе делают что хотят на имперской территории, — отмахнулся от него глава секты джедаев. — Плодятся, не плодятся, пусть там хоть на голове ходят, что нам за дело! — Тебе не кажется, что ксенофилия — на редкость омерзительное явление? — поинтересовался его ученик. — Честно говоря, мне все равно. Что ты так беспокоишься? Пусть мой отец себе этим голову забивает, сам пригласил, сам пусть хлебает последствия! — Эти чужаки уже начали соблазнять наших людей, — Корран все больше себя накручивал, хотя пока что во флирте и связях с йуужань-вонгами были замечены только имперцы, и то в единичных случаях. — Ты можешь себе представить, что скоро будет? Лея решила, что настала пора вмешаться. — Перестань, в самом деле, — попросила она Коррана. — Люк ничего не сможет сделать в одиночку, не пойдет же он с гостями нашего отца на основании наших слов драться. Сначала нужно выяснить, что это за разумные и насколько они опасны, пожалуй, на днях я поговорю с сенаторами, и мы обсудим вопросы возможных внешних и внутренних угроз. * Жизнь — совершенно непредсказуемая штука, и зачастую она ставит всех в такие странные обстоятельства, что люди даже и представить себе не могут, что все впоследствии повернется таким боком. Когда Бриике Джебан с Мандалора было пятнадцать, она со свойственным юности пылом отправилась в разведку и привезла имперцам важные сведения о пугавших всех гостях из другой галактики; потом вся эта история постепенно отошла на второй план за иными делами — она встретила своего будущего мужа, у нее родилась дочь, но семейное счастье продлилось недолго — муж Бриики погиб в тяжелом бою с республиканцами. С тех пор она жила одна, даже не думая о возможных отношениях с кем-то еще — нужно было растить Динуа, да и время было неспокойное. Однако все изменилось, когда на ее родном Мандалоре поселились те самые разумные, вокруг которых в свое время было столько шуму; к большому удивлению многих, оказалось, что они вовсе не опасны. Что же до самих йуужань-вонгов, то у них была иная проблема — Шимрра Джамаане подозревал, что ее суть заключается в нарушении генетического разнообразия, возникшего у его расы за столько веков вынужденной изоляции; в свое время его собственный брат-близнец умер от непонятной болезни, едва бедняге минуло семь лет, а среди детей все чаще стали рождаться уроды. Размышляя о том, что делать, он обратился за советом к своему помощнику Оними — бедняга стал калекой в результате неудачного эксперимента над собой и пополнил ряды Опозоренных, что, впрочем, не лишило его способности здраво мыслить. — Я вот что думаю, — предложил бывший формовщик, — не уверен, что это сработает, потому что не знаю, можно ли получить здоровое потомство от двух разных видов, но могу предложить нашим попробовать размножаться с представителями других рас, нам нужна свежая кровь. Шимрра немного воодушевился и дал своим ближайшим подручным указание — если у кого-нибудь возникнет взаимная симпатия к кому-то из местных, попробовать завести от него детей. Найна Кэм не принадлежала к привилегированной касте и была не в курсе поручения, однако ее опыт брака с лицом иной расы оказался успешным. Узнав об этом, Верховный Повелитель очень обрадовался: начало положено, дело за продолжением. Субалтерн Бур’лорр, узнав от своих командиров о тайном указании Верховного Повелителя, поначалу не обратил на него особого внимания — это все-таки просто пожелание, а не строгий приказ, к тому же девушки человеческой расы казались ему не слишком симпатичными: ни шрамов, ни татуировок. Однако впоследствии он, живя на Мандалоре, невольно начал засматриваться на одну из местных жительниц; та, впрочем, поначалу совершенно его не замечала, а потом все же поняла, что йуужань-вонг словно прямо-таки ждет того момента, когда она утром выходит из дома, и смотрит на нее несколько минут, пока она не скроется из виду. Мандалорка решила не тянуть кота за хвост, а сразу выяснить, что происходит; на следующий день она подошла к нему сама. — Что тебе от меня нужно? — прямо спросила она. — А ты мне нравишься. Знаешь, я и не думал, что здесь, на чужой планете, под чужими звездами встречу кого-нибудь, кто затронет мое сердце… Бриика поначалу опешила, а ее новый знакомый рассмеялся. — Неожиданно, да? — Я бы поцеловала тебя, не будь ты так ужасно уродлив, — холодно ответила она. Субалтерн посмотрел на нее безо всякого выражения на татуированном лице, после чего резко повернулся и пошел прочь. Она какое-то время смотрела ему вслед, потом недоуменно пожала плечами: взбредет же кому-то в голову нечто подобное, как будто девушек его расы вокруг мало! После этого она занялась своими обычными делами, а вечером отправилась к себе домой, где ее ждала дочь, поужинала и легла спать, совершенно выбросив из головы сегодняшее происшествие: ну, всякое случается, зачем заострять свое внимание на всяких глупостях, мало ли кто на кого посмотрел, за это деньги не платят. Она не ожидала того, что утром следующего дня снова увидит на улице того же йуужань-вонга, что намедни чуть ли не признался ей в любви. Может, решил так над ней подшутить? Бур’лорр молчал — он просто не видел смысла что-либо говорить. Раз уж эта женщина с ним так себя повела… но переступить через себя у него не получалось, несмотря ни на что. Бриика снова подошла к нему. — Ты по-прежнему здесь? Взгляд молодого йуужань-вонга был устремлен в пустоту. — Да. Тебе что, плохо от моего присутствия? Ему хотелось сказать ей что-то хорошее — что она не просто ему нравится, но и что ему хотелось бы узнать ее поближе, рассказать ей что-то о себе, о своей жизни на корабле-мире в безнадежной пустоте и уже потом — под чужими звездами, на планете, которая должна была стать его новой родиной взамен потерянной безвозвратно. — Не знаю. Не смотри на меня так, мне от этого не то чтобы плохо… скорее очень неудобно, — под его пристальным взглядом она чувствовала себя едва ли не раздетой донага, несмотря на бескаровые доспехи. Тот какое-то время молчал, потом все-таки заговорил. — Знаю, что ты считаешь меня несимпатичным, но я о тебе совсем другого мнения. И вообще… я очень хочу познакомиться с тобой поближе, поговорить с тобой, — Бриике показалось, что он попытался изобразить некое подобие улыбки, которое ей с человеческой точки зрения показалось очень странным. Бриика немного разозлилась. Надо же, он даже имени ее не знает, а уже вот такое ей выдал! — Нашел время и место, и вообще — ты давно на себя в зеркало смотрел? Скажи это кто-то иной, Бур’лорр пришел бы в ярость, но тут не смог заставить себя даже почувствовать злость. — Понял. Не нравлюсь, — он поправил на голове йорик-коралловый обруч, охватывавший его черные волосы. — Совсем не нравлюсь. Но хоть смотреть-то на тебя мне никто не запретит.