(somewhen)

Тем страннее звучит мелодия, чем чаще ты ее слышишь, и вот уже привычная в видео «Iris» старых-добрых The Goo Goo Dolls кажется Джо до необычного красивой и романтичной. Он даже сбивается с мысли и ловит себя на том, что банально засматривается на фигуру Каспара в проеме двери, которая слабо-слабо светится в падающих из открытого окна косых лучах. В безумном хороводе дней они уже давно не замечают друг друга: разъехавшиеся по разным квартирам и всё такие же безумно цельные в своем одиночестве. Они даже не видятся толком, и всего несколько нитей, связывающие их, больно тянут за оголенные нервы: баттеркрим и «Hit the Road», остаточные воспоминания от двух лет соседства и старые привычки отдаются в их жизни так назойливо, что они не выдерживают. «Может, поживешь у меня с недельку?» — и вот Каспар уже стоит в дверном проеме комнаты Джо рано утром, в плеере на рандоме играет музыка, и под чертову строчку о том, насколько незабываем этот момент, Сагг думает о том, что, возможно, он и правда не хочет скучать по Каспару, когда тот уйдет когда-нибудь вечером, оставив на сиденье дивана рассыпанную плошку с поп-корном и полувыпитую бутылку колы. Тем страннее видеть знакомого человека утром на пороге своей спальни, чем дольше ты с ним (больше) не живешь. И Джо сомневается в своих поступках, как нерешительная школьница, когда ловит себя на мысли о том, что Каспар у дверей его комнаты его смущает. Ему хочется укрыться одеялом с головой и утонуть в пухо-перовом облаке белой ткани, не видеть Каспара, закрыться от него, чтобы… чтобы Каспар остался, и это так же странно, как и он, стоящий, оперевшись на косяк, в его комнате. В безумном хороводе дней иногда бывает полезно вот так застыть: остановиться посреди какого-нибудь яркого утра по какой-то совершенно глупой причине, такой как отсутствие привычного одиночества по утрам, и подумать о том, что ты теряешь, пока бежишь куда-то вслед минутным порывам. Джо жмурится и улыбается Каспару, словно приглашая войти внутрь, а в плеере меняется песня. «Я скучал по этому», — Каспар ложится к Джо под одеяло, скидывая тапки, и прижимается полуголым телом к груди Сагга, обнимая и подминая под себя. Тепло чужого тела почти обволакивает, до мурашек пробирает, и Джо глубоко вдыхает запахи этого утра, дикие и абсолютно (когда-то) привычные, чтобы почувствовать этот момент, прямо как в той строчке в песне, и у него получается это сделать почти до того, что он запоминает спокойное выражение, застывшее на лице Каспара, и ровное сердцебиение где-то в районе адамова яблока. В его комнате до ужасного солнечно, но Джо засыпает, потому что у его шеи бьётся дыхание Каспара, и это успокаивает.