***
Впервые на его памяти отыскать её оказывается легко. Рей обнаруживается в своём временном жилище, стоит спиной к двери. Пончо исчезло, а на его месте красуется новый дорожный наряд: приталенная чёрная куртка из кожи, манжеты которой опускаются ниже локтей, чёрные штаны, чёрные же сапоги, достигающие колен. Распущенные волосы вольно рассыпались по плечам. Бену нужно лишь мгновение, чтобы заметить, как Рей бросает больше одежды в сумку, и понять: ему как никогда просто вновь окунуться в едва утихший гнев. – Куда-то собираешься? На секунду Рей замирает. – На день. Мы поработаем над медитацией, когда я вернусь… – Мы ещё не закончили. Рей швыряет поясную сумку к остальным вещам и в раздражении поворачивается к Бену. – У меня нет на это времени. – Тогда сделай так, чтобы появилось, – приказывает тот, шагая к ней. Рей скрещивает руки на груди, вглядывается в выражение его лица. – Что случилось? Бен не останавливается, пока они не оказываются нос к носу – так близко, что почти сталкиваются. – Ты избегала меня каждый проклятый день с тех пор, как мы приземлились на Татуине. – Я не избегала тебя. – Когда ты прекратишь лгать? Рей смеривает его гневным взглядом. – Мне было о чём подумать, Кайло… – Это больше не моё имя! – Бен почти срывается на крик. Разочарование и недовольство последних десяти дней, воспоминания, которые перепутаны и не желают занимать свои места, наконец уничтожают его самообладание. – Потому что ты убила его. Рей передёргивает. – Ведь это правда, так? – не отступает Бен. – Не было никакой аварии три года назад. Была только ты. – Всё сложнее, чем ты думаешь! – А я думаю, что всё просто! – Бен пятится назад, запускает ладонь в волосы, стискивает пальцы, сдерживая рычание. – Что было не так, Рей? Кайло оказался неудобен? Было слишком трудно быть вместе с тем, кого ты считала чудовищем?.. – Прекрати сейчас же. Он принимается кружить по жилищу, сжимая и разжимая кулаки. – Или это произошло потому, что ты посчитала, что это я убил Люка? – Бену даже не нужно продолжать – потрясённого выражения на лице Рей довольно, чтобы утверждать: он попал в самое яблочко. – Не смогла убить меня и превратила в… вот в это. В кого-то слабого, бессильного, кого ты могла отбросить и оставить в одиночестве, даже не оглянувшись. – Это должно было помочь тебе! – кричит Рей, не уступая ему в ярости. Тёмная энергия, наполняющая комнатушку, словно бы подпитывает Бена, помогает избавиться от сдержанности, за которую он цеплялся последние несколько недель. – На Такодане ты должен был начать с чистого листа… Он поворачивается к Рей лицом. Ссутуливается, но голос его вновь взлетает. – Прекрати жалеть меня! – Зачем мне жалеть тебя? Ты убил Хана… – Похоже, мне никогда не устанут напоминать об этом. Все вокруг позаботятся, чтобы я даже не вздумал забыть. – То, что ты не помнишь, ещё не значит, что этого не было! – Я не помню, потому что ты!.. Рей обрывает его на полуслове. Её щёки раскраснелись, тело сотрясает дрожь. – Я это сделала, чтобы спасти тебе жизнь! Бен с гримасой закатывает глаза. – Ну, конечно… – И потому что я любила тебя, ты, неблагодарный погонщик нёрфов! Эти слова словно вытягивают весь кислород из узкой комнатушки. Бен замирает. Рей замирает. Её грудь тяжко вздымается и опадает, а лицо белеет, как бумага, точно она и сама не ожидала услышать то, что сорвалось с её губ. Через узы Бен ощущает сожаление – острое, будто нож; он не должен был знать. Рей никогда не хотела давать имя тому, что происходило в её душе. Но вот слова произнесены и их не воротишь. И горячее желание Рей отобрать даже это – лишь ещё одна рана, которую она нанесла. Должно быть, с Беном что-то не так, потому что он позволяет ей, он вновь и вновь обнажает свои слабости, не имея сил скрыть их перед лицом Рей. – Любила, – эхом повторяет Бен. – Но больше не любишь. Типичный джедай. Она разрушила то, кем ты был, и ненавидит, кем стал. Рей закусывает губу. – Всё это было нелегко. Для всех. – Так кто же мы тогда? Она поднимает на Бена страдальческий взгляд. – У меня никогда не было ответа на этот вопрос. – Что со мной не так на сей раз? – шепчет он. – Ты не хочешь меня сейчас, но я был нужен раньше. – С тобой всё так, – чувства Рей, ощущающиеся через узы, такие же беспорядочные и сумбурные, как и его собственные. – Тогда в чём дело? – Я просто хочу, чтобы у тебя был выбор, – прижимая ладонь ко лбу, произносит Рей. – Я уже его сделал. – Основываясь на воспоминаниях, которые тебе не принадлежат. Они неполные, – Бен чувствует её боль, медленно разливающуюся в воздухе. – Тебе не нужно снова становиться Кайло, Бен. Если ты не хочешь, этого не нужно. А я не хочу быть человеком, который причиняет тебе боль. – Тогда будь со мной. Голос Рей звучит низко и тяжело, когда она отвечает: – Нет. Не сейчас. Бен пристально глядит на неё. Что бы Рей ни увидела в его лице, она прячет глаза. Всё вокруг словно бы останавливается – ничто не движется, ничто не существует. Бен пытается уцепиться за свои страдания, переплавить их в то, что может использоваться, но нет в них ничего, кроме пустоты. – Когда ты собиралась рассказать мне, – слова звучат отстранённо даже для самого Бена. – О Тиде. – Не знаю, – честно отвечает Рей. – Но я бы точно рассказала тебе о Морабанде. Название планеты вызывает в воображении Бена картинку: красные пески, воющий ветер, сухая горечь в горле и в носу. – Я забрала твои воспоминания, чтобы Аалто не сотворил с тобой то же, что с Люком, – принимается объяснять Рей. – Он следит за мной через поток. Не удивлюсь, если за тобой он наблюдал тоже. Бен понятия не имеет, что такое поток, но сейчас это не имеет никакого значения. Всё, о чём его мысли сейчас, – это о «люблю» в прошедшем времени. – Зачем. – Ему что-то от меня нужно, – мрачно признаётся Рей. – Я ещё не разобралась, что это. А Рей нужна сила. Покажи, что она всё ещё при тебе, Кайло Рен. Бен всё так же не двигается с места, отказ Рей всё глубже и глубже врезается в его сердце. И шёпот, звучащий в его голове, становится громче. – Куда ты отправляешься. – В одно место, где, возможно, смогу помочь Люку. Далеко в Дюнное море, в сторону Мос-Эйсли. Покажи ей. – Я с тобой, – не терпящим возражения голосом произносит Бен. – Будет быстрее, если я сделаю это одна, – отвечает Рей, но смирение уже звучит в их узах. – Там, возможно, и нет ничего. – Рей. Она поднимает на него взгляд. – Я с тобой. Рей хочет возразить, но останавливает себя. Миг спустя она неохотно кивает. – Если ты этого действительно хочешь. – Я хочу.***
Бен не ожидает, что у спидеров их будет поджидать Лея. Несмотря на плотный график генерала, последние десять дней они обедали вместе, коротая время за разговорами о пустяках. Они лишь только пробовали почву под ногами. Лея привалилась к боку древнего спидера, выкрашенного в красный и, без сомнений, видавшего лучшие времена и лучшие города. Бен знает, что напряжение между ним и Рей можно почти трогать руками, но Лея лишь окидывает Рей взглядом с довольной улыбкой на губах и бросает короткое замечание: – Новая куртка. Рей улыбается. Бен внезапно ощущает обиду. – Вообще-то она старая. Люк подарил мне её сто лет тому назад. – И сапоги тоже? – Да. Лея кивает, встаёт прямо, хрустнув суставом, и скрещивает руки на груди. – И почему мне кажется, что вы пытаетесь улизнуть. Бен молчит – его разум вновь и вновь, раз за разом проигрывает их недавний разговор. Но Рей, похоже, на нём ничуть не зациклилась. – Всего на день. Ведж сказал, что ему являлись видения Дюнного моря. Взгляд Леи становится рассеянным. – Дом старого Бена. – Да. Есть какие-то мысли на этот счёт? Лея переводит взгляд на Бена, потом снова смотрит на Рей. – Только вы вдвоём?.. – Я могла бы и одна… – Вдвоём, – рявкает Бен. – Мы оба едем. За эту вспышку Рей награждает его неуверенным взглядом. Она не боится, просто ей неловко. Бен сам не знает, что из этого хуже. – Бен хочет со мной. Взгляд Леи такой проницательный, будто она может заглянуть в их самые потаённые мысли. Бена коробит от симпатии в её глазах. Он раздражается ещё сильнее, когда генерал приобнимает его за плечи и шепчет на ухо: – Береги меч, который я передала тебе. Я буду ждать тебя здесь, когда ты будешь готов вернуться домой. Когда она отстраняется, Бен непонимающе нахмуривается. Во взгляде Леи читается знание, о котором он ещё даже не догадывается. – Ну что ж, – говорит она, прочистив горло. Бен не понимает, отчего её глаза наполнились слезами, – вам лучше отправляться, если вы хотите добраться до места прежде, чем стемнеет. Рей кивает, коротко обнимает Лею и, закинув на спидер сумку, сама устраивается верхом. Бен забирается следом на пассажирское сиденье, сердясь, что колени комично вздёргиваются вверх. – Готов? – спрашивает Рей. – Да, – бросает Бен. Рей пригибается ближе к машине и запускает двигатель. Бен оглядывается на Лею, которая в ответ медленно взмахивает рукой в прощальном жесте. Спидер срывается с места, удаляясь от Анкорхеда и всё дальше углубляясь в пустыню.***
Проходит несколько часов, прежде чем им удаётся отыскать хижину старого Бена. У Рей есть координаты – Альфа-1733-Мю-9033 – но приводит их туда какое-то смутное ощущение: что-то будто тянет их вглубь пустыни. Это жилище – тесная, ветхая лачуга, построенная из синтетического камня, – одиноко маячит посреди бесплодной песчаной равнины, где не за что зацепиться взглядом – так она однообразна. Бен понятия не имеет, как тут прожить неделю, что уж говорить про несколько десятков лет. Ведь он кое-что слышал о генерале Оби-Ване Кеноби, легенде Сопротивления, герое Войн клонов, старике-джедае, обучившем Люка Скайуокера. Человеке, в честь которого его нарекли. Как только Рей прекращает гнать спидер вперёд и глушит двигатель, тот издаёт странный фыркающий звук и ломается. – Вот мы и прибыли, – произносит она бесполезную фразу – скорее всего, чтобы разорвать повисшую между ними тишину. Никто из них не двигается с места. – С тобой всё будет в порядке? – мягко спрашивает Рей. – Поздно для этого вопроса. – Бен… – Пойдём, посмотрим, что внутри, – прерывает её Бен, на негнущихся ногах слезая со спидера. Подошвы ботинок увязают в песке. Секунду спустя позади него спрыгивает со спидера Рей. Он решает идти первым и шагает к хижине. Кто-то заклинил дверь, но она сдвигается без всякого сопротивления, едва Бен взмахивает рукой.***
Внутри жилище заполнено разрозненными вещами и разномастными находками. В углу притулились звуковая посудомойка и собранный вручную генератор. Неподходящие друг к другу диваны и кресла когда-то починили и обтянули мягкой обивкой. Всё в пристанище старого Бена когда-то было найдено среди мусора. Это напоминает Бену о Рей – и ощущение одиночества, и желание создать что-то из вещей, отвергнутых другими. Бен по-прежнему ещё только познаёт Силу, пусть и заново, но даже он чувствует её в этом месте. Она льнёт к стенам, как паутина, храня иллюзию присутствия того, кто пришёл сюда до них. – Я чувствую здесь Люка, – шепчет Рей, гладя каменные стены. – Я имею в виду воспоминания. Это место было важно для него. Стены, кажется, подступают к ним ближе. – Что ты ищешь. Рей пожимает плечами. – Ещё не уверена. Но я чувствую здесь Силу, подталкивающую меня к чему-то. Она скидывает сумку с плеча. Её ботинки глухо стучат по полу, когда Рей выходит в центр жилой части дома. Она уходит от него. Снова, и снова, и снова. – Подожди. – Что такое? Кулак Бена сжимается. Тяжело оперевшись им о стену, он выпрямляется. На шее, холодя кожу, выступает холодный пот. – Прежде, чем мы прибыли на Татуин, ты говорила, что можешь заставить меня вспомнить. Глаза Рей расширяются. – Бен… – Ты задолжала мне день, Рей, – ведь он знает, знает, что потеряет её. Аргументы их спора продолжают снова и снова всплывать в его голове. Шёпот, прячущийся во тьме, становится громче, настойчивее. – Вот как я хочу провести его. – Ты сам не знаешь, о чём просишь, – отвечает Рей. Страх просачивается в её голос. – Я даже не знаю, сработает ли это. – Сработает. – Твои воспоминания возвращаются сами по себе, – возражает она. – Что, если… – Мне всё равно. – Бен… – Мне всё равно, – Бен окидывает взглядом комнату. Тяжкое громыхание в висках нарастает, меч на бедре как будто становится тяжелее и тянет к земле. Бен опирается о стену. – Обрывки воспоминаний. Обрывки чувств. Они никогда не занимают положенного им места, Рей. Я ни тот, ни другой – не Бен и не Кайло, – он сглатывает. – Меня недостаточно. Меня будто на части рвёт. Рей цепенеет. Бен заставляет себя выпрямиться, делает нетвёрдый шаг к Рей. Он знает – она испытывает то же, что и он, через их узы: хаос, отрицание. Чувства опутывают их, утягивая всё глубже и глубже. Бен касается ладонью щеки Рей. – Хочешь, чтобы у меня был выбор? Помоги найти его. Долгое время Рей стоит неподвижно, будто каменная. Мгновение растягивается в вечность. Бен наблюдает, как Рей сражается со своим решением, со своими сложными и ненужными представлениями о том, что такое хорошо, а что – плохо. Наконец, она закрывает глаза. И кивает, не пытаясь отстраниться от его руки.***
Рей проводит вечер, погрузившись в медитацию. Подготовившись, она указывает Бену на пол перед собой, и тот садится, скрестив ноги и не сводя с неё полыхающих огнём глаз. Рей пристально глядит на него. Воздух в лачуге кажется тяжёлым и густым. – Я не уверена, сработает ли это, – напоминает она. – Я знаю, – негромко отвечает Бен. Для него это шанс – шанс, к которому его подталкивает голос, звучащий в голове. – Ты всё равно хочешь попробовать? – Да. – Даже если не получится? – Да. Рей глубоко вздыхает. Миг спустя она приподнимается и встаёт на колени так, что их глаза оказываются на одном уровне. Поколебавшись, Рей приникает к губам Бена. Её поцелуй невесомый и мягкий – и заканчивается, едва начавшись. Рей прижимается лбом ко лбу Бена. – Глубоко вдохни, – приказывает она. Бен подчиняется. Руки Рей замирают над его висками. От ощущения натяжения, странного и неуловимого, закрываются глаза. – Прощай, Бен, – шепчет Рей. – Рей. Это последнее слово, которое произносит Бен, прежде чем его мысли стихают, и он погружается в сон.***
Сначала он – мальчик, который, прижимая к груди мягкую игрушку-таунтауна, смотрит, как уходит его отец. Затем он становится старше, таунтаун отброшен прочь, на землю, и мальчик сжимает руками голову, пытаясь заставить смолкнуть шёпоты, которые хотят только отнимать, но не давать. Он – юноша, бегущий через лес вслед за солнцем. Он взрослеет ещё больше и проходит тренировку рыцарей Рен. Невидимые пальцы пробираются под кожу, проникают… и это воспоминание обрывается. Вместо него он видит свою мать, протягивающую ему меч. Он – мужчина, и рука его отца ласково касается его щеки. Уже холодная. Он – мужчина, и он смотрит, как она убегает от него – снова, и снова, и снова. «Рей», – зовёт он. Кем бы он сейчас ни был, он тянет руку в пустоту. Его разума легко, будто кончиками пальцев, касается кто-то другой. Он слышит её, тихую, точно мерцающий огонёк свечи во тьме: «Я здесь».***
Когда он приходит в себя, его не ждут ни ответы, ни прозрения. Есть только он.