***
Мистер Грейнджер сидел на диване с раскрытой газетой и, сведя брови у переносицы, старательно вчитывался в текст. Он читал слова и предложения, но смысл почему-то терялся на пути в мозг. Мужчина устало вздохнул, свернул газету и швырнул ее на журнальный столик. Все его мысли занимала дочь. Последнее время Гермиона стала совсем странной. В детстве все странности объяснялись магической школой и уроками, да и она сама делилась тем, что ее беспокоит, с родителями. А теперешнее поведение Гермионы было похоже на то время, когда она училась на последних курсах. И это пугало. В прошлый раз все кончилось тем, что она стерла им память. Когда дочь стала задерживаться позже обычного, Грейнджеры начали волноваться, но обычно винили в этом ее увлеченность работой. А потом она не пришла ночевать. Он всю ночь успокаивал жену, а наутро, когда Гермиона, вернувшись домой, отговорившись общими фразами, ушла спать, понял: происходит что-то серьезное. Они не решались поговорить с ней открыто: даже спустя все это время между ними существовала напряженность. Но ведь так не может продолжаться вечно! Мистер Грейнджер тяжело вздохнул и направился в комнату дочери. Поднявшись на второй этаж, он остановился возле приоткрытой двери в спальню Гермионы. Девушка стояла напротив раскрытого шкафа и хаотично передвигала из стороны в сторону вешалки с одеждой. Джин сидела на кровати дочери, сложив руки на коленях, и неуверенно переводила взгляд со своих пальцев на спину Гермионы. — Гермиона, — наконец решившись, заговорила она, — я спрошу прямо. — Да? Волшебница почувствовала как задрожали пальцы, а сердце начало стучать быстрее. — Ты все время молчишь, что-то скрываешь, внезапно исчезаешь, ничего не сказав. Ты не ночуешь дома… — Джин понизила голос и выжидающе медлила, но Гермиона ничего не отвечала. — Скажи, тебе угрожает опасность? Гермиона облегченно выдохнула и улыбнулась. — Нет, мама. Все совсем не так. У меня все хорошо, я в полной безопасности, можешь даже не переживать. — Пожалуйста, не обманывай меня снова… Голос женщины сник, и она опустила глаза. Гермиона села возле матери и, приобняв ее, прижалась к теплому плечу. — Мама, я говорю правду. Нет никакой опасности, честно. — Тогда… что происходит? В твоей жизни сейчас происходит что-то важное, и я должна знать что. — Мама… — Пожалей мои чувства! Посмотри мне в глаза и расскажи, что с тобой. Гермиона спрятала ладони в коленях и отвела взгляд. Джин внимательно осматривала дочь, время от времени улавливая краем глаза распахнутые дверцы шкафа. — Это… это что-то хорошее? Гермиона медленно кивнула. — Неужели, — Джин мягко улыбнулась, — ты влюбилась? Гермиона испуганно вскинула голову и, резко подскочив с кровати, снова принялась перебирать вещи. — Мама! — смущенно буркнула она. — Кто он? — Мама, перестань… — Я его знаю? — Ну, хватит… — Может тебе моя помощь нужна? Или совет? Я с удовольствием тебя выслушаю! Ведь с кем, кроме матери, ты можешь обсудить свои романтические переживания? «И откуда вдруг столько энтузиазма? Что мне теперь сказать? Правду? Правду о том, что я столько времени скрываю от них отношения с парнем? Да еще и не с каким-нибудь, а с Роном! С Роном, которого они даже теоретически не видят моей парой! А он еще и волшебник…», — Гермиона расстроенно опустила голову. Джин вдруг оказалась рядом, внимательно разглядывая наряды в шкафу. — У вас свидание? — улыбка все не сходила с ее лица. — Я ничего не расскажу папе, ладно? А пока помогу тебе подобрать что-нибудь по случаю. — Спасибо. Гермиона улыбнулась, глядя в лицо матери, и подумала, что, возможно, ей можно открыть все, что на сердце. Когда-нибудь позже. После того, как покажет ей, какой Рон замечательный на самом деле. Мистер Грейнджер осторожно спустился вниз по лестнице и уселся в мягкое кресло. Парень? У малышки Герми появился парень?! Как он мог этого не заметить? Когда это случилось? Кто?! Впрочем, это неважно. Кто бы то ни был, он наверняка морочит его доброй, отзывчивой девочке голову. Иначе не стал бы прятаться и приглашать ее на свидания за спиной у ее родителей! Наглец! Через пару часов мистер Грейнджер пристально наблюдал за женой и дочерью, что-то еле слышно обсуждающих за обеденным столом. Мужчина ощущал себя так, будто в его собственном доме совершается предательство. И даже радостное облегчение от осознания того, что его дочери не грозит никакая магическая опасность, почему-то ушло на последний план. Мысль о том, что после возвращения юной волшебницы в семью и установления еще хрупкого, но такого ценного мира, им с Джин снова придется ее отпустить, раздирала изнутри. И как так получилось, что маленькая девочка со спутанными волосами и выпирающими зубами, старательно выполнявшая домашние задания, зачитывающаяся книгами до темноты, теперь стала взрослой девушкой, пережившей ужасы войны и готовящейся в скором времени создать свою собственную семью? Нет-нет-нет. Об этом определенно еще рано думать!***
Рон появился в Аврорате ближе к полудню. Войдя в кабинет, он не без удивления отметил, что тот пуст: ни единого работника, в чьи обязанности входило разгребать бумажные завалы и дышать клубами пыли. Что-то определенно происходило, и его любопытство не позволило бы ему сидеть в стороне, особенно после того, как его знания о магическом мире стали неустанно возрастать. Уизли шагал по коридору, гоняя в голове одну-единственную мысль: только бы успеть. И вот, наконец, стоя у заветной двери, он почувствовал, как дрожат пальцы и покрывается испариной лоб. Казалось, он разучился дышать. Одернув себя, Рон глубоко вздохнул и резко вытащил из кармана отмычку. Дверь открылась с характерным щелчком, и Рональд на секунду застыл от изумления. Мерлин, насколько же глупы волшебники! Они действительно даже не допускают мысли о том, что кто-нибудь — кто-нибудь вроде него — может воспользоваться магловскими приспособлениями, чтобы обвести магов вокруг пальца. Как это глупо, существовать бок о бок с другим миром и упорно делать вид, будто его и нет вовсе! Все верно. В здании не было ни одного стажера, а значит, и тому, кто обычно гоняет их из кабинета в кабинет, тоже нет смысла здесь находиться. Очевидно, Хищник вовсе не появлялся с самого утра: вчерашнее сливочное пиво на столе, бумаги с прошедшим числом, даже лист календаря все еще указывает на прошедшие сутки. Что ж, кажется сама судьба сегодня благосклонна к вечному неудачнику Уизли. Неужто кто-то шутки ради подлил ему в утренний чай Феликс Фелицис? Папка за папкой, бумажка за бумажкой, одна полка, вторая, ящик, стол, снова полка… Ничего подходящего. Даже близко. Кажется, никакое это не везение, а простая насмешка. Очередная насмешка над простачком Уизли. Рон раздраженно фыркнул. Ну нет! Они должны быть где-то здесь. Он еще раз огляделся, снова внимательно осмотрел полки и мебель. Думай, Рон. Он — начальник, опытный аврор. Куда он мог спрятать столь важные бумаги? Пальцы снова заскользили по карточкам-указателям: анимаги, оборотни, пожиратели, несовершеннолетние… Может, вот оно? Кто станет искать засекреченную информацию об опаснейших преступниках в делах несовершеннолетних разгильдяев? Рон выудил с полки крупную коробку заваленную узенькими папками. Вот она! Всего-то третья сверху — могли бы засунуть и пониже.***
Миссис Уизли с самого утра не везло: то юбка порвется о гвоздь, торчащий из разваливающегося стула, то тарелка выскользнет из рук и разлетится на части по всему полу, то разговор дочери с Гермионой почему-то слышится громче привычного. Молли вовсе не хотела подслушивать. Зачем взрослой женщине подслушивать разговоры молодых волшебниц? Но когда речь идет о собственной дочери и будущей невестке (только так и никак иначе представлялась ей Гермиона), то, пожалуй, гордость и принципы можно и отвести на второй план. Гермиона была ужасно расстроена. Ее выдавал упавший голос и сбивчивая речь. Неужели Рон снова ее обидел?! Сколько можно! Каждый раз ей кажется, что у них с Гермионой наконец тишь да глядь, как вот вам пожалуйста! — Мы не виделись уже неделю. Он все время ищет какие-то отговорки, чтобы не встречаться со мной. Мне кажется, он это все специально: мстит мне за то, что я отменяла наши свидания из-за работы. — Я думаю, ты преувеличиваешь. Ведь, когда ты отменяла свидания, у тебя действительно было много работы. Не думаешь, что теперь Рон может быть занят? Почему ты так категорична? Или вы снова поругались? — Нет… Наоборот, мне кажется, у нас все успокоилось. Я даже… даже осталась у него на ночь… За дверью в момент стало тихо, а Молли от удивления зажала ладонью рот. На ночь? У них что, все настолько далеко зашло? — Наконец ты решилась! — радостно воскликнула Джинни. — И что, я была права? — Пожалуй… Ощущения утром и правда были приятные. Хотя это и очень смущающе… Молли вдруг решила, что это уж совсем не для ее ушей, и, широко распахнув дверь, возникла на пороге комнаты. — Мама! — нервно возмутилась Джинни. — Буду признательна, если ты поможешь мне на кухне, юная леди.***
Апартаменты Марии, любезно предоставленные ей Министерством Магии, как представителю иностранной делегации, выглядели весьма удручающе. «Дырявый Котел» мало того, что не был тем местом, которое могло бы стать лицом магического Лондона для иностранцев, так еще и комната явно была не лучшая. Они прибыли несколько часов назад из Шеффилда, где вели переговоры с местными аврорами. — Как ты вообще тут живешь? — брезгливо поморщился Рон, рассматривая обшарпанную стену. Мария усмехнулась и, схватив со стола пирожное, рухнула на скрипучий диван и поджала ноги. — Я сюда не на отдых приехала — знала, что так и будет. Тут каждый всеми силами старается показать, насколько нам тут не рады и что мы тут лишние. Алекс запер входную дверь на замок перед носом у недовольной горничной. — Мы тоже не особо счастливы с ними иметь дело. Но приходится. Алекс устроился рядом с Марией и жестом указал Рону на стул, приглашая присесть. Рон молча вынул из-за пазухи папку и, открыв ее, швырнул в центр стола. — Тут совсем немного, почти ничего. Но мне хватило… — Теперь ты нам веришь? — запихивая в рот пирожное, спросила Мария. Рон задумчиво кивнул. Его брови сошлись у переносицы, образуя глубокие складки на лбу. — Я и подумать не мог, что все настолько сложно. Тут всего-то протокол одного допроса, но все, что здесь написано в корне меняет всю суть войны. — А ты думаешь все мотивы Волан-де-морта сводились к банальной мести? Истребление грязнокровок — лишь одна из частей его плана. Зачем ему по-твоему долголетие и вечная жизнь? Он знал, что не успеет воплотить все свои планы. Ему требовалось завести знакомства и досконально изучить все темные уголки сильнейшей магии, собрать собственную армию, свергнуть магическую власть, и все это только начальный этап. Рон вглядывался в протокол. — Это была война не против нас… Не против Министерства, Хогвартса, не за чистоту крови… — Верно. Его выводил из себя сам факт того, что сильнейшие живут в тени и играют по правилам слабейших. Магам даровано нечто выдающееся, мы особенные, так он считал. Он верил — если ты чистокровный, в тебе больше таланта. — Но для такого грандиозного плана, ему бы потребовались союзники? Такую стратегию в одиночку не разработаешь и уж тем более не осуществишь, — Рон лихорадочно переводил взгляд с Алекса на Марию и ловил каждое слово. Мария проигнорировала его вопросительные интонации, подтверждая его слова. — Разумеется, этими союзниками не были ни Лестрейнджи, ни Малфои. Вся эта элитная кучка лишь средство достижения цели. Они имели определенную власть в магической Британии и ресурсы. Но их мышление было слишком примитивным. — Кто тогда? — Мы знаем о троих, помимо Волан-де-морта, — продолжил Алекс. — Луи Нуар, француз, занимался пропагандой на территории юго-западной Европы. Сейчас находится в Испании. Не сказать, что представляет большую угрозу, он скорее вербовщик, чем революционер. Герберт Йезенгоф, немец, профессор и историк. Изучал и практиковал темную магию, в том числе боевую. Он использовал ту же методологию, что и мы — беспалочковую магию. Погиб в девяносто пятом во Франкфурте от инсульта. Последний весьма скользкий тип. Зовут Антон Горс. Его точное происхождение неизвестно, знаем лишь, что родился где-то на территории бывшего СССР. По данным, именно он был ближе всех к Реддлу. Он учился в Дурмстранге примерно во времена учебы Волан-де-морта, они могли пересекаться на различных магических турнирах. Кажется, они имели схожие взгляды. Горс тоже считал, что миром должны управлять избранные, то есть, волшебники. Он вел свою деятельность в Восточной Европе и России, и его методы сильно отличаются от методов Реддла. Этот персонаж себе не позволяет совершать таких ошибок, которые были у его коллеги, потому сейчас в полном здравии. Хотя нам и удалось предотвратить несколько террористических атак его авторства, мы до сих пор не знаем его местоположение. — Вы предполагаете, что он сейчас может вести какие-то дела в Англии? — Это вполне возможно. Реддл мертв, большинство Пожирателей мертвы или схвачены, а шумиха вокруг всего этого относительно утихла. — Большинство, но не все… — Именно. Это как естественный отбор, остались самые изворотливые. Те, кто действовал в тени, никогда не показывал своего лица. Скорее всего, они — мозг операций. На его месте, я бы их не упускала. Нужные кадры. — Я вам нужен, потому что был непосредственно в эпицентре? Рядом с Гарри? Я могу дать вам больше информации, чем другие, — Рон пристально глядел в глаза Алексу. — Не без этого. — Почему тогда не Гарри? — Ты мыслишь шире и смотришь глубже. Рон перевел взгляд на Марию. — Наша встреча в пабе не была случайной? — Возможно, сама вселенная указывала нам на то, что мы шагаем в верном направлении, — она загадочно улыбнулась.