Мой «любимый» старший брат

      Моя голова вот-вот взорвется! Я только открыла глаза, как тут же почувствовала резку боль в голове. Спустя пару минут, я все-таки собрала в себе всю силу воли. Открыла глаза и даже встала на ноги. Едва покачнувшись, я почувствовала, что в любую секунду могу упасть. Взяв со стола почти пустую бутылку с виски. Не раздумывая, жадно выпила те последние капли. Пошатываясь, иду на второй этаж, желая принять теплый душ. Стоя под душем, пытаюсь вспомнить как я оказалась дома. Не помню. Но через секунду, как по щелчку пальцев, вспоминаю момент, когда Хорхе несет меня на руках, а я что-то кричу, непонятное, заплетающимся языком. Вздохнув, надеваю халат и, вытирая волосы полотенцем, иду в свою комнату. Беру из аптечки, что хранится в моем письменном столе, таблетку от головы, а так же из мини холодильника воду. Выпиваю таблетку, затем прикладываю холодную бутылку ко лбу. Тяжелый вздох срывается у меня. Нахожу в себе силы убрать воду на место, высушить волосы феном, да и вообще привести в себя божеский вид. Одеваюсь, а потом спускаюсь на первый этаж. Глядя на часы, удивляюсь, что сейчас даже двенадцати дня нет. Мирта и остальные слуги уходят в восемь вечера и возвращаются только в час дня. Придется есть еду, что Мирта оставила в холодильнике, хотя ненавижу не свежеприготовленную. бысро завтракаю, почти без удовольствия. Иду искать по особняку Хорхе. Но его нигде нет! Обыскав весь дом, я нахожу только его телефон. Любопытство берет вверх, а, тем более, его мобильный без блокировки. Не зная зачем, но я, первым делом, захожу в «галерею». Самое первое фото, где Стефани целует его в щеку. Стискивая зубы, листаю дальше. А вот следующее вызывает во мне кипение злости и неведанного желания откинуть телефон по дальше. Они целуются, жадно и со страстью. Стефани обнимает его за шею, а Хорхе ее за талию. Фотографировал их кто-то другой, судя по фону, они находятся в каком-то клубе. Другое фото заставляет меня улыбнутся. Руджеро стоит в фонтане, брызгая в Диего, что возмущен такому поведению, а рядом Хорхе с улыбкой на губах, такой искренней, что видны ямочки на щеках. — Не учили чужие вещи без спроса трогать?! — недовольно хмыкнул Бланко, резко вырывая из моих рук свой телефон. Не понимаю, как я не услышала его шаги? — Да, меня вообще очень многому учили. Всего и не припомнить, — беззаботно, как могла, пожала плечами и встала с кресла. Нужно быстрей валить, что я и делаю. Выходя из дома, заглядываю в почтовый ящик. Письмо для Хорхе Бланко от колледжа Лос-Анджелеса. Быстро заталкиваю его под футболку и удаляюсь подальше. Добежав до парка, открываю конверт и начинаю читать.       «Уважаемый Хорхе Гуэрэнья Бланко, мы отказываем Вам в возобновление своего обучения в колледже „ASE“. А так же напоминаем, что Вы и остальные участники случившегося инцидента (Руджеро Паскарелли, Диего Домингес) более не имеют права приближаться к нашему учебному заведению ближе чем на пятнадцать метров, по решению суда. И приближаться к пострадавшим (Джорджу Монгомери, Алану Брэдбери, Нику Льюистон, Рику Полистон, Заку Вилсон, Марку Джонс и Кайлу Джонс) на расстояние менее десяти метров.» Далее шло сомнительное «с уважением» и подпись нескольких человек. Я уже пятую минуту не могу понять, что произошло и что это за чертовы пострадавшие? Так-так, Мартина, собери свои мозги в кучу. И вот мои мозги выдали — «Надо встретится с Мерс». Без лишних раздумий, засовываю в карман шорт письмо и быстро иду к особняку Паскарелли. Их особняк намного больше нашего и более золотой, в буквальном смысле. Нет, наши семьи богаты одинакового, в том числе и Домингесы, только Паскарелли самые не скромные из всех. Охрана меня легко пропускает, а саму Мерситу я нахожу в ее комнате. Блондинка уже выглядит шикарно и лишь разговаривает с кем-то по телефону, но, увидев меня, тут же бросает трубку. — Я по делу, — сразу говорю я, доставая из кармана письмо и отдавая его Паскарелли. — Что думаешь, на счет этого? Мерседес читает письмо. Ее карамельные глаза быстро бегают по строчкам и она начинает хмурится. После прочтения, блондинка тяжело вздыхает и возвращает мне, уже порядком помятый, листок бумаги. — Все яснее не куда, Тини! — взмахивает руками Мерседес, демонстрируя свое негодование. — Их выперли оттуда за избиение, как я посчитала, семерых парней! — Вот дерьмо. Мы ложимся на кровати блондинке. Я пытаюсь переварить это. Нет, я сразу все поняла, просто верить в это не хотелось. Особой симпатии я к своему сводному брату не питаю, скорее даже наоборот. Но, мне кажется, ни он, ни Руджеро, ни Диего не стали бы избивать кого-то без причины. Тем более, трое на семерых. Серьезно? Это они должны быть пострадавшими! Мерседес берет ноутбук и набирает «Скандал в элитном колледже „ASE“ 2016 год». Сразу выходит статья и прилагающиеся к ней видеозапись с места произошедшего. Решив не читать такую большую статью, Мерсита включила видеозапись. На ней четко видно, что у фонтана, фото с которым я видела в «галерее» телефона Хорхе, что стоит у колледжа, семеро парней о чем-то переговариваются. Через минуту, к ним подходит наша знакома троица. Далее, начинается просто, говоря кратко и понятно, кровавое месиво. — Мерс, отмотай на момент, где наши еще не пришли и нажми на «стоп». Блондинка выполняет мою просьбу. Я вглядываюсь в их лица. В троих из них есть что-то смутно знакомое. И сейчас до меня дошло! — Эти трое, — Мерседес указала на троих самых из группы парней. — вчера в клубе нас едва не… — Ага. Мы решили отвлечься, по этому позвонили Лодовике и решили встретится в парке «Королевские Лилии». На первом этаже, мы увидели Руджеро. Я хотела поздороваться, но Мерседес схватила меня за локоть и не дала шанса сделать это. По пути до парка, пока Мерс что-то рассказывала, я медленно начинала вспоминать. Первое воспоминание было о том, как мы с блондинкой танцевали на столе под припев песни Арианы Гранде — «Focus», повторяя ее движения в клипе. Далее, в мою голову пришло воспоминание того, что Лодовика с Диего устроили конкурс «Кто больше выпьет». И победил Диего, но Лодо справлялась неплохо. За прогулку, мы с Мерси решили не делится подобной новостью, боясь травмировать нежную психику Комельо, да и вдруг она сбежит с криками о том, что в нашей семье по маньяку живет. Неприятно будет. Мы с Мерситой медленно шли вдвоем по домам, явно не хотя. — Ты поговоришь об этом с Руджеро? — поинтересовалась я. — Не знаю, — пожала плечами блондинка. — Я, наверное, встречусь с Диего и поговорю с ним об этом, — вздохнула девушка, но, словив мой непонимающий взгляд, реши пояснить всю суть: — С Руджеро я еще как-то не могу вести себя легко. Чувствую напряжение и все такое. А Диего я понимаю с полуслова, с ним я спокойна на все сто. Серьезно, лучше будет поговорить с ним. — Понятно, — кивнула я. — Мне стоит сказать Хорхе о письме? — Если ты самоубийца, — усмехнулась Мерседес. — Он тебя просто сожрет. — Позвонки плохо перевариваются, — улыбнулась я, когда мы уже почти дошли до моего дома. — Ладно, встретимся завтра? — Не могу. У меня завтра дело одно есть, — загадочно улыбнулась Паскарелли. — И как зовут твое очередное «дело»? — хихикнула я. — Не важно. Я, с теплой улыбкой на губах, вошла дом, но тут же меня схватили за руку и прижали к стене. Хорхе зло смотрел мне прямо в глаза, ели сдерживая поток своей ярости. Шатен находится ко мне опасно близко. Ноги подкашиваются, а руки дрожат. — Где письмо?! — зло рычит Бланко, словно хищник, что готов растерзать в клочья жертву. — Какое письмо? — стараюсь делать непонимающей вид. — Не притворяйся идиоткой! — Хорхе ударил кулаком по стене, совсем рядом с моей головой. Я вздрогнула, зажмурившись. — Где письмо из колледжа, дрянь?! Я, дрожащими руками, достаю его из кармана шорт. Хорхе грубо вырывает его из моих рук, бегло читая его содержимое. А смотрит на меня, словно готов действительно убить. Без раздумий, убить и уничтожить на месте. Лишить жизни. От страха, глаза мигом наполняются слезами. Пытаюсь не дать им скатится по щекам, но не выходит. — Прости, — тихо всхлипываю я. — Заткнись! — кричит он. Я едва не падаю, но он хватает меня за плечи, прижимая меня к стене и не давая мне упасть. От боли в плечах, я едва не вскрикиваю. — Никогда. Никогда, слышишь? Не смей брать мои вещи! — продолжает Хорхе. — Если скажешь отцу или матери — тебе не жить, тварь. Хорхе хватает с вещалки кожаную куртку и уходит, громко хлопнув дверью. Я медленно сажусь на пол, опираясь о стену и прижимая к себе колени, едва слышно всхлипывая.