Game of solitude

Удар и ещё один. Уклонение, блок и снова удар. В этот раз он приходится на ключицу. Слышится громкое шипение, кровавая пелена застилает глаза. Девушка падает на колени, хватаясь за повреждённое плечо. Следующий удар настигает её уже в живот. Она откидывается назад, падая на спину и едва различая светящийся неоновым светом потолок. Чувствует прилипшую к телу от пота майку и маленькую струйку крови на подбородке. Кажется, она прокусила щеку, пока сражалась. — Это безнадежно, — послышался голос инструктора. Его широкоплечее тело попало в поле зрения девушки, и она смогла уловить легкую насмешку в его серых глазах. — Когда ты уже научишься хотя бы защищаться при борьбе? Девушка молчит, сглатывая противную слюну наравне с соленой кровью. Приподнимается на локтях и видит протянутую ей мускулистую руку. Благодарно хватается за неё и окончательно встаёт. Инструктор Вейн редко позволял себе делать похвалу сотрудникам, вся его работа заключалась в избиении их, словно тренировочных груш. И платили неплохо, и злость можно срывать на них. — Я вообще-то устраивалась детективом, а не солдатом, — бормочет девушка, потирая ушибленное место, в котором скорее всего уже начал проявляться синяк. — Ал, ты должна быть готова к бою всегда, что бы ни случилось. Ясно? — рявкает Вейн. — И не хочу слышать, как ты жалостливо скулишь. Отправляйся домой. На сегодня день закончен. Алекс хмыкает и легко пожимает руку инструктора. Он всегда удивляет её, всегда живёт в ожидании войны. Не человек, а машина какая-то. И как тогда получать удовольствие от жизни? — До завтра, — кричит она ему на прощание и спешит скрыться из тренировочного зала. Её ноги в тяжелых ботинках громко выстукивают дробь по мраморному полу. Коридоры полицейского департамента всегда больше напоминали ей лабиринт. С тех пор, как два года назад её пригласили сюда из академии, она старалась изучить каждый угол, чтобы уметь ориентироваться, но всегда находилось место, которое она обязательно путала. Отдел детективов сейчас пустует. Заваленные столы с новыми делами, которые ещё только предстоит разобрать, доска с фотографиями жертв и подозреваемых. Лишь в кабинете их лидера горит свет. Ал хотела посидеть в тишине, но решает направиться туда. Их командир, высокий, слегка постаревший детектив Вудс, сидит в кресле, рассматривая бумаги и делая некоторые пометки. Ал заходит через дверь и, остановившись в проеме, легко облокачивается на косяк, постукивая по нему костяшками пальцев. Вудс поднимает на неё глаза, они все красные от целого дня работы с документами. — Чего не идёшь домой? — спрашивает он равнодушно, вновь погружаясь в бумаги. — Тренировка уже должна была закончиться. — Она закончилась, — пожимает плечами Алекс, все так же не понимая, что здесь делает. — Я просто не хочу уходить. — У тебя что, нет других дел в пятницу вечером? В твои-то двадцать с лишним лет, — хмыкает Вудс, наконец откладывая дела и внимательно разглядывая подопечную. — Ну вообще-то мне только двадцать один, — поднимает Ал указательный палец вверх. — Да и к тому же, какие у детектива могут быть развлечения? Только читать по ночам романы о таких же детективах… — Ты что, до сих пор не завела здесь друзей? Алекс неопределенно пожимает плечами. Не то, чтобы она была социопатом или не хотела общаться с людьми, но каждый раз, когда она пыталась с кем-то сблизиться, её выталкивали наружу, словно давая новую порцию воздуха, а затем вновь роняли на дно. Так продолжалось уже слишком долго, и она сдалась, предпочитая книгу друзьям. С этого года ей стала доступна выпивка, её новая подруга. — Они мне не нужны, Хэнк, — просто отвечает Ал и разворачивается. Хэнк только качает головой, а следом резко хватается за голову. — Стой! Подожди! У меня кое-что для тебя есть, — вспоминает он в последний момент. Командир лезет в нижний ящик, закрытый на замок, и достаёт оттуда небольшой конверт. Его потертые уголки не внушают доверия Ал, но она, немного погодя, берет его из рук Вудса. — Что это? — не заставляет себя ждать её вопрос. — Чистой воды недоразумение, — отвечает Хэнк. — Я не могу понять, откуда это взялось в моем почтовом ящике сегодня и почему не попало сразу к тебе. Но написано, что адресовано «Александре Кук». Я проверил, взрывчатки там нет и ничего опасного тоже. Только письмо. Ал аккуратно осматривает чудную находку и переворачивает на другую сторону, где должен быть указан адрес. Он есть; написан поспешным, женским почерком. Какое же удивление настигает Алекс, когда она узнает почерк собственной матери. Глазам своим не верится, ведь её мать ни разу не писала письма. Даже не звонила часто. Ограничивалась сообщением раз в месяц или полтора ещё с того времени, как Алекс перешла в старшую школу. Где-то далеко, в другом мире, в далекой Европе, её мать жила своей жизнью и редко вспоминала о дочери. Что могло ей понадобиться сейчас? Ал, не раздумывая, залезает в уже вскрытый конверт, и достаёт сложенный пополам лист бумаги. Руки едва дрожат, она чувствует затаенное дыхание. Вудс же внимательно следит за её действиями. Она резко собирается с духом и раскрывает страницу. «Привет, милая! Я написала это очень давно, не знаю, как и в каких обстоятельствах тебя это найдёт. В любом случае, я сейчас отдыхаю в Праге, здесь прекрасная пора осени. Тебе уже должен быть двадцать один год, а значит, ты официально достигла своего совершеннолетия. Представляю, как ты рада! В общем, мне нужно рассказать тебе одну очень важную вещь. Знаю, мы с тобой об этом никогда не говорили, а потом мне пришлось уехать, но сейчас я решила, что тебе стоит знать. Твой отец не погиб, как ты предполагала. Он жив и прекрасно себе обитает в Малибу, в огромном особняке. Думаю, ты даже прекрасно знаешь, кто это, ведь видела его по новостям множество раз. Когда-то давно я решила не говорить ему о тебе, дабы не привлекать лишнего внимания, ты знаешь, как я его не люблю. Но сейчас мне уже все равно, просто тебе следует знать. Твой отец — Энтони Старк. Твоя мама, Целую.» Вдох застревает в глотке. Мамин голос преследовал её в голове, пока она читала письмо, и теперь словно, отдаваясь эхом, повторяет злосчастные слова: «Твой отец — Энтони Старк». Она едва стоит на ногах и хватается за спинку кресла, чтобы не упасть. — Что там? — спрашивает Вудс. — Я не читал. Это ещё мне повезло, что не читал, думает Алекс. Она широко распахнутыми глазами вновь перечитывает бумагу, чтобы убедиться, что зрение её не подводит. Как мать могла такое утаить? Тони Старк… Железный человек… Отец. Миллиардер, живущий в Малибу и спасший столько людей. Ал вспоминает «легенду» матери об её отце. Он состоял в морской пехоте и погиб в бою, сражаясь с пиратами. Именно поэтому сама Алекс с детства мечтала пойти если не в солдаты, то в полицейские. Её мечта сбылась, а легенда об отце так и осталась легендой. Зато появляется другая. О совершенно другом отце, не таком, каким описывала его мать. В голове тут же возникает её собственный образ с длинными тёмными, почти черными волосами, заплетенными в тугую косу, и темными, но вспыхивающими на свету, карими глазами. Так её когда-то описала лучшая подруга. Идеальная красота, ещё и с талией повезло. Миниатюрная фигурка, а упрямства в ней столько же, сколько у лося. Вскоре лучшими подругами они быть перестали. Но суть была не в том. Ал вслед за собой представила в голове человека, которого множество раз видела по телевизору. Улыбающиеся губы, хитринка в глазах и два пальца, указательный и средний, оттопыренные вверх. Вот он, Тони Старк! Трепещите враги, радуйтесь прекрасные женщины. До недавнего времени, конечно. Когда всеми известный Железный человек стал официально встречаться с известной Вирджинией Поттс, пыл вокруг него немного угас. Чем он был, конечно же, раздосадован. — Эй, Алекс, — Вудс щёлкает перед её глазами пальцами. — Ты здесь? Что там в письме? Ал поднимает на него глаза и старается взять себя в руки, хотя сердце так и норовит выскочить из груди. Она поднимается, как ни в чем не бывало отходит к двери и фальшиво натягивает улыбку. — Мать опять нашла себе нового поклонника, — врать о семье ей не впервые, и у неё всегда найдётся новый вариант в рукаве. — Как всегда, сообщает мне об этом только спустя три месяца. — Твоя мать похожа на кролика в брачный период, — добродушно откидывается, смеясь, Хэнк. — Без обид, но это правда. — Что есть, то есть, — сдержанно отвечает Ал и наигранно задумывается. — Знаешь, ты, пожалуй прав. Пойду-ка я в бар. Может, повеселюсь немного? Не все же матери одной развлекаться. Вудс подозрительно щурится, но больше ничего не говорит. Он уже привык к неоднозначности и скрытности Алекс. Она, словно птица, только поймёт, что клетка сейчас захлопнется, начинает изо всех сил махать крыльями и царапаться, только чтобы остаться на свободе. — Ладно, иди, — ободрительно кивает он. — Вашингтон одну ночь переживет без твоего зоркого глаза. Ал последний раз кивает ему на прощание и выбегает из департамента. Ночной воздух впивается в легкие, даёт вздохнуть, кружит голову. Все лучше, чем принять правду о своём отце. Она некоторое время стоит на широком крыльце перед длинной лестницей входа, а затем шагает вниз, в мир обычных людей. Здесь она не одаренный детектив, которую раньше всех пригласили в департамент из академии, а самая обыкновенная девушка вечером в пятницу. Но вместо того, чтобы направиться в сторону торговой улицы, где расположена большая часть баров и закусочных, она поворачивает в сторону своего дома. Сегодня ей нужен отдых и кружка крепкого горького кофе. Только это, а все проблемы она решит завтра. Обязательно решит.