Кровавая Химе

      Я стояла в ступоре. Мои слуги тоже. Тобирама-кун с Мадарой просто застыли. И лишь один Нобуо стоял с выражением лица «ничего нового, всё как всегда». Видимо, я недооценила впечатлительность Сенджу Хаширамы.       Потому что, будем честны, я совсем не рассчитывала, что он, в буквальном смысле, упадёт к моим ногам. Да и, к тому же, будет биться головой о землю, прося меня помочь в строительстве Конохи. Самое главное — во всём этом не было ни капли лжи или притворства. Этот молодой мужчина был искренен в своей простоте настолько, насколько это возможно.       Странно, но моё, давно заржавевшее, сердце, дрогнуло. В этом было что-то… трогательное. В такой искренности и открытости, полной отдаче своей мечте, при том, что стоящий передо мной на коленях мужчина не был ребёнком или глупцом.       Он был Богом Шиноби, Главой Сенджу, но при этом совершенно не стыдился просить на коленях, ради исполнения своей мечты. Ради того, чтобы дети больше не умирали, а росли в мире и, хотя бы относительном, но спокойствии. Чтобы хоть где-то появилось право на счастье, детство, любовь.       Передо мной, на коленях, бьёт голову о землю человек, который таким, казалось бы постыдным действием, вызывает во мне уважение.       Может, всё дело в личной харизме, а может, виной всему именно эта искренность, ведь я, как эмпат, чувствую её очень хорошо. И меня поражает то, как он, в своём возрасте, при своём положении, умудрился это сохранить. У меня, вот, не получилось. Наверное, поэтому, так и восхищает.       В конце концов, на искренность всегда хочется отвечать тем же.       Улыбнувшись, так, как, пожалуй, улыбалась разве что Джуничи и, временами, Айко, присела на корточки, дотронувшись рукой до чужого плеча. Сенджу тут же поднял на меня свои чёрные глаза, в которых читалась решимость и надежда. А на лбу была шишка.       — Прошу, Хаширама-сан, не стоит впадать в крайности, — легко огладила плечо. — Я на вас вовсе не в обиде, а если бы и была, поверьте, перед вашей искренностью бы не устояла. К тому же, я и так планировала вам помочь в строительстве деревни, — убираю руку с плеча, перемещая ладонь, скрытую длинным рукавом, к грязному лбу, вытираю грязь, заодно залечивая шишку. — У нас с вами общая цель — остановить эти ужасные войны. Или, хотя бы, уберечь от них детей. Так давайте обсудим всё подробнее позже. Вы, полагаю, устали с дороги, — за всё время моей речи ласковая улыбка так и не сошла с губ. Этот человек, совершенно точно, вызывал во мне… умиление, граничащее в чём-то с симпатией. Незабываемый персонаж.       Мягко беру его за руку, встаю, заставляя подняться и его. Старший Сенджу пока в растерянности — он явно ожидал иной реакции. Младший просто смотрит бесконечно благодарным взглядом и, честное слово, я с трудом давлю в себе смешок. Особенно когда перевожу взгляд на Учиха Мадару и вижу выражение лица с очень ярко выраженной мыслью «Почему мой друг такой идиот?..».       — Хаширама-сан, как вы смотрите на то, чтобы отдохнуть сейчас несколько часов, а после вместе отобедать? Уверяю вас, готовят в моём доме отменно, — попыталась привести в чувство моего будущего мужа. Надо научится делать это максимально быстро. Как-никак, а мне с ним жить.       — А, да, конечно, — улыбнулся Сенджу и мне даже подумалось, что в нём проснулось то самое клановое воспитание, но шиноби поспешил исправить мой поспешный вывод: — Большое вам спасибо, Мито-химе-сама! — и снова попытался упасть на колени. Благо, я вовремя успела перехватить его за плечи, чтобы удержать от подобного поступка.       В какой-то момент этого процесса, я пересеклась взглядом с Мадарой, что стоял по левое плечо Хаширамы. Кажется, наши лица в чём-то были даже похожи — оба выражали общую мысль «И что с ним делать дальше?». Я, переведя взгляд на лицо Тобирамы-сана, увидела простое, но очень явное желание провалиться сквозь землю.       — Не стоит больше пачкать свою одежду, хорошо, Хаширама-сан? Пожалейте моих служанок, будьте добры, — настроение Главы Сенджу моментально поменялось, он выпрямился, уверенно улыбнулся, глядя мне прямо в лицо.       — И всё же, благодарю! — меня схватили за руки, сжали их в куда как больших ладонях. — Для меня, для всех нас, это очень много значит, Мито-химе-сама.       — Я тоже крайне благодарна вам за ваш визит и инициативу, для меня будет большой честью помочь вам со строительством деревни, — аккуратно высвободила руки из его хватки, тактично не заметив появившегося румянца от осознания собственных действий на скулах мужчины. — И, прошу, не стоит столь официально ко мне обращаться, это ставит меня в неловкое положение, Хаширама-сан, — не будем уточнять, что вся наша встреча — одно сплошное неловкое положение.       — Как пожелаете, Мито-сан, — моментально облегчил нагрузку на моё имя Сенджу. — Честь для нас быть гостями в вашем доме! — я еле успела поднести к губам руку, чтобы скрыть рукавом появившуюся улыбку. Эта фраза была одной из «стандартных» приветственных, во время дипломатических миссий. И, учитывая все предыдущие события, звучала крайне нелепо. Этакая последняя попытка умирающего вспомнить о правилах приличия.       Это заметили все и если Учиха продолжал пытаться сделать вид, что его здесь просто нет, попутно совершая попытки убить друга взглядом, то Тобирама-кун просто закрыл глаза с видом человека, которого опозорить больше просто невозможно.       В общем, вся дальнейшая часть приветствия прошла довольно гладко, если не считать общей атмосферы неловкости. И один только Нобуо-кун был совершенно спокоен, вынеся представление со всё тем же привыкшим выражением лица. Видимо, за прошедшее время в компании будущего Хокаге он успел более-менее привыкнуть к его выходкам.       Разошлись отдыхать все вполне спокойно. В конце концов, самое интересное начнётся во время обеда, который после плавно перетечёт в переговорную. И если изначально я рассчитывала на жаркие баталии, за условия договора, то после этой встречи с Хаширамой, обречённо махнув рукой, приказала принести мне свиток договора. Пришлось делать из намеренно завышенных условий, вполне приемлемые для обеих сторон, а не только Узумаки.       Через два часа я, тщательно к этому подготовленная, встречала гостей в столовой. Обед протекал под плавные беседы, которые, в основном, вели мы с Хаширамой. Поначалу ещё участвовал Тобирама-кун, но после всю инициативу перенял на себя его старший брат — у него было множество вопросов, идей и предложений. К тому же он, видимо, стал чувствовать себя гораздо спокойнее передо мной, после всего случившегося. Поразительный человек.       В это же время Мадара, наоборот, излучал крайнее напряжение. Его нервировало то, что все их сопровождающие остановились в соседнем особняке, то есть он, по сути, остался в одиночку на вражеской территории. Всё же, пройдёт ещё немало времени, прежде чем он сможет воспринимать Сенджу как своих союзников не только умом, но и инстинктами. Однако, всё это совершенно не мешало ему прислушиваться к нашему с Сенджу диалогу, вставляя час от часу свои ремарки или уточнения.       Обед плавно перетёк, как я и планировала, в мой кабинет, где мы стали обсуждать наш договор. В принципе, все пункты контракта были вполне вменяемыми, хотя, конечно, большую выгоду из него по-прежнему получали Узумаки, но Хаширама, прочитав, был готов подписать всё тут же. За что чуть не был убит своими товарищами, которые стали тут уравновешивать условия.       Меня это насмешило, а заодно заставило осознать — в будущем ему лучше не доверять составление и подписание важных бумаг. Нет, для подобных миссий куда больше подойдёт Тобирама или, на крайний случай, Мадара. Второму, правда, несколько не хватает такта и терпения. Он прекрасно оправдывает своё прозвище Бога Войны.       Если по юности это было ещё не так заметно, то сейчас передо мной сидел мужчина, в котором всё так и дышало пламенем, битвой, войной. Он был словно создан для битв, для постоянного танца сражений. И вместе с тем, я совершенно точно ощущала в нём надрыв, оглушающую пустоту в груди. Возможно, со стороны этого не видно и даже Хаширама, достаточно чуткий к людям, не замечает этого, но… Мадара был опустошен. Это то самое состояние, когда ты хочешь за что-то зацепиться, отчаянно пытаешься это сделать, но не выходит.       Мне это было до ужаса знакомо — именно это я ощущала после становления джинчуурики. Можно было бы подумать, что вот то, что ему нужно — Коноха, но Учиха не тот человек, которому этого хватит. Он похож на меня. Деревня — это замечательно, это долг, это обязанность. Но если ты вдруг умрёшь, она очень быстро найдёт тебе замену, забудет о том, что когда-то ты был важен и незаменим.       Нет, тут нужен человек. Человек любимый и любящий. Для него им когда-то был брат, для меня — сначала Джуничи, после, спустя время, я смогла принять Айко. Сейчас же Мадара пытается цепляться за Хашираму, но Сенджу он такой… для всех. Для деревни, для семьи, для всего человечества. И всех он ставит вровень. В этом его величайшая ценность и вместе с тем — недостаток.       Но всё это лишь мои размышления, чувства, ощущения. Сейчас гораздо важнее наш договор, который, спустя четыре часа споров был заключен. Конечно, обычно на это уходит несколько дней к ряду, как я и планировала изначально, зверски завышая требования, однако чёртов Сенджу Хаширама, он слишком потряс меня, произведя неизгладимое, но вместе с тем, отнюдь не плохое, впечатление.       Словом, в первый же день мы разобрались с главным — с условиями нашего сотрудничества. Правда, всё это полагалось скрепить династическим браком, вот только разговор об этом Сенджу пока не заводили, пространственно интересуясь моими сёстрами. Насчёт Айко я тут же высказалась категорично, заявив, что она ещё юна и глупа, и, более того, уже практически помолвлена. О Киоко речи и не шло — она два года как замужем. Естественно, у меня было ещё более десятка двоюродных и троюродных сестёр. Хотя это, конечно, уже не то.       Расстались мы вполне довольные друг другом, напоследок Учиха попытался уколоть меня тем фактом, что я-де уже перестарок и не родился, видимо, ещё тот мужчина, который был способен меня вынести. Хаширама и тот отказался. Упомянутый пришел в ужас от того в какую степь зашел разговор, попытался быстро заткнуть Мадару (в прямом смысле — рукой рот закрыть), за что чуть не лишился конечности. В ответ я лишь улыбнулась своей самой ласковой улыбкой, после которой обычно на следующее утро уже не просыпались. И прокомментировала тот факт, что он всё ещё не женат, а его бывшая невеста, несчастная девушка, и та покончила с собой, лишь бы не быть с ним.       Была у них в клане такая история, когда Мадару (ему было лет четырнадцать), посватали за одну из дочерей старейшины, которая, узнав об этом, с радости повесилась. С тех пор о помолвке при нём лучше не заикаться.       В общем, разошлись мы почти мирно, в несколько злобном настроении. Но если меня его слова совершенно не задевали — я долго планировала свой брак и отвергла с десяток других предложений, то вот Учихе я прошлась пусть и по старой, но мозоли. Вряд ли его это сильно волновало, не тот он человек, однако приятного всё же мало. Особенно с учётом того, что об этом инциденте мне знать не положено, ведь всё старались сохранить внутри клана.       На утро я пригласила старшего брата Сенджу на прогулку в сад. Медлить не хотелось, а ждать я, хоть и умела, но не любила. Тему помолвки нужно решать сейчас.       Конечно, я могла бы остаться в Узушио, подобрав себе супруга среди местной аристократии, где у меня уже есть немалая власть, влияние и прочее, но причины «против», лично для меня, перевешивали.       Во-первых, заключая выгодный союз, стоит его тщательно проконтролировать. А через третьих лиц это было бы всё же довольно затруднительно. Во-вторых, в Конохе гораздо большее поле игры. Если Узушио живёт своей жизнью, особняком, с вполне устроенным бытом и порядками, в которой надо только полировать то, что имеется, доводя до ума, то новое селение — совершенно другое дело. Заключать договора, переманивать на свою сторону влиятельные кланы, перехватывая их у оппонентов, строить всё с полного нуля, не повторяя ошибок, допущенных до того. К тому же, там всё будет сложнее — Узушио состоит в основном из Узумаки, остальные же или бесклановые, или давно поглощённые кланы, находятся в крепком подчинении. А вот Коноха будет основываться на множестве разных кланов, с разной верой, разным мировоззрением и историей. И всё это придётся учитывать. Да и мне стоит дать большую свободу своим подопечным, дать им шанс жить самим, утвердить своё положение, чтобы оно могло быть устойчивым и без меня.       Ну, а в-третьих… мне импонировал сам Хаширама. Несмотря на видимую придурковатость, он был сильной и харизматичной личностью. Такого, как бы мне ни хотелось, я не смогу прогнуть под себя. Женщине с моим складом ума и характером достаточно сложно найти мужчину, который бы не прогнулся подо мной, при том, чтобы сам не старался подавить. А Сенджу был именно таков.       Мы вполне можем сыграть хорошую партию, построить крепкий брак. Он обеспечит меня защитой, крепким и верным щитом, сможет дать устойчивое положение в обществе, власть, силу. И вместе с тем — уютный дом, семью, детей. Мы будем очень ладной парой.       Этих аргументов вполне хватило для меня, а уж для самого мужчины — и подавно.       Я пригласила его в аллею цветов, личную гордость ба-сан, которой, после моего принятия власти в свои руки, стало решительно нечего делать. Нет, она, конечно, по-прежнему принимала активное участие в политике клана, но свободного времени оказалось гораздо больше, чем раньше. Вот она и начала заниматься цветами. По правде говоря, в жизни бы не подумала, что подобное может её увлечь. Это в очередной раз доказывает, что даже женщину, вырастившую меня, я знаю из рук вон плохо. Слишком уж она всегда была скрытной.       — У вас замечательный сад, Мито-сан, — похвалил, активно крутя головой, Сенджу. — Вы сами за ним следите?       — Нет, что вы, растения — не слишком сильная моя сторона, хоть я и владею ирьедзюцу, — со смешком покачала головой. — Ими занимается моя ба-сан, которой на старости лет стало скучно.       — О-о, ясно, — всё столь же вдохновённо закивал Хаширама. Ками-сама, как он вообще выжил в этом мире?.. — Я бы тоже с радостью занялся чем-то подобным, но вечно занят. То кланом, теперь деревней. Но, уверен, когда мы всё же построим Коноху, я выращу свой собственный сад.       — Сад? Может, задумаетесь о лесе? Его можно будет использовать на благо деревни, как полигоночную площадку, к примеру, — предложила ему. Всё-таки мокутон больше ориентирован на деревья, чем на цветы. Так будет и проще, и полезней.       — А что, это идея! Лес Цветов! — загорелся энтузиазмом мужчина, а я почувствовала себя на месте Тобирамы-куна. Очень захотелось сделать жест «рука-лицо». — Кстати, вы хотели о чём-то поговорить, Мито-сан? — прямолинейно спросил Сенджу, а я поняла, что заготовленные кружева словесности мне не понадобятся.       — Верно, — кивнула головой, смиряясь с такой прямолинейностью будущего супруга. — О том, о чём мы так и не решили поговорить вчера? — секунда раздумий и вот, до него доходит, о чём речь. Решаю не ждать, пока он подберёт подходящие слова, а, последовав примеру шиноби, сразу перейти к делу. Несколько непривычно, конечно, но удобно. — Мы могли бы возобновить старую договорённость между нашими кланами.       Выпав в шок, Хаширама уже открыл рот и… снова его закрыл. Ну да, возразить тут никак нельзя — оскорбит он меня смертельно, чего допустить нельзя. Согласиться, мол, да, с радостью, — тоже. Это будет выглядеть так, словно его поступок с нарушением был пустяковым, а договор не имеет никакой особой ценности, если от него можно так просто разорвать и так же просто заключить обратно. А так как договор брачный — это почти тоже самое, что сказать, что брак со мной — вещь не важная, пустяковая даже.       Вот он и молчит, подбирает самую подходящую фразу. Мне-то, конечно, не то чтобы это нужно — и так по эмоциям всё вижу, но приятно. Значит, случай не до конца клинический.       — Я робко лелею на это надежду, Мито-сан, — наконец-то ответил Сенджу и аккуратно скосил на меня глаза, выжидая.       — Что ж, в таком случае не смею её разрушать, — остановилась, развернулась к нему, улыбнувшись. — Вы мне крайне симпатичны в данном плане, так что, думаю, проблем не возникнет. Не так ли? — мягко спросила.       Впрочем, хорошо знающий меня человек с лёгкостью бы сказал, что мягкость эта обманчива — попробуй возразить и не факт, что завтра откроешь глаза. Но Сенджу Хаширама знал меня пока недостаточно, что не помешало ему просиять, радостно улыбнуться и дать правильный ответ.       — Я сочту за честь быть вашим мужем! — поклонился он мне. Гораздо глубже, чем это должен делать равный Глава Клана или, тем более, жених, но, слава Ками-сама, хоть не на колени грохнулся. — Вы мне тоже очень нравитесь Мито-сан, — выпрямившись, открыто заявило это чудо, вызвав мой тихий смех.       Нет, жизнь с этим человеком определённо будет занятной. Определённо.