Кровавая Химе

      Возобновлению старого договора удивились все. Мадара посмотрел на меня взглядом, явно говорившим, что долго терпеть он меня рядом не намерен. Его мнения, впрочем, никто и не спрашивал. Тобирама-кун удивился, но остался доволен, выразив надежду на плодотворное сотрудничество. В общем, всё прошло вполне мирно.       Внутри же моего клана дела обстояли несколько иначе. И единственным, кто отреагировал на это спокойно были Нобуо и Райдон-сама, которых я заранее предупредила о своём решении. Ба-сан рвала и метала, Айко ходила в печали, хныча на тему того, что я её бросаю. Джуничи сразу же поставил меня перед фактом, что от него мне не отделаться. Наглец, конечно, но я, как и всегда, спустила ему это с рук, легко приняв подобное. Можно подумать, что кто-то собирался его здесь оставлять.       — Ты совершаешь глупость, Мито, — категорически заявила мне ба-сан, когда мы остались вдвоём. — Здесь у тебя есть всё, всё, чего не было в своё время даже у меня. Положение в обществе, власть, сила, могущество! И всё это совершенно открыто. Ты такая первая в истории, во всё мире, я вырастила из тебя идеальную химе не для того, чтобы ты предала свой остров, свой Клан! К тому же, ты забываешь о том, что являешься джинчуурики и не можешь покинуть деревню.       Она выговаривала мне, не добиваясь никакого эффекта. Я всё это знала и прекрасно понимала. Так же, как и понимала другое — я нашла в Узушио власть и покой, стабильность, но счастья мне это не принесло. А вопреки всему, я хочу быть счастливой, хочу быть не просто химе и джинчуурики, а Узумаки Мито, женой, матерью, счастливой женщиной.       Да, вряд ли я когда-либо смогу уже отказаться от власти, попробовав которую, тут же становишься зависим. Но, возможно, со временем у меня получится уменьшить свои аппетиты, заменить эту алчность чем-то другим. Чем-то большим.       Я сидела на полу и слушала ба-сан. Слушала и, пожалуй впервые, смотрела. Передо мной стояла несчастная, старая в свои не слишком-то большие годы, женщина. У неё не было ничего — ни счастья в семье, ни гармонии внутри самой себя. С мужем у них давно нет лада, джи-сама нередко меняет любовниц так же, как в своё время делала это с любовниками она сама. Не знаю, как они так живут, но живут не первое десятилетие. Кажется, их брак держится только на одной политике.       У неё было семеро детей. Четверо сыновей и одна дочь мертвы. Ещё одна давно, лет в двенадцать, отдана в клан Курама, а единственный живой сын и знаться с ней не хочет. Из внуков, с которыми она общается — только я. Ни мой брат, ни мои сёстры такой чести не заслужили. Что вероятнее — не захотел отец.       Всё, что у неё оставалось это та самая власть, судорожное стремление вырастить кого-то, кто добился бы того, чего не смогла добиться она.       Передо мной, побагровевшая от ярости, с чуть растрепавшимися волосами, в дорогом, тяжелом кимоно, стояла старая, уставшая женщина. И в данный момент я не испытывала к ней ничего, кроме жалости и лёгкой нежности. Ба-сан вырастила меня, дала образование, научила выживать, брать своё. Где-то она меня сломала, где-то, наоборот, закалила сильнее самой крепкой стали. Я была ей благодарна.       — Я понимаю ваше возмущение, ба-сан, — встаю, слегка улыбаясь. — Но я давно не ребёнок и решения принимаю сама. И платить за них тоже мне, — встречаюсь взглядом с такими же, как у меня, бирюзовыми глазами. В них негодование, ярость, злость, нотки обиды.       Впервые вижу эту женщину столь эмоциональной. Смотрю несколько секунд ей в глаза, у нас немая битва, после чего разворачиваюсь и ухожу. Не важно, за кем осталось последнее слово, последний взгляд. Решение давно принято.       — Сенджу Хаширама не тот мужчина, что способен сделать такую, как ты, счастливой, — прилетело мне в спину, но я предпочла просто проигнорировать эту фразу, устало прикрыв глаза.       Выйдя, направляюсь в свой кабинет. Там меня ждёт немного работы, а после очередная встреча с гостями, во время которой мы решили устроить прогулку, совмещённую с экскурсией. Буду рассказывать про нашу систему образования, нюансы постройки Школы, вынесу несколько вариантов того, как можно будет адаптировать это всё под условия Конохагакуре. Словом, скучать не придётся.       Стоит мне только начать работать, отдав Джуничи и Нобуо первые распоряжения, как в кабинет, подобный урагану, врывается Учиха Мадара. Я, конечно, почувствовала его чакру и злобу задолго до непосредственного появления, но всё же, выпрямившись в кресле, в немом вопросе приподнимаю брови.       — Меня интересует, что ты задумала и к чему тебе этот спектакль, Узумаки, — откинув к чертям все уважительные суффиксы, он стал напротив меня. Жестом приказала стоящему рядом напряженному Джуничи удалиться. Тот, бросив напоследок неприязненный взгляд на Учиху, неохотно удалился.       Что ж, я ожидала подобного чуть позже, но, видимо, Хаширама дорог ему больше, нежели я предполагала.       — О чём речь, Учиха? — аналогично отбросила вежливость, едко улыбнувшись.       — Не придуривайся, — смотрит зло, холодно. В глазах не тьма — бездна. Снаружи кажется ледяным айсбергом, сплошным льдом. Но я ощущаю, буквально кожей, бешеный огонь в его венах. Он весь кипит, бурлит, не человек — вулкан. — Я говорю об этой дурацкой свадьбе с Хаширамой. Для тебя в ней нет никакого смысла.       — Если скажу, что влюбилась — не поверишь? — откидываюсь на спинку, в обманчиво расслабленной позе. Во всей моей позе, в каждом жесте и взгляде, скользит издёвка. Издёвка, которая до нервного тика бесит Мадару.       — Не неси ерунды, — в глазах, впервые, полыхнуло полымя. — Меня интересует правда.       — Правда?.. — хмыкаю насмешливо. — Она дорого стоит, Мадара. Что ты можешь дать мне взамен? — хитро щурюсь.       — Мирное существование на одной территории, — ясно, он не против самого брака, лишь желает знать его подоплёку. Мадара умен, чертовски, стоит заметить. Он явно видит выгоду от всего этого, но так же явно ощущает подвох. Которого, по правде говоря, и в помине нет. Но такого человека, как он, лучше держать, если не на своей стороне, то в нейтралитете.       — Неплохое предложение, согласна, — важно киваю головой. — Вот только суть в том, что никакого особого подвоха нет, — пожимаю плечами. — Рано или поздно мне бы пришлось выйти замуж. Хаширама — отличный вариант. Он не просто сильный шиноби, Глава Клана и прочее. Он способен дополнить мой характер своим, а я — усилить его слабые стороны. К тому же, Коноха — принципиально новое поле деятельности, не похожее ни на одно другое и на Узушио в том числе. Это интересно.       — Неужели не смогла придумать лучших причин? — ухмылка искажает черты лица мужчины. — Мне казалось, ты изобретательней.       — Мне ни к чему придумывать, это всего лишь правда, — смотрю на него из-под полуопущенных ресниц. — Сейчас ты оцениваешь меня, как шиноби, политика. Забываешь лишь об одном, — замолкаю, создавая паузу, терзая его любопытство.       — О чём же? — всё же интересуется.       — О том, что я ещё и женщина, — улыбаюсь. — И стремление к семейному очагу у меня так же имеется.       Он не верит. Видит, чувствует, что не лгу, но не верит. М-да, понимаю, почему они сошлись с Хаширамой. Один излишне доверчив, другой — наоборот, недостаточно.       — Расслабься, Мадара, — тяну. — Мне ни к чему вредить давнему союзнику. Против твоего клана же у нас никогда не было явной вражды. А наши пару стычек я искренне считаю интересным опытом. Более того, думаю, в мирной обстановке мы могли бы даже повторить.       — Не надейся на то, что я ослаблю бдительность, Узумаки, — и с такими словами выходит. Ну, что за человек?..       Оставшись одна тихо смеюсь. Коноха мне уже нравится.       Оставшееся время визита прошло спокойно. Большую часть времени я всё же проводила с братьями Сенджу, обсуждая общее положение дел, рассказывая о собственном опыте во время реформаций. Чаще всего наши мнения пересекались с Тобирамой, мы легко улавливали мысли друг друга, но Хаширама привносил принципиально новую точку зрения, которая временами оказывалась в разы лучше того, что удавалось придумать нам.       Нет, этот человек совершенно точно не был идиотом. У него был ум, к тому же очень острый. Он думал, размышлял, находил оптимальные варианты. Да, у старшего Сенджу не было того чутья выгоды, как, к примеру, у младшего, но нестандартность мышления с лихвой это компенсировала.       Такого, как он, надо посылать на мирные переговоры — своей харизмой и необычностью он, вероятнее всего, будет склонять кланы на свою сторону. Правда, посылать его без Тобирамы или Мадары чревато — может упустить явную выгоду. В данном случае Тобирама более светский человек, который разбирается во всех полутонах подобных бесед, что крайне выгодно. Впрочем, не всегда это несёт явное преимущество. Иногда гораздо выгодней задействовать кого-то подобного Мадаре — яростную, бурлящую силу, которая при малейшем несогласии готова уничтожить всё на своём пути.       В общем, ко времени их отбытия, я уже чётко видела распределение обязанностей в Конохе между нами. Хаширама — посланник мира, благонадёжное лицо деревни. Не удивлена, что в будущем Хокаге выберут именно его. Тобирама — представитель светской власти, дипломат. Он способен тонко и долго вести переговоры, постепенно склоняя чашу весов на свою сторону. Мадара — военная мощь. Он Бог Войны и вряд ли найдётся тот, кто сможет его в этом переплюнуть. С таким главнокомандующим ни одна война не страшна, он превосходный тактик, стратег, боевик. Я же возьму на себя внутреннюю экономику, а так же отношения между кланами. Займусь образовательной системой, медицинской и, скорее всего, аспект веры. Узумаки всегда были известны этим.       Со свадьбой мы решили не затягивать — действовать надо быстро, на опережение. Позицию Конохагакуре стоит укрепить как можно скорей. Так что через три месяца я, вместе с теми семьями Главной ветви, что будут выбраны для образования посольства в Конохе, прибуду в деревню для проведения свадебной церемонии.       Конечно, обычно перед свадьбой идёт минимум полугодовая помолвка, но, будем считать, что не было никакого расторжения брачного договора и у нас всё по правилам. В конце концов, вряд ли кто-то решится нас в этом попрекнуть, а если и так… что ж, меня не зря прозвали Кровавой Химе, поставить на место такого человека для меня не составит труда.       За оставшиеся три месяца я должна была оставить свою деревню в таком состоянии, чтобы Айко с Нобуо смогли смело её принять. Моя сестра, конечно, была в некоторой растерянности, но железная выдержка моего подопечного это вполне дополняла. Мы официально заключили между этими двумя помолвку, как-никак, а Айко уже давно пора замуж.       Это только в моих глазах она осталась ребёнком, на самом-то деле ей уже почти восемнадцать лет. Правда, на её поведении это совершенно не сказалось. Как была дитем, так и осталась. Ну, может, хоть замужество, а со временем и материнство, заставит её хоть немного, но повзрослеть.       Я проводила всё своё время в делах, проверяя и перепроверяя всё, что можно и нельзя — документацию, планы, барьеры, работу всех возможных отделов. Напоследок, обновила наш защитный барьер, влив в него почти половину всей чакры Кьюби, чтобы наверняка. В случае чего — я тут же получу сигнал тревоги и смогу добраться до Узушио.       Пространственная техника — не слишком приятная вещь, которая несёт в себе перемещение через особый свиток призыва. Техника древняя, сложная и чакрозатратная, но ничего лучше мы пока не придумали.       В общем, последние несколько недель я провела в полном кипише, постоянных волнениях и тревогах. И это была я, что уж говорить о той же Айко, у которой глаза уже на лоб от паники лезли, или Харуто, которому внезапно придётся взять на себя чуть больше обязанностей, чем обычно и это с учётом того, что у него жена беременная. Мой брат привык, что большая часть клановых дел его не сильно касается — всё-таки, наследником он, хоть и по-прежнему был, но весьма номинальным.       Даже вечно спокойный и собранный Нобуо несколько нервировался, заходя ко мне в кабинет по десять раз на дню, чтобы уточнить ту или иную вещь, которую он и так прекрасно знал. На иголках были все.       Но даже это заканчивается. Настал день моего отбытия, я собрала четыре семьи, что отправятся вместе со мной. Это было отнюдь немало — каждая семья, в общем, включает в себя около десятка человек — старшие родичи, глава семейства, его супруга и от трёх до десяти, в среднем, детей. И это только Главная ветвь. А ведь к ним идут ещё и слуги, помощники, у которых тоже свои семьи и дети. В целом, получилось почти восемьдесят человек. Для начала вполне хватит, а дальше уж мы, как и всегда, размножимся. Вряд ли можно найти ещё один клан, с такой скоростью размножения, как наш. Где-то рядом соперничают Инузука, но всё равно отстают.       Путь пролегал через море на кораблях, после уже своим ходом. Я, вместе со своей делегацией, прибыла первой — мы решили передвигаться, как шиноби, а вот остальные члены процессии добирались более прилично — с повозками, вещами, имуществом. Словом, они должны были прибыть на неделю позже.       Коноха встретила нас прелестно — огоньком в лицо. Как после выяснилось, у Учиха с Сенджу произошел конфликт, а мы прибыли на день раньше, так что как раз его застали.       Пришлось принимать участие в примирении — просто выставила, благодаря своим цепям, барьер между теми и другими, предварительно пораскидывав их в разные стороны всё теми же цепями. При всём этом присутствовал Тобирама-кун, так что нас мало того, что чуть не поджарили, так ещё и немного намочили.       Нет, я, конечно, подозревала, что скучать мне здесь не придётся, но чтобы прямо так с порога…       А Тобираме-куну, снова пришлось предстать в неловком положении, за что он, кажется, проклял всех Учих. Полагаю, что не в первый и не в последний раз.       — Мы рады приветствовать вас, Мито-химе, — церемонно поклонился он, как сторона, которая приносит свои извинения. — Прошу прощения за подобную встречу. Мы ожидали вас на день позже.       — Что вы, Тобирама-сан, — убрала мокрую прядь с лица. — Мы всё понимаем и рады присутствовать здесь. Всё же, теперь это и наш дом тоже, — улыбнулась, сглаживая общую неловкость.       — Благодарю за помощь, — кивнул Сенджу, когда уже провожал нас до той территории, где должен будет располагаться наш клан. Это мы обговорили ещё в прошлую нашу встречу.       — Не за что, полагаю, что это не последний раз, — покачала головой, улыбнувшись, когда услышала раздраженный вздох со стороны альбиноса. Тяжело ему сейчас, конечно, ведь большая часть административных вопросов именно на его плечах.       — Мы взяли на себя ответственность и подготовили несколько зданий для вашего клана, — перевёл тему, после минуты молчания мужчина. — До свадьбы, если вы не против, останетесь там. После, конечно, переедете в главный особняк клана Сенджу. У вас есть какие-то особые пожелания касательно вашей комнаты?       — Да, я сообщу их позже, — кивнула. — Меня интересует кое-что другое — слышала, у вас в клане принято, чтобы супруги делили одну спальню на постоянной основе. Это так? — в нашем клане всё несколько иначе и, хотя я наверняка знала, что так и есть, поинтересоваться стоило.       — Именно так, — подтвердил мою информацию. — Однако, если вас это не устраивает, с отдельными комнатами проблем не возникнет.       — Отнюдь, меня всё устраивает, — довольно заключила. — Правда, мне хотелось бы иметь личный кабинет и мастерскую. Но, думаю, это мы можем обсудить и позже.       — Как пожелаете, — пришли мы к консенсусу, довольные своим небольшим диалогом.       Дальнейшие дни прошли любопытно — я гуляла по пустынным улицам, рассматривала, предполагала, что и где можно будет построить. Готовилась к свадьбе, несколько раз пересекалась с Мадарой по поводу защитного фуина вокруг их клана, а так же некоторой партии печатей. Как ни странно, но он начал воспринимать меня спокойней и на диалог шел легче, пусть и присматривался всё ещё подозрительно.       С Сенджу мы решили c барьерами-печатями повременить — всем этим займусь я лично после свадьбы. А до неё я даже не появлялась на их территории. Это была необходимая мера из-за того, что непозволительно жениху видеть невесту как минимум за две недели до свадьбы. Одно из тех верований, что привнесли мы из нашего клана.       Я наконец примеряла своё свадебное кимоно и семь других, сменных. Торжественный день приближался стремительно, приготовления к нему шли полным ходом — я прошла через все косметические процедуры, обряды и молитвы, которые приняты у нас. У Сенджу с этим гораздо проще, религия не является одним их основных аспектов их жизни в отличие от Узумаки.       В ночь перед событием, сидя в храме, решила уйти во внутренний мир, побеседовать со своим квартирантом.       — Здравствуй, Курама, — поприветствовала лиса.       — Узумаки, — протянул в ответ. — Что, задолбалась уже от этой свадьбы? — хрипло рассмеялся, вольготно лёжа на траве, подперев голову лапой.       — Есть немного, — покачала головой, приблизившись и сев рядом. — Что думаешь о моём выборе? — задала интересующий меня вопрос. Всё это время у нас не получалось нормально пообщаться, постоянно в делах.       — Он редкостный придурок, — усмехнулся. — Но тебе, с твоей серьёзностью, может, и подойдёт. По крайней мере, мне будет забавно понаблюдать за вашим потомством, — рассмеялся.       — Вот как… — со смешком прикрыла глаза, легла на землю, раскинув руки в стороны. Удобно иметь место, где можно забыть о всех своих титулах, статусах и обязанностях. — Что ж, надеюсь ты прав.       Утро встретило меня первыми лучами солнца и суетливыми служанками.       Вот и настал час, когда я стану важной замужней женщиной. Химе не только Узумаки, но и Сенджу. Я ждала этого.