***
— Ну что, Дейс сможет найти людей? — поинтересовался Том, подходя ближе и натягивая маску на нижнюю часть лица. — Не знаю. Мне пришлось «тонко» напомнить ему его место, — Ивори управилась с перчатками и в два шага оказалась у хирургического стола, где лежал подготовленный к операции пациент. — Насколько тонко? — Достаточно тонко. — Он ведь уволит тебя, — хмурится Том, останавливаясь у двери и поворачиваясь к коллеге лицом. — Не думаю. Попробовать стоило, — она взглянула на тело, лежащее прямо перед ней, неслышно сглотнула, набрала в лёгкие побольше воздуха и бросила вопросительный взгляд в сторону своей ассистентки. — Сотрясение и травма головного мозга, разрыв тканей грудной клетки, перелом четырёх рёбер? — Плюс вывих бедра и голени, — добавила ассистентка. — Состояние тяжёлое. Работать придётся долго. — Томас? — Ивори повернулась через плечо. — Да? — отозвался он. — Чтобы не терять времени, можешь заняться кем-нибудь другим. Я справлюсь сама. — Но работы на полдня. Будет тяжело выстоять на ногах без сна. — Сомневаешься в моей компетенции? — уголок её рта приподнялся в улыбке, но никто этого и не заметил под хлопчатобумажной тканью маски. — Вовлеки как можно больше людей, используй каждого по максимуму, может, кому-то нужен простой осмотр — санитарки могут заняться этим. А медсестры — ассистировать. В общем, разберись по ходу дела. — Ладно. — И да, кое-что ещё. Ребята из Сан-Франциско будут здесь только через два часа, поэтому скажи Кларку, чтобы был поживее, — с этими словами она взяла в поблескивающие на свету инструменты и наклонилась над пациентом. Это был далеко не первый случай в рабочей практике Ивори Тейлор, когда ей и её коллегам пришлось столкнуться с несколькими трудностями одновременно: в сезон эпидемий клиники были переполнены, врачей не хватало так же, как и больничных мест. Поэтому трагедия, внезапно свалившаяся на город в семь часов утра по калифорнийскому времени, только усугубила состояние «парализованности». Томас МакФинланд, Кларк Уинтерберг, Ивори Тейлор — ведущие специалисты Фресно Централ Клиник — и ещё десяток докторов были подняты с постели в пять утра и в незамедлительном порядке вызваны на работу. О том, что их ждёт по прибытии в больницу, они узнавали только в пути — радио повсюду жужжало о произошедшем, «оживлённые» таким масштабным событием СМИ прямо в эфире перемывали кости чиновникам и Службе Дорожного Контроля, недоглядевшим и допустившим автокатастрофу неподалёку от Фресно: «Детский автобус, направляющий по шоссе 44 в 4:20 утра, съехал с земельного поката, который, как предполагают независимые эксперты, образовался после дорожных работ, проведённых в прошлом месяце, „вылетел“ на встречную полосу и врезался в автомобиль марки Шевроле Камаро 70 года. Из-за оживленного движения в это время суток, авария имела характер „домино“. За рулём Шевроле Камаро находилась девушка, сейчас она и ещё несколько пострадавших госпитализированы. Водитель автобуса погиб на месте, детей внутри не было. Местные органы полиции продолжают расследование».***
Сорванная со свидания Эбигейл Рихтер, медицинская сестра по реабилитации, прибыла в хирургическое отделение в 5 утра. Первым делом она заскочила в кабинет директора с целью получить хоть какие-то указания, но никого не обнаружив, выбежала обратно, огляделась по сторонам и почти бегом направилась в сторону ординаторской. В коридорах творился какой-то ужас: мимо бегом проносились медсестёры и медбратья, часть из которых ещё не успела переодеться в форму; казалось, пострадавшие повсюду. Всё перед глазами Эбигейл смешивалось и шло кругом. За три года работы здесь она видила такое впервые, и ей казалось, что это сон. Страшный кошмар, после которого просыпаешься в холодном поту и ещё долго приходишь в себя. Капли холодного пота проступили на лбу, когда Эбигейл неожиданного толкнул в сторону медбрат, и она, опустив глаза, столкнулась взглядом с голубоглазым мальчиком лет десяти, лежащим на носилках без сознания, но с открытыми глазами. Его футболка была измарана в крови, рука вывернута в локте так, что кость и мясо выступали наружу. Жуткая дрожь пробрала всё существо Эбби, и она прижалась к стене, потерянно глядя по сторонам. Взгляд этого бедного мальчика продолжал стоять перед глазами даже тогда, когда носилки скрылись за углом коридора. Она не могла вздохнуть и, как рыба, выброшенная на сушу, глотала ртом воздух… Внезапно её внимание привлёкла паника в другом конце коридора — какой-то человек, расталкивающий всех на своём пути, стремительно приближался к регистрационном столу. Эбби видела, как он открывал рот, что-то крича, но не слышала ни звука. Она крепко зажмурила глаза, плотно сжала губы и изо всех сил постаралась прийти в себя. Когда она вновь открыла глаза, то обнаружила этого мужчину в паре метров от себя. С напуганным, сумасшедшим взглядом он остановился в холле, задыхаясь от бега, сделал два шага вперёд и всем телом припал к твёрдой поверхности стола. Он был пуст. Мужчина нагнулся — лишь на какие-то считанные секунды, — затем резко выпрямился, хватая ртом воздух и стал беспомощно озираться по сторонам, словно не знаю, к кому обратиться. — Вам нужна медицинская помощь? — через мгновение Эбби стояла рядом с ним. — Скар, — шептал он, едва дыша. — Вам нужна медицинская помощь? — повторила девушка, не понимая, о каком шраме идёт речь («scar» от англ. «шрам»), ведь она не видела на нём ни крови, ни повреждений. — Где она? Где Скарлет? Эбби взяла мужчину за локоть, и только тогда он заметил её. Или нет. Он смотрел куда-то сквозь неё, а затем, зажмурившись, обхватил голову руками и крепко сжал в волосах пальцы, продолжая произносить одно и то же. Теперь Эббигейл поняла, он произносит имя. — Что с Вами такое? Позвольте мне помочь, — теперь она уж точно не могла остаться равнодушной: это её работа — помогать людям, находящимся в состоянии депрессии или шока, а у этого парня только на лбу об этом не написано. — Смотрите мне в глаза. Слышите? — удивительно резко для себя самой она развернула его к себе лицом и твёрдо произнесла: — Смотрите на меня и ровно дышите. Вдох, выдох… И ещё раз вдох, затем выдох. Так… Хорошо. Теперь назовите своё имя. — Скажите мне, где Скарлет? Куда её повезли? — его дыхание постепенно немного нормализовалось, но он по-прежнему игнорировал её вопросы. — Я не имею на это права, пока вы не представитесь. Пожалуйста, назовите своё имя. Иначе мне придётся позвать охрану, — голос медсестры звучал довольно строго и убедительно. Она надеялась, что это поможет его разговорить — вдруг 4 курса психотерапии не прошли даром. — Дин. Дин Милуоки… Вы сможете помочь? — Конечно, я помогу Вам, Дин. Давайте сядем вот сюда, и Вы всё мне расскажете, — он совсем не чувствовал, как его понянули за рукав в сторону лавочки, поэтому не двинулся с места ни на миллиметр. — Что произошло? — она закатала рукав его куртки и положила ладонь на запястье. — Моя девушка… Она должна быть здесь… — пульс заметно участился.— Мне сообщили, что… Произошла автокатастрофа… — он задыхался после каждой произнесённой фразы, поэтому часто останавливался, чтобы перевести дух. — Скарлет ОʼКоннел. Она была в легковом автомобиле до того, как в неё врезался автобус… Мы говорили по телефону, когда… — Эбби на собственном опыте знала, как тяжело даже вспоминать, не только произносить это вслух. — Помогите мне её найти. Пожалуйста, — Дин не сводил с девушки взгляда, смотрел так, словно она — единственное его спасение. Эбигейл тяжело вздохнула, с горечью осознавая, что это только начало: этот человек — один из тех, чьи близкие пострадали в автокатастрофе. Пока что он добрался сюда первым, но за ним придут и другие. И вот тогда начнётся хаос. — Подождите секундочку. Я пролистаю журнал, — медсестра тяжело сглотнула, отошла в сторону и оказалась у регистрационного стола. Вообще-то это не её профиль работы, но Эбби никогда не умела отказывать людям в помощи. Тем более в такой чрезвычайной ситуации. Пока она была занята, мужчина нервничал и не находил себе места, поэтому она торопилась. — Да, в отделение поступила девушка с таким именем. Но сейчас она в операционной. С души будто камень упал. Дин облегченно вздохнул, хоть одна хорошая новость за сегодня — Скарлет жива. — Можно её увидеть? — Сейчас, разумеется, нет. Но я провожу Вас до дверей операционной, придётся подождать, пока освободится врач.***
9:30 — Дин, ты битый час не двигаешься с места. Отдохни хотя бы полчаса, — сильная рука легка на плечо, но ни один мускул на лице Дина даже не дрогнул. — Я побуду рядом, сынок. Дин закрыл глаза и прикусил костяшки на поднесенной к губам кисти. В голове путались мысли. Что, если Скарлет не смогут помочь? Бывают же случаи, когда врачи не справляются. Да и не просто бывают — их множество. Вдруг они всё-таки не смогут спасти девушку, ради которой он готов разбиться в лепёшку, его сокровище, его Скарлет? Не будет Сэма, не будет Скар — какой смысл жить дальше? — Ты ничем не сможешь помочь Скарлет, сидя тут в полуживом состоянии. Тебе нужно отдохнуть, — негромко заключил Бобби. — Нет. Я должен быть в полном сознании, когда Скарлет придёт в себя, — сообщил Дин. Ему было плевать, что он уже пятый час сидит на лавке возле операционной и не сводит взгляда с одной точки в полу. Его сковывал ужас от мысли о том, какими могут быть последствия автокатастрофы, и о том, что жизнь Скарлет висит на волоске… — Хорошо. Тогда хотя бы позавтракаешь? Принести тебе кофе? — Нет. Резкий ответ, нервно двигающиеся желваки на скулах, напряжённая поза, крепко сжатые зубы — своего рода шипы колючего и запертого в себе Дина. Бобби знал, что сейчас лучше его не трогать, дать парню остыть и прийти в себя, поэтому молча присел на край лавки и постепенно погрузился в свои мысли. Он также знал, что восстановление Дина, ещё не оправившегося после потери брата и уже осажденного новой трагедией, займёт немало времени. Дни, недели, месяца. А если Скарлет погибнет — всю жизнь. — Я так больше не могу! — словно подорванный, Дин внезапно вскочил с места, Бобби вздрогнул. 一 Я должен быть рядом с ней… Скарлет хотела бы этого, — в горле пересохло хуже прежнего. — Хочет, — голос Дина стих, было слышно лишь, как отрывисто и тяжело он дышал, нервно расхаживая от одной стены к другой. Он подошёл к окну и остановился. — Послушай меня, тебе туда нельзя. Скарлет в тяжёлом состоянии, и сейчас больше всего на Свете ей нужна не твоя, не моя, а помощь профессионалов, — голос Бобби стал твёрже. — Я не смогу, если… Если она… Если что-нибудь случится, я клянусь… — медленно обернулся Дин. Его мокрые от непролитых слёз глаза очень точно отражали ту боль и страдание, что он испытывал в тот момент. — Эй, ты же знаешь, Скарлет сильная, она справится, — Бобби поднялся. — Будь иначе, сидели бы мы тут? — Я просто… Не знаю, должен ли я это говорить… Но я чувствую к Скар что-то особенное, Бобби, — негромко, слегка виновато начал Дин. — Не могу ничего с собой поделать, не могу не думать о ней, даже когда всё в порядке. Порой мне кажется, я схожу с ума. Я… Я не знаю, это трудно объяснить… — Можешь не объяснять. Думаю, я знаю, что с тобой происходит, — прервал его Бобби. Дин поднял глаза. Сингер выглядел так, как будто ему всё до мелочей было ясно. — Ты любишь её. Я понял это в тот момент, когда вы привезли Скарлет ко мне. Ты и с другими был добр и заботлив, но никого раньше не привозил ко мне. Дину пришла в голову мысль: что если он сделал это на подсознательном уровне - привёз свою девушку знакомиться с отцом. Да, конечно, Бобби не был ему родным отцом, но был тем, кто его заменил. Бобби снова заговорил. — Стал бы ты делать это, будь она тебе безразлична? Дин снова подумал. — Ей просто нужен был кто-то... Кто-то, кто принял бы её такой, какая она есть. Кто-то, кто любил бы её. — Как нужен был и тебе.