***
Дэхён сидит в кабинете его коллеги — директора Бан Ёнгука — и занимается бумажной работой, обсуждая всё за обедом; как всегда, Ёнгук ест хорошо приготовленный его женой Джиын бенто, пока Дэхён выбирает, что же купить. ― Кстати, Джиын и я устраиваем праздничный ужин для нашей благотворительной акции. Джиын уже хлопочет над ним. Это через две недели. Я знаю, мы оба заняты, но подумай, если захочешь принять участие. Мы будем рады видеть тебя там. Дэхён проглотил холодный кусочек суши и уставился на психиатра. ― Сначала я разберусь с бумагой. Мне определенно нужно разобраться со всем этим. Я знаю, насколько благотворительность важна для вас обоих. ― Я надеюсь, ты продолжишь моё дело в этом учреждении, я же все-таки не молодею, ― Ёнгук тоскливо смеется. ― Ты, кажется, сильно устаешь. Новый пациент — бремя? ― Что-то вроде того, ― Дэхён пытается скрыть алеющие щёки, вспоминая образ самоудовлетворяющегося на диване парня. ― Это здорово, что ты так заботишься о своих пациентах, Дэхён, но помни, что ты можешь только сопереживать, не сочувствуй слишком много, или это сведет тебя с ума. ― Ёнгук добродушно улыбается, перекладывая котлеты из говядины в одноразовый контейнер Дэхёна. ― Ты еще довольно-таки молод, не переутомляйся сейчас. ― Не буду, ― обещает Дэхён. ― Теперь могу ли я спросить, что ты думаешь насчет латентной гомосексуальности?***
― Кажется, что пациенту Ю действительно стало лучше с тех пор, как он начал лечение с Вами, доктор. Медсестра Хёсон в красках рассказывает, ставя пустые обеденные лотки на прилавок: ― Он не пугает меня больше. Он на самом деле хочет поговорить. Он милый мальчик, не так ли? Так ещё и хорошо читает. ― Да, у него положительная реакция на лечение, ― бубнит Дэхён в согласии, забирая документы с прилавка и готовясь к очередному дневному сеансу с пациентом. Несмотря на происходящее во время их первой встречи, Дэхён узнаёт всё более подробнее о том, как неприукрашенная история семьи Ёнджэ влияли на его атаки и сексуальность, и искренне заботится о благополучии молодого парня. Нахождение в клинике постепенно позволяет Ёнджэ открыться по собственному желанию, и Дэхён поражен, какой прогресс они делают. ― Мне снилось, где меня шлепали… Когда я был маленьким, мои родители иногда наказывали моего брата и меня. ― Ты часто трогал себя, фантазировал о ком-то, чтобы что-то подобное произошло с тобой? ― Дэхён спрашивает, а Ёнджэ замирает в ответ. ― Мне было больно после этого, и я плакал. Но потом я почувствовал себя одиноким и шлепнул себя, где мне обычно было больно… И мне понравилось это ощущение, ― сказал Ёнджэ, стыдясь. ― Что-то ещё, верно? ― пробует Дэхён, и лицо Ёнджэ мрачнеет. ― Я… начал использовать пальцы… там, пока делал это, ― выпаливает Ёнджэ. ― Я мечтал о мужчинах, кроме моего отца, которые бы делали такие вещи со мной, ударяли бы меня там, где я хотел, и… и я бы кончал, не прикасаясь к себе. ― Боже, я так облажался. ― Отвращение к себе отражалось в глазах Ёнджэ, и он зарывает руками тонкие контуры его лица. ― Независимо от того, со сколькими девушками мой отец и брат заставляли встречаться до Ынчжи, я никогда не мог представить себя с ними. ― Ёнджэ, с тобой всё в порядке. Твои сексуальные предпочтения — это не то, что кто-то определяет за тебя, ― Дэхён откладывает ручку и искренне признаётся пациенту. ― Я бисексуал, раньше меня привлекали мужчины. У меня было много неуверенности, пока я не принял свои чувства. Это не легко, но я хочу, чтоб ты знал, что так действительно будет лучше. Дэхён мысленно пинает себя за разглашение личной информации пациенту по своей прихоти, но когда боль в удивленных глазах Ёнджэ смягчается, он рад, что поступил так. ― Я собирался сделать запрос на рецепт по поводу твоей тревожности, но не думаю, что это необходимо. Ты умный, Ёнджэ, тебе это не нужно. ― Спасибо, доктор Чон, ― уголки губ Ёнджэ поползли вверх, и Дэхён считает, что это завораживает.***
Люди, кажется, всегда были удивлены, что он был психологом, а не каким-то актером, певцом или айдолом. Он не любил людей, которые дают оценку тому, что ему нравится делать, но это может означать, что он думает об этом глубоко в подсознании и «выращивает» такой факт. Дэхён провел большую часть своей юности в социальном плане; активный, он никогда не ожидал, что зароет свой нос в учебниках и будет прокладывать свой путь в становлении психологом. Честно говоря, он считает, что хорошо решал проблемы других только потому, что никогда не заботился о своих. Дэхён отпирает дверь с пакетом сладостей в руках, бросая ключи на белый обеденный стол. ― Дэмчу, ― проворковал он одинокой рыбке, плавающей в слишком большом аквариуме, что рядом со столом, и насыпал щедрую кучку корма в «водохранилище» перед тем, как завалиться полулежа в кресле, наслаждаясь вкусом кукурузных чипсов. Слишком громкое в тишине квартиры жужжание фильтра аквариума, и Дэхён приходит в себя, берясь за бумажную работу снова, излагая свои мысли. «У пациента, возможно, травма из-за отсутствия внимания и жестокого обращения в детстве. Подавление своей сексуальной ориентации, усиленные гомофобные оскорбления и насильные встречи с девушками, из-за чего в своё время унижения вызвали неуверенность в своей мужественности и сексуальной ориентации…»***
Семья Ёнджэ отказывается продлить время его пребывания, убедившись, что его приступы паники были одноразовой случайностью и что молодой человек не нуждается в лечении. Дэхён не уверен, но наблюдение в течение двух недель показывает стабильное состояние, и Дэхён решает, что все в порядке, чтобы выписать Ёнджэ из больницы. Ёнджэ все еще нужно приходить к Дэхёну для предотвращения будущих симптомов, но он не может не волноваться. ― Я знаю, доктор, как правило, это наоборот, ― Хёсон хмурится и продолжает. ― В конце концов, нужно обсудить страховку. ― Конечно, ― Дэхён смотрит на досье Ёнджэ в своих руках.***
Дэхён чувствует себя потерянным среди толпы людей на торжестве, и немного сожалеет, что согласился на участие. Столь же трудно отследить Ёнгука или Джиын среди болтовни и мирских вопросов о его родном доме. После получаса закусок, Дэхён сдается и уходит с праздника, надеясь, что Ёнгук поймет. Уже поздно, и он приходит к выводу, что идет в клинику, надеясь забрать некоторые документы, которые оставил в кабинете. «Даже у трудоголика есть свои недостатки», думает он, когда видит силуэт возле больницы. ― Ёнджэ? Что ты здесь делаешь? Дэхён быстро подходит к фигуре, облокотившейся на витрину клиники, а лицо сталкивается с яркой подсветкой изнутри. ― Доктор Чон, ― Ёнджэ смотрит на него, приоткрыв красные от холода губы. ― Ёнджэ, разве ты не должен отдыхать дома? На улице слишком холодно. ― Я не могу вернуться домой, в университет. ― Почему? ― Я-Я не могу из-за Чжунхона, моего соседа. Как я могу сказать ему, где был? Но опять же, может, он уже знает… ― всхлипывает Ёнджэ, зарывшись лицом в воротник кожаной куртки. ― Ты не можешь остаться здесь, Ёнджэ. Ты замерзнешь, ― психолог опустился на корточки, а кожаный портфель слегка ударился об асфальт. Перед тем, как Ёнджэ отвечает, урчание желудка нарушает тишину, и они оба не могут с этим ничего поделать, начиная смеяться. Вопреки здравому смыслу, Дэхён тянет Ёнджэ, поднимая последнего на ноги. ― Давай… Давай поедим, хорошо?***
К его счастью, ни один из ресторанов, кроме баров, не был открыт в этот час, за исключением круглосуточного магазина возле дома Дэхёна, и даже тогда Дэхён должен был постараться, чтобы купить ингредиенты для простой пасты. ― Я надеюсь, ты не возражаешь по поводу бардака у меня здесь, ― Дэхён извиняется, выкладывая теплую пасту на две тарелки. ― Мне очень жаль, доктор Чон, за беспокойство, Вы очень любезны, ― Ёнджэ краснеет в благодарность и нанизывает вилкой макароны, и Дэхён не может не заметить, как чувственно стонет Ёнджэ в знак одобрения, а нити пасты исчезают в его маленьком ротике. ― Это действительно не проблема. Ты можешь переночевать здесь, но завтра мы должны сделать так, чтобы ты вернулся в свой университет, независимо от обстоятельств. ― Я страдал из-за репрессии*, да? ― У Ёнджэ непроницаемое выражение лица. ― Возможно ли, чтобы Вы по-прежнему помогали мне справляться с этим? ― Конечно, я помогу тебе. Твои симптомы стабилизировались, но мы будем продолжать работу по улучшению твоего беспокойства. ― Дэхён на секунду задумался. ― Я не должен этого делать, но я хотел бы что-нибудь придумать, чтобы ты мог продолжить своё лечение в клинике и, возможно, проводить некоторые исследования со мной. У тебя хорошая голова на плечах, Ёнджэ. Но это твой выбор, в конце концов. Вместе мы с этим справимся. Ёнджэ замолкает, и Дэхён останавливается, чтобы украдкой взглянуть. Глаза цвета миндаля опущены вниз, так, что тень ресничек трепещет на его щеках. Вернулась его былая привычка ― грызть ногти, вылизывая каждый свой палец, как он делал это прежде. Не из-за того, что нервишки шалят, как в первый день, когда он переступил порог кабинета психолога, ― но сейчас это выглядит скорее даже заманчиво, приглашающе. Те же глаза теперь выжидающе смотрят на него, а низкий голос озвучивает их желание: ― Доктор Чон, я хочу, чтобы Вы наказали меня. ― Прости? ― Дэхён сглотнул, он слишком очарован движениями младшего, чтобы понять смысл его слов. ― Я хочу быть откровенным с Вами. Из того, что Вы мне рассказали, и из того, что я понял по симптомам, я сделал выводы — мне просто нужно превратить прошлые травмы в приятное. Я понял, что могу сделать это с Вашей помощью, ― палец во рту Ёнджэ наталкивает Дэхёна на воспоминания о событиях первого визита. У Дэхёна было множество пациентов в прошлом, мужчин и женщин, что приглашали его на свидание или пытались завязать сексуальные отношения. Он, естественно, отказывался и не пересекал черту. Он был врачом, а они — его пациентами. Он мог только предложить им помощь на профессиональном уровне и в его офисе. Ёнджэ пересек линию, что он начертил, и, что странно, он тоже пересек ее, поддаваясь искушению. ― Нет, я не могу, Ёнджэ. Я помогу тебе, но не так. Ты мой пациент, я — твой психолог. Дэхён отходит от стола, оставив Ёнджэ на безопасном расстоянии от него. Он пытается нарисовать элементарную линию на песке, но волна, которая подходит в виде стройного парня к нему, грозит смыть ее. ― Я не твой пациент после работы, я не твой пациент теперь, ― настаивает Ёнджэ, опустив голову. ― Мы не можем сделать это, я могу потерять работу, честь. Это запрещено. Дэхён злится, вспоминая, как одна пациентка в прошлом из-за симпатии обвинила его в отвратительном поведении, когда он пытался отказаться от ее любви, что вывело его из себя. Ёнджэ смотрит на него снизу вверх. ― Это то, что тебя действительно беспокоит? Вопрос возвращает Дэхёна в реальность, и мягкие губы неумело накрывают его собственные. Он подстраивается под движения, горячо сминая губы Ёнджэ.***
Дэхён не мог отрицать, что прикосновения Ёнджэ разжигают в нем желание, пылающее внутри него, и он также не мог отрицать, что наслаждается прикосновениями к чужой коже, хотя такие страстные движения, сбрасывающие одежду, должны были предназначаться другому человеку, нежели его пациенту, который сейчас лежит в его собственной постели. ― Пожалуйста, прикоснись ко мне, ― задыхается Ёнджэ, ёрзая в руках Дэхёна. Прошло много времени, как психолог использовал содержимое бутылочки с тумбочки, но, открыв ее, наносит лубрикант на пальцы и теплую кожу Ёнджэ, на что парень вздрагивает. Он обхватывает влажной рукой член, медленно лаская, смакую тихие звуки наслаждения, которые рождаются с его помощью. Он сразу вводит пальцы в парня, медленно проталкивая их, а Ёнджэ теряется в удовольствии. ― Подожди, ― говорит Ёнджэ, и Дэхён останавливается. ― Я хочу, чтоб ты меня отшлепал. ― Глаза Дэхёна расширяются из-за просьбы. ― Я не хочу причинять тебе боль. ― Ты не причинишь. Пожалуйста, ― Ёнджэ хватает Дэхёна за руку и перемещает ее на свою ягодицу. ― Мне это необходимо. Звук шлепка слышен на всю комнату, и Дэхён морщится, чувствуя, как будто отголосок прошел через стены его спальни, где все снаружи слышно. Мысли исчезают из головы, как только Ёнджэ издает стон удовольствия. ― Да, ещё… Ёнджэ стонет в покрывало и со всей силы сжимает его своими побелевшими костяшками из-за каждого шлепка рукой Дэхёна по его упругим ягодицам. С покраснением кожи эрекция, казалось, только увеличивалась. На пятом ударе сердцевидные губы издали особенно гортанный стон и полуприкрытые глаза дали почувствовать собственное напряжение Дэхёна. Честно говоря, он не думал, что это будет так развратно. Плоть младшего пульсирует и горяча на ощупь, и Дэхён осторожно гладит рукой по коже, не зная, что делать дальше, чтобы не причинить боль другому. ― Доктор Чон… Дэхён, я хочу тебя… ― голос Ёнджэ дрожит, и Дэхён сразу же тянется за презервативом из прикроватной тумбочки. Дэхён смазывает свой член и устраивается рядом со входом, располагая свои руки на изящных бедрах Ёнджэ, медленно толкаясь через кольцо тугих мышц. ― Ёнджэ… ― сопит Дэхён, а затрудненное дыхание смешивается со вздохами парня под ним. ― Все в порядке? Тихий вскрик, и Дэхён чувствует нетерпеливые руки, охватывающие его собственные, призывающие двигаться. С резким вдохом он толкается в узкое нутро, не задавая быстрый темп, покачивая кровать, и Ёнджэ глухо стонет в подушку. ― Сильнее, накажи меня сильнее, я был плохим мальчиком, ― Дэхён мысленно соглашается; Ёнджэ хрипит и хватает одеяло, сминая его. Он чувствует, что Ёнджэ до потери сознания сжимает его член, и стискивает его бедра, быстрее толкаясь, а капельки пота делают их тела липкими и мокрыми. ― Ах!.. ― Ёнджэ давится вскриком и кончает на простынь, Дэхён следует его примеру, кончая в презерватив. Это мгновение, пока они оба не могут отдышаться, и Дэхён скатывается с усталого тела и наслаждается, тогда как Ёнджэ закрывает свои глаза и ахает в подушку. Он осторожно вырывает подушку из захвата Ёнджэ, а затем младший открывает глаза и смотрит на Дэхёна с удивлением. Некоторое время они пялятся друг на друга, и на этот раз Дэхён не знает, что сказать. ― Я всегда хотел стать певцом, ― размышляет Ёнджэ, а тихий вздох срывается с его губ, пока Дэхён вытирает его грудь от «беспорядка». ― Но я никогда не буду им… Не с такими… обстоятельствами. Никогда не знаешь, когда желтая пресса получит в свои руки мою историю болезни, как пациента. Я не могу быть чеболем, как хочет мой отец. Мне нравятся парни, и он не сможет жить с этим. И он не смирится с этим, если я скажу. ― Ты тоже любишь петь? ― Я занимаюсь этим в свободное время. Мне нравится Musiq Soulchild, ― он хитро улыбнулся, словно вспомнил что-то приятное. ― R&B? Это подходит тебе, ― мурлычет Дэхён и, чувствуя, как гладкие ноги Ёнджэ спутываются с его собственными, слегка напрягается. ― Я надеюсь, что Вы не думаете обо мне плохо, доктор Чон, ― говорит Ёнджэ, заметив это. ― Я, наверное, кажусь тебе развязным, но ты был моим первым. И я думал об этом и я не хочу, чтоб ты жалел об этом, потому что помогаешь мне. Дэхён ничего не может сказать, но он и не получает шанса в любом случае, потому что Ёнджэ мгновенно укладывает голову поперек, после чего следует тихий храп. Тихое дыхание Ёнджэ, кажется, заполняет квартиру помимо электрического булькающего аквариума, и непривычная улыбка расползается по лицу психолога, как он тянет одеяло на них. На мгновение Дэхён выбрасывает тот факт, с кем он делит кровать.