Встречи

Постороннему человеку, заглянувшему внутрь, дом Итонов показался бы образцом Рождественского совершенства: теплый свет огня, потрескивающего в очаге, разноцветные огоньки, мерцающие и переливающиеся на оберточной бумаге, банты, украшающие подарки, сложенные под елкой. Древесный аромат огромной, богато украшенной елки пронизывал комнату, придавая ей безошибочный рождественский аромат, в то время как дом уже давно затих, все уютно устроились в своих постелях холодным зимним вечером. Но Тобиас знал больше, сидя в одиночестве в огромном кожаном кресле, потягивая эггног с бурбоном и наблюдая за пляшущими языками пламени в камине. Ощущение Рождества всегда несло в себе для него циничный оттенок. Его семья обычно проводила неделю перед праздником вместе в своем доме в Коннектикуте, но это было только для видимости, поскольку его родители делали свой круг светских вечеринок, даже устраивая огромную вечеринку в канун Рождества. Маркус и Эвелин обычно приглашали по крайней мере еще одну семью присоединиться к ним, чтобы им не приходилось проводить слишком много времени в присутствии друг друга наедине, что, с другой стороны, сводило их язвительность друг к другу к минимуму. Это и было, сколько Тобиас себя знал, ежегодное рождественское чудо. Он допил эггног и поставил стакан на край стола. Ему тоже следовало бы лечь в постель, но он никак не мог заснуть, зная, что она находится прямо по коридору. В этом году его родители пригласили Эндрю Прайора, делового партнера отца, и его семью провести Рождество с ними, так как все они направлялись в Вермонт, чтобы покататься на лыжах после каникул. То, что Трис была так близко, проверяло каждую унцию его самообладания. Он не мог отвлечься от мыслей о ней с тех пор, как они украдкой провели вместе ночь в День Благодарения, но с тех пор, как она приехала, она была сама собой, без малейшего намека на страсть, которую они разделили в ту единственную, невероятную ночь. Тобиас попытался списать это на вызванный виски одноразовый секс, но ему показалось, что это нечто большее. Однако совершенно очевидно, что для нее это было не так. Тобиас тяжело вздохнул и попытался уговорить себя встать. Ему просто нужно было пережить завтрашний и послезавтрашний день, прежде чем все разъедутся — его родители и Прайоры в Вермонт, а он вернется в Нью-Йорк. Он уставился на огонь, собираясь с силами, чтобы двигаться. — Тобиас? Он резко вскинул голову, с удивлением увидев в дверях объект своих мыслей. Ее медово-светлые волосы рассыпались по плечам, когда она наклонила голову и посмотрела на него. Она не была одета особенно вызывающе в темно-зеленую просторную пижамную рубашку и такой же халат, ее ноги были покрыты мягкими тапочками, но Тобиас все равно почувствовал, как его пульс подскочил при виде нее. Откашлявшись, он спросил: — Почему ты не спишь? С тихим смешком она отошла от двери и уселась в кресло напротив. Она скрестила ноги и уставилась на него, слегка оголяя бедро, но тем не менее привлекая его внимание. — Я могла бы задать тебе тот же вопрос. Тобиас неловко заерзал на кресле; казалось, ее взгляд пронизывает его насквозь. — Ничего, просто не мог уснуть. — Хм, мне знакомо это чувство, — она посмотрела на дерево позади него. — Я думаю, что это один из немногих случаев, когда мы проводим выходные вдали от Чикаго. Это кажется немного странным. — Я правда удивлен, что твоя семья решила присоединиться к нам в этом году. Трис пожала плечами. — Поскольку это первое Рождество без дедушки, я думаю, что папа хотел чего-то другого, — ее дедушка, Уильям Прайор, умер летом, и Эндрю тяжело переживал эту потерю. Семейное поместье за пределами Чикаго было владением Уильяма, так что не было ничего удивительного в том, что Эндрю не смог провести первое Рождество без своего отца. Тобиас кивнул. — Я понимаю. Твой дед был силой, с которой приходилось считаться. Нежная улыбка тронула губы Трис. — Так оно и было. Без обид, но в этом году Рождество просто не будет таким же без него. Тобиас поднял обе руки в знак капитуляции. — Поверь мне, никаких обид. Оба на мгновение усмехнулись его ответу, а затем погрузились в дружеское молчание, наблюдая за игрой пламени. Трис наконец нарушила молчание: — Надеюсь, ты не возражаешь, если я посижу рядом с тобой. Тобиас слегка вздрогнул от ее хриплого голоса. Образ Трис, как ее голова откинулась на подушки, а пальцы запутались в его волосах, когда он провел языком по ее нежной внутренней стороне бедра, всплыл в его сознании. Он слегка покачал головой. Ее присутствие разрушало его душевный покой, поэтому он решил, что пришло время поспешно отступить. — Конечно, нет. На самом деле, я уже собирался идти наверх, — он начал подниматься, но ее мягкий голос снова остановил его. — Нет, останься еще немного. Пожалуйста, — эта последняя нежная мольба вернула ему еще одно воспоминание о том, как она извивалась под ним, умоляя его скользнуть в нее. Пульс Тобиаса участился, и он судорожно сглотнул. Он должен был уйти, он знал, что должен… — Хорошо, — проклиная себя за глупость, он откинулся на спинку кресла, уставившись на огонь, чтобы не смотреть на кремовую плоть ее бедра, обнаженную скрещенными ногами. — Я слышала, ты не поедешь с нами в Вермонт. Тобиас снова поежился под ее пристальным взглядом. Ему казалось, что она пытается прочесть его мысли, понять, о чем именно он думает. — Хм, нет. Я возвращаюсь в город. — Горячее новогоднее свидание? — поддразнила она его, прекрасно понимая, что он чувствует себя неловко. Трис улыбнулась про себя. Она хотела остаться с ним наедине с тех пор, как приехала в Коннектикут, но теперь не могла удержаться, чтобы еще немного не поддаться соблазну. Он поднял на нее глаза, и их взгляды встретились. Тобиас почти усмехнулся, увидев огонь в ее глазах. Он понял, что она просто играет с ним. Сделав глубокий вдох, он заставил себя расслабиться. В эту игру могли бы играть двое. — Нет, не особо горячее, — он слегка пожал плечами, удивляясь, почему говорит ей правду. Он должен был солгать; пусть она думает, что он будет развлекаться с какой-нибудь шикарной малышкой. Но, глядя ей в глаза, он решил нарисовать для нее другую картину. — Только я, немного джаза и бутылка виски двадцатилетней выдержки. При этих словах язык Трис немедленно высунулся наружу, чтобы облизать ее губы. Она ощущала мягкий, дымный привкус алкоголя, который они пили вместе, уютно устроившись в тускло освещенной кабинке джаз-клуба, куда он пригласил ее после ежегодного корпоративного ужина в честь Дня Благодарения их родителей. — Звучит заманчиво, — игриво ответила она, когда воспоминания о том первом страстном поцелуе вторглись в ее сознание. — Это мой любимый способ расслабиться, — Тобиас позволил своему голосу упасть на октаву. — Я думаю, что мог упомянуть об этом в День Благодарения. — Я помню, — ухмыльнулась она, лениво поигрывая пальцами с пуговицами на пижамной рубашке. Он приподнял бровь, проследив взглядом за ее пальцами. — Неужели? Трис решила, что больше не хочет играть, и встала, бросив халат на кресло. Ее серые глаза блеснули в свете камина, когда она медленно расстегнула пижамную рубашку, позволив ей упасть на кресло поверх халата, прежде чем сделать последние несколько шагов, которые окончательно сократили расстояние между ними. — Я также помню, что говорила тебе, что есть лучший способ расслабиться. Тобиас встал, обхватив ее лицо руками. — Я определенно помню это, — ответил он, прежде чем опустить голову и слегка прикоснуться губами к ее губам. Трис протянула руку и схватила его за предплечье, заставляя его губы сильнее соприкоснуться с ее губами. Повинуясь ее желанию, Тобиас крепко прижался к ней, всего за секунду превратив поцелуй из дразнящего в обжигающе горячий. Трис шагнула ближе, прижимаясь к нему, наслаждаясь контрастом его джинсов и свитера с ее обнаженной плотью. Они прервали поцелуй, тяжело дыша. — Я умирала от желания сделать это весь день, — пробормотала она. — По мне, так и не скажешь, — поддразнил он ее. — Я думал, ты совсем забыла об этом. Она покачала головой, нетерпеливо натягивая ему свитер на грудь, помогая снять его, прежде чем бросить на пол. — Я не хотела, чтобы наши семьи знали об этом, — призналась она. Проведя руками по его сильным, четко очерченным грудным мышцам, она посмотрела ему в глаза. — Я хочу, чтобы это было для нас, только для нас. Тобиас понимающе кивнул. Большая часть жизни их семей проходила на публике, о чем никто из них особенно не заботился. И он должен был признать, что чувствовал себя жадным, когда дело касалось Трис. Он совсем не возражал против того, чтобы удерживать невероятное удовольствие, которое он испытывал с ней, при себе. Он подтолкнул ее обратно к креслу и мягко опустил вниз, так что она сидела поверх сброшенного халата и пижамы. Он опустился перед ней на колени, его губы скользнули по ее шее к груди. Взяв один сосок в рот, он провел по нему языком, нежно втягивая его между губами. Трис застонала, выгибая спину, чтобы еще сильнее прижать свою грудь к его рту. Тобиас на мгновение коснулся ее другой груди, чтобы повторить этот процесс. Трис запустила руки в его темные шелковистые волосы, прижимая чужую голову к своей груди. Электричество искрилось в ее теле, следуя по дорожке его губ. Она не могла поверить, что продержалась так долго; ей хотелось наброситься на него в ту же секунду, как она увидела его снова. Когда ее родители сказали ей, что они проведут каникулы с Итонами, Трис не думала ни о чем другом, кроме той невероятной ночи с Тобиасом, и поняла, как сильно она хотела повторить это снова. Руки Тобиаса скользнули вверх по ее ногам, чтобы схватить ее за бедра, подталкивая их к краю кресла. Он целовал ее тело, облизывая чувствительные места, в то время как его щетина касалась ее нежной плоти. Он поднял глаза и увидел, что она наблюдает за ним, ее серые глаза сузились. Он подмигнул ей и зарылся головой в ее тепло. Трис ахнула, ее бедра приподнялись, чтобы встретить его язык. Она прикусила нижнюю губу, сдерживая громкий стон, который грозил вырваться наружу. Она сомневалась, что кто-нибудь наверху или в крыле для прислуги на другой стороне дома может услышать ее, но ей не хотелось рисковать. Теперь она ни за что на свете не позволит ему остановиться. Ее грудь вздымалась, дыхание вырывалось короткими маленькими вздохами, когда он сосредоточился на ней, заново открывая каждое место, которое заставляло ее дрожать и стонать. Боясь, что она вырвет его волосы с корнем, Трис передвинула руки, чтобы ухватиться за подлокотники кресла, вцепившись пальцами в мягкую обивку, когда она взорвалась, позволив звукам своего удовольствия вырваться наружу лишь несколькими пронзительными стонами. Когда ее дрожь прекратилась, Тобиас встал, его собственное тело дрожало от напряжения. Он притянул ее к себе и крепко поцеловал. В отчаянии Трис спустила его брюки и боксеры вниз по бедрам, в то время как Тобиас зарылся руками в ее волосы, когда они поменялись местами. Трис толкнула его на кресло и оседлала. Она уже собиралась опуститься вниз, когда он резко остановил ее. — Черт возьми, Трис, у меня нет с собой презерватива, — разочарование отразилось на его лице. Трис на мгновение наклонила голову и посмотрела на него. — Ты был с кем-нибудь после меня? Тобиас нахмурился, слегка смутившись. — Нет. А что? Она наклонилась вперед и поцеловала его. — Я тоже, и я принимаю таблетки. Он откинул волосы с ее лица, заставляя ее встретиться с ним взглядом. Его темно-синие глаза серьезно смотрели на нее. — Ты уверена? В ответ Трис наклонилась и крепко сжала его член в своей руке. Она потерла его о свой влажный центр, и они оба заскулили от этого ощущения. — Абсолютно, — сказала она, понимая, что ее слова относятся не только к нынешней ситуации. Не говоря больше ни слова, Тобиас обхватил ладонями ее затылок и притянул к себе, чтобы поцеловать. Они проглотили стоны друг друга, когда он глубоко погрузился в нее, наслаждаясь этим ощущением. Трис пошевелилась и схватила его за плечи, чтобы позволить себе двигаться вверх-вниз, оседлав его сначала медленно, а затем с возрастающей настойчивостью. Тобиас сжал ее поясницу, когда Трис откинулась назад, отчаянно желая почувствовать его так глубоко внутри себя, как только возможно. Как они умудрялись оставаться тихими, он никогда не узнает, поскольку удовольствие было настолько монументальным, что ему хотелось кричать во весь голос. Заставив себя сосредоточиться на движении ее тела, он попытался оценить, насколько она близка к краю пропасти. Он хотел заставить ее кончить снова, но она была такой узкой, такой горячей, что он едва держал себя в руках. Пальцы одной руки крепче сжались на ее бедре, когда его другая рука прошла между ними, и он погладил ее клитор большим пальцем. Трис задохнулась в экстазе, ее мышцы стали невероятно напряженными вокруг него, когда она сжала его плечи так сильно, что ей показалось, что она оставит синяки. Мгновение спустя волны неумолимого удовольствия захлестнули Тобиаса цунами ощущений. Он хмыкнул, крепко зажмурив глаза, и его тело задрожало рядом с ней. Опустошенный, он с глухим стуком откинул голову на спинку кресла. Трис уткнулась лицом в изгиб его шеи и плеча, пока они оба пытались отдышаться. Потрескивание огня было единственным звуком в комнате, кроме их хриплого дыхания. После нескольких долгих мгновений Трис подняла голову и поцеловала его. Их губы томно двигались вместе, страсть теперь была удовлетворена. Руки Тобиаса ласково пробежали вверх-вниз по ее спине, когда она подняла голову, чтобы посмотреть на него. — Ты просто невероятный, — прошептала она. Тобиас убрал ей волосы за ухо. — Я бы хотел, чтобы ты не ехала в Вермонт. Трис кивнула. — Я тоже. Но… — она медленно провела губами по его губам, не в силах удержаться, чтобы снова не поддразнить его, — я сказала им, что провожу Новый год в Нью-Йорке с друзьями. Так что на самом деле я уезжаю на несколько дней раньше. — Тогда приезжай и проведи их со мной, — уговаривал он. — Мы останемся в моей квартире. Нам даже не придется одеваться. Трис слегка рассмеялась, и от этих движений он застонал. — Вау, это лучшее предложение, которое я получала на Новый год. — Так что, это «да» или мне нужно будет пощекотать тебя? — он поднял руки, держа их прямо вдоль ее бока, ожидая исполнения своей угрозы. — Да! — она ответила без колебаний, стараясь не дать его рукам пощекотать ее, но все равно хихикнула. Тобиас протянул руку и обнял ее, чувствуя, как глубоко в его сердце поселяется счастье. Он не знал, что ждет их впереди, но знал, что никогда ни с кем не чувствовал себя так, как сейчас, и не собирался сдаваться. В конце концов, это было прекрасное Рождество. — Счастливого Рождества, Трис. Она провела пальцами по его подбородку, ее смех затих, а выражение лица смягчилось. — Счастливого Рождества, Тобиас.