Противоположности

      Солнечно-игривый день предрасполагал к отдыху и настраивал отнюдь не на серьезный лад. Прежде, в такой щадящий своей температурой, но мешавший темный делишкам час, Ичиго брал выходной и отправлялся за пределы столицы. В неизведанные дали Рукона. На реку. Дабы окунуться с головой в какой-нибудь освежающий водопад, да еще на пару с одной столь же отчаянной женщиной. Известная всем «кошка» плавала так же быстро, что и летала по воздуху. А еще она обожала до жути смущать своего ученика нагой красой женского тела. До поры до времени. Пока-таки не соблазнила его.       «Да уж, славные были деньки, беззаботные», ― задумчиво почесал затылок Ичиго. Он озорно пощурился на солнце, блеснувшее меж листвы деревьев, и в потянувшей за сердце ностальгии невольно потер голую грудь, которую, не стыдясь, выставил в шихакушо, что так по-хулигански сидело на нем.       Сейрейтейские барышни заглядывались на молодого статного аристократа, вальяжно шествовавшего ныне по главной улице, и прятали заинтригованные смешки и красные щеки за веерами, едва он замечал их. Молодой Шиба считался в кругах знати выгодной партией, а потому к сватаемым и «случайно» прохаживавшимся мимо него наследницам знатных фамилий он уже давно привык.       Впрочем, ни на них, ни на мысли о вожделенном прыжке в ключевую воду у парня сейчас просто не было времени. Вместо Восточных ворот показалась проходная Первого, а вместо бывшего капитана Второго отряда ― высший офицерский состав из других.       Шиба размял шею, смачно похрустев позвонками, и расслабил напряженную спину. Запечатанный в катану Зангецу напомнил о своем присутствии весом перевязи и шероховатостью ножен, задевших лопатки. Шиба шумно выдохнул, вздернул горделиво подбородок кверху и громко зашагал по энгаве командирского домика. Обычно, наемник передвигался бесшумно, но сегодня, на какое-то время сменив свою основную деятельность убийцы на кандидата в капитаны, молодой синигами вложил в каждый звук стопы свою внутреннюю уверенность, силу своей реяцу, а также влияние своего рода. Шиба шел к Ямамото на экзамен с легким сердцем: он не сомневался в том, что выиграет у Сой Фон. Других противников на пост главы Второго отряда и Омницукидо у него не было.       Возле кабинета главнокомандующего вообще собралось немного народу, хоть Ичиго полагал, что желающих достигнуть верхушки службы в Готэе будет больше. Средь его товарищей, к примеру, хватало обладателей банкая, которые будто нарочно разбивали здешний миф о том, ка-а-ак же сложно достигнуть второй формы высвобождения духовного меча.       Сам Ичиго справлялся со своим усовершенствованным занпакто около двух лет. Это по официальной информации, которую и то не шибко распространяли за стены родного отряда. Но лишь немногие ― семья да наставники ― знали, что амбициозный парень подчинил свой банкай лет пять назад, и не совсем законным путем, и всего за три дня, когда стал «жертвой» провокации и эксперимента сбежавших Шихоин Йоруичи и Урахары Киске. Узнай Совет 46-ти, что бывший директор НИИ не просто создал, но и дважды применил уникальную методику ускоренного достижения второго этапа раскрытия занпакто, то давно бы упрятали ученого в Гнездо Личинок как «представлявшего особую опасность личность». На подобные формулировки судьи не скупились, да и в подробности прогресса не вдавались; ретрограды и консерваторы до мозга костей они «блюли» законность там, где им требовалось, и без зазора нарушали его во всех остальных случаях.       Взять хотя бы даже этот ход с разрешением двум старшим офицерам из Второго отряда конкурировать за место капитана в обход лейтенанта. Пускай ограничившийся достижением шикая Омаэда, известный лентяй и прожигатель жизни, и сам не рвался к власти. Он вообще последние годы канючил отставку у Шихоин, которая держала его при себя лишь из-за материальных способностей подопечного клана. Однако натравливать друг на друга двух каких-никаких товарищей по службе было низко. Совет, как всегда, показал себя с самой нелицеприятной стороны. Никому не нужное, а главное ― ныне дозволенное, противостояние могло плачевно сказаться на делах обеих структур: и Готэя, и Омницукидо. Ни Шиба, ни Фон не отличались уступчивостью нрава, и Ичиго заведомо знал, что сегодняшнее соревнование с Шаолинь перерастет для него в открытую вражду. Естественно, после того, как он у нее выиграет и наконец-то сделается капитаном.       Завидев свою конкурентку издали, рыжий дерзко усмехнулся, на что, ожидаемо, получил от нее убийственный взгляд, а после подставленный взору затылок. Да-да, Сой по-прежнему его ненавидела.       ― Йо, Тоширо! ― Впрочем среди других пожаловавших на экзамен у Ичиго все же имелись и друзья. Третий офицер из отцовского отряда оказался именно таковым.       Несмотря на то, что с Хицугая Тоширо он познакомился только в Академии, которую они оба, играючи, закончили за один год, Ичиго крепко сдружился с этим малым, как только того взяли к себе в отряд родители. Фактически, Тоширо занял место третьего офицера, уготованное для младшего Шиба, но, поскольку Ичиго наотрез отказался оставлять службу под началом Йоруичи, его друг перенял этот «долг» на себя. Собственно, за такую услугу Ичиго досталось больше ворчания, нежели благодарностей: нравом с Тоширо они были схожи и на выходки взбалмошного отца да своенравной матери смотрели так же, с одинаковым недовольством. Тем не менее, общий язык молодых людей зиждился не только на почве общих взглядов и интересов: многие в Готэе видели родственников в этих двоих. Оба долговязые, атлетического телосложения, дерзкой красоты, благодаря которой пользовались большой популярностью у женщин, они внешне отличались разве что по цвету волос да глаз.       ― Здаров, ― хриплый, будто вечно простуженный, голос Хицугая, обдал Шибу морозцем. ― Весь в мать, ― пробубнил он, усиленно хмуря бело-седые брови, ― мне и тебя вытаскивать из поместья?       ― Не бухти, ― рассмеялся Ичиго, присаживаясь рядом на перила крыльца дома главнокомандующего, ― с рождением девочек мама вообще-то образцом дисциплины и обязательности стала. Строит дома отца так, что щепки летят. Думаю, они не пропадут, если ты их оставишь.       ― Если? ― бирюзовые глаза Тоширо блеснули вызовом.       Ичиго снова расхохотался и закинул парню руку на плечо.       ― В какой отряд-то метишь? Знаешь уже? ― вместо заверений в абсолютной уверенности того, что подопечный Десятого отряда с той же легкостью, что и он, сдаст экзамен, Ичиго уже расспрашивал того о деталях будущей службы. Ичиго видел, что за мощью обладал Тоширо и его банкай.       Светлый, точно снегом присыпанный, офицер, дерзко ухмыльнувшись, обнял друга за плечо и, похлопав то в знак благодарности за поддержку, обвел придирчивым взглядом остальных кандидатов.       ― Вроде Седьмой свободный. Гляди, ― он взялся перечислять, кивком указывая на каждого, ― на пост капитана Двенадцатого претендует Куроцучи Маюри, Девятого ― Тоусен Канаме, Пятого ― Айзен Соуске, Третьего ― Ичимару, чтоб его, Гин, ну, а Второго ― вы с Сой Фон. Кто-то пробуется по праву наследования поста, кто-то по рекомендации других капитанов, а вот вы… ― Тоширо скосил взгляд на Ичиго и подозрительно сузил глаза: ― Какого дьявола у вас там произошло? Я думал, твоя кандидатура ― идеальный вариант для отряда наемников.       ― Долгая история, ― отмахнулся рыжий. ― Впрочем, удивлен, что мать тебе ее не рассказала.       ― Я провел всю неделю в упорных тренировках, ― хмыкнул с ехидством на лице Хицугая, ― она побоялась меня беспокоить…       В этот момент прямо перед парнями распахнулись седзи и из торжественного зала, в котором обычно проводились собрания капитанов, раздалось суровое кряхтение главнокомандующего Ямамото, вызвавшего себе перед очи первого из претендентов на повышение. К явному воодушевлению Тоширо, первым оказался именно он. А вот, оставшийся один Ичиго, пожелав другу удачи, немного сник ― говорить здесь больше ему было не с кем, да и не о чем. Из тех, кого он тут знал, меньше всего он нуждался сейчас в подколках Ичимару или в унижениях Фон. Видимо, что-то подобное крылось в головах и у последних двух, так как подойти к Шибе они тоже не решились. В воздухе повисло ощутимое напряжение, особенно для тех, кто волей случая оказался вовлечен в поединок.       ― Четвертый офицер Сой Фон и третий офицер Шиба Ичиго, можете войти!       Рыжий, будто очнувшись ото сна, тряхнул головой и уставился с удивлением на опустевшую энгаву: он благополучно пропустил те моменты, когда остальные синигами прошли в заветную дверь. Видимо, выход располагался в другой стороне, раз на крыльцо экзаменуемые не возвращались, да и сложно было представить, что показывать свои банкаи многие из кандидатов стали бы в покоях, а не на полигоне под открытым небом. Чего стоил один ледяной дракон Хицугаи: он бы живо крышу пробил в кабинете главнокомандующего, а после и вовсе протаранил собой все бараки. Вопреки своей недюжинной силе, кандидат из Десятого еще не научился справляться со своим духом на полную.       Ичиго сладко потянулся: его банкай был изящный, ловкий, в отличие от громоздкого у Шаолинь.       ― Ну что, пошли? ― кивнул он той на дверь со снисходительной улыбочкой.       ― Умолкни либо сдохни! ― полоснули его ядом слов.       Ичиго обреченно закатил глаза и поплелся следом за невыносимой сослуживицей: обижать девчонку, росточком достававшую ему до пупка, особо не хотелось, но раз конкуренция за капитанское хаори того требовала ― что ж, пускай. Ичиго не разделял врагов на мужчин или женщин, так как среди последних встречал и тех, недооценка которых не раз могла стоить ему смерти и провала задания.       Миновав на пару зал для совещаний, Ичиго с Шаолинь вышли в следующую, довольно просторную комнату, одна из стен которых, как Ичиго и предполагал, выходила на огромный полигон, поросший стриженой травой и лишенный абсолютно всяких деревьев. Разве что обугленные коряги валялись то тут, то там, красноречиво свидетельствуя о том, что легендарный Рюджин Джакка также нередко расправлял тут свои языки пламени.       ― Ита-ак, ― голос взял сам генерал Ямамото.       По обе же руки от него в помощниках сидели его первые ученики: справа ― выздоровевший Укитаке Джуширо, слева ― всегда цветущая Унохана Рецу. Оба, миловидные на вид, считались сильнейшими из капитанов Готэя, вторя своему учителю. Оба, приветливо улыбавшиеся всем, еще с порога могли просчитать любого синигами на предмет его способностей, а также духовных качеств.       ― Сдерживать свою реяцу в этих стенах вам нет нужды, ― проворчал старик Ямамото, ― нам нужно знать ее максимальный уровень у вас.       Шиба с легкостью отпустил контроль над собой, краем глаза отмечая, как скривилась Сой Фон. Упасть на колени ей не позволила гордость и принадлежность к мелкой аристократии, однако уровень духовной силы у потомков Великих Домов был поистине гигантским, что не могло не вызывать у нее скрежета зубов от явного проигрыша в этой стези.       ― Хорошо, ― кивнул главнокомандующий и попросил кандидатов рассказать о мотивации, которая побудила их к сдаче экзаменов.       Шаолинь затараторила что-то об извечном служении Омницукидо, не забыла также упомянуть о всех своих погибших на благо заданий родственниках, о лояльности к клану Шихоин в целом и, напротив, о категорическом неприятии поступка его бывшей главы, и еще много о чем другом, ― признаться, Ичиго слушал ее вполуха. Когда же держать ответ дали возможность ему, он не покривил душой и ничего не приукрасил:       ― Я не являюсь частью клана Шихоин, более того, моя собственная семья призвана блюсти совсем иные ценности этого мира, но, раз уж я выбрал такой себе путь, то ни за что не отступлюсь от него. И вы это знаете. ― Его горевшие решительностью глаза вспыхнули разом и азартом, и вызовом. ― Да, Укитаке-сан может попенять мне несдержанностью, Унохана-сан ― неопытностью, а вы, Ямамото-доно, и вовсе можете вывернуть свое излюбленное «детишки» в отношении меня, в отношении Шаолинь, в отношении многих, кто заходил сегодня к вам. И все же кто, если не мы позаботимся о порядке в Обществе душ? Неделю назад я пообещал Совету 46-ти держать Омницукидо крепкой рукой и свое обещание держу. Ныне обещаю вам, капитанам Готэя, что не посрамлю честь белого хаори изменой принципам синигами, но, и если самих синигами уличу в нечестивости ― то не стерплю. Клянусь, что не стерплю, притом, что прекрасно знаю, как эта клятва порочит меня как добросовестного служащего.       Ямамото жестом указал молодым офицерам пройти на полигон, тем временем что-то усердно вполголоса начав обсуждать со своими помощниками.       ― Пафос. Гонор. И так и горящая у тебя на лбу метка предателя. Все, как у нее, ― не смолчала Сой, едва ступила на энгава в один шаг с сослуживцем.       ― Говори, что хочешь, мне наплевать, ― искоса зыркнул на нее парень. ― Зато я выложил комиссии всю правду, а не пытался их разжалобить рассказами об убитых родных да очерняющими бывшего капитана речами.       Сой вздернула кулачки в явном намерении врезать рыжему нахалу, что, на диво, совпало с желанием экзаменаторов: Ямамото приказал устроить меж претендентами поединок по хакуда, без применения мечей, ведь наемники славились своим идеальным поведением в рукопашном бою. И стычка меж парой ниндзя, раззадоренных враждой, и впрямь показала капитанам потрясающие и зрелище, и пример стойкости, да так, что победителя меж двумя одинаково ловкими и быстрыми бойцами выявить не удалось.       Тогда главнокомандующий приказал обнажить мечи. И не только испытуемых, но и своих учеников. У огромному удивлению Ичиго и Шаолинь, сражаться им выпало не меж собой, а против настоящих легенд Готэя. Возможно, все было обусловлено разностью природы банкаев: Джакухо Райкобен у Сой оказался взрывного типа, а Тенса Зангецу у Шибы ― силового: он ускорял сюнпо хозяина до неуловимости ока и многократно увеличивал его духовное давление. Однако, как оказалось, этого было мало, чтобы увернуться от дьявольски фехтовавшей Первой Кенпачи ― на нее Ичиго потратил все свои уловки еще в первом круге поединка.       ― Вы устали, Шиба-сан? ― пропел ее голосок с нескрываемой издевкой. ― Может, передохнете? Я залечу ваши раны, а вы откажетесь от претензий на пост капитана Второго отряда, да?       У Ичиго дернулись зрачки. В голову вмиг ворвались сотни догадок, о том, «кто» заказал для него такого противника как Унохана. Советники подготовились основательно. Познавшая «тысячу ударов» Кенпачи, против меча которой ни одна атака, ни одна реяцу, ни одно сюнпо не выстоит, кроме…       ― Благодарю, Унохана-сан, ― осененный Ичиго утер кулаком кровь, хлеставшую с рассеченного лба, пальцами растер кровь на усеянных глубокими порезами щеках и все равно дико улыбнулся. Один нодати он уже одолел, а значит, повторить свой подвиг мог. В техниках банкая он не испытывал нехватки. ― От земли до небес развей все в прах, Тенса Зангецу!       И слепящий золотом реяцу порыв ветра вырвался из кончика сверхскорой катаны, смерчем стерев с земли полигон Первого отряда.