Противоположности

      Шумно преодолевая тропу назад, Орихиме поднимала клубы песчаной пыли, не заботясь, что запачкает в той свои таби и хакама. Она сознательно не прибегала к сюнпо, которое некто хоть и заметил, но не оценил с теми радостью и гордостью, на которые рассчитывала прилежная — вот уже два месяца как — ученица мастера поступи Кучики Бьякуи.       Конечно, что младшему Шибе до ее смехотворного мерцающего шага, если он, как и ее сенсей, учились у самой Богини скорости? Десятому офицеру видеть ту во всей красе своей молниеносности посчастливилось лишь однажды, у холма Сокёку, когда капитан Шихоин истово спасала своих товарищей от смерти и клеветы, но того впечатления хватало по сей день, чтобы ощущать свой ничтожный уровень сюнпо в сравнении со сверхбыстрой Йоруичи-сан.       Орихиме всхлипнула. Она так старалась, чтобы Ичиго-сама остался доволен развитием ее способностями. Все свои успехи она посвящала лишь ему одному, ибо ради него она и старалась, в большей степени, и уж только после твердила себе, что прогресс немаловажен и для нее самой, как леди клана, как синигами, как Кенпачи, наконец.       Влага на лету скользнула по щекам, но девушка поспешно утерла предательски сорвавшиеся с ресниц слезинки. С недавних пор Орихиме старалась брать под контроль не только свою реяцу, но и эмоции; где-то она даже запрещала себе плакать, видя в слезах явный признак слабости, а слабой быть ей отныне никак не полагалось.       «И с чего я плачу, действительно?» — барышня вновь утерла лицо, завидев Западные врата Сейрейтея и исполинского стража пред ними. Показывать свое огорчение на людях знати не пристало, а о том, что он пропустил представительницу клана Шиба, страж знал. У Орихиме давно имелся билет на выход из столицы, заверенный личной печатью Кайена-доно, просто до сегодня она даже носа потыкать боялась наружу. В родном Руконе ее не ждало ничего хорошего, и именно от этого она хотела уберечь супруга. Вот и помчалась, как одержимая, за ним. «А ведь верно, у него своя служба, и я бы только мешала ему в столь серьезных делах… Расследование преступлений куда сложнее, чем исцеление, — вздохнула она, — тут особых талантов не требуется. Бери да лечи…»       «Эй, это уже не здравая самокритика, а самоедство! Прекращай это неблагодарное занятие!» — пробубнил Цубаки, не в силах вынести тоскливые пейзажи в своем «цветочном саду».       Его хозяйка послушно кивнула и вместе с бодрым кивком попыталась привести себя в порядок: и внешний вид, и запыхавшееся дыхание, и дурные эмоции, которые она наверняка состроила на пустом месте. Она была практически уверена, что господин муж по возвращению непременно растолкует ей свою позицию более внятно, и, вполне вероятно, та окажется не такой уж жестокой. Молодая Шиба, будто переняв это качество вместе с фамилией, не теряла оптимизма.       — Госпожа уже справилась и возвращается назад? — прогудел с высоты своего огромного роста страж.       Орихиме неопределенно пожала плечами и смущенно улыбнулась в знак подтверждения его правоты. Синигами кивнул и собрался было уже поднять врата, как его остановили.       — Простите, у вас тут кровь, — указала целительница на широкую рану поверх плеч великана. — Если позволите, я помогу вам.       У мощного мужчины заметно округлились глаза. Не иначе, как этот за годы своей службы он не то что предложений помощи никогда не слышал, но и элементарно добрых участливых слов.       — Я из Четвертого отряда, я умею, — робко подтвердила свою компетентность Орихиме. Это сработало: дюжий страж тяжело опустился на землю, смело подставляя спину чудачке.       Она судорожно выдохнула, работа должна была избавить ее от нервов, да и вообще — в этой Кенпачи и впрямь доброжелательность била через край, точно не ей вовсе предстояло пройти через тысячи битв и сокрушить тысячи врагов. Ученица Уноханы мягко улыбнулась: в конце концов, капитан обучила ее не только сеять смерть, но и спасать жизни. И, если перед ней не враг, а душа, потребовавшая помощи, то почему бы не вспомнить о такой своей половине? Раз Ичиго-сама отверг ее, то задуманное добро и тепло не грех было выплеснуть в раны более страждущего.       — Спасибо, маленькая госпожа, — вновь прогоготал страж и неуклюже поклонился целительнице прежде, чем открыть для нее врата.       Она вновь стыдливо улыбнулась, но в город вошла уже в более преподнесенном настроении: целительские способности приносили вдохновения хоть и меньше чем боевой азарт, но не намного.       — Яре-яре, и у кого же это хватило совести отослать нашу чаровницу домой?       У радостной Орихиме сползла улыбка с лица: неожиданный голос справа сконфузил ее так же, как и его обладатель, оказавшийся в этом месте непонятно зачем, когда и как.       — Ичимару-сан? — она дико изумилась, хотя ей следовало бы давно привыкнуть к непредсказуемым появлениям этого синигами в ее жизни. Он не терял настырности.       Гин отпустил ухмылку, и та расползлась в невообразимую ширь, едва ли не доставая ушей. У Орихиме, наблюдающей сей противоестественный оскал, заболели щеки. Она невольно поморщилась, точно от зубной боли, хотя… Гин и впрямь уже вызывал у нее оскомину.       — Что вы тут делаете? Снова следили за мной? — решила напустить на себя строгости неприступная леди Шиба. Она четко вознамерилась пресекать любые попытки приставаний этого мужчины.       Капитан разразился ехидным смешком и, отлепившись от внутренней стороны стены, которую подпирал спиной, плавно приблизился. Убрав с лица привычную маску, он состроил обиженную мину перед девушкой.       — Как обииидно, Ори-чан, я всего лишь вернулся из задания в Руконе, а тут ты. Разве мог я уйти, не засвидетельствовав свое почтение???       Ее янтарные глаза сузились в подозрении, тогда как ноги сами, уже рефлекторно, сделали пару шагов от хитрого лиса.       — Зачем вы обманываете? Я не встретила вас на пути в Сейрейтей, к тому же я находилась долго у врат, помогая… — Целительница осеклась. Им верно запрещалось применять кидо в несанкционированных случаях, а господин страж не походил на смертельно раненного, чтобы сослаться в оправдании своего поступка на неотложность вмешательства. Орихиме просто сделала безвозмездное добро, но это вовсе не означало, что за него ее погладят по головке. Особенно, Унохана-сан.       — Ну-ну? Помогая ко-му? — промурлыкал Гин, танцующей походкой наворачивая вокруг нее круги.       Орихиме снова отступила в сторону, нарочито показывая, что и такой натиск, и само общество этого мужчины ей неприятны. С одной стороны, она не кривила душой: лести и уловок Гина она побаивалась из-за неопытности и наивности. С другой стороны, девушка безбожно врала и врала сама себе. Поцелуй другого, не мужа, она не могла обделить вниманием, и стыд за эту память сейчас нещадно горячил ее щеки.       — Простите меня, Ичимару-сан, — Шиба скрыла лицо в поклоне, затем обогнула фигуру, преградившую ей путь, чтобы поспешить в поместье или в отряд.       — Значит, ему твоя помощь не нужна? — ударилось ей в спину. — Что ж, так даже лучше. Нечего Ори-чан болтаться в компании тех, чьи дни сочтены.       Замершая Кенпачи резко обернулась и требовательно уставилась в лицо моловшего всякую чушь. Молнии из ее глаз благополучно оскользнулись на лживой улыбке, но Лис не торопился предпринимать следующий шаг — выжидал ее реакцию, ждал неминуемых расспросов.       — Что это значит? Ичимару-сан, объяснитесь!       — О-хо, какое строгое лицо! — расхохотался он. — Такой милой девушке строгость только морщин добавить может, а красавица и старость — вещи несовместимые. Поучись у беззаботной Ран-чан.       Орихиме пропустила мимо ушей посторонний треп и решительно сократила расстояние.       — Что. Вы. Сказали. О. Сочтенных. Днях? — Чеканя слова, она пыталась совладать с волнением, охватившим ее тело гусиной кожей. — Это как-то касается Ичиго-сама? Вы что-то сделали ему?       — Нашему рыжему другу? Фьюх, — обмахнулся известный интриган, деланно сбрасывая жар напряжения, — нет-нет, под карающую длань правосудия попал кое-кто другой, хотя… — Голубые глаза показались в лукавых щелочках и закололи вовсе не игривым, а наглым взглядом, пробирающим до самых костей. — Хотя я не могу поручиться за второго, они ведь привыкли стоять друг за друга горой, точно братья…       У Шибы отлила кровь с лица. Ей показалось или она действительно разобрала, о ком вел издевательскую речь капитан Ичимару? Что-то произошло с Хицугаей-тайчо? И если да, то это что-то грозит неприятностями и ее мужу? Да что за гнусности задумал стоявший перед ней синигами?       — Конечно, я бы мог предупредить нашего драгоценного Шибу-тайчо за шаг до провала, если бы… — Холодные, плотоядные глаза хищника теперь сделались маслеными, с поволокой красноречивого вожделения. — Если бы кое-кто был со мной поласковее. А, Ори-чан?       Та опешила. Настолько, что пропустила бесцеремонное прикосновение к своим волосам, одну из прядок которых с явным наслаждением перебрали длинные костлявые пальцы, точно проверяя шелк на качество. Орихиме немигающими глазами взирала на сие действо, ибо в голове у нее всё враз померкло, оставляя в ушах лишь конец последней фразы, а пред глазами — образ беспредельно дорогого Ичиго-сама.       — Ну, так как? — девушку заставили поднять голову, притянув за подбородок. Улыбка Лиса в несусветной близости передавала свой яд по воздуху, отчего губы Орихиме страшно запекло. Она рефлекторно закусила их и упрямо дернула головой.       — Этого не будет никогда! — отрезала руконгайка, преображаясь вмиг в чистокровную гордячку. Добрые глаза вспыхнули серебром, и недавняя леди, позабыв о приличиях и поравнявшись с теми аристократками, что умели ранить одними словами, процедила ровным тоном: — Когда-то Рангику-сан предостерегала вас, чтобы вы держались подальше от нашей семьи. Так вот, я готова повторить каждое сказанное ею слово.       С деланной несерьезностью Гин присвистнул лишь.       — О, Ран-чан может. Ее угрозы сложно забыть. Тем более, — он приоткрыл с интересом глаза и покосился за спину Орихиме, — тем более, когда она мчится в гневе на всех парах.       — Гиииин!       Ичимару стартовал, чтобы сбежать, но не успел — его лихо приложили спиной в дубовые створки врат, да еще пару раз стукнули для пущей пользы:       — Т-ты… грязный ублюдок!!! Это же ты подставил его!!! Это ты засадил моего мальчика за решетку!!!       У Орихиме спазмом сбило дыхание в груди. Судорожно похватав воздух ртом, чувствуя, что стоит в шаге от того, что грохнется в обморок, она всё ж, изыскав силы, поплелась на ярко-золотой цвет рассыпавшихся по спине волос Рангику-сан, продолжавшей бить бывшего возлюбленного по щекам и что-то рьяно кричать. Орихиме уже не могла расслышать что. Мир продолжал уходить у нее из-под ног после фразы о «тюрьме».       — Ра… Рангику-сан? — на ватных ногах добралась Орихиме и тут же тоже получила пощечину от леди Шиба — настолько тяжелым и пропекающим был ее взор, который среагировал на ее появление.       — Орихиме?! — Она явно была возмущена видеть здесь любого свидетеля ее разборки с заигравшимся в свои игры Гином. Тем более — такого свидетеля.       — Рангику-сан, что произошло? — Орихиме насилу хватило духу выдать нужный вопрос. Но он точно вернул к реальности несчастную женщину, привнеся ясность в ее затуманенные яростью очи.       — Тоширо обвинили в убийстве своих подчиненных, — сухо бросила она. — Ичиго пришлось выполнять приказ по его задержанию. Ичиго… — Рангику свела болезненно брови и заметалась взглядом по земле, словно ужаснувшись чему-то. Она вскинула немедленный взор на золовку. — Ступай, немедленно ступай к нему, иначе он натворит глупостей! Ни я, ни отец не остановим его, но ты… ты сможешь, я знаю. Беги! Беги скорее, девочка!       Рыжая кивнула, вынужденно вспоминая о решительности Кенпачи и собираясь сигануть в сюнпо: сейчас то как никогда пригодилось бы ей, ведь вид у обезумевшей матери был такой, что ее просьба автоматически попадала в разряд «вопросов жизни и смерти». Медлить здесь не стоило, но… Девушка обернулась через плечо всего через несколько шагов: родители Хицугаи-тайчо так громко выясняли, кто прав, кто виноват, что даже не ниндзя, а синигами с обычным слухом мог разобрать суть спора.       — Ты не понимаешь! Так будет лучше! Я говорил, что ему грозит опасность!       — К дьяволу твою паранойю, Гин! Что ты несешь? По-твоему, тюрьма — это самое безопасное место?!       — Именно так и есть! Оттуда он его не достанет! Он ищет жертву, Ран! Он ищет очень сильную жертву.       — Ты сошел с ума! Жертвы, заговоры, планы бога… Ты разрушаешь Тоширо не только карьеру, но и жизнь! Клянусь, я убью тебя!!!       Мимо шокированной Орихиме пронесся вихрь, который, затормозив у врат, оказался Шибой Иссином. Тот с трудом оттащил от другого капитана свою убитую горем жену, терпеливо снося от нее оплеухи, толчки, пинки, укусы, проклятья. Орихиме подивилась такому самообладанию: как же сильно нужно любить женщину, чтобы снести от нее всё, чтобы прийти на помощь даже там, где замешан соперник?!       У молодой Шибы истово забарабанило сердце: снести всё ради другого? Разве это не самое ярое доказательство любви? Когда дело идет о жизни того, кем дышишь, кто составляет весь твой мир, разве есть дело до условностей вроде… супружеской верности?       Внезапная душераздирающая истина открылась Орихиме, и она, рванув в пресеченное на полпути сюнпо, понеслась вдоль улочек Сейрейтея прямиком во Второй отряд, но… с заходом в Третий, пред вратами которого успела догнать его изрядно потрепанного, разбитого в кровь, капитана.       — Ичимару-сан! — юная Кенпачи гордо вскинула подбородок, приземлившись посреди широкой дороги, ведшей к расположению вверенного ему отряда. Она глядела не мигая, выглядела сверх меры напряженной, но ее лик был ясен, непоколебим.       — Ори-чан? — Такое ее появление, равно как и не предположенное наперед поведение, заставило удивиться даже Гина. Он сквозь боль ссадин и синяков попытался изобразить привычную ухмылку. — Чем могу услужить моей дражайшей госпоже?       — Я принимаю ваше «любезное» предложение, но упаси вас бог обмануть меня здесь… — Ее глаза угрожающе сверкнули прежде, чем образ задетой за живое воительницы рассеялся, оставляя на память Ичимару очевидное невысказанное вслух: «Иначе я вас убью».