Противоположности

      На горизонте золотыми искрами взрывались зарницы. Рьяные, быстрые, едва уловимые оку. Если бы не превеликое множество их, то различить разбиравшуюся грозу на хребтах дальних гор не представлялось бы возможным. А может, и не гроза то была вовсе? Жителям близлежащих к столице районов Рукона не удавалось разобрать что или кто именно устроил буйное, слепящее взор ристалище всполохов за тридевять земель от них. Крестьяне из более бедных зон также зря прикладывали ладони к глазам и всматривались в разверзшиеся небеса. Кто-то поминал Короля Душ, кто-то — Шибу Куукаку, местную благодетельницу, некогда устраивавшую для простого люда фейерверки по большим праздникам. Однако ни первый, ни вторая из упомянутых лиц, к счастью или на беду, не имели никакого отношения к сегодняшним замысловатым салютам, хотя Шиба, действительно, оказались причастны к ним. Иной Шиба. Такой же яркий, как те молнии по весне, и такой же горячий, как-то зарево, что зажглось над скалистыми пиками и ныне несло селениям поистине обжигающий ветер со склонов Драконьих гор.       — Хм, возомнил себя сильнее? Получа-а-ай!!!       Рыжеволосый Шиба только дерзко ухмыльнулся на угрозу и вмиг дернулся в сторону, ловко избегая столкновения с огромной глыбой льда — брюхом исполинского ледяного дракона.       — Ха! Меня этим не прошибить! Гецуга Теншо-о-оу!       Новый серп жгуче-золотой реяцу вырвался из массивного тесака, что вдобавок нагло задел острием воплощение силы чужого занпакто. Хьёринмару вознегодовал немедля: заревел, забил мощным хвостом о камни, поражая округу сверхъестественным землетрясением и лютым рыком, будто раскатом грома. Мгновенно окрепший холод заставил воздух захрустеть, заскрипеть, осыпаться крошкой там, где его опаляло жаркое дыхание двух ничуть не замерзших синигами: поединок их пребывал в самом разгаре.       — Твои атаки слишком обширные — с такими взвод крушить, но не одного ниндзя, пф! — Ичиго увернулся от очередного потока льда, которым его хотели зашибить, и шало оскалился хозяину ледяного змея, выйдя невредимым у крылатого за спиной. — И всё равно, нии-сан, я тебе не по зубам!       Рыжий разудало ухватился за одну из перепонок крыла, ставшего ему временным убежищем, резво подтянулся, запрыгнул кошкой наверх; ловко взобравшись по вертикали длинной шеи зверя, он оседлал того за ушами и с показушной удалью пришпорил за усы. Своего дикого веселья от затеи Шиба не таил.       — Не дерзи старшим, Ичиго! — Тоширо опасно усмехнулся. — Банкай, Дайгурен Хьёринмару!       Только что восседавший на заоблачной вершине рыжий за исчезновением опоры полетел вниз ярким пятном. И он непременно свалился бы, и переломал бы наново еще с десяток костей, и заставил бы семью опять и опять горевать по его беспечной удали, но… сюнпо этого синигами недаром считалось отменным. Ученик самой Богини скорости вышел аккурат перед землей и братом, уже облачившимся в ледяную броню своего занпакто, при этом сам ловкач также вооружился банкаем — его правую руку опутывала цепь, что теперь воедино соединяла черную катану и ее владельца.       Хицугая снисходительно хмыкнул и приготовился к атаке. Или контратаке: его братец был очень быстр и уперт, чтобы оставить его без ответа. Не успел капитан Седьмого и подумать об этом, как огненно-черный, всё разрушающий на своем пути, серп Тенсы Зангецу не заставил себя ждать, хоть угодить тому пришлось в ледяного двойника, созданного Хицугаей.       Последний хотел было самодовольно улыбнуться, но вдруг услышал за спиной коварный шепоток: «Я знал» и следом — насмешливое: «Оглянись».       — Тысячелетняя ледяная тюрьма! — И, тем не менее, Хицугая тоже не жаловался на отсутствие молниеносной реакции — мгновенно вызвал множество колонн изо льда, соединяя небеса со скалами клеткой для противника, однако на капитана Второго и самая стремительная атака не сработала бы — в банкае его скорость становилась запредельной.       — Медлишь! — хохотнул Шиба справа, возникая буквально из воздуха. — Лови! Гецуга Джуджиншоу! — Взмахнув мечом накрест, он метнул сразу два серпа Гецуги и те в переплетении понеслись во «врага».       Старшему брату пришлось вновь прибегнуть к барьеру из прочных крыльев, дабы чего доброго не угодить в лазарет. Однако позволить младшему обойти себя Тоширо тоже не мог. Стойко снеся его коварную атаку, он выпустил в ответ серию уже своих серпов — поток ледяных Хёри Сенби. Впрочем, следовало ожидать, что те напорются тотчас же на красно-черный клык Тенсы, что без труда перерезала глыбы льда и в мгновение ока растопляла лед в воду своим адским жаром. От такой поразительной смены схлестнувшихся температур даже морозный воздух зашипел, точно окунаемый в полынью только что выплавленный клинок, а удалые вояки наконец покрылись испариной: их поединок превратился в нешуточный бой, оба они выглядели порядком вымотанными, но ужасно довольными.       — Что ж, вполне сносно, — Тоширо отряхнул мокрые волосы и всадил Хьёринмару в ножны.       — Сносно? — Ичиго также развеял банкай и убрал катану за спину. Оглядев свежий овраг, которым его Гецуга только что расколола одну из скал, рыжий хвастливо фыркнул: — Да я ж тебя размазал бы, если б не пожалел.       Хицугая обреченно покачал головой, заодно стряхивая с волос снег, который учинил его Хьёринмару. Нарочито минуя со снисходительной миной заносчивого братца, Хицугая попенял:       — Только нос не задирай, да? — И внезапно ухватил Ичиго за тот самый нос, чтобы потрепать.       — Эй, Тоширо! — рыкнул младший: такого подвоха он не ожидал. — Нам что, по двадцать лет???       — Иногда мне кажется, что трехлетние Карин с Юзу умнее тебя, — проворчал старший, заставляя Ичиго удивиться и такому явному обвинению, и враз переменившемуся, теперь невеселому тону брата.       Капитан Седьмого устало опустился на краешек одного из выступов на скале и утер лицо от инея и пота. Обеспокоенным взглядом он обвел гористый участок, который не первый десяток лет использовал для тренировок: именно благодаря им и ристалищу его громогласного занпакто эти горы местные и окрестили Драконьими. Однако одно дело истязать себя самосовершенствованием, иное — едва вставшего на крепкие ноги раненого ниндзя. Мастерства тому было, конечно, не занимать, да и сносить даже самую острую боль этот Шиба, что нашел себя в Омницукидо, привык давно, и всё же долг старшего брата требовал от Хицугаи сурового взора и нескрываемой тревоги в сердце. Кивком приказав младшему сесть подле, он долго смотрел, как тот возился со своими легкими кожаными туфлями — в бою они успели поистрепаться: Ичиго гонял, точно взрывая порох под стопами, и это притом, что сейчас он пребывал не в самой лучшей из своих форм.       — Я думал, мы обойдемся рукопашным? — Тоширо с деланным равнодушием подпер щеку. — Вряд ли схватка на банкаях входит в твою программу по поправке здоровья?       — А! — отмахнулся Ичиго, перевязывая потуже шнурки вокруг щиколоток. — Я в полном порядке. Да и Зангецу жаждал поразмяться. — Тут он хитро ухмыльнулся: — К тому ж, нии-сан со своим мощным занпакто редко балуют нас поединком. Разве можно пропустить такое?       Хицугая фыркнул, спрятал улыбку и кивнул в сторону Готэя:       — В отряде дел невпроворот. Некогда мне ерундой заниматься.       — Я так и понял, — посмеялся Шиба над такой скрытностью и похлопал брата по плечу: — И всё равно — спасибо, что уделил мне время.       Благодарность была искренней, ведь после ранений ему следовало как можно скорее вернуться в строй, ощутить жар в мышцах, огонь в венах, силу в клинке, и только брат мог понять, к чему требовалась такая срочность. Только старшему брату Шиба доверил тайну об истинной личине капитана Айзена и о злодеяниях, уже совершенных им против бойцов Готэя, и тех, которые еще предстоят. Командир Омницукидо придирчиво вглядывался в будущее — для него настал тот час, когда приходилось оценивать ситуацию и миссию в целом нутром ниндзя, признавая ненадежность всех органов чувств.       Голубые строгие глаза смерили придирчивым взором затаившегося в своих мыслях и намерениях воина, словно бы хотели заморозить его, но Ичиго даже не поежился — лишь вопросительно вскинул брови.       — Что планируешь делать дальше? — Разговор, начатый в покоях гейши Унагии Икуми и прерванный событиями, произошедшими с юным Шихоином, требовал от братьев продолжения.       Наемник весь подобрался, сразу помрачнел, сделался будто на пару столетий старше, а еще невероятно серьезным, что так редко вязалось с его озорным видом.       — Мне тоже некогда страдать чепухой. Враг не дремлет и готов ударить в любой момент, и не исключено, что этот момент будет подгадан верно… для него, но не для нас. Поэтому я не смею терять бдительности и совершать ошибки, хватит уже бесчинств и дурных смертей.       Тоширо пощурился на солнце — этим он неизменно напоминал нерадивого отца. А еще в этих столь непохожих родственниках проскальзывал одинаково циничный взгляд на вещи, что и неудивительно: оба синигами были взращены на присущей руконгайцам рациональности поступков и жестком прагматизме. И всё же Тоширо красило хладнокровие, тогда как Гина оно очерняло. Словно бы больше брат Бьякуи, нежели Ичиго, капитан Седьмого, откинувшись спиной на прогретый солнцем валун, без удовольствия, но твердо отметил истину, доказанную в веках:       — В войне не обходится без жертв. Кто-то когда-нибудь да умирает. Тебе ли, убийце, не знать это?       Ичиго криво ухмыльнулся — скорее в рефлекторном ответе на тупую боль, екнувшую где-то в груди, нежели из истинной кровожадности, в которой его уличили. Мировоззрение его понемногу менялось, смягчалось, и в черной душе его с недавних пор забрезжил известно откуда взявшийся свет.       — Ты же прекрасно знаешь что теперь грозит Орихиме, — грузно вздохнул Ичиго. — Я не испытывал особых восторгов от того, что она пребывала в логове Ичимару, чтоб его, но теперь, когда она попала в поле интересов врага, не думаю, что готов на жертвы.       — Хм, будто у меня ситуация лучше… — с укоризной откликнулись ему следом. Тоширо снова сел, безвольно положив руки на колени; гордый взгляд его посмурнел, выдал муку. — Как меня достали эти бесконечные щебетания Момо: «Айзен-тайчо то», «Айзен-тайчо сё», «тайчо такой», «тайчо растакой», тьфу!.. — После вырвавшегося на волю рыка души он, всегда контролировавший эмоции, заметно сконфузился и смолк. Впрочем, выразить брату слова утешений он не дал — вместо этого твердо ему кивнул: — Хорошо, что ты рассказал мне о гипнозе Кёка Суйгецу, а то в пору было бы обеспокоиться…       Рыжий хмыкнул:       — За Момо? — Ичиго лукавил и по-прежнему молчал о причастности невестки к рядам Омницукидо, но Ичиго мог сказать ее мужу наверняка одно: — Эта девушка сумеет постоять за себя в случае чего, хотя вряд ли Айзена заботят интрижки — видимо, мозг его давно потек от планов куда масштабнее. Да и привык этот ублюдок чужими руками жар загребать…       Тут Шибу передернуло и царапнуло изнутри: при таком раскладе именно его жене грозило бесчестье, ведь рядом с ней постоянно ошивался Ичимару, тот еще подлый искуситель, а отныне — еще и страж столь ценной целительницы, о способностях которой теперь судачил весь Сейрейтей. Скорее всего, Айзен вознамерился привлечь такой «потенциал» в свою клику. Каким образом — новым внушением или обычным шантажом — этого Шиба точно не ведал, но и на приблизительных расчетах действий врага собирался выстроить какую-никакую стратегию. Действовать по плану и по уму Шибу вынуждали обстоятельства, они же заставили своенравного аристократа наконец образумиться, а лидера шпионов сделаться чрезвычайно осмотрительным. Держать ухо востро, а глаз в круглосуточном бдении — вот, что стало первоочередной задачей для враз повзрослевшего воина. Пока сам Айзен не догадывался о том, что произошла утечка его секретов, Шиба мог пронаблюдать не только за ним, но и за теми, кто также подпал под власть подчиняющего волю шикая. Шиба должен был использовать впрок возникшую передышку меж ударов врага и основательно подготовиться к тому, что он уже четко обрисовал в своем мозгу.       — Мы создадим армию, да, — вернулся он к вопросу брата.       Тоширо в недоумении округлил глаза.       — Из кого это еще? — В его интонации сложно было не разобрать сарказма. Но сарказм — не скепсис, мнил Ичиго, он не убивал чаяния — напротив, даже подстегивал огрызаться и решительно двигаться вперед. Ичиго вновь уверенно кивнул:       — Да остались еще определенные личности, которые вряд ли перережут мне глотку и под увещеванием чужих слов… Наверное, поставлю всё на них. — Карие глаза блеснули вызовом, когда поймали всё еще насмешливый взор бирюзовых. — Семья, любимые, верные друзья. Подобные скромные союзы бывало перемалывали целые кланы, у которых связи разрушались разобщенностью интересов и путей.       — Хм, кое-кто таки не спал на уроках Укитаке-сана по истории аристократии? Говоришь, прямо как готовый глава клана, — подколол брата Тоширо, но тут же, вздохнув, помотал головой: — Вряд ли хоть кто из синигами, подпав под тотальный контроль чужого мнения, станет вспоминать о перечисленном. Насколько я понял, Айзен, если того пожелает, запросто может приказать Рангику насадить на Хайнеко сначала меня, а затем и тебя…       — …э-э, не скажи, — ухмыльнулся лучезарно Шиба, оглядывая горизонт заметно более оживленно. — А как же материнский инстинкт? А как же родство душ? А любовь?       Тоширо только рукой махнул на это, но Ичиго оскалился сильнее, словно довольный кот. Сузив глаза, спрятав на дне их запрягавшие радостные огоньки, он неотрывно стал вести к подножью скалы, на которой они с братом восседали, тот плотный ком ни на миг не оседавшей пыли, что то и дело маячил алым. Тоширо, проследив за этим, так же всмотрелся далеко вниз, где по отвесной скале стала истово взбираться красно-черная точка, имя которой было… Абарай Ренджи.       — С такими товарищами победа нам точно не светит, — не поерничать было нельзя. — Этот вот — точно копия нашей с тобой матери, скрещенная с твоим отцом. Образец полной безалаберности и слепой храбрости.       Ичиго кивнул: именно так, именно таковым и являлся его друг и именно таким был ему нужен. Ренджи отлично вписывался в состав «личной армии» капитана Второго отряда уже по той одной причине, что заявился сюда посреди рабочего дня беспрекословно, стоило только Ичиго отправить бабочку с просьбой о немедленной помощи. Первый тест на доверие этот верный соратник прошел с успехом.       — Ичиго! И-чи-го?! — запыхавшийся юнец еще не выбрался на вершину, а уже горланил вовсю, стараясь разыскать приятеля — видимо, он боялся, что мог на помощь не успеть.       — Не ори ты так, Ренджи, — тот сразу же появился на краю и протянул руку горе-скалолазу, чтобы помочь преодолеть последнее расстояние, — а то всех врагов мне распугаешь, ха-ха.       Абарай скрипнул зубами и залился краской от злости, что подвигла его хорошенько пнуть хохотавшего над ним капитана: он-то рассчитывал совсем на иную благодарность своей исполнительности.       — Ксо, ну и засранец ты, Ичиго! Капитан точно разорвет меня на тысячу мелких Абараев своей бешеной Сенбонзакурой! Весь умаялся, черт, пока бежал сюда! Я-то думал, что с тобой реально беда…       — …а я думал, что кое-кто более расторопный применит сюнпо и доберется сюда быстро и без проблем.       У лейтенанта Шестого привычно тупо округлились глаза: видимо, он и сам задумался, почему опять так безбожно опростоволосился? Вскипев так, что чуть пар из ушей не пошел, он снова пустился всерьез наподдать тумаков рыжему, но тот, шутя, избегал все его грубые и прямые выпады — ловким был, гад!       Хицугая цокнул на подобное ребячество, закатил глаза и тут же сорвался с обрыва в поступь, предпочитая не оставаться свидетелем «дружеских» прений меж братом и его лепшим другом, ведь те отличались утомительным для его ушей шумом, а также непонятным хвастовством со стороны руконгайца. Хицугая, будучи сам выходцем из низов, никогда не забывал своего места, даже воспитываясь в благородной семье. Однако для некоторых простолюдинов, видимо, субординация оставалась за пределами, равно как и такт.       — Хэй, Ичиго-о! Ты что, оборзел совсем??? — возмущенно забился парень в захвате рук старшего по званию. Скрежеща зубами и цедя проклятья, он пытался изловчиться и вывернуться из мертвой хватки ниндзя, но руки того как из камня сделались — едва не душили его, едва хрящи не выкручивали.       Капитан Второго шикнул на брыкавшегося:       — Угомонись. У меня к тебе дело.       — Издеваешься? До вечера с ним повременить не мог? В отряд не мог к себе вызвать? Да Бьякуя с Куукаку-сан сожрут меня оба, если я стану прохлаждаться тут, с тобой, и… ааа что за дело?       На лице Шибы растеклась торжествующая ухмылка: он знал, что трудности Абарая не пугали, а огребать от начальства он и вовсе привык, еще когда в Третьем служил. Отпустив наконец ершистого мальца, еще ничего из себя толком не представлявшего, командир Омницукидо — по сути, прямой командир «подзабывшего» всё зеленого шпиона — заявил самым будничным тоном:       — Я вызвал тебя потренировать твой банкай.       Друг изумленно моргнул, доставляя новую порцию смеха Ичиго, цепко следившему за его реакцией. Ренджи нервозно тряхнул головой, воровато оглянулся вокруг и тут же вскинул кулаки:       — Кто тебе сказал, а? Иккаку-сан, да? Вот же ж! Он же обещал, что никому и никогда…       — …ты сам мне промололся, — перебил его бурный поток слов хитрый ниндзя, — только что. — Ичиго даже мысли не допускал, что такой рьяный и амбициозный синигами, как Ренджи, не начал бы постигать банкай уже в столь раннем возрасте. Оставалось только проверить догадку на словах и на деле.       В мгновение ока Шиба выхватил было Зангецу из ножен, чтобы приставить к горлу растерявшегося Абарая, но — на что и шел расчет — приобретенные рефлексы в школе ниндзюцу не дали последнему дать снести себе башку.       — Реви, Забимару!!! — раздалось следом и ответная атака хлыста из поперечных лезвий лязгом встретила широченный клинок шикая Зангецу, только что голосом хозяина вызванного «зарубить» любого, кто встанет у него на пути.       Но лейтенанта тот, похоже, не устрашил: рьяно орудуя причудливой формой видоизменившегося занпакто, он лихо пытался ужалить псевдо-противника, хотя шальной оскал на лице Ренджи твердил о том, что своего партнера по тренировке он воспринимал всерьез и даже с должным для боя азартом.       «Да, молодец! Дерзай! Становись сильнее и независимее!» — Глаза капитана Второго тем временем горели жадностью до талантливых ребят: он истово возжелал раскрыть их потенциал до конца, и чем скорее — тем лучше. От роста сил подмеченных им бойцов напрямую зависели их жизни.       Ренджи, Момо, Шухей, Акон, даже Куу и, естественно, Орихиме — Ичиго готов был денно и нощно проводить в тренировках с ними и во благо им. Ичиго в который раз понял свою наставницу, Йоруичи: с каким задором она взялась обучать его, Бьякую, Сой, а? Сколько времени потратила она на них, как дико радовалась их достижениям, хотя в глаза дразнила и журила за нерасторопность, за неспособность достигнуть ее высот. Ложь… Какая наглая то была ложь, ведь все трое ее учеников встали в один ряд с ней, а Ичиго — теперь Ичиго предстояло подтянуть к этой планке еще больше народу. Да, он не знал, сподобится ли их маленькая армия победить всех врагов, но в их лояльность себе уже уверовал, как и в то, что в способности Кёка Суйгецу должно найтись слабое место. На любое действие имелось противодействие, на любую отраву — противоядие, и Ичиго со своими соратниками должен был любой ценой продержаться до обретения этого знания, чтобы по избавлению от пут гипноза с полной готовностью нанести разящий удар по врагу. Они несомненно дождутся этого, чтобы всадить клинок в сердце труса, творившего подлости исподтишка и не имевшего смелости в открытую пойти на Готэй. Они несомненно победят…       — Банкай, Соо Забимару!!!!!!       — Банкай, Тенса Зангецу!!!!!!       …потому что отваги всем им, в отличие от Айзена, было не занимать.