Пока существуют суверенные державы с мощными армиями, война неизбежна. Альберт Эйнштейн
— Госпожа К`Сос, Феодора, рад что вы пришли. — Поприветствовал я мать с дочкой. — Мы не могли отказать в вашей просьбе. Однако, я предполагала, что матриарх Т`Сони тоже будет здесь. — Будем считать, что это маленький семейный совет, — я перевёл взгляд на смутившуюся Феодору, — ведь судьбу ребёнка должны определять близкие. После нашей первой встречи успели пройти пара дней и ещё несколько встреч с азари. Как и ожидалось, наши гости оказались искусными дипломатами. Что Бенезия, что Алессия, в этой роли они показали себя с лучшей стороны, но от меня они не услышали ничего нового. Более того, по всей видимости, мне удалось направить ход мыслей Бенезии в нужную мне сторону, а именно — в сторону Серого Посредника. По крайне мере, я очень хочу в это верить. Дело осложняет уже и то, что на данном этапе мне становится очень тяжело представить, какие именно действия в дальнейшем предпримет Республика. Как бы то ни было, наши гости засобирались домой и уже через несколько часов отправятся на Тессию. Практически в последний момент я пригласил семью К`Сос на беседу к себе в кабинет. Признаться, я долго медлил с этим разговором. Параллельно переговорам с азари, в кулуарах дворца не утихали споры среди моих приближенных о том, как решить ситуацию с Феодорой в пользу Империи. Предложений было много, в том числе и кардинальных, но в итоге было найдено решение, которое было по нраву, в первую очередь, мне. — И какую судьбу вы видите у этого ребенка? — Осторожно спросила матриарх. — Судьбу инструмента, — произнес тоном, застрявшим между «само собой разумеется» и «это же прописная истина», — Феодору покажут галактике через пару сотен лет, в самый нужный момент, и будут использовать как таран против моей династии и российского государства. — Республика никогда не пойдёт на это. — Верно. Только не сейчас, ведь ответные наши действия принесут вам больше вреда, но вот что будет завтра? Хотя… вы ведь азари. Имеет смысл брать с вас пример и задаваться вопросами о том, что же будет через сто или пятьсот лет. Тем более, что в галактике множество частных и корпоративных лиц, преисполненных могуществом, амбициями и энтузиазмом с примесью волюнтаризма. Я хочу если и не избежать будущего конфликта, то хотя бы минимизировать угрозу. — Что вы предлагаете? — мать и дочка смотрели на меня с интересом и настороженностью. Они не дуры и прекрасно понимали, во что втянуты. Вот только выхода не видно. Угроза может показаться кому-то неочевидной, но если начать её рассматривать, то даже поверхностное изучение покажет — данная проблема обладает огромным и глубоко пустившим корни конфликтным потенциалом. Да, Феодора является ксеносом, и она, по логике вещей, не может править в людской империи… пока этого очень не захочет политическая элита. Вот уж с кем, а с элитами азари работать умеют. Что выберет крупный капитал, государя с полнотой власти или царицу-ксеноса, которая будет выполнять чисто декоративные функции? Ответ очевиден, как и то, что за капиталом уже сейчас нужен глаз да глаз. Капитал не имеет национальности, расы, пола или идеи. Его единственная цель — самовозрастание и аккумулирование всё больших и больших ресурсов власти или хотя бы рычагов давления. Конечно, это экстремальное проявление, но оно более чем возможно. Поэтому, если Республика подключит свои громадные ресурсы к затянутой на множество людских поколений подковёрной игре по смене династии в империи, у нее может что-то и получиться. Вопрос в «каких-то» паре сотен лет. — Я предлагаю вам следующее: Феодора официально признаётся мной дочерью моего деда, Владимира I, со всеми полагающимися ей впоследствии правами, в том числе и предоставлением подданства. Одновременно с этим, Феодора, как за себя и так за всех своих потомков, отказывается от каких-либо претензий к династии Романовых и Российской империи. Азари явно были обескуражены, получив практически «на прощанье» подобное предложение, и если Алессия умудряется даже в такой ситуации держать лицо, то Феодора справляется с собой не очень. Матриарх явно хочет что-то сказать, но я продолжаю. — Взамен, где бы Феодора ни находилась, чем бы она ни занималась и каких бы взглядов ни придерживалась, тенью за её спиной всегда будет Российская империя.***
Семейство К`Сос взяло время на подумать. Я прямо сообщил Алессии, что не просто не буду никак препятствовать ни ей, ни Феодоре, но и буду всячески помогать синекожей тёте. Феодоре будет дана возможность жить и работать в Империи на общих основаниях, да и матриарх, при желании, также сможет получить подданство. В случае согласия Феодоры, Империя даст гарантию на её защиту, что весьма неплохо на нынешнем и будущем политическом фоне. Что до Алессии… она давно уже не маленькая девочка и наверняка сразу выявила мои цели. По крайней мере те, которые я хотел «показать», а именно: выбить из рук Республики Феодору, как таран против Империи, а также получить полный контроль над ней и, при грамотной работе, даже взрастить в её лице агента влияния. Но это только часть, весьма малая притом, от истины. Будущее Империи, так или иначе, включает в себя многорасовость. Все размышления на тему того, хорошо это или плохо, нравится это кому-то или нет — всё это тихо меркнет и теряет значимость на фоне банальной неизбежности этого пути. Для данного процесса скопилось достаточное количество предпосылок. Возьмём те же Штаты, где гражданством обзавелось порядка пятнадцати тысяч ксеносов, или возьмём выше и увидим, что всего в Альянсе таких ксеносов уже сто тысяч. Благодаря этому мы в состоянии уже сейчас выявлять схожие тенденции, максимизировать выгоды от таких граждан и минимизировать недостатки. Плюс ко всему, если Империя снимет существующий в данный момент мораторий на предоставление подданства ксеносам, то ожидается, что только в первый год империя получит до сотни тысяч новых подданных. А в свете предстоящей войны даже эта «капля» — неплохие дополнительные военные и трудовые ресурсы. Что характерно, идея не нова. Ещё мой дед выдвинул идею о создании автономий ксеносов внутри империи в качестве протекторатов. Примером может служить Самаркандский протекторат или, как-то было в моём времени, Китай и Гонконг. Однако, мой отец всем этим идеям не дал развиться, хоть они и весьма перспективны. В итоге, я решил вынести этот вопрос на повестку дня в Империи. Что немаловажно, здесь я был поддержан Шагаевым и Юдовым. Также я лелею призрачную надежду наладить через этот шаг и непосредственное участие семейства К`Сос в отношениях с Республикой и её правящими кругами, что, опять же, может сыграть большую роль в грядущей войне со Жнецами. Как бы то ни было, азари улетели восвояси, что изрядно меня порадовало. Ведь из-за них я немного выпал из политической жизни. А жизнь-то кипела! Британцы нанесли серию ответных ударов. В первую очередь британские летучие отряды, состоящие из фрегатов и легких авианосцев, стали рвать в клочья коммуникации союзников. Последние, в ответ, спустили с цепей свои лёгкие силы, но в виду меньшего количества и уступающего качества буквально за несколько дней азиаты потеряли две трети этих сил. Это вынудило союзников в дальнейшем пускать свои конвои под прикрытием более тяжелых кораблей, которые хоть и обеспечивали относительную безопасность, но серьёзно ограничивали мобильность союзнических сил. Возросшая активность британцев так и не смогла посеять семена осторожности в головах индийских адмиралов, которые ужасно недооценили оставшийся потенциал британцев и, несмотря на проблемы в тылу, пёрли напролом, не особо даже считаясь с потерями. За что, в конце концов, и поплатились. Без должной разведки третье соединение линейных крейсеров индийского флота, состоявшее из десяти линейных крейсеров и тяжелого авианосца, было отправлено на ликвидацию британской мобильной базы фрегатов, где соединение было атаковано превосходящими силами противника. Это была ловушка и весьма качественная. За какие-то сутки, индийский флот потерял десятую часть своего состава, а британцы триумфально показали всей галактике у кого самый большой… дредноут. Стоит ли говорить, что бой был скоротечным? Под огнем семи дредноутов и одного супердредноута индийские корабли взрывались, словно перезревшие фрукты. Этот бой шокировал абсолютно всех. Во-первых, супердредноут. По сути, Британия построила и провела эффектную демонстрацию мощнейшего и крупнейшего на данный момент корабля в галактике, что сильно так ударило по самомнению турианцев и азари. Важно и то, что Оверлорд, в какой-то мере, был прорывом — не просто большим кораблём с мощным ГК, но и многофункциональным, обладающим ангаром на полтысячи МЛА. Американцы долгое время стремились создать нечто подобное, но подобного результата им, вопреки всем стараниям, добиться не удалось, по разным на то причинам. Во-вторых, свита Оверлорда, которая состоит из семи дредноутов. Британцы крайне ловко воспользовались пробелами в Фариксенском договоре, что неприятно удивило Совет Цитадели, который обнаружил, что не только у британцев постоянно не хватает денег на распил старых дредноутов, но и у ЕС и США, где корабли находятся в отстойниках со статусом мусора или в качестве музея с регулярным дорогостоящим техобслуживанием. Формально, что у британцев, что у американцев с европейцами данные корабли выведены из состава флота и всё военное оборудование снято, но, как показала госпожа практика, реставрация подобных кораблей не требует много времени. Да и британцам никто и слова сказать не может — страна воюет, а потому многие пункты Фариксенского договора временно перестают действовать. И в первую очередь те, которые регулируют количество дредноутов. Лайми, в свойственной им манере, резко поменяли правила игры. Индусы в ужасе, бросая свои сухопутные части без прикрытия, стали стягивать все свои силы в единый кулак в системе Ачалпер, что, по всей видимости, и нужно было британцам, ведь зачем им гоняться за отдельными флотилиями, если можно прихлопнуть всех за один раз? Так всё плавно подошло к событию, которое я бы видел в качестве очень яркого пункта в учебниках истории, если бы не имел представления о том, что потрясёт галактику в скором времени. Итак, в системе Ачалпер разыгралась самая масштабная космическая битва в истории человечества. Три раза сходились и расходились британский и индо-арабский флот, и после каждой сшибки союзники недосчитывались десятка кораблей, в то время как британцы потеряли лишь несколько крейсеров. Если бы не необходимость разрядки ядер кораблей, индусы были бы полностью разбиты ещё в этот день. И то, когда тяжелые британские корабли отошли, лёгкие силы, практически не принимавшие участия в сражении, ринулись пощипать противника и добить пару «подранков». В результате индусы недосчитались еще нескольких кораблей. Следующие двадцать часов флоты сторон перегруппировывались и готовились к новому сражению. Индийские флотоводцы были в панике и уже готовились бежа… отступать, но в этот момент объявилась «кавалерия». Как только сведения о британском флоте достигли Того, он, собрав весь японский флот в кулак, отправился на помощь союзникам, прекрасно понимая, что в случае разгрома индусов у Японии не будет и шанса. Две армады в очередной раз сошлись в схватке. Японские корабли показали себя в бою гораздо лучше, в сравнении с индийскими и арабскими, заметно опережая тех как по техническим характеристикам, так и по выучке и дисциплинированности экипажей. Японский флот сражался в авангарде и сумел уничтожить три английских дредноута и серьёзно повредить ещё два. Также было уничтожено восемь британских линейных крейсеров и более половины МЛА англичан, и ещё десяток английских кораблей получили повреждения, которые не позволили им продолжать участвовать в бою. Но и японцы заплатили за подобный успех существенными потерями. Пять линейных крейсеров и двенадцать авианосцев погибло, МЛА осталось тридцать шесть процентов, а оставшиеся корабли имели повреждения разной тяжести. Состояние индо-арабского флота также было удручающим. Флоты снова разошлись на разрядку ядер, и все участники этого сражения прекрасно понимали, что союзный флот может спасти одно лишь чудо.***
Филипп поймал себя на мысли, что так и не смог привыкнуть к чёрному цвету. Редко выходивший за пределы небольших мемориальных стендов, посвящённых погибшим сослуживцам, сейчас он запятнал всё, что только мог. Всюду, можно было видеть повязанные траурные ленты, в ряде мест на корабле, а также каютах Филиппа и высокопоставленных офицеров объявились вазочки с чёрными искусственными цветами. Атмосфера царила действительно мрачная, полностью подходившая трауру. Сперва по погибшим сослуживцам, потом по монархии, а следом и по Империи. Даже адъютант Филиппа, человек холодный и несклонный, независимо от повода, к отхождению от «порядка», повязал на руку небольшой чёрный платок, который на время отчёта всё-таки припрятал под рукав. Отчёта… Филипп, в который раз заставил себя вернуть свои мысли к нему. - Дэвис, Левесон, Купер, Голдсмит, Грин… - Адъютант всё продолжал перебирать фамилии. За каждой из них скрывались звание и огромный потенциал, как личный, так и связанный с общим делом. Были представлены все слои офицерства, начиная с молодых и подающих надежды, за успехами которых имело смысл поглядывать, и заканчивая уже «мастодонтами» с солидными послужными списками и авторитетом. Но что ещё важнее, за ними скрывались треть переживших сражения с флотом Союзников кораблей, а также большая часть личного состава, которые уже покинули систему. - На этом – всё. – Слова прозвучали с облегчением, которому Филипп слегка позавидовал. - Хорошо. С кадровыми вопросами всё утряслось? - Да, милорд. Персонал распределён настолько эффективно, насколько позволяет наша численность, кадровые перестановки и несколько повышений восстановили цепь командования. Полагаю, эксцессов, как три дня назад, ожидать уже не стоит. - Хорошо. Можете быть свободны. Адъютант удалился, а мысли вновь заметались в голове Филиппа, словно перепуганные канарейки в клетке, ища выход из сложившейся ситуации. Только вот выхода этого адмирал, на которого ныне были возложены все надежды оставшихся под его командованием, не видел. Зато картина того, как всё пошло не так, была всё такой же яркой и ненавистной. Каких-то две недели назад казалось что «всё». Война практически закончилась – объединенный флот союзников понёс серьёзные потери, осталось лишь чуть-чуть надавить и враг будет окончательно разбит. Да, Гранд Флит также понес потери и значительные, но не влияющие, в конечном итоге, на стратегический баланс сил. И вот, когда до победы оставался один лишь шаг, пришли страшные известия. Шатл, на борту которого находился король, а также многие высокопоставленные (высшие даже) гражданские и военные чины, потерпел крушение, в котором никто не выжил. Подробности узнать никак не получалось и информация приходит противоречивая даже сейчас. Кронпринц Эдуард, находившийся в это время в Лондоне, после долгого молчания в итоге объявил об отречении от всех прав на трон как за себя, так и за своих детей. Парламент не стал медлить и принял целую серию законов, которые охватывали список вопросов от упразднения монархии и конфискации королевского имущества до переподчинения армии и флота парламенту и премьер-министру. Одновременно с этим британский парламент обратился к ЕС с просьбой выступить гарантом мирного перехода власти и разоружения королевских частей, на что ЕС, естественно, согласился. Крупные экспедиционные корпуса стали высаживаться на планеты уже Британской республики, беря под контроль ключевые точки, а флот начал патрулировать все внутренние маршруты. На все корабли королевского флота был разослан приказ – немедленно вернуться в порты приписки и ждать дальнейших распоряжений. Подобное постигло и сухопутные части. Европейскую армию на планетах бывшей империи встречали как освободителей, а возвращающихся солдат и офицеров разоружали и помещали на карантин. Началась большая чистка не только в армии, флоте и бюрократическом аппарате, а везде, где кто-то хоть как-то выражал свою поддержу королевской власти. Война на время утихла. Британское правительство запросило мирные переговоры у Тройственного Союза и, под давлением Альянса и ЕС, последние согласились, ведь всё это время флот под командованием Филиппа находился на месте. Сам флот деморализован. Побит, во всех смыслах. Более трети оставшихся кораблей отказались подчиняться приказам Филиппа и вернулись в родные порты, забрав с собой всех, кто захотел вернуться. А захотело большинство. Филипп никого не стал удерживать и осуждать, вопреки всей злости, а также паре призывов к показательному жёсткому «наведению порядка». В конце концов, на ушедших можно было злиться, но невозможно их не понять и тяжело их судить – обесценившиеся присяги мёртвым монархам, за верность к которым ещё и преступником заклеймят, семьи не прокормят, о родителях не позаботятся и детей не вырастят. В результате, из всей той армады, что взял под своё командование лорд-адмирал больше месяца назад, остались лишь Оверлорд, два дредноута, пять линейных крейсеров, один авианосец и ещё около дюжины разномастных кораблей другого класса. Боеприпасов осталось на один бой, многие корабли требуют ремонта, корпус МЛА хорошенько так выбит, а персонал… очевидно, его не хватает, и единственное утешение Филипп находил в том, что он знал, из какого теста сделаны люди, которые с ним остались. Всё выглядит плачевно, но даже сейчас Гранд Флит остаётся грозным противником, который может напоследок добавить ещё парочку мрачных страниц в учебники истории. Отдельно Филиппу не давал покоя тот факт, что катастрофа, произошедшая с его братом, не была случайной. В это просто невозможно было поверить, как и в то, что отречение Эдуарда было тихим и добровольным. Но тут возможный сценарий можно было разглядеть достаточно легко – Эдуард пусть и горд да тщеславен, но у него есть дети, которым можно угрожать, и которые как раз находились в Лондоне, считавшемся самым безопасным для королевской семьи городе. Откровенно говоря, Филипп и сам не был уверен, как поступил бы будучи семейным человеком в схожей ситуации, а не здесь, на борту Оверлорда. Филипп мог начать претендовать на престол и попытаться отбить и закрепиться в паре систем, но это повлечёт начало гражданской войны без шансов на победу. Но пойти и сдаться? Бошам? Такому сценарию всё естество Филиппа противилось. Он был не из тех людей, что могут спокойно смириться, даже если шансы не совсем, а если честнее, то совсем не в его пользу. Более того, его решимость всё ещё подогревают гордость, преданность и сильнейшая неприязнь ко всему, что происходит с его домом. И с ними десятки тысяч других солдат, офицеров и гражданских, что остаются верны своему королю или, по крайней мере, тому, что он собой воплощал. Многие из них находятся в блокированных кораблях на станциях, в окружении вражеских армий или даже своих соотечественников, кого-то за симпатию к монархии уже весело линчуют… они воспротивятся всему этому – нужно лишь показать, что не всё потеряно, что есть ещё выход. Нужно показать верному ещё флоту, что есть выход. Вот только сам Филипп его до сих пор не смог отыскать. Из хмурых дум адмирала вывел сигнал коммуникатора. - Слушаю. - Милорд – из динамика послышался голос адмирала Ингфилда, - пришел запрос на сеанс связи с вами. - Очередной эмиссар парламента? ЕС? - Нет, милорд, он назвал себя… “Призраком”. Повисла короткая, но тяжёлая пауза. Филипп прекрасно знал, кто пытается с ним связаться. Вернее, он знал настолько прекрасно, насколько позволяла эта таинственная фигура. С одной стороны, он был удивлён тому, что этот человек выходит на связь именно сейчас. С другой, было неприятное осознание, что дивиться тут нечему. - Соединяй. - Как прикажете, милорд.