Хорошо обдумай свой выбор, если ты выберешь сражаться, если ты выберешь войну, то выберешь путь, с которого не так легко свернуть, его цена непомерна, и, в конце концов, ты можешь осознать, что тебе больше нечем жертвовать. «Дарт Трея»
Упругие струи воды били в лицо да стекали вниз, омывая тело и окончательно смывая остатки тревожного сна, а также ароматную пену, которая должна была очистить кожу от запаха панацелина и других лекарственных средств. Не сказать, что я слишком или даже сильно пострадал во время скоротечного боя, но прихрамывать на правую ногу я буду ещё прилично. Кай Ленг, помимо того что испортил мой выходной мундир, оставил на мне приличное количество шрамов. Остаётся только признать, что своим оружием он орудовал на уровне, который на голову превосходил не только мою технику, но и технику моих учителей. Признать стоит и то, что моё выживание в итоге повисло на двух ниточках, двух факторах – неожиданности и биотике. Последней я смог сильно удивить противника, что, в принципе, и спасло мне жизнь. Но чего я точно не ожидал, так это Шепард-младшей, явившейся спасать прекрасного принца, то есть меня. И она меня спасла. Ещё как спасла, снеся меня своим телом, закованным в боевой скаф… укрывая от взрыва гранаты. Притом, что мой биотический барьер смог бы, скорее всего, спасти мне шкурку, но получилось как получилось, а именно: получились трещины в рёбрах, гематомы по всему телу и сомнительное удовольствие находиться под закованной в «доспехи» дамой. Остальное вспоминается с трудом – адреналин перестал бить по мозгам, а сознание позволило себе померкнуть от нагрузок, стоило оказаться в безопасности. Пришел я в себя лишь спустя, примерно, сорок часов. И вот тут мне реально поплохело. Благодаря своей «природе», я больше других в этой галактике склонен к рефлексии. Уж точно температура выше средней по палате в данном вопросе. С такими вводными, я не мог не замечать изменения в моем сознании и, более того, не мог не начать следить за этим всё внимательнее и внимательнее, усугубляя проблемы рефлексии, но открывая иные моменты. В самом начале этого «жизненного пути» большинство моих действий носило интуитивный и даже спонтанный характер. Но чем больше я погружался и погружаюсь в управление государством, тем больше это влияет на меня, и на те моральные и психологические аспекты что лежали на дне моего сознания, нетронутые ни жизненными потрясениями, ни остро стоящими вопросами. Рано или поздно я не мог не вспомнить про простое, многим неприятное правило. Оно гласит, что власть не меняет человека, а лишь позволяет человеку стать самим собой. Оно правдиво, и я тому самый яркий пример. От первых неловких и сумбурных фальсификаций до масштабных интриг, чьи плоды я пожинаю, и чьи последствия остаются со мной шрамами и новыми реалиями. Что даёт мне осознание того факта, что я стремительно превращаюсь в человека, для которого люди лишь ресурс? Более того, подвид которого я сам некогда презирал? Я так и не смог ответить себе на этот вопрос, но нашёл ответы на другие, не менее важные. Лицемерить и врать самому себе, вместе с тем строить из себя условного главного героя, я явно не намерен. Это омерзительно. Омерзительно и недостойно для Человека осознавшего свою... власть. Сетовать на судьбу, шептать самому себе мантру о том, что иного пути к достижению своих целей нет, в то же время выбирая самый легкий путь. Нет, я отказываюсь это делать. Я отказываюсь быть жертвой обстоятельств, постоянно каяться себе, что нет иного пути. Мне совестно утирать самому себе притворные слезы и ныть о том, какой жестокий этот мир, принуждающий меня к тем или иным действам. Нет. Это мой путь, мой выбор и мой фатум. Жесткость, если потребуется жестокость, голый и безжалостный расчёт, сила и власть. Никакого лицемерия и самообмана ради меня самого и во имя всех невинных, перед которыми я рано или поздно предстану. Это мой путь, который я пройду до конца, каким бы он ни был, и чего бы мне это ни стоило. Не отойду в сторону, не обернусь назад. Да будет так! Отключив душ, я ещё некоторое время простоял неподвижно, упираясь лбом и руками в стену душевой. Признаться, не ожидал, что внутренний диалог может занять столько сил. - Что же, - разорвал тишину душевой мой слегка хрипловатый голос, - фигуры расставлены, пора довести до конца эту партию.***
Мое появление в кают-компании вызвало ожидаемый ажиотаж, у единственного человека здесь находившегося. - Государь, - Шагаев церемонно поклонился, - смею ли я попытаться отговорить вас… ещё раз. - Нет, не можете, - прозвучало резче, чем следовало, - надеюсь у Сергея Христиановича все готово? Министр иностранных дел тяжело вздохнул перед ответом. - Ждут только Вас, государь. - Тогда не будем никого томить ожиданием. - В нынешних обстоятельствах, честь высочайшей аудиенции, многие постарались бы избежать, - все же, несмотря на сложность момента, Виктор Алексеевич не смог сдержать свой лисий характер.***
После захватывающей и динамичной попытки моего низложения и моего ухода в отпуск на курорты отключки, события понеслись галопом. Во-первых, бунт. Его попытка. Как только на русской экспедиционной эскадре, которой командовал Петровский, прознали о неудаче своего шефа, на кораблях моментально начались волнения. Рядовые космонавты и младший комсостав не оценили политический маневр своих командиров. На одних кораблях всё прошло более менее цивильно, а на других, особенно на флагмане, тяжёлом крейсере «Аркаим», полилась кровь. В результате тринадцать кораблей из сорока восьми, включая флагман, ушли в неизвестном направлении. «Неизвестном», само собой, с очень большими кавычками, ибо к гадалке не нужно ходить, чтобы знать, где они окажутся… на то, в принципе, и был расчёт. Вскоре в Арктур прибыли эскадры 2-го флота под личным командованием полного адмирала Измайлова Сергея Христиановича, чьи части очень быстро стали наводить порядок среди колеблющихся экипажей экспедиционной эскадры. Кстати, именно на флагмане 2-го флота я сейчас и нахожусь. Никаких специальных инструкций я никому не оставлял. Измайлов, стоило ему получить сведения о происходящем в Арктуре, действовал на свой страх и риск, что не может не вызывать уважения. Сергей Христианович также действовал быстро и жёстко, а будь оно иначе, пропавших в неизвестность кораблей было бы гораздо больше. Даже пришлось стрелять по одному фрегату. Во-вторых, произошло нападение на колонию Гистрад, отдалённую периферию Империи. Периферия, на которой, однако, находились важные научные и стратегические объекты. О том, что заговорщики готовят нечто подобное для отвлечения внимания, я прекрасно знал, но вот масштаб я недооценил. Сработали грамотно, сработали чётко, всё вопреки крайне ограниченному времени подготовки. Уже это многое может сказать об истинных заказчиках данного мероприятия. Жертвы. Тысячи жертв будь то списки погибших или выживших с пущенными под откос жизнями. Колония в руинах. И, конечно же, попытка взрыва ядерного фугаса, которая чудом была предотвращена. Слова о чуде не доставляют ни капли радости, уповать на них недопустимо. Не смотря на множество отчётов, пока что у меня слишком мало информации по нападению чтобы составить какой-либо анализ, всё произошло слишком быстро и ошеломляюще. Одно только можно сказать точно. Цербер. Их участие, лично для меня, очевидный факт. Почему? Когнитивный институт и исследования над хасками, что там проводились. Незадолго до моего прилета на станцию Арктур, связь с институтом была потеряна, отчего я направил к планете так называемую «Черную бригаду». Эскадра, скажем так, для деликатных задач, во главе с контр-адмиралом Максимовой, с четкими инструкциями по комплексу, вплоть до самых радикальных и плачевных сценариев. Ох, если бы не это, то судьба колонии была бы ещё более печальной. Пока кроганы резвились в колонии, неизвестный спецназ проник на объект, ну а после, когда флот противника был уничтожен, уже следом на объект проникли бойцы Максимовой, и увиденное ими там… в любом случае, пора переходить к паре положительных моментов. Цербер не получил желаемую информацию, а мне был преподан урок – не недооценивать меры безопасности при организации подобных объектов. Но разбор полетов с выжившими господами учёными будет после. Ну, и в третьих, Петровский. Ему не удалось скрыться, но его задержали не мои люди. Неприятно, но и это можно вывернуть так, чтобы сыграло нам на руку.***
В ангаре нас уже ждали. Флотский челнок, десять бойцов космодесанта в полном обвесе и сам Измайлов в качестве провожающего. Сергей Христианович был человеком уже в возрасте, но сохранившим остроту ума и речи. Седая редкая шевелюра и полное отсутствие какой-либо растительности на лице. - Ваше Императорское Величество, как вы и просили, лучшие из лучших, - стоило нам приблизится к строю вытянутых по струнке космодесантников, выпалил Измайлов. - Благодарю вас, Сергей Христианович. Надеюсь, мы уже можем отправляться? - Разумеется, прошу в челнок.***
Атмосфера на станции была напряжённой. Нашу делегацию встречал лично Хакет с двумя бойцами N7, среди которых была и моя недавняя спасительница. Появление целого отделения космодесанта за моей спиной явно никто не ожидал. Да и мы с Виктором Алексеевичем выглядели немного комично на их фоне. Я в белоснежном парадном флотском мундире, аки диснеевский принц, а Шагаев в своём вице-мундире расшитом золотом, и десяток амбалов обвешанных оружием, которые выше нас как минимум на голову. - Ваше Императорское Величество, - Хакет слегка склонил голову в приветствии, - полагаю, что подобная охрана излишня. - Это уже решать не Вам. Ваши службы безопасности полностью себя дискредитировали в моих глазах. - Но, позвольте… - Достаточно. Я не собираюсь с Вами обсуждать состав своей охраны. - И всё же именно контрразведывательное управление Альянса задержало Петровского при попытке бегства. - Безусловно, и мы воздадим им должные честь и хвалу. Но только после того, как Петровского передадут Империи. - Я повторю то, что говорил ранее. На станции установлено верховенство юрисдикции Альянса, и передать Вам Петровского в обход решения Ассамблеи я не вправе. - Не утруждайте себя объяснениями. Я прекрасно знаю порядок и устав Альянса, а также сторонников предателя, которые прямо сейчас осаждают ваш секретариат. В любом случае, я встречусь с ним. Надеюсь, Вы понимаете, что это не зависит от… Вашего на то дозволения. - Разумеется, но я надеюсь, что… - Я не собираюсь его убивать, - перебиваю генсека, мне уже порядком надоело это расшаркивание, - всё-таки, я августейшая особа, а не криминальный авторитет. - Я не это имел ввиду, - смутился Хакет. - Конечно же нет. Несмотря на ограниченное время, я не смог не засвидетельствовать своё почтение присутствующей здесь героине. - Мисс Шепард, моя спасительница, - хм, а дама вполне ничего, бронескафандром красы не скрыть, хотя в её случае он её даже неплохо подчёркивал, короткие рыжие волосы, красивое лицо, - позвольте лично Вас поблагодарить. - Я исполняла свой долг, - кратко и безэмоционально, наверняка не оценила моего давление на Хакета, милашка, - не стоит благодарностей. Хакету слегка поплохело от тона подчиненной, что у меня вызвало лишь добрую улыбку. Я уже даже отвык, каково это, когда тебя отшивают. - Превосходно. Я буду следить за Вашими успехами, чую, у Вас большое будущее, - и пока кто-то вновь не начал ездить мне по ушам, - отведите меня к нему, господин генеральный секретарь. Наша процессия двигалась молча и конечной точкой нашего маршрута стала дознавательная. Почти что классическая комната для допросов из американских фильмов с парой ноток футуризма. Но суть та же – помещение, разделенное толстым, и непрозрачным со стороны допросной, стеклом. Нас уже ждали. В допросной за столом и в наручниках сидел Петровский. Форма Альянса была помята, волосы растрёпаны, но физиономия была спокойна. Здесь же и парочка контрразведчиков, среди которых и глава контрразведки Самюэль Браун. Дознавательная явно была не предназначена для такого количество персон, из-за чего после нашего появления в ней стало ощутимо тесно. - Господин генеральный секретарь, Ваше величество. Браун мне сразу не понравился. Сразу, то есть ещё до того, как он упростил титул. Высокий, широкоплечий блондин с явно завышенным самомнением. Живой стереотип, из-за которых потом встают вопросы в духе «чего ещё ждать от американца?» - Мы готовы провести допрос. - Допрос? – опередил я Хакета на миг, - допроса не будет. - Простите? - Прощаю и повторяю. Допроса не будет. В данный момент это помещение покинут все, кроме моих людей. - Это невозможно, - Браун для чего-то приподнял подбородок, - это противоречит Уставу Альянса, Петровский задержан моими людьми и только мои люди имеют право вести допрос. - Ваше Императорское Величество… - подключился и Хакет, явно чувствуя проблемы. - Стивен, - я открыто посмотрел ему в глаза, - разве я давал повод сомневаться в моём Слове? Хакет не стал продолжать, как, впрочем, и вести зрительную дуэль. Отведя взгляд и тяжело вздохнув он ответил. - Браун, бери своих людей и на выход. - Я протестую! - Браун! На выход! Я не стал дожидаться окончания препирательств. - Лейтенант, приступайте. - Так точно, государь! Вперед вышли двое космопехов-инженеров с включенными омни-тулами, подключаясь к оборудованию дознавательной. - Что делают ваши люди?! – у Брауна реально сейчас истерика начнется. - Ломают ваше записывающее оборудование, разумеется. - Хакет, это не останется безнаказанным… - Лейтенант. Удар, и глава контрразведывательного управления Альянса падает мешком на пол. И пока все присутствующие пытаются осознать производящее, процесс ломки оборудования был завершен. - Ваше Императорское Величество, мы закончили, оборудование неисправно, поставили заглушки. Что здесь сказано – тут и останется. - Хорошая работа, лейтенант. А теперь прошу, оставьте меня. - Есть. Бойцы ушли, таща тело Брауна, как и Хакет со своими подчиненными. Остался лишь Шагаев, еще переваривающий произошедшее. Всё это время он хранил молчание. - Это и правда необходимо? - Да, Виктор Алексеевич. Я доведу начатое до конца. Постояв пару мгновений, Шагаев ушёл. Остались только я и Петровский. Хитер Петровский, этого не отнять. Я почти уверен, что задержание контрразведкой Альянса было подстроено специально, ведь даже покинув станцию у него не было гарантии спастись, а так вполне себе. Учитывая, что в контрразведке Альянса сидит приличное количество крыс и агентов Цербера, то до момента, когда Ассамблея передала бы Петровского России, мог бы состояться удачный побег. Но самое пикантное в этой ситуации… это как раз то, что мне и нужно! А то ведь пришлось бы помогать ему побегом из подвалов ИСБ, что вызвало бы гораздо больше подозрений. Остался лишь короткий штрих и моё актерское «искусство».***
Опальный генерал, несмотря на внешнее спокойствие, пребывал в раздрае. Переворот провалился, и провалился он с тяжёлыми последствиями. Он это прекрасно знал. Несмотря на свой арест, он получал максимум информации о происходящем. Да и «арест», тот ещё. Цербер имел крайне обширные связи с верхушкой не только Альянса, но и многих государств. Здесь услуга, там поддержка, сям компромат и вот! У тебя уже множество друзей на разных уровнях. Стоило помочь одному американскому конгрессмену с устройством старшего сына на хлебную должность главы контрразведки Альянса, как дружба стала цвести и пахнуть. Так что, Петровскому не составило труда иметь определенные договоренности с младшим Брауном. Олегу осталось находится на станции максимум пару дней. Вскоре будет совершён «побег», и он вернется в игру и отыграет всё, что задолжал Александру. Мальчик сколько угодно может строить из себя великого царька, но Цербер это не рыхлый директорат, что Призрак наглядно доказал на Гистраде. Разумеется, Петровский испытывал некое сожаление относительно количества жертв, а также от того, что данная операция прошла мимо него. По первоначальным планам наёмники должны были ударить по коммуникациям внешних колоний империи, внести хаос, а не бить целенаправленно по одной единственной колонии. Что побудило Призрака сконцентрировать все силы исключительно на Гистраде – об этом Олег мог только догадываться. Хотя, если учитывать, что у планеты в это время находилась эскадра царских ликвидаторов, причины на то явно были. В любом случае, это было в рамках плана. Болото под название «Россия» нужно было встряхнуть, обществу нужно было показать слабость царской власти, её некомпетентность и неспособность защитить собственных граждан. И, по мнению Петровского, эффект удался… не сразу, конечно, но медленно и верно, с каждым новым последующим ударом некогда монолитное российское общество начнёт сыпаться как карточный домик. А что касается жертв, то это лишь суровая необходимость. Пусть погибнут тысячи, но у миллионов появится шанс на более достойное будущее. История оправдает Цербер. Единственное, что вызывало действительно острый вопрос у опального генерала – неизвестная судьба других заговорщиков. Все каналы информации из Империи были перекрыты, и судьбу членов директората и других заговорщиков ни Петровский, ни Браун, ни даже Призрак не знали, что наводило на мрачные мысли. В любом случае, ничего ещё не закончилось, а активная борьба только началась. Но, несмотря на всю браваду, раз за разом проскакивает предательская мыслишка о судьбе Светланы, вызывающая страх и неуверенность… Из самокопания генерала вывел звук открываемой за спиной двери. Пару ударов сердца и перед очами Петровского предстал… сам император. В белоснежном парадном мундире космофлота, прихрамывающий на правую ногу и с улыбкой, словно Александр пришел на встречу с давним другом. То, что Шурик хочет присутствовать на допросе, Олег прекрасно знал, но вот остальное… Невольно взгляд генерала устремился к бронированному стеклу, за которым, по идее, должен был находиться Браун, но понимание ложилось тяжким грузом на сердце – комната, скорее всего, пуста, а оборудование уничтожено. Никаких свидетелей. Неужели Он решился на такой шаг? - Решили лично прикончить меня? - голос предательски дрогнул. - Что? – Александр явно изобразил удивление, - что вы, генерал, зачем мне убивать вас? Царь с доброй и всепрощающей улыбкой отодвинул стул напротив Петровского, и бесцеремонно уселся, забрасывая ногу на ногу, словно это была не дознавательная комната, а разговор после светского приёма. - Я не собираюсь убивать вас, ведь Вы мне прекрасно послужили! Подумать только! За такой короткий срок организовать такой масштабный переворот! Привлечь директорат, заручиться поддержкой канцлера и части парламента, подкупить парочку генералов и адмиралов, дабы те либо закрыли глаза на некоторые подозрительные шевеления и перевозки, либо были не так уж исполнительны при выполнении своего долга. Я восхищён. Правда. Вы действительно талантливый организатор. Не сомневаюсь, без Вас эти толстосумы плели бы свои заговоры ещё лет десять. А у меня время, знаете ли, ограничено. - Вы переоцениваете себя. Неужели Вы думаете, что я и в прям поверю, что всё это - результат ваших интриг? - Петровский не стал скрывать ироничную улыбку, - даже если и так, то получается, что вы подстрекали собственных подданных на измену, дабы решить свои сиюминутные проблемы. И все эти жертвы, кровь тысяч колонистов, солдат и офицеров… она на ваших руках. Если так… то… то Всё гораздо хуже, чем я смел предполагать. - Неужели? - на лице Александра не дрогнул ни один мускул, а лёгкая улыбка не сходила с уст, - Эволюции, порой, нужен толчок, а порой и… жертва. Вам ли не знать этого, генерал? Вы с вашим другом мните себя непревзойденными манипуляторами судьбой человеческой цивилизации, теша свои комплексы, порожденные побоищем на Шаньси. Ведь именно там вы познакомились с ним, не так ли? Петровский вздрогнул, от… страха… сердце пропустило удар. «Неужели…» Холодный взгляд Царя с интересом наблюдал за подопытным, именно так ощутил себя генерал. Подопытный. С ним играют? Всё! Успокойся, Олег! Это блеф, он блефует! Должен блефовать! - Это ещё не конец, - Олег собрался духом, Александр хочет откровенностей, что же, он их получит, - Вы сколько угодно можете тешить свое самолюбие и тщеславие, лелеемое Вашей семьёй из поколения в поколение, но Ваше падение неминуемо. Переворот был самым мягким для Вас и для нас тоже вариантом. Теперь же мы будем действовать по-иному, и Ваш режим не устоит, рухнет под собственной тяжестью, под неминуемыми и безжалостными ударами. Рабское ярмо будет сброшено с народов Империи. Вы недооцениваете наше влияние, могущество и количество наших друзей и сторонников. Это война. Война России против Человечества. Война России против прогресса. Война России против будущего. И России никогда не победить в этой войне. Вы уже проиграли, Ваше Императорское Величество, задолго до того как ввязались в эти игры. Всё, что будет дальше, это лишь агония, Ваша агония. Ведь Вы боретесь за прошлое, за свою власть рабовладельца, за архаичные ценности и идеалы, а мы воюем за нечто большее, чем шкурные интересы очередных царьков, мы ведем борьбу за Человечество! Единое, неразделённое, без тиранов и деспотов! Неужели вы готовы воевать с Человечеством, с историей? Пожертвовать миллионами ради своей власти и все равно потерять её? За весь это длинный монолог на лице императора не дрогнул ни один мускул, а взгляд, холодный и пронизывающий взгляд, не сходил с лица генерала. - Многие… Голос Александра, суховатый и потерявший былую бодрость, разорвал тишину, к огромному облегчению генерала, который уже не мог держать взгляд владыки Империи. Облегчение это прожило недолго. Голос Императора не мог сбросить оковы усталости и ран, но он наливался эмоцией, с которой генерал иметь дело был не готов. - Многие ошибочно понимают природу Российской Империи. Империя это конфликт. Империя это военная машина, вот почему она… идеальна. Я сражаюсь за свою власть, потому что был рождён для этого, как и все цари до меня, так и все, кто будет после. Как только я перестану сражаться, то в тот же миг перестану быть владыкой империи. Вы, из-за своего происхождения, воспитания и социальной среды, можете понять меня и мои мотивы лишь частично. Вы не в состоянии осознать главный смысл власти. Власть это и есть война. Я не боюсь войны, я ее жажду. Так дайте же мне её, генерал! Петровский не смог удержать лицо, когда в эмоциональном порыве, облокотившись на стол, над ним навис император. - Мне нужна война! Так и передайте своему Призраку. Боритесь, истекайте кровью, стремитесь к победе и умрите! Будьте достойны такого врага как Российская Империя! Будьте достойны такого врага как я! Мы вместе пробудим ту необузданную силу, что дремлет в народе уже двести лет и тогда галактика затрепещет! Ведь достойна лишь та война, которая стоит победы. Я рассчитываю на Вас, генерал! Не подведите меня, и Вы получите достойное место в учебниках истории. Александр степенно выпрямился и, одернув мундир, направился к выходу. Сказанное царем сильно ударило по генералу… своей чудовищностью. Но он подумает об этом после. Последнее слова он намерен оставить за собой. - Ваш отец, - царь застыл за спиной генерала, - ваш дед. Они были достойными людьми и правителями, я их уважал. Ваша семья полна достойных людей, оттого горько, что из всех этих достойных людей трон достался Вам. Маньяку, который жертвует собственными подданными. Ради чего?! Ради своей жажды повелевать! Вы недостойны памяти ваших предков, вы недостойны остаться в памяти потомков, недостойны своего положения! Александр продолжал недвижно стоять за спиной генерала, и Олег мог лишь очень отдалённо предполагать, что происходит у него в голове. В конце концов, ответ прозвучал. - Люди гибнут в войнах, и это та цена, которая должна быть уплачена, - голос Александра казался потусторонним и обжигающе холодным,- кто и чего заслуживает неважно – всё это скоротечные иллюзии. Важно лишь то… у кого… есть… Власть.