Обыкновенное лето

Оливеру не хватало воздуха, он хватался за Маркуса, будто искал спасения, а слизеринец не находил в себе силы, чтобы разорвать поцелуй. Они не видели лица друг друга, на которых одновременно отразились вся нежность и огромное облегчение. Будто груда камней, давящих на грудь, разом упала к их ногам. И стало легче. И когда Маркус всё же отпустил Оливера, они громко задышали, жадно хватая воздух. В груди будто пылали пожары, и это было почти невыносимо. — Бля, ты это, рот свой не открывай, — тишину прервал Маркус. — Я тебе ебальник сломаю, если вздумаешь пиздеть об этом. — Может, чаю? — спросил Оливер, и слизеринец просто потерялся. У него была заготовлена тирада, целая линия защиты, но всё это просто разбилось о грифферское «чаю?». — А молоко есть? — Конечно. Могу сходить на кухню за сендвичами. — Сходи, — отрезал Маркус. Оливер всё понял. Слизеринцу жизненно необходимо было остаться наедине. И Вуд дал ему такую возможность. Гриффиндорец планировал приготовить сендвичи сам, просто чтобы потянуть время. Маркус забрался в комнату, снял ботинки у окна и, пройдя в одних носках по полу, сел на кровать. Всё вокруг будто плыло. У слизеринца, казалось, был жар. Маркус не знал, жалел ли он о произошедшем или это было избавление, долгожданное и такое желанное. В его голове вообще не было ни единой мысли, словно чистый лист. И только от Марка зависело, что на нем появится. Оливер без стука зашел в комнату с подносом в руках. Маркус поднял голову, и они встретились взглядами. И время будто остановило свой бег, даже птицы за окном замолчали. Они всего минуту смотрели друг на друга, а потом Оливер медленно поставил поднос на стол, и буквально сорвался с места, повалив Маркуса на кровать. Они не целовались, кусались, пытаясь быть ближе друг к другу. Маркус с трудом одержал верх, подмяв под себя Оливера, который продолжал сопротивляться, цепляясь длинными пальцами за плечи слизеринца. Они были нужны друг другу, как дождь Африке. Джо завалился в комнату с бутылкой воды в руках. Карен листала журнал, сидя на его кровати. — Как прошло? — спросила девушка. — Крайне интересно, — буркнул Джо. — Ты напился? — И это тоже. — Как Оливер? — О, а это уже интересная история, — Джошуа с трудом стянул с себя одежду. Карен отложила журнал и уставилась на брата. Любое упоминание Оливера заставляло её отвлечься от дел. — Не томи, — фыркнула девушка. — Маркус ночевал у него, — усмехнулся Джошуа. — Чего?! — Не ори. Они не дрались, думаю, Марк влюблен в Лива. Впрочем, не чтобы это было не взаимно. Короче, я видел, как Маркус выходил из дома Оливера рано утром. Уж не знаю, что там между ними было, но оба выглядели крайне счастливо. — О нет, — крикнула Карен. — Нет, нет, нет. Это пиздеж. — А с чего бы мне лгать? — Да ты прикалываешься. Они друг друга терпеть не могут. — Как видишь, мы многое не знали о наших друзьях, — пожал плечами Джо и плюхнулся на кровать. — Сегодня он ненавидел всех, кроме Лива. — Да этого просто не может быть. — Хватит кричать, ты знаешь, что я не вру. Скоро день рождение Оливера, вот и посмотришь, как они себя ведут. — Мне нужно знать всё сейчас. — Эй, ты не пойдешь к Оливеру. Потому что, во-первых, он тебе ничего не скажет. Во-вторых, ты можешь его напугать. — Он собирается чем-то там заниматься с Флинтом! — Карен взмахнула руками. — Это его дело, сестренка. Не думай, что ты сможешь решать за него, окей? — Он наш лучший друг. — И мы желаем ему добра. — Вот именно! — А то, что для него хорошо, решает он сам, — Джо щелкнул сестру по носу. — Не хмурься, лучше приготовь мне чай. — Иди в жопу. — Ты любишь читать? — спросил Оливер. Маркус обнимал его сзади, уткнувшись носом в шею. — Конечно, — кивнул Флинт. — Или ты думал, что если я слизеринец, то сразу тупой. — Я такого не говорил. — Но подумал. — Если честно, да, — улыбнулся Оливер. — Ну и дурак же ты. — Не больше тебя. — Почему вы переехали? Только честно. — Мама очень хотела сад, но в условия в нашем районе не подходили. Но это второстепенное. Они подумали, что так будет лучше, мы немного повздорили с соседом, он приставал к маме, а его сын постоянно пытался со мной драться. Мы решили, что так будет лучше. — Кто-то пытался тебя бить? — нахмурился Маркус. — Угу, но я могу за себя постоять. Кому как не тебе это знать. — И в итоге ты сменил одного врага на другого. — Ты… Ты это другое. — Какое? Оливер просто улыбнулся, и этого было достаточно. Маркус прижал гриффиндорца к себе, от него пахло мылом, корицей и потом. Флинт всегда знал, что Оливер является секс-символом гриффиндора, но, только увидев Вуда в домашней одежде с кружкой чая, Маркус вдруг понял, насколько, на самом деле, Оливер красив. — Марк, — позвал Оливер. — Да? — Ты придешь ко мне на день рождение? — Когда? — Через две недели. — Приглашаешь заранее? — усмехнулся Маркус. — Хочу, чтобы ты не строил планов. Будут мои друзья. — Бля, они же грифферы. — Как и я, — фыркнул Оливер. — Ой, бля, не придирайся к словам. Ты меня понял. — Нет, не понял. — Ты бы не захотел тусоваться с моими друзьями. — Твои друзья курят травку и бухают. — Будто твои нет. — Так ты придешь? — буркнул Оливер. — Ты думаешь, это хорошая идея? — Думаю, отличное. — Ладно, должен будешь. — Давай без этих твоих пошлых намеков. — Неа, — усмехнулся Маркус и укусил Оливера за плечо. Карен вздрогнула. Джо мирно сопел в своей комнате, а девушка окончательно себя потеряла. Она ещё раз вздрогнула и беззвучно заплакала, роняя слезы на руки. В груди непреодолимо жгло, будто костер внутри поливали бензином. Она прокручивала слова Джо в голове снова и снова, пытаясь смириться с ними. Карен было всего шестнадцать, и она была влюблена в Оливера. Оливер лежал на кровати, раскинув руки. Ему было жарко, но до боли хорошо на душе. В комнате пахло корицей и Маркусом. И Вуд пытался разложить этот аромат на составляющие. Перегар, мускусный парфюм, пот, воск для метлы. Всё это казалось Оливеру таким странным, но таким родным. Маркус лежал в своей постели, раскинув руки. Он смотрел в потолок, вспоминая Оливера. Его запах, тяжесть его тела. Ему хотелось обратно, но что-то подсказывало, что им нужен небольшой перерыв, чтобы подумать и принять всё происходящее. Не то чтобы Маркус был во всем уверен, просто он впервые за долгое время чувствовал себя настолько счастлив. Он думал о предстоящем дне рождении Оливера, представляя, что ему можно было бы подарить. Маркус чувствовал себя обычным подростком, впервые за долгое время.