***
Сидя на поросшим травой склоне, спускающимся к дороге, они молча жевали булки и пялились вдаль. Вернее Гин жевал, а Сай неверяще пялился на еду в своих руках. От свежей выпечки пахло чесноком и маслом. Если бы только рыжий знал, как редко такая еда попадала в руки мальчишки. А вот Гин уплетал еду так, словно питался этим каждый день. Сай нахмурился, перевел на рыжего взгляд. — Слушай. Ты же вроде не из бедных. Что ты здесь забыл?.. Давай честно. Гин проглотил большой кусок, стукнул кулаком по груди, когда чуть не подавился, пожал плечами. — Что ты имеешь в виду? — искренне удивился он, но тут же получил от Сая подзатыльник. -Ай! Да ладно, ладно, понял! - он тихо захихикал, потирая ушибленную голову. — Мне скучно дома, — наконец, произнёс он, не отрывая взгляда от крыш домов, дорог, деревьев… Сай лишь недоуменно вскинул брови. — Скучно дома? Ты сейчас серьёзно или снова надо мной издеваешься? Кто ты такой? Такие, как ты, в полночь не гоняют по опасным районам, не спасают таких, как я, уж тем более не притаскиваются в таком виде с едой, чтобы извиниться. Ты сам сказал, что ты сын трактирщика, почему ты не помогаешь ему там? Гин в ответ лишь пожимает плечами. Он молча смотрел в одну точку, кожей чувствуея пронзительный взгляд черноволосого. — В трактире не нужна моя помощь. Моя мачеха и работники сами со всем управляются, — ответил он, как ни в чем не бывало, и продолжил жевать чесночную булку. Сай окинул его внимательным взглядом. — А отец? — настороженно произнёс он. Ответ последовал незамедлительно, с некой лёгкостью: — Он умер. Сай вздрогнул, удивлённо моргнул. — Давно? — Полгода назад. Раньше я бы помогал в трактире ему, — улыбался мальчишка. — Но мачеха терпеть не может, когда я попадаюсь ей на глаза. Поэтому последние три месяца я каждый день ухожу допоздна. Сай ничего не ответил. Наверное, потому что и вовсе не знал, что сказать. — А ты? Почему ты в приюте? — Это был вопрос в лоб. Рыжий уставился на него пытливым взглядом, смотрел долго. А Сай лишь пожал плечами. — Мать умерла, а отец исчез. Я остался с братом и сестрой, — хмыкнул он. — Какая разница? Они снова замолчали, снова уставились вдаль. — И твои брат с сестрой разрешают тебе шататься по всему городу? — Можно и так считать. — Хах… А я сбегаю. Каждый раз. Хотя, мачехе плевать. Эй… Сложно вам, наверное?.. Ты правда прости, если я тебя задел в тот раз. Я просто желал помочь. Я не думал, что это может быть так обидно. Сай только фыркнул. — Забудь. Уже не важно. — И вы что, совсем одни? — не унимался парнишка, продолжая пихать в рот булку так, словно не ел неделю. — Здесь да. Брат говорил, что где-то в одной из колоний живёт наша бабушка. Но она не знает ни о смерти родителей, ни о том, что сейчас творится с нами, да и денег до неё добраться у нас нет. А может она и вовсе уже умерла, кто её знает… Правда, найти её мне кажется вариантом лучше, чем тот, о котором мечтает брат… — Это какой же? — Не важно, — хмыкнул черноволосый, не собираясь сбалтывать большего совершенно незнакомому человеку. А Гин и спрашивать не стал. Вздохнул, запихал в рот последний кусок булки и завалился на траву, широко раскинув руки. — А я бы на его месте бежал. Хотя я бы и на своём бежал, — сладко тянет он, выдыхая облачко пара. Солнце поднималось все выше, но от этого, кажется, совсем не становилось теплее. Ноги коченели, руки мёрзли, куртки едва спасали. Но Гин почему-то радостно улыбался и продолжал: — Отец так часто рассказывал мне о путешествиях. Моя бы воля, я бы сбежал. Знаешь, вырасту, куплю корабль, стану путешествовать. Дожить бы только. — Дожить? — Сай усмехается. — Странно слышать это от своего ровесника. Да и куда ты поплывёшь? Моря сейчас кишат пиратами. Твои путешествия закончатся максимум где-нибудь на карибах. — Фу, какой ты скучный. — буркнул Гин, задумчиво уставившись в небо. — Придётся к тебе привыкнуть. — В смысле? — хмурится черноволосый, недоуменно оглядываясь. — Ты что, намерен меня и дальше доставать? — А ты думал? — Гин снова садится на траве, смотрит ему прямо в глаза. — Хотел же мне отплатить за спасение? Деньги и еда мне не нужны, ценного у тебя ничего нет. Так что, будешь терпеть моё общество. Он улыбнулся. Вроде бы как обычно, нагло, слишком весело, во все зубы. Вот только впечатление от его слов осталось странное. Словно он ему угрожал. Эти слова стали для Сая настоящим приговором.***
С Мори Сай по прежнему не разговаривал. Вернувшись домой, он помог Мире с какими-то делами, со стиркой, с готовкой: за долгое время у приюта появились деньги на то, чтобы хоть немного покормить всех приютских детей. Мори вернулся только под вечер. На брата он даже не взглянул, ну, или Сай так счел, ибо сам постоянно отворачивался и отводил взгляд. Они были детьми. Обиженными детьми. И даже несмотря на то, что детства у них так и не было, вели они себя все равно не как взрослые. Лишь Мира, глядя на них, то и дело качала головой. Вроде старший Мори, а как решать семейные разборки, так здесь никто не мог справиться лучше, чем Мира. Но в этой ситуации даже она не знала, с какой стороны подступиться. С Мори она говорить пыталась. Тот не хотел ничего слушать, искренне уверенный в своей правоте. К Саю обращаться было совсем бессмысленно. Эта чрезмерная гордость и детский возраст — просто гремучая смесь, кому это понять, если не старшей сестре. Прошло уже два дня. Сай пропадал на улице, возвращался поздно, но Мори и не задумывался проверять его карманы, спрашивать о чем бы то ни было. Ему словно было все равно. Или же он просто старательно делал вид… Вот и сегодня, встав раньше брата, Сай свалил на улицу. Там же, где и обычно, его ждал растрёпанный рыжий мальчишка, все такой же босой, такой же, каким он его и увидел два дня назад. — Слушай, уже вечереет, — зевает Гин. Они слонялись по городу с самого утра. Занимались всякой чертовщиной. Но вдвоём хотя бы не было скучно. Воровать Сай все ещё не мог. Выживая благодаря карманничеству, он до сих пор не мог нормально двигать правой рукой. Толстый слой бинтов приходилось то и дело менять, стирать, сушить, повязывать снова, ибо этот укус так и не заживал. Странно было, что Сай ни разу о нем не упоминал. Словно и не чувствовал боли. — На что ты намекаешь? — вздыхает мальчишка, пиная перед собой какой-то камушек. — Я голодный… Давай зайдём ко мне? Я быстро захвачу нам чего-нибудь с кухни, хоть поедим. Сай, вздохнув, покосился на друга. — Вот не знаешь ты, что такое голод. — А что? Я и тебе предлагал брать с собой домой чего-нибудь. Стащить легко, никто не заметит. Я знаю, опасно, но Са-а-ай. Пойдём, ну пожалуйста. Уставившись спокойными глазами на взмолившегося рыжего, с утра изнывающего без еды, мальчишка лишь качает головой. Он понимает. Это он привык терпеть до последнего. Он. Не Гин, для которого еда не была роскошью. — Хорошо. Идём, — вздыхает черноволосый и шагает по прямой каменной улице вперёд. Солнце садится, на город наползает тень, начинают зажигать редкие фонари. А они все шли и шли вперёд. Сай ни разу ещё не бывал там, куда вёл его новый друг. Он с опаской оглядывался по сторонам, прислушивался, не слышен ли где собачий лай. Совсем не хотелось опять оказаться жертвой. Не по нему это. Они остановились на какой-то небольшой улочке, но людей здесь отчего-то было не мало. Ярким светом горели окна одного трактира, двери которого даже не закрывались. — Ты постой здесь, — кинул рыжий. — Я быстро. И, хлопнув друга по плечу, ринулся к открытым дверям. Сай остался на улице. Прислонился спиной к стене, скрестил руки на груди, оглядывая снующих мимо него людей недовольным внимательным взглядом. Ему здесь не нравилось. Хотелось поскорее отсюда уйти. Слава богу, рыжий его пока её не подводил, выскочил из трактира ровно через две минуты, как ошпаренный, но все с той же радостной улыбкой на лице. — Мачехе попался, все, что успел, — запыхавшись, выдал он, сунув в руки Саю одну из двух булок. Но Сай на него не смотрел. Почему-то он пялился куда-то ему за спину. И едва рыжий оглянулся, то тут же замер, глядя, как, расталкивая людей, мимо них пронёсся странный человек, закутанный в чёрную накидку. — Куда это он, — удивлённо выдал черноволосый. — Что-то случилось, наверное… — Погоди, — Гин захлопал глазами, шумно выдохнул. — Я его знаю! Это наш постоялец! Странный тип, я его в таком виде только и видел! Куда он несётся, трактир же… — Эй, — не дав другу договорить, Сай пихнул его локтем, указывая в толпу. Над чужими головами красовались приклады мушкетов. — Армейцы, сволочи!.. Опять к кому-то прицепились!.. — тихо выругался он. — Идём, рыжий! - Сай, сунув в карман булку, схватил Гина за рукав и, опережая армейцев, кинулся за беглецом. На его памяти зажравшиеся военнослужащие, расставленные по всем городам, как блюстители порядка, не раз распускали руки. Привязывались к бедным морякам, требовали какую-то плату непонятно на что, тратили деньги в ближайшем трактире или пивной лавке. Этот город и эти люди давно прогнили. Так думал Сай. Он не видел ничего хорошего в своей жизни здесь, в людях, его окружающих и может быть где-то там, где деньги правят бал, все красиво, роскошно, мило, но здесь — суровая жизнь. Здесь пьянь, бедность, жестокость. И сейчас, глядя на спину убегающего человека, Сай отчего-то знал, — тот не сделал ничего плохого. Но сделал что-то, что не понравилось тем двоим. — Рыжий, ему надо помочь, — шепнул он другу. — Что?! Сай, но вдруг он преступник! — Я тоже преступник, — фыркнул черноволосый. — Он ваш постоялец? Значит, не местный! Бежит к открытой местности, идиот! Давай же рыжий, быстрей! — Да не привыкли ещё мои нежные белые ножки босиком бегать, дубина! — заныл парнишка, но следующий «приказ» друга выполнил: — Ты беги туда, ты же знаешь, как срезать? Заведи его в какой-нибудь переулок, я постараюсь отвлечь этих двоих! Учись развлекаться, как бродяга, чистюля. И в тот момент, прежде, чем рвануть на узкую улочку, Гин впервые в жизни увидел такое выражение лица у этого человека… Сай усмехался. И в его синих ледяных глазах искрился азарт, радость… Сай, что за два дня не соизволил улыбнуться, сейчас выглядел как радостный дворовой мальчишка, не знающий ни о голоде, ни о страхе, ни о боли. Словно одно лишь желание нагадить армейцам руководило им, тащило его вперёд. Тогда Гин усмехнулся в ответ. Усмехнулся и кинулся в переулок. Сай же, как только чёрный плащ того странного человека скрылся за поворотом, тут же развернулся, замахал руками, пытаясь привлечь внимание служивых. — Сюда! Сюда, я видел, он туда побежал! — закричал он, прекрасно зная, беглеца из виду упустили. А после он кинулся туда, куда и показывал. В узкий переулок между двух домов, где он пробегал и раньше. Стук каблуков сапог говорил о том, что за ним последовали. В совершенно другую сторону. Сай довольно усмехается, оглядываясь. — Эй, малец! Стой! Куда бежать-то! — крикнул один из мужчин, но Сай только поманил их рукой и ускорил шаг. Переулок резко заворачивал в ещё один такой же, потом в ещё один, оттуда на узкую улочку. И только там, убедившись, что за ним все ещё бегут, Сай быстро юркнул к узкой щели между домов. Щель была настолько узкой, что здесь ни за что бы не протиснулся ни один взрослый человек. Только мальчишка, тощий, совсем ребёнок, как он, боком еле продвигался вперёд. Сай был доволен. Доволен, как никогда. Он едва сдерживал смех, представляя, как эти двое выскочили на пустынную улицу Северного района, докуда он успел их довести, и не увидели никого, включая мальчика, за которым бежали. А тем временем он уже преодолел расстояние в два дома и кинулся обратно. Туда, где должен был скрыться Гин…