Зима подкралась незаметно, покрыв все дороги яркой белой пеленой (что так неприятна для моих вампирских глаз). Тем не менее, и в этом времени года было что-то особое, если говорить не о природных изменениях. Если осень принесла мне некое подобие депрессии, когда я закрылась ото всех, и не впускала даже Розалию, когда я только и делала, что днями напролет лила слезы, жалела себя, когда голодала, отказываясь пить кровь, а потом срывалась… и в который раз задавалась вопросом:
«Почему я?». Почему именно мою жизнь перевернули с ног на голову? Чем я отличилась, или… провинилась?
А зима… она принесла какое-то успокоение, а вместе с тем подтолкнула к принятию новой себя. Разве что, остались вопросы, но жить без ответов на них тоже как-то привыкаешь. Все-таки, стоило найти какие-то плюсы и в том, что я теперь вампир, которым мечтала стать лет так в двенадцать… Это гораздо тяжелее принять, чем я могла бы подумать. Тем не менее, я почти справилась.
Также незаметно, как и зима, подкрался любимый многими праздник — Новый год. Завтра Роза уезжает во Францию. А я уеду к первому сентября в наступающем году. Поэтому, этот день мы проводим вместе (впрочем, как и любой другой за последний месяц). Еще, в октябре у меня был день рождения, но я никому о нем не сказала. Ведь нет смысла считать года, если тебе дана вечность. А если и есть, то в этом году мне было совсем не до празднования, куда больше хотелось исчезнуть тогда. Тем не менее, я еще в состоянии посчитать, и с уверенностью заявить, что мне без малого шестнадцать лет!
Нужно спускаться в столовую, ведь там меня ждут Дракула, его жена и мама Розалии — Элизабет, ну и сама Роза. Я надела кремово-бардовое платье и пошла вниз. Все уже были там. Я тихо подошла к столу, и, не желая прерывать их разговор, тихо села рядом с сестрой, глянув на нее, а затем отводя взгляд в сторону. В столовой царил какой-то легкий, отчего-то такой незнакомый уют, разрушать который, правда, не хотелось совсем. Негромкие голоса иногда сливались с легким смехом Розы, и, казалось, отскакивали от стен, образуя едва уловимое эхо, затем исчезая где-то под потолком.
Мы сидели за столом и обсуждали уходящий год. Я часто вспоминала о своей старой семье, поэтому в основном молчала. Этот час пройдет быстро, я чувствую. Пока все бурно обсуждали этот год, я допивала третий бокал крови. Уже 23:30, на стол подали закуски и салаты. Среди салатов был «оливье». Почему жизнь так не справедлива? Первый раз в жизни выпала возможность попробовать этот салат, а я не могу это сделать! Рассуждая о несправедливости жизни, я снова ушла в свои мысли. Из них меня вывел толчок от Розы, она сказала, что через пять минут по телевизору будет поздравление от президента. Интересно, что говорит президент Румынии жителям своей страны? Но я и этого не узнала потому, что у нас в столовой не было телевизора. Это все юмор моей сестры. Полночь. Роза и ее мама пьют шампанское, отец кровь, а я решила сломать систему и тоже выпила шампанское.
На вкус оно было так себе, поэтому, допив этот бокал, я снова принялась за кровь. И откуда они берут ее? Интересно. 00:05, уже первое января. За окном, где-то далеко от нас, в черте города, небо украшал своими яркими цветными искрами салют. Мы тоже решили запустить его. Но для этого нам пришлось выйти из замка.
Расположились мы прямо на заднем дворе Брана, и сам граф поджег длинные петарды. Послышался щелчок, а затем громкий взрыв. Салют был очень красивым, я смотрела и улыбалась. Минут через двадцать мы вернулись в замок, но у самого его входа мы с Розой отстали от Дракулы и Элизабет, и свернули в лес, к нашему месту. Зимой оно было еще красивее, ручей покрылся льдом, а вся поляна была усыпана белым пушистым снегом. Нашли мы его еще летом, когда Розалия вытащила меня погулять, и с тех пор оно стало как бы нашим укромным уголком. Мы стояли и разговаривали.
— Ты будешь приезжать на каникулы? — спросила я у сестры.
— Конечно, я обязательно приеду на весенние и летние каникулы, — сказала девушка, улыбаясь. — А потом ты приедешь ко мне.
— Ага, чувствую, эти два года учебы будут веселыми, — почему-то от этой мысли меня пробрало на легкое хихиканье. В животе порхали бабочки, от одной лишь мысли, ведь я уже была в предвкушении.
— Я тебе буду каждый день звонить и делиться новостями, — сказала Роза.
— О, ну раз так, то договорились.
Мы засмеялись. Постояв молча еще минут десять, мы решили вернуться в Бран, иначе рискуем вовсе получить от графа. Когда мы зашли во дворец, отец искал Розалию. Увидев ее, он подошел к ней и что-то говорил. Я не стала подслушивать разговор отца с дочерью, и поднялась к себе. Идя по лестнице, я опустила глаза и думала, что буду делать без Розалии.
Совсем выпав из реальности, я и не заметила, как во что-то врезалась. Причем от этого я начала падать назад, и поняв, что там лестница, я уже представила, сколько ступенек пересчитаю своим тельцем. Но в этот момент меня кто-то схватил за руку и привел в вертикальное положение. Это был мужчина лет 25-30 в черном фраке, с черными, как ночь, волосами и такой же черной аурой. Это был дворецкий-демон. Тот самый, который притащил меня сюда после моей попытки сбежать. У него красивое лицо и карминовые глаза. Он извинился передо мной, я кивнула и пошла дальше. Дойдя до комнаты, я переоделась в пижаму и легла в кровать. Всю ночь я провела, глядя то в потолок, то на окно.
***
Встала я в восемь утра, когда первые бледные лучи солнца разбавили ночной мрак, создавая ощущение какого-то тумана вокруг. Умывшись, я переоделась в свое любимое черно-бирюзовое платье и вышла из комнаты. Спускалась на первый этаж я не спеша, рядом с входом уже стояли Розин чемодан и сумка. А сама Розалия наедалась перед долгой поездкой. Я посмеялась с нее, она всегда найдет время поесть! Через пару минут пришел граф со своей женой. Роза уже доела и подошла к нам. Мы все обнялись. Мне не хотелось прощаться с ней, но и выбора особого не было. Нельзя быть такой эгоисткой, ведь сама Розалия хочет поехать, да и учиться нужно. Поцеловав свою дочь в лоб, Дракула ушел, сказав, что не любит долгие прощания. А мы с Элизабет остались провожать Розалию. Взяв свою сумку, она подошла к машине, в багажник которой один из слуг уже убирал ее чемодан. Я обняла свою сестру и отошла. Мать обняла и поцеловала дочь. Роза села в машину, помахала нам через стекло и тут же автомобиль поехал. В этот момент мне стало так грустно, что я опустила голову на грудь, сдерживая слезы. Как-то не было сил смотреть, как ставший для меня родным человечек уезжает на очень и очень долгое время. Я ведь так привязалась к этой девушке, что не представляла, как мне жить без нее. Все-таки, если бы не ее порой навязчивая и раздражающая забота, кто знает, что бы сейчас со мной было?
Элизабет обняла меня за плечи и сказала, чтобы я не расстраивалась. Ее слова меня не успокоили, но я сделала вид, что все наоборот. Пусть мы и редко общаемся, она добрая женщина, и наверняка ей тоже тяжело отпускать Розу, наверняка она тоже не хочет, чтобы Роза уезжала… Мы вернулись в замок. Я поднялась к себе и стала думать, чем бы мне заняться, не считая рисования и прочего. Это, пусть и интересно, но нет у меня желания сутками сидеть в замке. Так хоть с Розалией в город по выходным выбирались…
И, через несколько минут упорного мозгового штурма, меня посетила
гениальная мысль. Я решила, что могла бы раскрывать преступления. С моим нюхом я легко смогу находить пропавших, да и вообще, меня всегда интересовала эта профессия. Даже думала поступить на следователя, но, видите, как все случилось… Я решила сказать об этой идее отцу. На мое удивление, он был не против, но сказал, что приставит ко мне кого-нибудь для защиты. Я согласилась, так ведь даже лучше, и, воодушевленная, ушла обратно к себе. Весь день я просидела в комнате, рисуя по памяти портрет Розы. Ближе к полуночи я закончила. Мне было скучно, и я решила сходить на охоту, пусть я только вчера и напилась крови из бокалов. Я надела более удобную одежду и выпрыгнула через окно, что, кстати, делать любила, ибо выходить через главный вход казалось мне долгим и скучным занятием. Затем, ловко перемахнув через забор, я пошла в лес. Первым, кто попал в мое поле зрения, был небольшой заяц. Я решила поймать его. Как только я сделала шаг, он сорвался с места и побежал вперед. Я побежала за ним. Секунда, и я на дереве, перепрыгивая с ветки на ветку, как белка, я оказалась прямо над ним. Прыжок вниз, и заяц в моих руках. Я впилась клыками в шею животного, глоток за глотком выпивая из него всю кровь. Когда я закончила, я медленно пошла в замок. Мои руки и губы были в крови, поэтому, когда я пришла, сразу пошла в душ. Затем я переоделась в кигуруми и легла в кровать. Всю ночь я пролежала, глядя в потолок. На утро в дверь моей комнаты постучали.
— Войдите, — сказала я и села на кровати.
В комнату вошел отец с… тем самым демоном, в которого я врезалась позавчера, и который когда-то давно присек мою попытку сбежать.
— Селена, это Себастьян, теперь он твой личный дворецкий и телохранитель, — сказал отец, а демон поклонился мне.
— Угу, — я кивнула в знак того, что Себа меня устраивает.
— Ладно, у меня дела, — сказав это, отец вышел, и я осталась один на один с демоном.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он меня с учтивостью.
— Нет, Себастьян. Хотя, Себастьян — это слишком длинно. Я буду называть тебя Себа, — не знаю почему, но это сокращение вызвало у меня улыбку.
— Как пожелаете, — он поклонился и вышел.
В этот момент у меня в голове всплыла мысль: «Но кто я такая, что мне служит демон, да еще и без контракта? И почему еще тогда Дракула взял меня к себе? Что во мне такого особенного?» — с этими мыслями я встала и пошла умываться. Умывшись и переодевшись в черное платье, я принялась за макияж.
Сев на небольшое кресло напротив туалетного столика, я стала расчесывать волосы. За это время они заметно выросли, их длина доходила до талии, хотя всего несколько месяцев назад они были лишь чуть ниже лопаток. Закончив расчесывать волосы, я заплела их в косу и приступила к макияжу. Красилась я всегда одинаково: рисовала черные стрелки и красила губы черной матовой помадой. Для меня черный — это не просто цвет, черный — это стиль жизни.
Так как голодна я не была, то я стала ждать начало урока рисования.
Весь день я провела сначала за мольбертом, потом за барабанной установкой, и лишь под вечер я просто слушала музыку.
***
В таком ритме я прожила неделю, пока в один прекрасный день отец не вызвал меня к себе в кабинет. Я шла по коридору и думала: зачем я ему? Но, вот и дверь его кабинета. Я постучала. Короткое: «Войдите» было мне ответом. Я вошла. Отец сидел за столом и что-то писал. Минуту писал. Две.
— Кхм! — решила напомнить о себе я.
— Ох, Селен, это ты, прости, просто это очень важный документ, — сказал он, подняв голову и посмотрев на меня.
— Да ничего. Зачем звал? —поинтересовалась я.
— По делу, — сказал, как отрезал.
— По какому? — наш диалог стал похож на разговор двух дураков.
Видимо, Дракула подумал о том же, поэтому продолжил уже нормально:
— Мне в руки попало одно интересное дело, о «Джеке Потрошителе 21 века». Так как ты хотела заняться раскрытием дел — держи.
— Правда?! — воскликнула вне себя от радости я, тут же подскакивая на месте и обнажая клыки в широкой улыбке.
— Да, советую тебе обратиться к одному моему знакомому, как к информатору.
— Хорошо, спасибо! — сказав это, я буквально выбежала из кабинета и понеслась к себе в комнату.
Буквально упав на стул за своим рабочим столом, я открыла дело, и увидела весьма интересные материалы. У этого маньяка уже семь жертв. Все они были убиты примерно в одно и то же время: 20:30 — 21:00. Всеми жертвами были девушки от двадцати пяти до тридцати лет, и все они были… проститутками? М-да…
— Хм, интересно… — сказала я сама себе.
В этот момент в дверь моей комнаты постучали, но это не заставило меня отвести взгляд от бумаг, но заставило мыслями вернуться в реальность.
— Войдите, — сказав это, я снова погрузилась в материалы дела.
В комнату вошел Себастьян.
— Ваш отец приказал мне передать вам вот это, — он протянул мне сложенную вчетверо бумажку.
Развернув ее, я увидела адрес, рядом с которым стояло тире и надпись «Информатор».
— Что-то я и правда об этом забыла, — сказав это, я снова сложила адрес и убрала его в одну из своих записных книжек.
— Я уже знаком с материалами этого дела, — сказал вдруг Себастьян. — Ваш отец меня ознакомил. Могу сказать, что это весьма интересное дело.
— Да, дело и вправду интересное, —ответила я.
Себастьян вышел, а я вновь погрузилась в подробности жестоких убийств.
Через час ко мне зашел Себастьян и сказал, что найдена еще одна жертва маньяка. Я решила поехать на место преступления, ведь, раз теперь я этим занимаюсь, взглянуть просто обязана.
Через десять минут мы уже были там. Но нам отказались показать труп. Пока эти люди были заняты трупом, мы с Себастьяном осмотрели само место преступления: это был глухой переулок между двумя домами. Туда даже окна домов не выходили. Весьма жуткое место.
Через пятнадцать минут поисков ко мне подошел Себа.
— Нашел что-нибудь? — спросила я.
— Нет, — ответил демон.
— А вот я почуяла здесь какой-то странный запах. Я даже не знаю, как охарактеризовать. Этот запах точно не человеческий, но и не демонический. Я с таким раньше никогда не сталкивалась.
— Давайте зайдем к информатору, может, он что-то нам расскажет, — предложил Себа.
— Ну, пошли, — ответила я, пожав плечами. Тем не менее, было даже интересно взглянуть на человека, которому предстоит меня направлять.
Я достала из записной книжки адрес и отдала его Себастьяну, потому что я здесь не очень хорошо ориентируюсь. Посмотрев пару секунд на бумажку, Себа повел меня к этому «информатору». Через пять минут ходьбы мы остановились у какой-то двери. Над ней висела большая фиолетовая вывеска с надписью «Undertaker».
— Гробовщик?! — воскликнула я. — А почему именно он? Разве все жертвы попадают именно к нему?
— Да, потому что он лучший, да и единственный гробовщик в городе, — ответил Себастьян.
— Ясно. Войдем? — предложила я.
Себастьян молча открыл двери. Я вошла, демон вошел следом за мной. Комната, представшая у меня перед глазами, повергла меня в изумление. Она была совсем без освещения. Окна были затянуты черными занавесками, из мебели здесь был только стол и несколько шкафов. Все остальное заменяли гробы. Они были здесь повсюду.
— И где он? — спросила я, переводя свой удивленный взгляд на Себастьяна.
Себа промолчал, но в ту же секунду крышка одного из гробов, стоявших вертикально, у стены напротив меня, начала отодвигаться. Секунд через пять оттуда показался человек. Но его запах не был человеческим, он был таким же незнакомым мне, как и тот, который я почуяла на месте преступления.
На вид гробовщик был странным, у него была длинная челка, скрывавшая глаза, но из-под нее была видна большая часть шрама, видимо, проходящего через все его лицо. Так же на нем был надет плащ, рукава которого были ему очень длинными. Под плащом была надета еще какая-то куртка, потому что из-под этого балахона был виден воротник. Но он не скрывал шею гробовщика полностью, поэтому я увидела на его шее еще один шрам. Как будто ему голову отрубали когда-то. Жутковатый он, в общем. Пока я рассматривала его внешний вид, он лишь хихикал и безумно улыбался.
— А-а-а, вы и есть дочь Дракулы, Селена? — спросил он хихикая.
— Э-э, да, — ответила я, кивнув.
— И зачем же вы пожаловали в мою скромную лавку? — спросил он, как-то странно при этом улыбаясь.
— Мне нужна информация по делу о «Джеке Потрошителе 21 века».
— Я могу поделиться с вами информацией по этому делу, но вы должны мне заплатить, — ну, другого ответа я не ожидала. Поэтому достала из сумки кошелек.
— Сколько? — спросила я.
— Нет, вы не поняли, мне не нужны деньги, — такого ответа я явно не ожидала.
— А что тогда? — все больше удивляясь, спросила я.
— Чтобы узнать то, что вам нужно, вы должны подарить мне первоклассный смех, — сказал он с какой-то мечтательной улыбкой.
— Смех?! — нет, ну такого поворота событий никто не ожидал. — Я посмотрела на Себастьяна, как бы говоря ему «Исполни просьбу гробовщика».
Себа словно прочел это в моем взгляде, и заявил:
— Как прикажете, только, тогда вы должны выйти.
— Эм, ну, ладно, — я согласилась, у меня все равно не было выбора, ведь, смею предположить, что рассмешить этого мужчину у меня не получится.
— Я вышла на улицу и встала напротив двери. Секунд через десять из лавки гробовщика послышался истерический смех.
Я стояла неподвижно, глядя на фасад бюро и негодуя. Через несколько секунд Себастьян открыл мне дверь, и я вошла. Гробовщик заливался смехом. Спустя минуту он, наконец, успокоился.
