***
Когда Чунмен звонит в три часа ночи, то Чондэ сразу понимает, что это к добру не приведет: — Мён, ты хоть знаешь сколько времени, — вздыхая, начинает Чен. — Чен... — голос Чунмена звучит приглушенно, — Лухан... Он ушел, снова ушел. Чондэ все сразу понимает по голосу, ему вспоминается прошлый раз. Тогда Чунмен звонил, захлебываясь слезами, его потом еще месяц ломало по Ханю. А еще через два он звонил Чену, чтобы сообщить «радостную» новость — Лухан вернулся, искренне извинялся, теперь они снова вместе. Чену это не нравилось, он просил Чунмена подумать, не бросаться в омут с головой, но кто его послушает. Но сейчас это неважно, Чондэ все сразу понимает по голосу и лишь выдает: — Почему позвонил только сейчас? — Приезжай, а? — просит Мён, — А то я уже один выдул полбутылки виски. — Алкоголик, — хмыкает Чен, — жди. Чондэ поднимается с кровати, как ему резко в голову приходит сумасшедшая мысль. Чондэ вспоминает о Чонине, милом пареньке с первого курса, который бегает за Чунменом, называя того любимым хеном. Чен хитро улыбается, набирая номер: — Малыш Нини? — Твою мать, какого хрена? — орет в трубку Кай, — ты вообще знаешь сколько времени? Я всегда знал, что ты ненормальный, но ептвою мать, Чондэ… — Так! — прерывает поток ругани Чондэ, — у меня к тебе важное задание! — Ты издеваешься??! — Чондэ кажется, что Чонин перебудил всех жильцов у себя дома. — Слушай внимательно, — громко восклицает Чен, — сейчас ты одеваешься и едешь к Чунмену, — в трубке резко замолчали. — Твоему любимому хену сейчас очень плохо, ему как никогда нужна поддержка, поэтому... — Стоп, — обрывает Кай, — ты же его лучший друг, почему бы тебе самому к нему не поехать? — Так, — злиться Чен, — я не могу, у меня дела! — В три часа ночи? — Да! — взвизгивает Чондэ, — я не понял, ты едешь или как? Я не шучу, Чунмену сейчас очень нужна поддержка. — Еду, — быстро отзывается Кай, услышав в голосе Чена серьезность. — Хороший мальчик, — на том конце фыркают и кладут трубку. Чондэ рассуждает, а правильно ли он поступил? Разве не он должен поехать утешать лучшего друга. Но вспоминая щенячий взгляд Чонина на его любимого хена, Чен думает, что попробовать все же стоит. Чонин, уверен Чен, ни за что не обидит Мёна, уж очень он к нему привязан. В конце концов, Чондэ не был бы Чондэ, если бы не воплощал безумные идеи в реальность.***
Чунмен заставляет себя не пить, а дождаться Чена. Он сидит на диване в гостиной, пялясь в выключенный телевизор. Как он до этого дошел? Зачем снова поверил? Чунмен корил себя, а ведь Чондэ предупреждал. Когда слышится звонок в дверь, Чунмен встает и, чуть пошатываясь, идет открывать дверь. Только вместо Чена на пороге он видит взволнованного Чонина: — Хен, — Кай кидается к нему. — Чонин? Почему ты здесь? — Чунмен ничего не понимает, — Сейчас очень поздно для ночных визитов. — Чен сказал, что тебе плохо, а сам он не может приехать — Кай смотрит внимательно, этот взгляд прожигает Чунмена изнутри. Чунмен ругается про себя на Чена, тоже мне друг называется. Ну не выгонять же сейчас этого мальчишку? — Проходи, — говорит Мён, заворачивая обратно в гостиную и плюхаясь на диван. К нему присоединяется Чонин, он оглядывает комнату, взгляд зацепляется за начатую бутылку виски. — По какому поводу пьем? — Любви не существует! — заявляет Чунмен. — Ну, не будь так уверен..- начинает Кай. — Да что ты знаешь, маленький мальчишка? — резко понесло Чунмена, — ты же вообще не понимаешь, что такое любить! Чонина это обижает, он внимательно смотрит на Мена и зло выдыхает: — Тебе откуда знать? Чунмен смотрит в ответ, он видит в глазах злость и печаль, и не понимает, поэтому просто предлагает Чонину выпить с ним. Рюмка за рюмкой, и Чонина уже повело, как и Мёна, учитывая, что до этого он полбутылки приговорил. Чунмен выкладывает Каю все как на духу со всеми подробностями. Чонин, на удивление, оказывается внимательным слушателем, он молчит, дает Чунмнеу выговориться, выплеснуть все, что накопилось. Под конец всего Чонин дает очень мудрый и ценный совет: Забей на этого мудака! На утро оказывается необычайно легко. Морально. А вот физически оказывается не очень: голова болит, тело ломит. Неудивительно, считая сколько они вчера выпили, а потом отрубились с Каем прямо на диване. Кстати о Кае? На диване его нет, а вот на кухне слышится копошение. Чунмен встает, потягиваясь и зевая, плетется на кухню. Бодренький Чонин (бодренький???) спокойно нарезает бутерброды. Услышав за спиной покашливание, он оборачивается, тепло улыбаясь, от такой улыбки и Чунмену тепло становиться, поэтому он улыбается в ответ: — Доброе утро, Чонин. — Доброе, — смущается Кай, — прости, что я тут без спроса хозяйничаю. — Ты готовишь нам завтрак и извиняешься за это! — смеется Чунмен, — Немыслимо! Чонин смеется в ответ. После этого утра Чунмен сближается с Каем. Они начинают проводить время вместе: смотреть фильмы, гулять, иногда даже ходить в клубы, просто разговаривать. Чунмен даже и не подозревал, что Чонин такой умный и мудрый не по годам парень. Чунмен вообще много чего не замечал в Кае, предпочитая отталкивать, ведь у него был Лухан. Но сейчас Лухана нет, Чунмену даже спокойней стало, о Хане Мён вспоминает со спокойной улыбкой на лице. Что было, то прошло. Чондэ подкалывает его, говоря, что наш Мённи влюбился в шоколадку. Чунмен стойко отрицает, и вообще он все еще в обиде за тот раз, да. Примерно через месяц Чунмен подловил себя на том, что буквально залипает на Кае. Пухлые губы, пылкий взгляд, сексуальная темная кожа: жгучее сочетание. Про танцы он молчит! Это эстетическое удовольствие. Приходя в клуб, Кай сразу же идет на танцпол. Чунмен внимательно за ним следит, не смея оторвать глаз. Плавные движения Кая завораживают, он всем телом чувствует музыку, буквально живет танцем. Чунмен иногда думает, что не Кай создан для танца, а танец создан для Кая. В такие моменты Чунмен обычно одергивает себя, поворачивается в сторону бара и заказывает что-нибудь спиртное. Чунмен даже не замечает, как дружеский просмотр кино перерастает в сладкие поцелуи. Но Чунмен, как ни странно, не пытается противиться, лишь поддается ближе к Чонину, зарываясь ладонями в его волосы. Потом Чунмен обычно идет к себе, а Чонину как всегда расстилает в гостиной, но это все равно не имеет никакого смысла, так как каждую такую ночь Кай идет к нему, залезает на кровать и горячо выдыхает на ухо, что на диване ему неудобно, а у хена такая большая и комфортная кровать, а потом и вовсе кладет руки на талию, а голову на плечо, довольно засыпая. Следующее утро обычно начинается с ленивых поцелуев и нежных ласк. И Чунмену это нравится, он ничего не собирается менять. В одно такое утро Чунмен, отстраняясь от таких желанных и мягких губ, счастливо выдыхает: — Переедешь ко мне?***
Лухан покупает красивый букет. Не то чтобы это важно, Хань уверен, Чунмен простит его и так, но Мён всегда был немного сентиментальным. Затем Лухань спешит в супермаркет, чтобы купить вино. Лу знает, что Чунмен предпочитает виски, но так романтичней, считает он. Стоя около отдела со спиртным, Лухан вдалеке слышит знакомый голос и невольно улыбается. Хань поворачивается, ища взглядом Мёна и.. находит. Находит своего Мёна и еще находит какого-то смуглого парня рядом. Кажется, это Кай, Мён что-то говорил о первокурснике, который собачонкой за ним бегает. Лухан смотрит и видит то, чего не ожидал увидеть, не хотел увидеть. Чунмен буквально светиться от счастья, смеется и утыкается носом в чониново плечо, выбирая какой сорт сыра лучше купить. Лухан ставит выбранное вино на место, идет на кассу и покупает пачку сигарет. Дальше он бредет к площадке Мёна, садиться на качели и пялиться в его окно, пока там не загорается свет. Лухань курит одну за одной, представляя в голове, что сейчас происходит у Мёна в квартире. Может они с Каем решили побаловать себя и приготовить изыскание блюдо, и прямо сейчас стоят на кухне и весело обсуждают рецепт, или же, зайдя в квартиру и кинув покупки, они принялись нетерпеливо целоваться, направляясь прямиком в спальню. Только сейчас в голове Луханя всплывает слово, ассоциируемое с Чунменом, — уют. Дома у Чунмена всегда было уютно, Луханю с Чунменом было уютно. А сейчас Чунмену уютно с кем-то другим. Лухан докуривает последнюю сигарету, выкидывает пустую пачку в урну, и, последний раз кидая взгляд на чунменово окно, печально улыбаясь, идет домой. Здесь ему больше нечего делать.