Кошмар реальности

      Вечер, в который обрушились мои надежды. А всё потому, что я пошла в кафе, ослушавшись одного человека. Или же… Нет, здесь не совсем та причина. Причина, почему мой одноклассник всё же прекратил за мной присматривать, как велел то делать психиатр, заключается в том, что я наговорила лишнего. Ямагами, всё же, не его отец, который прислушивается к своим пациентам, верит их словам или же, возможно, хотя бы делает такой вид. Моя неосторожность в этих словах привела к неприятным последствиям, и, пока Кооджи провожал меня до дома после нашей встречи, я уже сто раз обдумала всё и поняла, что мне не следовало ничего говорить Ямагами про его сестру.       Кооджи разговаривал со мной, но я вела себя как-то отрешённо: меня не интересовали ни темы, о которых он говорил, ни рассказы. Меня интересовало только одно: как теперь будет ко мне относиться Ямагами. Он сможет принять факт, который я ему сообщила, или будет ещё усердней избегать меня? Как ни странно, но меня пугают оба этих варианта. Если он мне поверит, то, уверена, будет пытаться контактировать с сестрой. Для него я стану не человеком, а лишь оболочкой, которая носит чужую душу. Если не поверит, то любое моё общение с ним прекратится. Как в одном, так и в другом случае, парой мы не будем.       Что же я наделала…       — Спасибо, Кооджи, что проводил, — обратилась я к нему с уставшей улыбкой, как только до дома Ямагами-сана осталось лишь зайти за угол и пройти почти сто метров. — Дальше я сама.       — Не хочешь, чтобы я узнал, где ты живёшь? — догадался парень.       Я замялась. Ответить ему отрицательно не хочется, ведь это окажется неправдой, и, скорее всего, он пойдёт после этого ответа со мной дальше. А вот ответить так, как оно и есть, не могу. Не хочу его обидеть.       — Хорошо, я понимаю, — кивнул друг, так и не дождавшись от меня ничего. — Что ж, мне всё равно в другую сторону надо идти. Так что, пока!       — Да… — с облегчением выдала я. — И спасибо тебе ещё раз, что проводил.       — Рад служить! — подмигнул он мне, повернулся и пошёл своей дорогой, а я — своей.       Скрывшись за углом, я почувствовала, как от головы и до ног побежали холодные мурашки. Оказавшись наедине с вечерней темнотой, мне начали приходить в голову совершенно ненужные сейчас, пугающие мысли. Перед глазами, словно в осознанном сне, я вновь увидела чей-то силуэт в окне с пылающий алой лавой глазом и устрашающей, непропорционально широкой улыбкой во всё лицо. За этим видением из воспоминаний я вспомнила и то существо, с точно таким же глазом, притягивающий к себе абсолютно любой источник света, словно светоотражатель. Так, что же это получается?.. Он следил за мной ещё до того, как мы повстречались практически лицом к лицу?       «Нет. Ваша первая встреча была в парке», — возразил девичий голос.       В ногах закололо оттого, что я снова слышу галлюцинации, но сейчас я хоть научилась сдерживать свои эмоции, даже если глубину моей души переполняют не самые приятные чувства.       «Тот монстр, которого ты видела в окне, хоть и похож на Одноглазого, но, всё же, это не он».       Кто-кто? Одноглазый? Откуда она знает, как его зовут? Или сама выдумала?.. Что за бред. Не она выдумала, а я, ведь Ая — всего лишь моя иллюзия… Странно, а ещё недавно я решила для себя, что во мне живёт чужая душа. Совсем спятила!..       «Это я показала его тебе. Прости, что напугала, мне просто хотелось предупредить тебя об опасности, которая может тебе грозить. Но прости, сестрёнка, я ошиблась — не Одноглазый представляет опасность для Иземи, а другие».       Чего?! Это существо не одно, и есть ещё много ему подобных?!       «Не бойся, пожалуйста. Я уверена, что Одноглазый защитит тебя».       В моей голове бегущей строкой пролетает это то ли имя, то ли прозвище. Одноглазый… Одноглазый? Тот самый, с одним закрытым маской глазом, и другим, горящим краснотой.       — Кто он такой?..       И всё же… Ответа не будет.       Я больше не слышу девочку: она не отвечает мне, да и вообще ничего не говорит. В больно грызущей нервы тишине я так и дошла до ворот дома с высокой крышей и нажала на звонок. Через небольшое количество времени мне открыл Ямагами-сан, и я прошла по прекрасному мини-парку из роз к двери, а затем и в прихожую. Мне в глаза сразу бросился яркий свет лампы, через который… я увидела Ямагами, тоже смотрящего на меня. Он уже переоделся в домашнюю одежду: в тёмные шорты по колено и белую футболку. Стоит боком к лестнице, а в его руке находится кружка с каким-то напитком. По ниточке с заваркой понятно, что это чай… Значит, ситуация, которая была в парке, когда я гуляла с компанией, к сожалению, не повторилась. Тогда он не бросил меня, незаметно для нас с Меттой пошёл против своей воли за нами, чтобы проследить, вдруг мне станет плохо. Но тогда был день… В светлое время суток со мной ничего не могло случиться. Однако могло именно сегодня. Ладно ещё, что ничего такого не было, и я спокойно дошла вместе с Кооджи.       Эй, Ямагами, тебе хоть немного стыдно за свои поступки? Да и сейчас, когда ты так безответственно оставил меня. Как тебе совесть позволяет попивать чаи, когда человек, за которым тебе наказали присматривать, где-то вне дома и ходит поздним вечером по пустым улицам?       Парень медленно повернулся ко мне спиной и начал подниматься по лестнице, а я молча провожаю его вопросительным взглядом, на котором отражается всё, что прозвучало у меня в мыслях.       — Проходи, Мешика, — добрым, расслабленным тоном обратился ко мне Ямагами-сан, наблюдавший за нами у двери. — Я уже поговорил с Аричи насчёт сегодняшней ситуации. Уверяю, такого больше не повторится.       Я дождалась, пока Ямагами уйдёт, и, снимая обувь, со вздохом сказала:       — Ямагами-сан… Боюсь, я сказала Вашему сыну лишнее.       — Что ж, — задумчиво протянул тот. — Он мне всё рассказал. Но не будем, пожалуй, говорить о таком у порога. Пойдём в гостиную, перекусим. Рюджи пока что не вернулся: видимо, гуляет где-то с друзьями. Поэтому поедим то, что есть.       — А Вы не готовите? — любопытно глянула я на мужчину.       — Смелый вопрос, — усмехнулся с душевной улыбкой он. — А что насчёт тебя?       — Ну… Готовлю. — Мой взгляд от неловкости пробежал по помещению.       — Видно ведь, что нет, — проходя в гостиную, расслабленно сказал Ямагами-сан, отчего я слегка покраснела от стыда. — Или же мало готовишь. Но это не страшно, поверь. В этом доме готовит только Рюджи, да и то, его научила этому бедняжка Энна, моя старшая дочь, самый старший… ребёнок.       Глаза психиатра заметно потускнели. Прямо как у Кооджи, когда он сообщил Ямагами о своих родителях, точнее уж — об их отсутствии… Но безмятежное спокойствие мужчины никуда не пропало, и он продолжил говорить с одной и той же невозмутимой интонацией:       — Хотя бы один человек в доме должен готовить. У остальных могут быть другие задачи. Например, у меня и Аричи — это уборка во всех комнатах и поливка растений во дворе.       — А можно и мне что-нибудь?       — Из обязанностей по дому? Ну хорошо, бери уход за кустами роз. Это не так сложно, как может показаться; я тебе объясню, что да как. Можешь ещё попросить Рюджи научить тебя готовить те блюда, которые он умеет делать — не помешает для будущего.       Попросить Рюджи… Для будущего… Мне вдруг показалось, что Ямагами-сан хочет свести меня с его сыном, Рюджи. Но эта мысль так же быстро исчезла, как и возникла: он не тот человек, который не будет учитывать предпочтения людей. Если его старшему сыну понравится девушка, то это произойдёт точно не по указке Ямагами-сана. Это даже бредово звучит, ведь нельзя влюбиться в того, на которого тебе указали, только если в очень и очень редком случае.       — Попробуй этот суп, — предложил мне психиатр, ставя на барную стойку тарелку с разогретой, приятно пахнущей порцией. — Энна сама придумала его рецепт, и пока только Рюджи может его правильно повторить.       В груди кольнуло, но я не до конца поняла, от чего. От грусти за Ямагами-сана… Или от грусти Аи. Что же такое? Я ведь так и не могу определиться, во что верю: в её живущую в моём подсознании душу или же в то, что она лишь выдумка больной фантазии.       Сев за стойку, я принялась есть суп вместе с Ямагами-саном. Он глубоко задумался над чем-то, перестав вести со мной диалог. Окружённые аппетитным ароматом, поднимающимся из тарелок, мы сидим молча. Я беру очередную ложку в рот, разжёвываю вкусные, нежные овощи, а боль разливается от сердца по всей грудной клетке и к самой глотке. Следующая ложка… И на глаза уже начинают наворачиваться горькие слёзы. Я никогда не ела настолько хороший суп, но он всё равно показался мне до онемения всех вместе взятых органов… знакомым. Рука, держащая столовый прибор, задрожала, а я издала громкий всхлип, прямо как ребёнок. Ямагами-сан тут же обратил на меня внимание.       — Что такое? Болит что-то? — отодвинул он свою недоеденную порцию и обратился ко мне.       — Я… Я не знаю, что со мной, — через всхлипы произнесла я, утирая слёзы, на месте которых оказываются всё новые и новые.       Психиатр задумался, но ненадолго, выдав затем:       — Помнишь, ты сказала, что Ая, моя дочка, очень похожа на девочку, которую ты видела в своих галлюцинациях?       — Да, помню… Она… Ну, девочка… Она в последнее время начала со мной больше общаться.       — Так, и что она тебе говорит?       — Что Ямагами, ваш младший сын, хороший, и что он скучает по сёстрам.       Больше я не услышала ни одного вопроса, даже ни единого слова. Губы мужчины сжались, взгляд добрых глаз опустился на барную стойку и задержался на ней, отчего и всё лицо приняло потерянный вид. Меня это очень испугало: этот человек всегда был уравновешен, спокойней, чем волна в реке. А в эту минуту я вижу, как его глаза покраснели, а кожа побледнела. Психиатр провёл ладонью по лбу и задержал её на щеке, будто раздумывает над чем-то или же опечален.       — Ямагами-сан? — не сумела я сдержать своё переживание за него.       — А, да-да, — очнулся от мыслей тот. — Послушай, у меня есть идея. Но позволь сначала спросить: ты была когда-нибудь на гипнотических сеансах?       — Гипнотических?.. — Моё непонимание превратилось в яркую, застывшую эмоцию. — Ни разу.       — Тогда только тебе решать, желаешь ли узнать причину начала твоих галлюцинаций или нет, и стоит ли проводить сеанс. Предупреждаю, что он весьма тяжёлый для новичков, и не факт, что будет удачным с первого раза. Хотя, на самом деле, есть ещё и та вероятность, что ты не увидишь абсолютно ничего.       — Вы правда можете сделать так, чтобы я всё узнала?       — Я не шучу на такие серьёзные темы, так что не сомневайся. Но прежде, чем дать ответ, подумай хорошенько.       Мой шокированный от такой новости взгляд устремился в окно, за которым ничего не видно из-за темноты. Тишина неприятно давит на ушные перепонки и нервы, но это не помешало моему выбору, ведь я точно знаю, чего хочу.       — Ямагами-сан, вы можете спросить у меня одно и то же тысячу раз, и каждый раз я буду повторять, что полностью готова к сеансу. Я уже давно устала гадать о странностях, которые со мной происходят, так что… Мне очень хочется узнать правду.       — Ты, — вновь улыбнулся мне психиатр, — Очень храбрая девушка.       Мой взгляд потупился. Я-то? Храбрая?..       — Совсем нет.       — Просто, знаешь… Я так посчитал потому, что любой человек, лишённый отваги, на твоём месте уже давно бы оказался в психиатрической больнице, ибо разум покинул б его.       Я смиренно промолчала, лишь зачем-то пожав плечами.

***

      — А… Почему эта дверь на замке? — удивилась я, наблюдая, как Ямагами-сан вытащил из кармана маленькую связку ключей и начал открывать серебристым ключиком дверь, что находится на первом этаже и всегда была закрыта.       — Чтобы слишком любопытные гости не заглядывали сюда. Не подумай неправильно, это я не про тебя говорю, а про детей, с которыми иногда приходят мои коллеги. — Дверь послушно открылась, и мужчина вошёл внутрь. — Здесь же я могу работать на дому, когда здоровье не позволяет приехать в офис, вот и принимаю иногда гостей. Прошу ничего не трогать без моего разрешения.       Прозвучал негромкий щелчок, и комнату озарил свет. Передо мной возникла комната с пастельно-голубыми однотонными обоями и такого же цвета стильными диванами и креслами, расставленными вокруг стеклянного стола, на котором лежат стопки различных документов. По углам стоят какие-то комнатные деревца, пол покрыт мягким тёмным ковром, а окно закрыли жалюзи от потолка и до самого пола. На стене, что находится напротив двери, над одним из диванов висит картина… Или же… Скорее всего, это электронная доска, замаскированная под картину.       Ямагами-сан закрыл за мной дверь, а затем взял меня за плечо одной рукой, а другой указал на диван, что стоит около окна, со словами:       — Ну, что ж. Присядь для начала.       Я кивнула и села на указанное место. На вид диван показался мне жёстким, однако мои ожидания оказались неверны: обшивка ласково приняла меня в свои объятия. Мне сейчас очень нужно это расслабление, ведь я слегка напряжена от волнения и нетерпения. Ямагами-сан сел рядом со мной в кресло и продолжил говорить, что мне нужно делать:       — Теперь самое главное: не заботься, как ты сидишь. Пускай поза будет жутко нелепой, но ты должна чувствовать, что тебе максимально удобно.       Вновь кивнув, я послушалась психиатра и расслабила спину и руки.       — Мешика, — обратился ко мне он по имени.       — Да?       — Прежде, чем мы начнём, я хочу кое-что сказать. От тебя сейчас потребуется невероятно много усилий и сосредоточенность на воспоминаниях, поэтому отпусти на время все свои мысли и доверь своё сознание мне. Ты мне доверяешь?       — Да, — ответила я, пытаясь не задействовать слишком много мышц.       — Славно, — успокаивающе проговорил тот. — Всё будет хорошо. Я всё это время буду рядом и не брошу тебя в беде.       Ямагами-сан продолжил со мной разговаривать, но на какие-то отрешённые темы. Не понимаю, как вообще это связано с сеансом. Начало казаться, будто мужчине просто захотелось поговорить с кем-то, рассказывать что-то, долго и как-то нудно. Однако в скором времени ко мне пришло осознание, что темы сменяют друг друга сумбурно, а затем и слова превращаются не в предложения, а в чудной набор звуков. Я словно смотрю передачи поздно ночью перед тем, как уснуть. Остаток давления, продолжавший держать мышцы в напряжении, плавно, окончательно покинул каждую частичку моего тела. Я постепенно проваливаюсь в сон. Это понял и врач, после чего началась основная часть его работы.       — Ты меня слышишь?       — Да, — сказала я, почти не пошевелив ни единой мышцей.       — Скажи, что ты видишь?       — Темноту…       — Но ты хочешь увидеть причину своих галлюцинаций, так?       — Да, очень.       Я отвечаю на вопросы, но… Мне кое-что непонятно. Мои губы шевелятся, звучит мой голос, но такое чувство, будто сейчас говорю не я.       — Что тебе мешает вспомнить всё?       — Барьер.       — Опиши его.       — Страх. Это страх.       — Страх? Чего ты боишься?       — Увидеть это снова.       — Что именно увидеть?       Не успев ответить на поставленный вопрос, я вздрогнула от неожиданности: мои глаза вдруг начали видеть не привычную темноту, а что-то другое.       Сон. Неприятный запах дыма. Свет. И неожиданно для самой себя я начинаю кричать от адской боли в ногах. Как так я не заметила сразу, что стою в огне? Я пытаюсь бежать, но не могу. Моё тело привязано прочным узким канатом к уличному столбу. Пламя безжалостно поедает мою плоть, добирается до костей и поднимается вверх. Я рычу, вою, стону и мечусь, но не вижу спасения. И слышу словно дьявольский смех. Вокруг столба, на котором меня привязали, кто-то бегает и прыгает. Это не один человек. Их много. И если бы не привычная для меня стандартная японская улица, пустующая в этот момент, можно было б запросто подумать, что я попала в самый настоящий ад. Однако чем это не ад?       Нечеловеческая, пугающая своей силой паника вырывается леденящим кровь криком. Девичьим, тонким, чуть ли не детским. Я ещё никогда не слышала ничего более выводящего из душевного равновесия, чем этот мученический зов о помощи. Он так громко раздаётся эхом в пространстве, что и меня из-за него крепко обхватило своими холодными руками смятение вперемешку с диким испугом.       Я плачу, кричу сквозь слёзы, а эти изверги только пуще радуются, горланят, выкрикивают какие-то непонятные слова, которые болтают психи из фильмов ужасов. Но невыносимая боль забирает всё моё внимание на себя, от этого у меня даже голос резко пропал. Из горла вырываются отчаянные хрипы. Голова мечется в разные стороны, адреналин бьёт горячей струёй по венам. Во всём этом ужасе и издевательстве я на миг увидела чей-то силуэт в кустах. Это парень. Он спрятался от психопатов, прижав ко рту ладонь. Мои губы прошептали ему: «Спасите».       Но на этом всё. Вмиг всё окончательно стемнело. Снова я ничего не вижу и чувствую лишь расслабленность мышц, переходящую в фантомное неприятное ощущение. Будто бы недавно я окунула ноги в кипяток.       — Мешика, ты в порядке? — снова говорит со мной непоколебимый голос.       — Да, — не совсем утвердительно произнесла я с дрожью на губах. — Я…       Но снова свет… Я снова вижу свет. Неужели это ещё не всё?        — Вот. Держи, Иземи, — произнесла мама, подав мне моё последнее бенто, приготовленное ею.       Мама?       — Твоя смена заканчивается в одиннадцать часов вечера, так? Я приготовлю ужин, — говорю я, укладывая бенто в сумку, но вдруг осознаю, что губы шевелятся сами по себе, руки сами застёгивают молнию. Всё это происходит без моего участия.       Я не могу управлять своим телом.       — Нет, не нужно, — отвечает мама.       От необъяснимой слабости я неожиданно проваливаюсь в сон. И пока что ничего не происходит. Однако, меня вдруг резко переносит на другой отрывок из моей жизни. Или… Не моей.       — Спасите! Пожалуйста, спасите! — кричу я, неожиданно вспомнив, как горела моя плоть, как я пыталась спастись, как рыдала — что мне пришлось пережить… Нет, не мне. Другому человеку.       — Н-нет, хватит. Хватит, п-пожалуйста, — с заиканием тихо произносит моё тело, в котором я оказалась заточена.       — Спасите!!! Спасите меня!!! Умоляю, спасите!!!       — Заткнись!!! — слышу я саму себя, словно из параллельной реальности, и умолкаю с так желанным осознанием, что мои мучения уже давно закончились.       Я… В чьём-то теле.       Папа! Забери меня отсюда, папа!       Папа… Мне так страшно. Я здесь совсем одна. Я хочу домой.       — Мешика? Мешика! — зовёт меня Ямагами-сан, заставив меня рывком выйти из необычного сна и увидеть перед собой настоящий мир, комнату в нежном оттенке и обеспокоенного хозяина этого большого дома. — Слава Богу, всё обошлось, — выдохнул он.       — Что? Что-то случилось? — заморгала я, чтобы снять с глаз пелену из слёз.       — Да… Всё твоё тело тряслось. Ты очень сильно кричала. Потом начала со мной говорить, но снова пропала. Затем ты поначалу была тихой, но вскоре твои руки и ноги начало странно подбрасывать вверх, словно ты билась обо что-то… И снова крики…       — Ямагами-сан.       — М?       — Простите меня за такой наглый вопрос: как умерла Ая? Простите, что ворошу болезненное прошлое, прошу, простите!..       — Она… — мужчина ошарашено уставился на меня, сглотнув от подступивших к глазам слёз. В его взгляде промелькнуло опасение, догадка, которая также есть и у меня. — Доктора сказали, что она сгорела. Пламя полностью сожгло ей ноги, но не успело дойти до середины её туловища. Состояние было критичным, так что… Так что… Боже…       Врач утёр слёзы, которые всё же побежали по его щекам.       — Так, значит… — шок застыл у меня в теле.       — Что? Что ты видела? — с надеждой, но в то же время с детским испугом спросил Ямагами-сан.       Я рассказала всё ему в мельчайших подробностях, абсолютно всё, что смогла увидеть, замечая на лице психиатра сразу множество эмоций: и страх, и отчаянье, и злобу, и удивление, и даже… радость?.. Мне до последнего не хотелось верить своему опасению, но мой врач подтвердил его:       — Похоже, моя дочурка, моя маленькая любимая доченька живёт в тебе, Мешика.       — Но… Но Ямагами-сан! Это невозможно! — всё ещё пытаюсь я ухватиться за здравый смысл.       — Значит, это невозможно точно также, как и те сходства: причина смерти Аи и твоё ведение, время пересадки органа, похожая внешность галлюцинации и моей дочери…       — Это всего лишь обычные совпадения! Вы же врач, так почему Вы…       — Почему я утверждаю, что душа моей дочери замурована в твоём теле? — почти угадал мои мысли тот. — Да сам не знаю. Я словно с ума схожу, но ужас не в этом, а в том, в чём я теперь не на шутку убеждён.       В комнате повисла тишина. Ни Ямагами-сан, ни я больше не проронили ни слова, понимая, что мы оба надеялись не на такой жуткий результат сеанса.

***

      Уже перевалило за полночь. Я сижу в гостиной и делаю домашнее задание… Точнее уж, пытаюсь делать. Пролистываю раз за разом страницы учебников до тех пор, пока ко мне не приходит осознание, что из-за навалившихся переживаний и мыслей я не могу сосредоточиться больше ни на чём другом. Напечатанные слова теряют свой смысл, а вместе с этим и сами предложения становятся расплывчатыми и непонятными. Я читаю параграф в учебнике математики, а вижу перед собой не книгу, а огонь, психически больных, которых даже людьми не назвать, и человека в кустах, трясущегося от страха, что его обнаружат и также сожгут.       Неужели я пару часов назад стала свидетелем смерти другого человека, да еще и от его лица? Бедная девочка… Она не заслужила такого. Никто такого не заслуживает.       Ямагами-сан рассказал мне, что из тех ненормальных было поймано только двое, а троих пока что ищут. Полицию и скорую вызвал какой-то парень, решивший остаться анонимным.       — Похоже, что только Ая видела его, — говорил психиатр. — Он настоящий герой, ведь ему пришлось перебороть свой испуг и позвонить даже при том факте, что его могли легко поймать сбежавшие из психбольницы полгода назад те пятеро.       Когда-то и я видела, как женщина по новостям предупреждала жителей Японии об этой угрозе. Они крали людей, чаще всего девочек-подростков, и сжигали их дотла. А в этот раз были не слишком-то и осторожны, вот двоих их кровожадных товарищей и поймали.       «Я боюсь, что они и до тебя доберутся, Иземи», — в какой уже раз услышала я девичий голос.       Что?..       «Они приносят девушек в жертву их Богу».       — Богу? — шёпотом повторила я с застывшим ужасом на лице.       «Да».       — Но как ты узнала? — Я встала и нервно заходила по гостиной.       «Через их разговоры».       Бред какой!       — Нет, вот уж нет! Они не доберутся до меня, — скорее с надеждой, нежели с полной уверенностью, произнесла я.       «Лучше бы ты не рождалась человеком, сестрёнка», — после недолгой паузы с грустью произнесла… Ая.       Моё тело свалилось на диван. Глаза окинули открытые тетради и учебники, взгляд поднялся на стену, где над телевизором висела полка с красивыми сувенирами; животный страх окончательно поглотил разум из-за новой, более волнующей мысли.       А что, если мама…       «Нет-нет, не думай об этом, прошу тебя! Они бы не тронули твою маму. Она не нужна их Богу».       Ая, неужели ты действительно веришь, что этот Бог существует? Его нет, а те вредители — лишь психи. Что-то мне подсказывает, что именно твоя наивность и погубила тебя.       Идеальную тишину разрезал металлический звук, заставивший меня с замиранием сердца прислушаться к нему. Он повторился, после чего открылась входная дверь и послышались шаги. Рюджи? Но я думала, что он уже вернулся домой, пока Ямагами-сан проводил сеанс. Или это не Рюджи?       Я не нашла ничего более лучшего, как шустро лечь на диван и притвориться спящей. Как ни странно, в этот же момент дверь в гостиную открылась, и высокий силуэт прошёл к барной стойке. Не успев дойти даже до холодильника, он вдруг остановился, отчего я почувствовала на себе взгляд. Мои глаза, которые в этот миг были слегка приоткрыты, сами по себе закрылись. Теперь я могу только слышать. Человек что-то выпил из холодильника, а затем как можно тише закрыл его дверку и направился в мою сторону. Я почувствовала нежные прикосновения чьих-то сильных рук на спине и ногах, но и сейчас не решилась открыть глаза и посмотреть, кто же так поздно пришёл. Меня потянули наверх и прижали к себе, куда-то понесли. Так по-домашнему, даже отчасти романтично.       Ямагами? Пусть это будет Ямагами, прошу!       Я одним глазком кинула мимолётный взгляд на того, кто меня несёт на второй этаж. Белоснежные волосы, очки… Ну и огорчение! Это оказался Рюджи. Мне пришлось себя сдержать, чтобы не вздохнуть от грусти. Он несёт меня всё дальше, убаюкивая аккуратной походкой. От него пахнет странно, какой-то горьковатой чистотой. И чем-то сладким. Рюджи прямо как горький кофе, в который бросили парочку сахарных кубиков. Я не могу и представить более чудесного брата, чем Рюджи: домашний, милый, понимающий человек. Он и его отец — те люди, которым я бы точно доверила свою жизнь.       Прозвучал щелчок дверной ручки, в унисон и во мне что-то словно щёлкнуло. А ведь, как бы сильно я ни была влюблена в Ямагами, своим защитником вряд ли выбрала б его. Учитывая ещё и сегодняшнюю ситуацию, когда он бросил меня и ушёл. Спиной я почувствовала прохладную кровать, и этот лёгкий мороз по коже только больше усилил во мне чувство одиночества.       — Спи, сестрёнка, и набирайся сил, — нежным голосом прошептал Рюджи, укрыл меня одеялом и бесшумно вышел из комнаты.