Неоведьмы

В первый день форума всех распределяли по направлениям магии, и этот процесс занял немало времени. В целом, классификация была узкой: телекинез, телепатия, пространственная, медиум и "другая магия", куда сгрудили в том числе и Либру. Она скептическим взглядом обвела малолетних, по её мнению, бездарных и скучных девиц, которые толком колдовать не умели, и молча ушла в бесплатный бар. Там никого не было, кроме бармена и Лизы, сгорбившейся над витиеватым бокалом. - А ты какими судьбами здесь? - спросила Либра, затем обратилась к бармену, - я буду текилу. - Меня в "другую магию" определили, ты вообще видела контингент там? - Лиза мрачно посмотрела на неё исподлобья. - Только оттуда, - женщина села на высокий стул, - если не секрет, какой магией ты владеешь? - Барьерная, письменная, - с гордостью сообщила Лиза, - выполняет защитную функцию, но можно перевернуть и в боевую. А ты? - Стихийная. - Тебе нечего делать среди того сброда, - она покосилась на бармена, - не обращай на него внимания, весь персонал под гипнозом, после нашего отъезда они всё забудут. Юноша пододвинул к Либре стопку с текилой. Она залпом выпила и шумно втянула воздух через нос. - Откуда ты это знаешь? - Услышала случайно Анну Викторовну, - её имя девочка выделила и всплеснула руками, - никто не вспомнит о нас, о форуме, о том, что в отеле вообще кто-то жил. Она достаточно сильный телепат и иллюзионист, поэтому ей удастся это провернуть. - Иллюзионист? - Ну да, это, по сути, и есть телептия, только более глубокая. Можно внушить события, подсунуть красочные воспоминания, ничем не отличающиеся от настоящих. - Ты с ней близко общаешься? - Ни в коем случае, - Лиза даже едва улыбнулась, но затем лицо стало таким же серьёзным, - она не блокирует мысли Сильвии, когда они далеко друг от друга, и я немного подслушиваю воспоминания о их разговорах, - Лиза взяла в руки толстый блокнот и маркер, лежавшие около неё и быстро пролистала все страницы, - моя магия работает, только если писать заклинания, иначе ничего не выйдет. Страницы были заполнены причудливыми иероглифами и небрежными, нарисованными в спешке каракулями. - Так ты, получается, можешь читать мысли? - Хуже, чем телепат, - прикинув что-то, ответила Лиза, - да и через защиту телепата не пробьюсь. - Откуда ты знаешь все эти символы? - продолжила восхищаться Либра, листая страницы. - Без понятия. Когда я очнулась, точно знала, что они значат. - Очнулась? - переспросила Либра, нахмурив брови. Тем временем Найтму, как и остальных телепатов, отвели в последнюю комнату на шестом этаже. Из неё была вынесена вся мебель, а на полу лежал мягкий ковёр. - Присаживайтесь, - велела Анна Викторовна, небрежно указывая на пол. Когда все сели в круг, она продолжила, - мы станем единственным отделением, в котором не будет разговоров. Наши семинары будут длиться два с половиной часа, желающие могут выйти на короткий перерыв. А теперь... - она заговорила на тон тише, - расслабьтесь, примите удобную позу, можете лечь, если хотите. Закройте глаза и поставьте блок на свои мысли. Если возникают сложности, сообщите мне... Вы слышите эту тишину? Анна Викторовна сказала это совсем тихо, после этого в комнате всё замолчало. Найтма сначала не поняла, что происходит, не поверила своему счастью, но спустя несколько секунд отдалась блаженной тишине. Откинувшись назад, она рухнула на пол и наслаждалась биением собственного сердца, собственным дыханием, собственными мыслями... Собой. За возможность так ясно мыслить она готова была продать душу. Даже в морге, где Найтма обычно бывала одна, она не находила такой тишины, как сейчас: то мимо здания пробежит собака, мысли которой примитивнее человеческих, но всё же существуют, то сменщик придёт пораньше. Теперь она поняла, что не зря согласилась приехать сюда, и ближайшие два с половиной часа останется одна в целом мире. Анна Викторовна, точно знавшая заветную мечту каждого телепата, мило улыбнулась, обвела глазами задремавших или погрузившихся глубоко в себя ведьм и вышла из комнаты. - Очнулась? Лиза исподлобья посмотрела на Либру и заказала ещё один коктейль. - Я не хочу говорить об этом трезвой, - пояснила девочка, - мысли у меня взрослые, а организм всё равно детский, мне достаточно и слабоалкогольных напитков. Либра попросила повторить её заказ, чувствуя, что следующий разговор приятным и расслабленным не станет. - Ты спрашивала насчёт чумы вчера, так вот, я ею переболела. Если ты жила в Европе или Англии тогда, помнишь, как это было жутко, я оказалась ещё и в деревеньке с населением человек в сто, вымирали все молниеносно, и я, судя по всему, долго не заболевала, поскольку помнила, как умирали все вокруг, заразилась, когда осталось человек пятнадцать. У нас все сгорали за два дня, а я... Не знаю, может мне так кажется, но, по-моему, я дольше продержалась. Я точно знала, что мать хотела сбежать из деревни, пока живы, но оставалась из-за меня, поэтому стимул бороться у меня был. Потом я потеряла сознание, едва слышала, что происходит вокруг, а очнулась в саване с хлоркой... Когда все в деревне были мертвы. Либру заметно передёрнуло, она стала грустнее и напряжённее. - Но меня тогда не это испугало, совсем не это: я не могла найти мать, а потом, наконец, поняла: она сбежала! - Ты уверена, что она... Ну, не умерла?.. Лиза вздохнула и отпила немного из своего стакана. - Будучи испуганным ребёнком, я стала копаться в братских могилах и саванах, забыв о брезгливости и осторожности. Если она и умерла, то где-то далеко, поскольку в округе её не было. Либра продолжала молчать, с тоской глядя на горячащуюся девочку. - Я никогда не ждала от неё такого. Мой отец был чьим-то вассалом и редко появлялся дома, поэтому мы с ней постоянно были вдвоём, и я искренне верила, что так будет всегда! Она иногда общалась с нашей соседкой - какой-то обнищавшей богачкой - но всегда брала меня с собой, мы буквально были неразлучны! Она даже ходила со мной гулять на моё любимое поле жёлтых цветов, когда мне надоедала деревня, для меня было дико, что она способна меня предать! Подумать только, она обрекла меня на нищенское существование, проституцию, грязь и вечные скитания... - Проституцию? - переспросила Либра. - Ну а как? - искренне удивилась Лиза, - я, конечно, очень рада была за суфражисток и всех женщин, когда мы получили право работать, но я навсегда застряла в теле ребёнка, а детский труд, к сожалению, использовать нельзя... Если бы она тогда дождалась меня, если бы не бросила, я хотя бы могла перенять хоть сколько-нибудь опыта и не потеряла пятьдесят лет, пытаясь разобраться в жизни, мне было бы легче. - Неужели ты не помнишь, как она выглядела? Лиза задумалась и замолчала. - Весьма смутно. Ну была она худощавая, как и все. Ну была темноволосая, как и большинство. Это всё, лицо размытое. А ты свою мать помнишь? - Она была кухаркой, - задумчиво пробормотала Либра, - тучная женщина с мягкими мясистыми руками, у неё были сальные волосы с проседью, которые она всегда собирала и прятала... А лица и правда не помню. - Вот-вот, - Лиза подняла стакан, как бы в воздухе чокаясь, и выпила содержимое, - а ты чем занималась во время чумы? Где была? Заразилась? - В том-то и дело, что нет, поэтому у тебя и спрашивала, - неуверенно отвечала женщина, - слонялась себе по свету, наблюдала за смертью человечества, но у меня никогда даже признака заражения не было. Дверь в бар открылась, и на пороге возникли Анна Викторовна и Сильвия. - Что вы здесь делаете? Прошёл только час семинара, вас не могли отпустить, - с натянутой доброжелательностью спросила Анна Викторовна. - У вас нет группы для стихийных ведьм, - ответила Либра, разворачивая стул к вошедшим. - Да, поэтому вас направили в "другую магию". - Не хочу, чтобы они комплексовали рядом со мной, мне там не место. - Мы можем дать разрешение на посещение семинаров по телекинезу. - Всё равно в должной мере он у меня не разовьётся, а устроить землетрясение я и так могу. - Но... - Послушайте, я в состоянии спалить весь этот город за час, вам нечему меня учить, поэтому дайте спокойно войти в алкогольное опьянение. Я останусь довольна, если буду обделена вашим вниманием, честно, можете идти. Ей доставляли удовольствия лица женщин, вынужденных скрывать свои раздражение и ненависть. Только в лице Сильвии, в отличие от Анны Викторовны, читалась обида, как у ребёнка, у которого отняли любимую игрушку. - А почему вы пытаетесь залезть к нам в головы? - спокойно поинтересовалась Лиза, дорисовывая что-то в блокноте, - да ещё и блок мой рушите, хотя сами категорически запрещали использовать магию друг на друге. Мы же друзья и соседи, верно? Это стало финальным аккордом. Нельзя сказать, каких титанических усилий стоила Анне Викторовне та улыбка, которую она выдавила перед уходом, но дверь она закрыла всё равно громко. Несмотря на своё угнетённое состояние, Либра была довольна. Ужин прошёл обыденно и скучно, только Найтма выглядела непривычно счастливой и отдохнувшей. Вечером они поднялись к себе в номер. Когда Либра после душа посмотрела на сдвинутые кровати, она стукнула себя по лбу. - Совсем забыла про это. Поможешь раздвинуть? Если честно, я за сегодня вымоталась, и мне нужна помощь. - А мне так лень, - Найтма коротко улыбнулась, - пусть так стоят, ночью ты мне не мешала. Она взяла свежее полотенце и ушла в ванную, пока Либра уютно устраивалась в пахнущей чистотой кровати. Она надеялась уснуть как можно скорее, но сна не было ни в одном глазу, и женщина просто пялилась в белый потолок, гоняя тревожные мысли. Найтма вернулась через пятнадцать минут и рухнула на кровать. - Знаешь, мне было так хорошо сегодня, - с улыбкой начала телепат, - я прямо отдохнула. Мне так было хорошо ясно мыслить в этой тишине, я даже задремала. Знаешь, что мне снилось? Большое море, которое мы с тобой пересекали когда-то на корабле. - Мы не плавали с тобой, это без меня было, наверное, - безэмоционально отозвалась Либра, - а я весь день провел с Лизой. Знаешь, где она жила во время чумы? - Где? - В английской деревне, умирала от лёгочной формы, как и все вокруг, - она вздохнула и прикрыла глаза. - Что делать будешь? - А что я могу? - нервно засмеялась Либра. - Давай я тебе помогу, - Найтма положила ладонь на её лоб. Из головы тут же пропали все дурные мысли, стали мелькать исключительно тёплые воспоминания, давно потерянные Либрой в повседневной рутине. Она быстро уснула, раскинув руки и ноги по своей половине кровати, даже не подозревая, что на верхнем этаже, прямо над её кроватью, с ненавистью, обидой и злобой затевается нечто ужасное.