***
Невиллу не спалось. У него всё никак не выходил из головы разговор с Истинным Мальчиком-Который-Выжил, с настоящим героем. Да, Лонгботтом понимал, что никакой он не герой, чтобы там Дамблдор не говорил. И он так до конца и не верил, что чудаковатые кузены могли обманывать… всех. Оба были воры. Но Гарольд был ещё и убийцей. Он не мог поверить, что замкнутый и недоверчивый, как и он сам, но в отличие от застенчивого его, уверенный в себе Поттер мог убить профессора ради Философского Камня. Несчастный Квирелл! Защищал великий артефакт и погиб при исполнении долга. Гарольд хотел украсть камень, но видимо Квиринус как-то об этом узнал, желая помешать… Хотя зачем Гарольду красть камень, если он и так был потомком великого алхимика и мог просто попросить — Невилл не понимал. В том, что убил Квирелла действительно Гарри Лонгботтом не сомневался, ведь Дамблдор предоставил ему весьма исчерпывающие доказательства. Зато Невилл понимал, что у него перед Поттером действительно огромный долг. Конечно, Гарольд наверняка воспользовался краденым Философским Камнем, чтобы вернуть разум его родителям. Иного средства и быть не могло, потому что они с бабушкой перепробовали врачебные практики всего мира. Почему же он помог Невиллу? Наверняка просто совесть за убийство и воровство, таким образом, дала о себе знать. И всё же… На соседней кровати из-за балдахина раздался судорожный вздох. С тех пор как Гарри исключили, в спальне мальчиков их курса стало пять кроватей, и Лонгботтом оказался соседом Дадли. Похоже, тот тоже не спал, в отличие от остальных. Невилл подумал, что Дадли-то не такой плохой, и знал о брате если не всё, то многое, и мог помочь развеять сомнения. Он решил попытаться, потому и тихо-тихо спросил: — Дадли, ты ведь знаешь что-то о кузене такое, чего он нам никогда не рассказывал? Ты ведь знаешь, что он — тёмный? Почему ты общаешься с ним? — Дадли молчал, хоть его и удивил вопрос. Что он должен был ответить? Он знал о кузене почти всё, и тёмным тот не был. Они оба давно не разделяли мир на зло и добро. Знали, что в каждом человеке, в каждом поступке людей, даже в каждой их мысли есть что-то тёмное, и что-то светлое. Но объяснять это волшебникам было бессмысленно. Поэтому он не стал защищать брата на этот раз, вместо этого, на секунду задумавшись, Дадли понял, что это его возможность хоть чуть-чуть прояснить вопрос о том, почему вдруг друг засомневался в его брате. Потому он и ответил нейтрально, отвечая лишь на последний вопрос: — Он мой кузен. И больше у меня попросту нет никого. — Ты говорил, что у тебя есть тётка по отцу, — припомнил Невилл и представил, как Дурсль пожимает плечами, отвечая ему безразличным тоном: — Она презирает всё, кроме своих собак. Это всё равно, что её нет. — Но ведь он — тёмный, — недовольно повторил Лонгботтом, понимая, что так он собственные сомнения не развеет. Он встал с кровати и беспардонно отдёрнул полог кровати кузена героя: — Но он брат, — повторил Дадли, уверенно, глядя другу в глаза. — Я не стану отворачиваться от него и предавать. Кто ему ещё поможет, если не я? — Ты думаешь, он ещё может исправиться? — с сомнением спросил Невилл. — Знаю, — буркнули ему в ответ. Полог на соседней от Невилла кровати распахнулся и рыжий вихрь промчался по комнате, оказавшись на кровати Дадли: — Он тебя шантажирует чем-то, да? — заискивающе спросил Рональд Уизли, будто вымаливая ответ нужный ему. Он подслушивал разговор с самого начала и внезапно понял, что это — шанс ещё больше насолить Поттеру и помочь директору Дамблдору, что всегда положительно сказывалось на бюджете его семьи. Именно поэтому он, чётко осознавая, что нужно делать, произнёс: — Дадли, бросай Поттера, пока он не утащил во тьму и тебя. А если тебе нужна семья — мы станем твоей семьёй! — торжественно провозгласил он таким тоном, будто предлагал стать королём, не меньше. И Дадли, и Невилл могли поклясться, что видели в тот моментв глазах младшего сына Уизли триумф. Дурсль прищурился…***
— Значит, Рональд, ты говоришь, что Дурсль сомневается в Поттере? — переспросил Дамблдор задумчиво у любимой и самой послушной, хоть и немного жадной, марионетки. Фоукс внимательно следил за хозяином. Портреты мирно посапывали, притворяясь, что не слышали ночного доклада рыжего визитёра, который зачастил в последнее время. Альбус переваривал полученную информацию. В её подлинности он не сомневался. За Дадли он и раньше не замечал особого желания потакать кузену и участвовать в его затеях. В конце концов, за камнем он не пошёл, спасать Джиневру не полез, с Блэком на людях замечен не был. Но чем это могло помочь ему? Как могло пригодиться его планам? Да просто. Дурсль знал о брате если не всё, то многое. С его помощью проще было бы очернить не устроившего героя. Конечно, сам Дадли не согласится помочь. Но его можно было бы использовать так, чтобы он помог планам, сам того не ведая. К тому же оставался вопрос с вассалитетом нового героя по отношению к старому. Кто знал, быть может кузен Поттера поможет разрешить и этот, весьма скверный и неприятный для его планов, момент?! — Да, директор Дамблдор! — радостно воскликнул Рональд, отвечая, в общем-то, на риторический вопрос. — Ну чтож, стоит этим воспользоваться и разлучить их, — улыбнулся Альбус студенту, отмечая, как горд Уизли видеть настоящее его лицо, вместо маски доброго дедушки. Впрочем, лицо лицом, но рыжик так и не понял, что иллюзией доверия он и манипулировал им. А так как он по-прежнему старался не расходиться с образом великого светлого мага, Рональд ему верил. — Иначе Дадли может пойти дорожкой Гарольда… Рональд, я хочу, чтобы ты понял: я не прошу тебя рассорить их. Но Дадли нужно спасти от тлетворного влияния кузена. Он хороший мальчик, чего не скажешь о Поттере. И, как ни странно, именно Поттера мы должны благодарить за то, что до сих пор он оберегал Дурсля от своей тёмной стороны. Ты понимаешь? — Да, — несколько сконфуженно ответил Рон, безоглядно веривший великому волшебнику. — То есть я не должен настраивать Дурсля против Поттера. Дурсль сам должен разочароваться в брате. — Всё верно, мой мальчик. Всё верно! — довольно улыбнулся Дамблдор, распаковывая новую пачку лимонных долек и радуясь, что ум Рональда заметил только он и сумел им воспользоваться. — Только… Выбегая из-за горгульи, которая охраняла вход в апартаменты директора, воодушевлённый доверием и новым заданием Рональд Уизли, так и не заметил волны серебристых волос, едва успевшей скрыться за поворотом девушки…***
— Эй, Дред, тебе не кажется, что наши кузенчики рассорились? — задумчиво глядя на Гарольда, что-то передавшего Дадли, заметил Джордж. Оба продолжали наблюдать за разворачивавшимся действом. Дурсль на их глазах, как-то виновато покосившись на кузена, почти с силой дёрнул из его рук… кажется какую-то книгу и буркнул что-то явно не слишком ласковое. Гарольд пожал плечами в ответ, с подозрением, а может, и обидой, прищурившись. Но он ни слова не сказал. Дадли, не глядя, сунул книгу в рюкзак и отправился дальше по коридору, нагоняя Невилла и Рональда. — Да ладно, Фордж, это уже все заметили, — фыркнул Фред, наблюдая за тем, как Поттер прислонился плечом к стене и тяжело вздохнул, буравя взглядом спину удалявшегося кузена. — Думаешь, они серьёзно?! Или что-то задумали в обход планов Крысоловов? — спросил Джордж Уизли. И оба близнеца вздрогнули, когда звонкий женский голос произнёс: — Не похоже. — Близнецы обернулись, но увидели лишь Дафну, скрестившую руки на груди и тоже явно наблюдавшую за действом с самого начала. — У этой сцены не было иных заинтересованных зрителей, кроме нас. Рон и Невилл, кажется, даже не заметили, что Дадли подходил к кузену. Профессоров иных, кроме Гарри, в коридоре нет. Окон, через которые, теоретически, можно подсмотреть или подслушать — тоже. Только ученики, которым нет ровным счётом никакого дела до кузенов. Младшие и старшие, они даже толком не знакомы. Они сейчас общаются только при острой необходимости. И слова лишнего друг другу не скажут, вообще, словно избегая друг друга. Это подозрительно… — Рон три дня назад ночью выходил от директора чересчур довольный, — вклинился Терренс Бут, тоже заставляя вздрогнуть всю компанию своим появлением. На него вопросительно покосились, и он пояснил: — Меня тогда вызывали домой, а потому возвращался в школу я поздно ночью через камин в кабинете декана. Флёр занималась с Флитвиком допоздна, поэтому мы вместе его видели, возвращаясь в спальни… — Нельзя сказать наверняка, но, кажется, они и правда поссорились, причём, скорее всего, по вине директора… — констатировала Дафна. Все четверо по немому соглашению решили присмотреть за кузенами. Никому из них не хотелось, чтобы Дамблдор победил в противостоянии, и их лучшие друзья исчезли из их жизней…***