***
— Прекрасно, Лорд! — воскликнула Долорес Амбридж, устанавливая последнюю галочку в каком-то своём списке. Дело происходило в классе Культуры и магических традиций Британии. — Должна заметить, что удивлена: вы справляетесь со своей дисциплиной удивительно хорошо. Студенты смогли ответить на все мои вопросы без заминок. Их поведение на вашем уроке идеально. И сами вы преподаёте… интересно. Даже я узнала кое-что новое для себя из вашей лекции. — Благодарю, Профессор Амбридж. Очень рад это слышать… — поклонился Гарольд, тщательно сдерживая раздражение и желание испепелить доставшую весь профессорский состав Хогвартса в последние недели министерскую служащую. — Не сомневаюсь, — холодно усмехнулась она своей мнимой власти над мальчишкой. — Однако я хотела бы побеседовать с вами отдельно… — Гарольд закатил глаза: и надо же было ему так неосторожно испортить отношения с этой Розовой Жабой?! А стоило это немногого, только защитить профессора Флитвика, как полугоблина. Долорес пыталась придраться к работе того, мол, слишком игровая форма восприятия знаний, слишком маленький рост для преподавателя, слишком… Ей не нравилось, что Филиус полугоблин, и она желала его изжить, наплевав на несколько десятков лет успешного преподавания в Хогвартсе и исключительно положительные отзывы о нём, а также заслуги перед школой, магической Британией и просто перед волшебным миром. Ведь именно благодаря ему бытовая магия была сильнейшей стезёй волшебников Британии! Права полугоблина Поттер защитил, но теперь ему приходилось защищать собственные права, что было проблематично, учитывая, что у Амбридж был рычаг давления на него: знание о том, что он убил родную тётку с мужем. Да и супруга-вейла плюсов ему не добавляла. А министр верил ей больше, чем Лорду Поттеру. Жаба пыталась им манипулировать и, судя по отличным оценкам его профессорской деятельности и приглашению, его ждала очередная попытка выдавить из него хоть что-нибудь полезное её отвратительно розовой натуре. Идти не хотелось, но нужно было. Так что, как только прозвенел звонок с урока и он попрощался со студентами до следующего — пришлось покинуть класс, чтобы несколькими минутами спустя войти в розовую обитель милоты. Долорес не стала тянуть с темой беседы и, предложив ему чай, скрывая наличие в нём сыворотки правды, спросила: — Гарольд, вы в курсе, что сейчас в Хогвартсе есть два тайных студенческих клуба? — Поттер сделал вид, что ему совершенно неинтересно это, но с Амбридж такое не проходило: — Ну-ну, не стоит лгать мне. Я знаю, что один из этих клубов возглавляете лично вы. Мне, как министерскому работнику и доверенному лицу лично министра хотелось бы знать вашу цель создания клуба и причины встреч. Не сомневаюсь, вы знаете, зачем Корнелиус послал меня в Хогвартс. И мне бы крайне не хотелось огорчать его преждевременными выводами о вас и вашем клубе. — Долорес откровенно шантажировала, продолжая мило улыбаться и говорить вкрадчиво, словно работая на публику или пытаясь объяснить маленькому ребёнку, почему нельзя толкать в розетку пальчики. Поттер не видел причин скрывать правду. Демонстративно хлебнув уже третий глоток омерзительно-сладкого чая, он ответил: — Это просто клуб по интересам. Он возник стихийно и не имел какой-либо особой цели существования никогда. Просто одни мои друзья предложили создать клуб, потом каждый из нас притащил в клуб всех своих друзей. Мы пообщались, подружились, поняли, что нам весело и приятно проводить время вместе. Кроме того, это было полезно для обучения, ведь каждому из нас хорошо давались лишь определённые предметы, тогда как в изучении остальных предметов мы нуждались в более подробных объяснениях, на которые у профессоров просто не было свободного времени. Мы подтягивали и подтягиваем по сей день друг друга в учёбе. Не сомневаюсь, вы уже составили график успеваемости всех, кого подозревали в членстве в моём клубе, а потому результаты вам понятны, — пожал Гарольд плечами, скрывая усмешку, ведь Долорес не была довольна его ответом. Наличие сыворотки правды в чае говорило ей о том, что он не лжёт. И ей вовсе не было обязательно знать, что обмануть зелье довольно-таки легко. Достаточно говорить правду, отвечая на вопросы, смысл которых подменён похожим. Или же ответить полуправду, позволяя собеседнику додумать скрытое и обмануться. — Я знаю, вы беспокоитесь, что в моём клубе состоит несколько детей влиятельных людей, и опасаетесь, что ныне или в будущем мы можем стать силой, способной свергнуть существующий политический строй. Вот только хоть мы и разбираемся в политике, всё же нас больше интересуют знания. — Чтож, я рада, что создание вашего клуба не имело под собой политических подтекстов, — думая, что улыбается мило, скривила губы Долорес, почти не скрывая разочарования. — Однако мне известно, что во втором клубе состоит ваш кузен, а также Невилл Лонгботтом, новый любимчик старого идиота Дамблдора. Что вы можете сказать об этом? — Вы хотите знать причину создания второго клуба? — прямо спросил Гарольд. Амбридж кивнула, не задумываясь. Поттер мысленно улыбнулся затеянной мести и спокойно сообщил: — Полагаю, эта причина — вы. Голая теория без практики в Защите от Тёмных Искусств — это прекрасно. Однако на экзаменах СОВ, как мне известно, требуется практическое применение знаний, кое вы запрещаете. Теории не хватит для того, чтобы сдать экзамен. А перспектива остаться на второй год достаточный повод для подростков, чтобы объявить войну министерству. Надеюсь, вы это понимаете? Вы своей школьной программой загоняете студентов в сторонники Дамблдора, ведь подросткам плевать на политику и всё, что их волнует сейчас: это развлечения, заигрывание с противоположным полом и желание поскорее успешно сдать все экзамены, покончив, наконец, со школой. — Гарольд, как говорится, «рубил с плеча», рассказывая Амбридж всё, что ему было известно о клубе, созданного, вообще-то, Рональдом Уизли. Не забыл он упомянуть, что каждый из участников клуба вступил в этот самый клуб, преследуя личные интересы. Так же он признал, что клубу покровительствует сам Дамблдор. Но заметил, что сплочённости среди участников нет никакой, поэтому они никогда не смогут стать силой или армией. И, конечно же, он сообщил, как найти «Блуждающий класс». Фактически, Поттер подставил кузена. Сильно подставил и перед Амбридж, и перед министром. Но его игры Гарольда достали. В конце концов, именно Дадли был старшим братом. Он тоже был эмансипирован и имел все права взрослого волшебника. Влез в дерьмо — пусть сам выкручивается, как взрослый. А Гарольд «умывает руки» и больше не будет прикрывать его интриги. Впрочем, от Амбридж он всё равно выходил мрачным, просто понимая, что из-за паранойи Фаджа встречи Крысоловов ему придётся прекратить: ему до кучи не хватало только проблем с министерством. А Жаба эти проблемы видимо поклялась ему устроить… Сама же Долорес Джейн Амбридж впервые в жизни задумалась о том, что, быть может, она не права, и своими законами и предписаниями действительно загоняла не только детей, но и магические расы на сторону врагов министерства. Пускай она ненавидела и тех, и других, но всё же понимала: какими бы глупыми они ни были, а в ярости — они сила… Но жаль: подобные мысли в её голове надолго не задержались…***
— Жаль, но Амбридж прекрасно мне отомстила. Из-за запрета всех школьных кружков и клубов, а также запрета собираться компаниями больше трёх человек, нам тоже стоит прекратить встречи, — выдохнул Гарольд в Тайной Комнате Слизерина, снова лёжа головой на коленях у Дафны. Крысоловы только что разобрались с домашними заданиями и покончили с боевой тренировкой, рассевшись на диванах и креслах, чтобы обсудить последние события в Хогвартсе, Британии и в мире. Этот момент Гарольд и выбрал для объявления. — Но Поттер, мы привыкли к ним… — огорчённо застонал Макмиллан: что и говорить, они все ждали чего-то подобного. Слишком уж остро разделилась страна на сферы влияния Дамблдора, Фаджа и Волдеморта. А они ни к кому не относились и были между всеми сразу… — И мы ещё не выяснили, как помочь Невиллу… — напомнили хором девушки. Поттер вздохнул снова, попытавшись прямо объяснить обстоятельства, в которых он оказался: — Ребят. У меня сложилась такая ситуация: я публично противопоставил себя Дамблдору и в то же время успел показать Фаджу, что далеко не во всём согласен с его политикой. Я всё ещё поддерживаю Министерство, а министерство поддерживает меня, но ко мне уже присматриваются в поисках повода обличить в чём-нибудь компрометирующем. Воровство мне ещё выйдет боком, я уверен, как и супруга-вейла, и… ещё один тёмный момент жизни. — Он так и не признался друзьям, что лично спалил тётку, её мужа и родной дом Дадли. — А из союзников у меня только Лорды и магические расы, которые и сами не в фаворе нынче. Большинство волшебников Британии либо за Дамблдора, либо за Фаджа, понимаете? Наш план строился на том, что я должен любой ценой остаться героем нашего магического общества. Так что мне нельзя давать поводов себя скомпрометировать. Я больше не могу заниматься противозаконной деятельностью. Это временно, но необходимо. — Крысоловы внимали лидеру и, как бы обидно им ни было, но действительно понимали все причины, из-за которых их регулярные встречи придётся приостановить. Конечно, они могли бы собираться и без Гарри. Но помещения, в безопасности которого они были бы уверены, не было, ведь в Тайную Комнату мог провести только змееуст. Это был факт, потому что они каждую встречу шипели заколдованным каменным змеям сокровенное «откройся», но те оставались глухи к их мольбам. Гарольд довольно улыбнулся тому, что друзья прочувствовали его положение. И всё же пакостливое выражение лица, которым уже некоторое время любовалась Дафна, никуда не делось: — Однако у меня есть идея, как повернуть ситуацию выгодным себе, Лордам, магическим расам и, в общем, магической Британии образом. Но главное, выгодным нам образом, ведь это может спасти Невилла. И для этого мне нужна помощь. Ваша помощь. И я хочу вас спросить: не хотите ли сыграть во взрослые игры, став моей командой? — Но мы и так твоя команда, разве нет? — обиженно насупился Забини: сюзерен любил забывать о том, что все крысоловы в разной степени были зависимы от лидера их клуба. — Да, Поттер, рассказывай свой план… — нетерпеливо и предвкушающе поторопил Малфой. Выходка обещала стать грандиозной, хоть и грозила в случае провала необратимыми последствиями и не только для Крысоловов, но и для их семей. Стоил ли того риск? Они верили, что стоил… Магия предвкушала…***
— Он ищет. Ищет правду. Его змея укусит рыжего защитника правды. Его змея прорвётся, но не достанет правду, не утолит его жажду. Рыжий волшебник умрёт сегодня. — Испуганный Невилл только расслышав пророчество и убедившись, что учитель прорицания не сможет его повторить, со всех ног помчался к Дамблдору, обеспокоенный судьбой Артура Уизли. Рональд говорил ему, что отец в ночь дежурит, охраняя пророчество. У Невилла хватало мозгов, чтобы понять о ком, о чём пророчила Сибилла Треллони. И как же он был рад, что услышал пророчество, когда Альбус вернулся в Хогвартс и сказал, что мистера Уизли спасли. Да спасли, но только благодаря своевременному сообщению. Молли Уизли дежурила в Мунго, детей Уизли отправили спать. Дамблдор, сверкая голубыми глазами из-за очков-полумесяцев, рассказывал Невиллу о том, как правильно тот поступил, и как важно защитить пророчество… Дадли не спалось.***