Мальчик, который врал

Декабрь пришёл в город вместе с порывами ледяного ветра, постоянно сизым от низкой облачности небом и постоянными простудами у части населения. Обычно Билл начинал болеть вместе с первыми же серьёзными холодами, но в этом году как-то не заладилось, и теперь всё, что ему оставалось — грустно смотреть на заранее купленные таблетки. Самым неприятным событием за всё время стало то, что кто-то из друзей Венди рассказал Мейбл правду: её брат снова встречается с рыжей. Выяснилось, что Диппер ей наврал. Сказал, что у них с Венди всё кончено, и теперь расхлёбывал последствия в двойном объёме. Мейбл проплакала неделю, ещё столько же не разговаривала с Диппером, а потом, когда выяснилось, что Сайфер в курсе измены, позвонила ему. Диалог получился коротким, но эмоциональным. Мейбл опять расплакалась, попросила Билла выписать безмозглому брату лечебных пиздюлей, на что Билл ответил, что такой рецепт не примут ни в одной аптеке. И народные методы работают не хуже. Всё это время Диппер ходил как пыльным мешком пришибленный. Иногда в докторе шевелилось нечто, подозрительно напоминающее жалость. Да и кому бы пришлось легко, когда самый близкий в жизни человек, то самое плечо, на которое можно рассчитывать в любой ситуации, отказывается общаться? На смену жалости тут же приходило злорадство: к Венди подросток таскаться не перестал. Билл прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может. Во-первых, его терпение — не настолько, кстати, железное, как он привык показывать — начало давать трещины. Во-вторых, куда менее железное терпение Венди также подходило к концу. Она звонила каждый час, требуя подробно рассказать, где и с кем Диппер сейчас находится, тот лопотал в трубку что-то невнятное, пока Билл не начинал очень громко просить передать пламенный привет и лучшие пожелания. Девушка бросалась в слёзы и сбрасывала вызов. Диппер ещё минут пять для виду дулся на хохочущего до колик доктора, а потом «остывал». Венди было не узнать. Всегда уверенная в себе и глядящая на мир с нездоровым превосходством, сейчас она кидалась из крайности в крайность. Доходило до абсурда: иногда Венди встречала Пайнса со школы и под насмешливыми взглядами других учеников наподобие заботливой мамаши провожала до дома. Подросток краснел, бледнел, нёс оправдательную чушь и снова доводил окончательно слетевшую с катушек девицу до истерики. — Оно тебе надо? — Спросил как-то раз Билл, когда Диппер рассказал очередную историю того, как Венди закатила скандал. — Ладно бы ты только ей нервы трепал, так ты и про себя не забываешь. В ответ подросток больно укусил его за руку. Билл только ухмыльнулся в ответ и подумал, что Диппер в любом случае останется с ним — у всего этого балагана просто не могло быть другого результата.

***

По крайней мере, в одном Билл был прав, пускай даже признавать это Диппер отказывался с поистине бараньим упрямством: чем дальше, тем сильнее отношения с Венди угнетали. Он ощущал себя откровенно потерянным. С вечно взвинченной до предела Кордрой — раньше он даже вообразить не мог, что кому-то под силу сотворить с нервами этой девушки такое — под одним боком, с Биллом, который с каждым днём всё более и более бездарно изображал глубокое смешливое безразличие к происходящему, под другим, и с разобиженной Мейбл, только-только начавшей с ним разговаривать, за спиной — расклад, с какой стороны ни глянь, получался не ахти. — Потрясающее намечается Рождество, — обречённо выдал Диппер, массируя виски, в самом начале декабря. Пасифика, пришедшая к нему подтянуть математику, с иронией взглянула поверх учебника. — А кто в этом виноват? Ответа на этот вопрос, безусловно, не требовалось. Как и на тот, что был задан Венди неделей позднее. -…и раз уж на Рождество мы с предками едем к родне… — Начала та, вдруг выключив телевизор, где как раз шел к развязке очередной триллер, и усевшись на диване. Время близилось к семи, зимой темнело раньше — Диппер едва мог разглядеть выражение её лица, однако на линии красивых женских ног, полностью открытых под короткими шортами, уставился с невольной завороженностью. — Как смотришь на то, чтобы я вручила свой подарок чуть раньше? — Плохая примета, — на автомате отозвался Диппер. Внутри свернулось, дрогнув, что-то тревожное. Он и сам не понял, откуда оно взялось, но на зазывную улыбку девушки ответить не сумел. Его запястья мягко и настойчиво обхватили тёплыми ладонями. Потянули, и секунду спустя Диппер уже оглаживал кончиками пальцев упругие девичьи бёдра. Жаркий выдох коснулся щеки, рука погладила по волосам; Диппер почувствовал запах сидра, крема для рук и её любимого шампуня, когда Венди ловко перелезла к нему на колени и, снова ухватив за руки, уместила ладони у себя на груди. Воздуха перестало хватать. Наверное, это было нечто сродни панике — нервное возбуждение заставило ватные пальцы крупно дрожать, сердце надрывно заколотилось, а во взгляде вполне очевидно отразилось нечто, отчего Венди с какой-то отчаянной решимостью тряхнула головой. Волосы при этом, даже в темноте напоминающие каскад живого пламени, красиво рассыпались по плечам. Одна из прядей упала на лоб — Диппер с трудом заставил себя не убирать её. Страшно было признавать, но этот жест был бы приятнее перспективы и дальше трогать свою вроде как девушку за вроде как добровольно подставленную под прикосновения грудь. — Ты мне доверяешь? — Венди попыталась произнести это мягко и даже весело, но нервозность всё равно проскочила в голосе дребезжащей ноткой. Ну, в последнее время нервы у неё действительно были ни к чёрту. «Вот бы кому действительно не помешал психотерапевт», — как в сердцах заявил однажды Диппер; Сайфер в ответ сначала долго ржал как припадочный, а потом любезно предложил свои услуги. Подросток через силу заставил себя сделать глубокий вдох, выдавив кривоватую улыбку: — Отпустишь в душ? — Хочешь на предмет камер проверить? Сквозь тонкий топ кончики пальцев отчётливо ощутили прикосновение к набухшим соскам. Диппер машинально провёл по ним самыми подушечками. Венди совсем легко вздрогнула и прильнула ближе. — Я тебе доверяю. Враньё с каждым разом удавалось всё проще — жаль только, что верить этому вранью было некому. — Не засиживайся там, ковбой, — улыбнулась, чуть помедлив, девушка. Сползла с его коленей и красиво растянулась на диване. Диппер выдохнул почти с облегчением — и с облегчением самым настоящим сбежал в ванную комнату, где заперся на щеколду, во весь опор включил воду в раковине и принялся активно мандражировать. А ещё — пытаться понять, какого черта в штанах ничего и шевельнуться не попыталось (это если не считать поджавшееся, как непременно выразился бы Сайфер, очко), и потому трель телефонного звонка услышать, безусловно, никак не мог. По повторному размышлению становилось ясно, что оставлять телефон в спальне было не лучшим решением. Сам смартфон защищался паролем, однако пароль никак не блокировал входящие звонки, а наглости исправлять имя Билла на какое-то другое, незнакомое Венди и нейтральное, Дипперу не хватило. Терпение Кордрой иссякло почти сразу. Если она и колебалась, вся решимость испарилась напрочь, стоило ей увидеть на экране имя звонящего. Вскипела моментально — так, что не сразу вышло нажать на кнопку приёма звонка, после чего звенящим от напряжения, каким-то не своим голосом ответила: — Внимательно слушаю. — Привет, Сосна! — Весело заорал Билл. Венди чуть-чуть отодвинула трубку от уха. — Как дела? В померкшем экране телевизора отразилось бледное и непривычно перекошенное лицо. Венди бы сама себя не узнала, если бы в принципе пыталась вглядеться, но сейчас всё её внимание занимала закипающая внутри злость, бесконтрольная и горькая. Здорово отвлекало. — Диппер занят, — елейно пропела Венди. — Жаль это говорить, но ему сейчас немного не до тебя. — Венди? Привет, Венди. Как дела? — Чуть понизив голос, спросил Билл, несколько раз взорвавшись внутри от дикой смеси веселья и животной ярости. — О, замечательно. Спасибо, что спросил. — Девушка понадеялась только, что накатившее полуистеричное веселье по телефону будет слышно как ироничный смешок. — Кстати, пользуясь случаем, хотела сказать тебе спасибо. То, что Диппер наловчился вытворять языком — знаешь, это просто нечто! — Враньё прозвучало машинально. — Говорит, это ты его научил. Ну, оно и верно: должна же от доисторических гомосеков вроде тебя быть польза — раз уж лучшее, что вы делаете для человечества в целом, так это не оставляете свой след в генофонде. — Я так погляжу, биологию ты в школе прогуливала, — добавив сахара в голос, отозвался доктор. — Доисторические, исторические и даже современные гомосеки выполняют крайне важную роль для выживания популяции, так как не имеют возможности оставить собственное потомство без постороннего вмешательства. Они берут на себя заботу о чужом потомстве и таким образом сохраняют потенциально полезный генофонд. К тому же, стопроцентных гомосеков в популяции не больше десяти процентов, и какая незадача — таких, как ты, я валял пачками. — Билл позволил себе крошечный смешок в стиле профессора Амбридж. Венди не ответила, но в динамике отчётливо слышалось тяжёлое частое дыхание. — Ну, допустим пробелы в твоём образовании я заполнил. И знаешь что? Не надо мне врать, деточка. Я точно знаю, что с Диппером у тебя дальше лизаться по кустам не заходило. — И почему же он сейчас в душе у меня дома? — Крик удалось подавить, и результате получился звенящий полузадушенный шёпот. — Хотя лучше задай этот вопрос ему сам. Через час или два, а лучше завтра утром. Сильно сомневаюсь, что мы ограничимся одним заходом. — Сильно сомневаюсь, что у него в твоём присутствии вообще может встать. — Билл лениво прикурил, искренне наслаждаясь тщательно подавляемой истерикой в голосе девушки. — Ты, видишь ли, устроила ему двойную психотравму. И если его яйца уже давно потерялись в интернете под тоннами таких же тупых шуточек, то предательство, — мужчина выразительно цокнул языком, — он тебе никогда не простит. Скорее всего, он и в душ сбежал потому, что стойкий оловянный солдатик — ну, ты с ним не познакомишься, так что слушай внимательно — уже отказался выходить в караул. Но если бы ты только знала, каков этот красавец в деле! — Пустой сучий трёп, — процедила Венди, понизив голос. — Истекай слюной дальше, завидуй сколько влезет, только позволь дать совет, хотя не в моих правилах нянчиться с убогими: завязывай с этим. Отвяжись от Диппера и оставь нас в покое. Он за твой счёт самоутверждается, и ни черта больше. Разве ты ещё не понял? Он любит меня, а ты нахер ему не сдался. Эти твои потуги выглядят жалко. Хочешь быть всеобщим посмешищем — вперёд, наслаждайся. Но пока ты, калечное уёбище, продолжаешь за него цепляться, он будет тыкать тебя мордой в грязь, потому что всегда предпочтёт меня! Что бы я ни сделала. Что бы ему ни сказала. — Девушка не пожалела яда в тоне. — Ты в пролёте при любом раскладе, старичок. — Забавно, но тебе я могу сказать то же самое. Вот только позволь обратить твоё внимание на одну интересную деталь: в душе вода не шумит. …голос Венди, нервно дрожащий и напряжённый, Диппер услышал ровно на калечном уебище. Он как раз безуспешно пытался подобрать подходящие слова, чтобы развернуться и уйти без некрасивых сцен. В конце концов, только сейчас, отчаянно паникуя, он понял, насколько сильно всё это ему остопиздело. С таким трудом подобранные слова вылетели из головы за какую-то долю секунды. Диппер вышел из ванной комнаты, все понявший и вместе с тем — ни черта не понимающий. Слов больше не находилось. Ни красивых, ни правильных, ни даже неуместных. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, с кем говорила Венди. Они встретились взглядами, и Кордрой, злая, несчастная и белая как простыня, почти прохрипела в телефонную трубку: — А может, мне оставить телефон включённым? Раз у тебя такой острый слух, думаю, тебе будет интересно послушать, насколько ты…заблуждаешься. — Мне не нужно было прислушиваться, Венди, — спокойно сказал доктор, глубоко затянувшись. — Ты и сама всё давно поняла, иначе не орала бы так. Знаешь, победителю полагается проявить сочувствие к проигравшему, вот только хуй там плавал. Смирись, милая моя дурочка. Но у тебя ещё есть шанс закончить всё красиво. Сбрось вызов и вышвырни Пайнса из своего дома, не забудь только отдать шапку. А потом достань из шкафа бутылку вина и позвони одному из своих поклонников. Я знаю, что их у тебя толпы. — Как я и говорила — убожество, — фыркнула Венди, неотрывно глядя на Диппера, который медленно шагнул в её сторону. — К слову, на часах ещё семи нет, клуб «кому за пятьдесят» наверняка открыт. Ты бы сходил, развеялся — глядишь найдёшь своё место в жизни. — Остаток фразы она практически прошипела, уворачиваясь от парня, попытавшегося выхватить у неё телефон: — И если тебе вдруг интересно: Диппер уже с пару минут молча слушает наш разговор. Выглядит согласным. Не похоже, чтобы его что-то не устраивало, правда? Подумай над этим, солнце, и ничего тебе хорошего. — И сбросила звонок прежде, чем Диппер успел подать голос. Какое-то время Билл слушал короткие гудки, потом сбросил вызов, а ещё чуть позже вообще выключил телефон. В наступившей тишине прислушался к грохочущему в ушах пульсу, сделал последнюю затяжку и потушил окурок в пепельнице. Он довольно долго следил взглядом за причудливо изгибавшейся струйкой дыма и, когда она рассеялась, неожиданно для себя швырнул пепельницу в стену. Прочное стекло раскололось на несколько кусков, органично дополняя замусоренную кухню.